Что изменится

Как водится в Китае, реформе было придумано красивое название – «политика двойного сокращения» (шуанцзянь). Подразумевается, что, во-первых, должна быть сокращена нагрузка на ученика внутри школы. Так, строго запрещается давать письменные «домашние задания» ученикам 1–2-х классов («домашние» они очень условно, так как дети могут проводить в школе весь день, и письменные упражнения они делают там в рамках «самоподготовки»). Для школьников 3–6-х классов объем этих заданий должен быть таким, чтобы ученики тратили на них не больше часа. В дальнейшем объем может увеличиваться, но основной упор в организации внеурочного времени должен приходиться на различные творческие и спортивные занятия.

Во-вторых, должна быть снижена нагрузка на детей вне школы. Многочисленные «репетиторские фирмы», специализирующиеся на преподавании школьных предметов, предписано перевести из статуса «образовательных организаций» в «некоммерческие» – соответственно, формально они не смогут заниматься деятельностью, приносящей прибыль. Новые фирмы регистрироваться попросту не будут. Негосударственные образовательные организации не смогут размещать рекламу в интернете, а также в общественных местах. Все занятия с репетитором должны заканчиваться не позднее 21.00. Детям до шести лет нельзя заниматься с репетиторами вообще.

Фактически всё это означает запрет деятельности частных образовательных компаний, чья программа дублирует школьную. Партия четко говорит: учиться нужно в школе, а не у частников. И уж тем более нельзя доверять этот процесс иностранцам. Отдельная часть запретов коснулась как раз иностранного участия в образовании китайской молодежи. Так, строго регламентируются варианты привлечения зарубежных инвестиций на частный образовательный рынок (к моменту издания постановления он оценивался в $120 млрд). Отныне запрещено нанимать иностранцев, проживающих вне КНР, и пользоваться зарубежными образовательными стандартами и программами.

Что не изменится

Вместе с тем новое постановление всего лишь уточнило и конкретизировало ряд правил, которые существовали и прежде, но, как это водится в Китае, всеми игнорировались.

Во-первых, ограничения и запреты на иностранный капитал в сфере образования в КНР были всегда. Новым стало то, что сейчас они специфицированы и сделано предупреждение: нарушение правил влечет за собой «упорядочивание» (то есть закрытие) образовательного учреждения.

Во-вторых, новое постановление не означает поголовного увольнения всех иностранцев, преподающих в Китае (как правило, английский язык). Говорится о запрете найма иностранных граждан, находящихся за рубежом, – в нынешних условиях это значит, что нельзя будет заниматься с ними онлайн. Иностранцев, на законных основаниях проживающих в КНР, нанимать можно. Однако, учитывая, что из-за пандемии «тичеры», то есть преподаватели английского языка, массово покинули Китай и теперь не могут туда вернуться, введение новых правил означает глобальную перезагрузку рынка языковых курсов и конец «славной эпохи» беззаботной жизни в Китае этой категории экспатов.

В-третьих, не нов и запрет брать деньги за помощь в освоении школьной программы. Это правило установлено еще в 2002 году законом КНР «О содействии частному образованию». Правда, вести курсы по тем направлениям, что не охвачены школьной программой (например, какой-нибудь редкий язык или боевые искусства), при наличии соответствующей лицензии никто не запрещает.

Зачем

К чему же такие кардинальные перемены? Базовых причин две. Во-первых, придя к власти, Си Цзиньпин начал наводить порядок во всех сферах жизни общества. И вот этот процесс, уже явивший себя в виде кампаний по борьбе с коррупцией и иностранным влиянием, докатился наконец и до детей. Власти сочли, что безумная конкуренция за «место под солнцем», обострившаяся с началом рыночных реформ, вела китайское общество в тупик.

По данным Китайского общества образования, более 75% учащихся в возрасте от 6 до 18 лет занимались с репетиторами. Изучение английского языка – как правило, на довольно примитивном уровне – начиналось уже в детском саду. По данным опросов, ежедневно на домашнее задание школьники тратили не менее четырех часов в будние дни и около шести часов в выходные. Все это сказывалось на их психическом здоровье. Обычным делом стали самоубийства во время сдачи «гаокао» (аналог ЕГЭ). Новое поколение китайской молодежи, с одной стороны, избаловано (благодаря программе «одна семья – один ребенок» все внимание родителей и бабушек-дедушек уделялось единственному чаду), с другой – устало от прессинга и завышенных ожиданий со стороны многочисленной родни. В результате китайские юноши и девушки, пройдя все этапы образовательного марафона, не спешили положить «свою молодость на алтарь Родины» (расхожее китайское выражение 1960–1970-х), становились все более эгоистичными, а самореализоваться стремились вне рамок работы.

Одна семья – три ребенка?

Во-вторых, расцвет дополнительного образования и вечная «гонка за баллами» для поступления в престижный университет сделали подготовку школьников неподъемной финансово. По данным газеты South China Morning Post, китайское домохозяйство в среднем тратит на дополнительное образование детей более $17 тысяч в год (в некоторых случаях и $43 тысячи в год). И это не считая расходов на основное образование, которое в частных международных школах стоит еще дороже. В результате многие молодые китайцы не хотят заводить детей, опасаясь, что им не хватит денег на то, чтобы обеспечить потомству качественное образование. Учитывая, что Китай, стоящий на пороге демографической катастрофы, резко принялся стимулировать рождаемость, борьба с засильем репетиторов избавит родителей от дополнительных трат.

Кроме того, Коммунистическая партия Китая, которая стоит за этим решением, возможно, пытается таким образом бороться и с усиливающимся расслоением общества. Индекс Джини, характеризующий неравенство, в КНР составляет, по разным оценкам, от 40 до 50, что намного выше, чем в России, и находится на одном уровне с Бразилией, Мексикой и Руандой. Доступ к дополнительному образованию был одним из наиболее очевидных показателей существующего в Китае неравенства – в стране есть те, кто мог его позволить в любом объеме, и те, кто о репетиторах только мечтал. Введенные ограничения, конечно, не устраняют проблему полностью, поскольку по-прежнему сохраняются престижные общеобразовательные школы и простые школы «на районе» или в деревне, уровень знаний в которых получают совершенно разный. Однако запрет репетиторов – это шажок в сторону положения, при котором пропасть между богатыми и бедными станет заметно меньше. Теперь талантливый ребенок из провинции, пройдя тот же школьный курс обучения, что и «фуэрдай» (мажор) из элитного района Шанхая, сможет поступить в хороший вуз и вырваться из своей социальной страты. В прежних условиях, когда ему надо было конкурировать с детьми богачей, имевшими возможность заниматься с лучшими репетиторами, сделать это не получилось бы.

Что дальше

Сложно отрицать, что реформы в этой сфере назрели, и действия китайского руководства пусть и не решат разом всех проблем, связанных с душевным здоровьем молодежи, рождаемостью и социальным расслоением, но хотя бы притормозят вечную гонку за баллами и дипломами. Однако здесь и сейчас КНР также придется столкнуться с рядом негативных эффектов.

Во-первых, этот шаг вкупе с другими недавними решениями государства и партии (отмена IPO Ant Group, миллиардный штраф Alibaba, удаление из магазинов интернет-приложений крупнейшего сервиса такси Didi) посылает плохой сигнал инвесторам. Работа на китайском рынке становится непредсказуемой и слишком зависимой от политических установок. Новая реформа уже пошатнула финансовые рынки КНР. Гиганты сферы дополнительного образования «Цзоебан» (название в переводе означает «Помощник по домашней работе»), «Юаньфудао» («Репетитор Обезьяна») не смогут выйти на IPO. Давний лидер отрасли New Oriental Education & Technology Group за три дня потерял более половины своей стоимости, его конкурент Koolearn Technology Holding Ltd – 30 процентов. Многие компании, особенно связанные с иностранными инвестициями, объявили об уходе с рынка или смене стратегии развития.

Большая и красная: к чему за 100 лет пришла Компартия Китая

Во-вторых, китайское образование без притока извне капиталов, идей и людей обречено превращаться в изолированную инертную систему. Подобное окукливание в середине второго тысячелетия нашей эры стало одной из главных причин технологического отставания Китая от Запада и, собственно, привело к тому самому «веку унижений», с последствиями которого борется Компартия Китая. Компромисс между желанием все контролировать и притоком свежей крови найти сложно, но можно. Главное – не бросаться в крайности и перестать воспринимать все иностранное как вредное и враждебное.

Для России же ситуация в КНР – хорошая возможность на чужом опыте изучить, чем чреват для общества отказ от «тотального» дополнительного образования. С одной стороны, проблема перегруженности детей учебой, начинающейся уже с детского сада, характерна и для нашей страны. С другой – у нас нет тех культурных и демографических предпосылок, которые привели к перегреву рынка допобразования в Китае. Населения мало, конкуренция за университетские и рабочие места среди «детей демографической ямы 1990-х» минимальна, а потому гонка за результатами не принимает таких гротескных форм, как в КНР. А репетиторство – хорошая альтернатива для преподавателей, которые либо не хотят работать в государственной образовательной системе, либо недовольны бюджетными зарплатами и административным прессингом со стороны чиновников. Последние решения властей – например, введение специального налогового режима для самозанятых – позволяют сделать сферу более прозрачной и удобной.

Но важный урок, который можно будет почерпнуть из китайского эксперимента, заключается в том, что отказ от чрезмерной образовательной нагрузки в пользу предоставления детям большего объема времени, свободы занятий, возможностей реализоваться в спорте и творчестве, возможно, поспособствует формированию более гармоничных и развитых личностей при сохранении примерно того же уровня грамотности. А возможно, и нет. Увидим лет через десять.