Флот США принял наземный комплекс противоракетной обороны Aegis Ashore в польском Редзиково, находящемся примерно в 200 км от Калининграда. Строительные работы длились значительно дольше запланированного срока, и за прошедшие годы мир настолько изменился, что комплекс утратил практический смысл. Тем не менее он все равно станет раздражителем в и без того крайне скверных российско-американских отношениях.

Каковы перспективы создания американцами глобальной системы ПРО, и стоит ли нам ее бояться

Наземные комплексы ПРО Aegis Ashore можно назвать детищем компромиссов – политических, экономических и даже компромиссов между видами Вооружённых сил США. В каком-то смысле это одновременно очень изящное с точки зрения оптимизации и очень нелепое с точки зрения военного смысла оружие. Сегодня это может показаться удивительным и даже забавным, но Aegis Ashore – плод в том числе поиска компромисса в отношениях Вашингтона и Москвы. Этот тезис будет выглядеть менее экстравагантно, если вспомнить, что предшествовало появлению Aegis Ashore.

В начале нулевых администрация президента Дж. Буша-младшего взялась строить глобальную систему ПРО. В отличие от той, что планировали во времена Рейгана, она была ориентирована на противодействие не массированному, а ограниченному удару, причем не со стороны России, а со стороны «стран-изгоев». Это соответствовало идейной установке того времени – «всемирной войне с террором», полем битвы которой служил Ближний Восток. За прошедшее с тех пор время было развернуто лишь 44 противоракеты GBI (Ground-Based Interceptor, «Наземный перехватчик») системы GMD (Ground-Based Midcourse Defense, «Наземная система перехвата на середине траектории»), отвечающей за оборону Северной Америки. Эти ракеты теоретически способны перехватывать боевые блоки межконтинентальных ракет (МБР). Но, учитывая, что «работают» они не по ракетам, а именно по боевым блокам уже после разделения головной части и развертывания ложных целей, противодействовать GBI могут в лучшем случае десятку примитивных моноблочных МБР или одной-двум тяжелым МБР с мощным комплексом средств преодоления ПРО.

Хотя в силу вышеописанных причин серьезно нарушить стратегический баланс сил развертывание этих противоракет изменить не могло, Москву все равно беспокоили американские движения на этом направлении. Выход США из Договора об ограничении систем ПРО 1972 года привел к отказу России от Договора СНВ-2. В Москве решили, что GMD вполне уместно рассматривать как систему, позволяющую отрабатывать технические решения, на основе которых можно будет создать более эффективное оружие.

Продукт биполярного мира

Вашингтон утверждал, что ракетная угроза с Ближнего Востока (читай: Ирана) актуальна для всего «свободного мира», то есть не только для самих США, но и для их союзников в Старом Свете. После выхода из договора ПРО американцы начали переговоры о создании в Европе позиционного района с укороченными (двух-, а не трехступенчатыми) перехватчиками GBI. Ракеты предполагалось разместить в Польше, а радар предупреждения о ракетном нападении и целеуказания – в Чехии. И вот это-то и служило главным раздражителем для Москвы. Американские комплексы предполагалось разместить вблизи российских границ, тем самым обеспечив им возможность быстро фиксировать старт из западных регионов РФ, что значительно облегчало целеуказание. А перехватчики GBI могли бы угрожать некоторым из запущенных ракет на начальном отрезке их траектории.

Население Польши и Чехии тоже было не в восторге от перспективы размещения в их странах американских комплексов. Однако общественное мнение поменялось после военного конфликта России и Грузии в августе 2008 года. О заключении соглашения Вашингтон и Варшава объявили 14 августа – буквально через пару дней после прекращения огня в Закавказье.

Политический эрзац

Однако все усилия бушевской администрации пошли прахом, когда в Белом доме сменился постоялец. Команда Барака Обамы хотела улучшить отношения с Кремлем. В марте 2009-го министр иностранных дел Сергей Лавров и госсекретарь Хиллари Клинтон нажали на символическую кнопку, призванную дать старт перезагрузке диалога (правда, символизм вышел совсем иным, поскольку на кнопке по ошибке написали peregruzka). Началась работа над договором СНВ-3.

Гудбай Америка?

В сентябре того же года США объявили, что более не планируют разворачивать в Европе систему ПРО на основе GMD, а вместо этого используют «поэтапный адаптивный подход», в рамках которого основным средством перехвата станут адаптированные для борьбы с ракетами средней и меньшей дальности системы. Благо недостатка в них не было: еще во времена рейгановских «звездных войн» начались работы по созданию противоракетных комплексов на основе корабельной системы Aegis. Конечно, на кораблях не получалось размещать крупные противоракеты, но в форм-фактор вертикальных пусковых установок стандарта Mk 41 вполне вписывалась противоракета, способная сбивать баллистические ракеты средней и меньшей дальности.

Система корабельной ПРО на основе Aegis с противоракетами SM-3 развивается, количество оснащенных ею эсминцев растет, и она даже продается союзникам. Например, Япония является стратегическим партнером по созданию последнего поколения противоракет.

Для обороны Европы предлагалось использовать эсминцы с противоракетами. Официально именно с этой миссией до недавнего времени регулярно ходили на дежурство в Чёрное море эсминцы типа Arleigh Burke как раз на траектории из Ирана в Западную Европу (разумеется, одновременно они решали политическую задачу демонстрации флага и занимались разведкой).

Казалось бы, ничего нового строить не надо, но проблема была в том, что ВМС США регулярно жаловались, что надводный флот и так перегружен. Задачу частично решило передовое базирование на испанской военно-морской базе Рота. Но тут возникала другая проблема: постоянно держать корабли в море, особенно без прямой пользы, очень накладно.

Между тем решение было перед глазами. Для тестирования флотских систем и вооружений частенько строят «сухопутные корабли» – полноразмерные испытательные комплексы, имитирующие корабельные. Если дорого держать корабль в море, то почему бы не поставить его на суше? В этом случае не придется тратиться на топливо, обслуживание будет минимизировано, команда сокращена, а из всех систем оставлены только самые нужные.

Для размещения подобного «сухопутного эсминца» выбрали базу Девеселу на востоке Румынии, неподалеку от черноморского побережья. Комплекс представлял собой здание, внешне похожее на рубку корабля с радаром, боевыми постами операторов и расставленными неподалеку пусковыми установками для 24 противоракет SM-3. Для сравнения: эсминцы и ракетные крейсеры имеют порядка сотни подобных пусковых установок, большая часть из которых, впрочем, снаряжена обычными зенитными ракетами (из-за конструктивных особенностей SM-3 могут поражать цели только за пределами атмосферы).

Как Иран выживает под санкциями, и можно ли считать этот опыт успешным

Переход администрации Обамы к «адаптивному подходу» был позитивно воспринят Москвой, решившей, что американцы учли ее претензии. После многих лет пробуксовки была наконец закончена работа над договором СНВ-3 (подписан в апреле 2010-го). Но были и недовольные: Варшава решила, что старший партнер ее бросил, да еще и ради улучшения отношений с Россией.

Обижать верного союзника американцам было не с руки, и через месяц после известия об отказе развертывать GBI успокаивать поляков отправился вице-президент США Джо Байден. В Варшаве он объявил, что в дополнение к румынскому будет построен еще один наземный комплекс Aegis Ashore на базе в Редзиково. Для перехвата ракет, летящих в Европу с Ближнего Востока, такое размещение SM-3 мало полезно, но когда-нибудь Иран доведет до ума свои МБР и Польша окажется прямо на траектории в США. А до тех пор наземный комплекс в Редзиково будет служить символом заботы Вашингтона о союзнике, да и мощный корабельный радар, «присматривающий» за прибалтийским регионом, – штука полезная.

Румынский комплекс возвели быстро – в мае 2016-го, через 2,5 года после начала строительства, он был объявлен боеготовым. Тогда же начались работы в Редзиково, закончить которые планировалось в 2018-м. Однако подключение местных подрядчиков стало причиной задержек и перерасходов, а потом случился ковид, и в итоге вместо задуманных двух с половиной лет строительство растянулось на семь с половиной.

Не то и не вовремя

Как бы то ни было, но сегодня работа закончена. По крайней мере, относительно: флот до мая планирует дооснащать и испытывать комплекс и сдать под формальное командование НАТО, поставив на боевое дежурство в июле. К тому времени провозглашению «адаптивного подхода» исполнится 15 лет. Комплекс задуманный, по крайней мере отчасти, как средство улучшить отношения с Москвой, сегодня станет еще одним раздражающим ее фактором – никто уже не вспомнит, что размещение GBI было бы хуже.

Какую роль на международной арене сегодня играет НАТО

Во время дипломатических перепалок, предварявших развал Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, звучали упреки, что румынский Aegis Ashore может быть использован для запуска ракет Tomahawk, даром что ставить крылатые ракеты в неподвижные контейнеры посреди заброшенной взлетной полосы, вместо того чтобы разместить их на корабле или подлодке, было бы довольно странно. Сейчас, когда в армию и Корпус морской пехоты США начали поступать первые мобильные ракетные комплексы для Tomahawk, об этих опасениях можно забыть.

Боевой потенциал неочевиден: хотя SM-3 вроде бы достаточно эффективна для борьбы с ракетами средней и меньшей дальности, для защиты со стороны Ближнего Востока больше подходит румынский комплекс и сосредоточение в нужных местах кораблей. Решение о создании модификации SM-3 с усиленным ускорителем, более пригодным для борьбы с МБР, было отменено в 2013 году (согласно некоторым утечкам, так же, как часть договоренностей с Россией по стратегической стабильности). Конечно, работы можно возобновить, но это потребует времени. А в сегодняшнем своем виде SM-3 Block IIA могут перехватить МБР только при очень благоприятном стечении обстоятельств.

Пора сохраняться? Еще нет

Но открытый в Польше комплекс все равно будет крайне раздражать Москву, как минимум потому, что может служить средством разведки. Между тем, если Россия и НАТО начнут войну (даже неядерную), шансов уцелеть у незащищенной и неподвижной конструкции в 165 км от российской границы практически нет. Комплекс не способен защитить себя сам от удара крылатыми или оперативно-тактическими ракетами (минимальная дальность перехватываемых SM-3 целей не раскрывается, но из-за особенностей его ударной самонаводящейся боевой части речь может идти только о летящих достаточно высоко в космосе) и наоборот будет требовать развертывания защитных средств.

Не нужен комплекс в Редзиково и непосредственному владельцу: на фоне требований переориентироваться на Тихоокеанский регион флот тяготится любой сторонней инфраструктурой. Уже не первый год адмиралы открыто жалуются, что неплохо бы спихнуть оба Aegis Ashore армии, которая вроде бы должна отвечать за сухопутную ПВО и ПРО (континентальная ПРО США – GMD формально подчинена армии), но та успешно отбояривается, ссылаясь на отсутствие специалистов по системе Aegis. Пожалуй, порадоваться этому рождественскому подарку могут только наиболее проамериканские и русофобские круги в Польше. Какое-никакое, а признание их значимости.

Автор – научный сотрудник ИМЭМО РАН