Город Нью-Йорк – один из символов Соединенных Штатов, визуальное воплощение американской мечты. Привлекательности города как культурного бренда Америки немало поспособствовала его популярность у кинорежиссеров: по подсчетам британского туроператора KUONI, Нью-Йорк занимает третье место по числу снятых в нем известных голливудских картин – 319, уступая по этому показателю лишь Лос-Анджелесу (543 фильма) и Лондону (529). В подавляющем большинстве этих работ главные красоты «Большого яблока» зрителю демонстрируют с верхних ракурсов: встречающая мореплавателей в бухте города статуя Свободы, величественные небоскребы Манхэттена, прямоугольник Центрального парка, исполненный торжественного вида Бруклинский мост. Нью-Йорк – это и правда одно из обязательных к посещению мест для туристов со всего мира. Но если этот город стал вашим постоянным домом, придется в буквальном смысле спуститься с небес на землю и обнаружить, что жизнь в Нью-Йорке – это не только лоск, блеск и роскошь.

«Столица мира» Нью-Йорк собрал целый «букет» традиционных для мегаполисов пороков: в 2024 году в городе было зарегистрировано почти 103 тысячи преступлений, из которых 304 – убийства, около 14 тысяч грабежей, почти 1400 изнасилований и 12 тысяч мелких краж. Справедливости ради надо сказать, что проблемы с криминалом также отмечены кинематографом – перечислять картины, посвященные нью-йоркским мафиози, маньякам, мелким преступникам и борцам с ними, можно очень долго.

Но есть беда, о которой снимать кино не принято, однако для самих ньюйоркцев она, пожалуй, даже более актуальна, чем уличная преступность, и по своим масштабам превосходит все остальные напасти. Эта проблема живет на третьем уровне, ниже скоплений небоскребов и мира людей, и имя ей – царство крыс.

Как экологическая повестка стала частью политической жизни в США

Крысы появились в городе с момента его развития в качестве крупного английского порта в XVIII веке и за короткое время колонизировали набережную, продуктовые склады, подвальные помещения, многоквартирные дома, канализацию, станции метро и подземные тоннели. Пока «банды Нью-Йорка» делили территорию, власть и ресурсы, между разными видами крыс разворачивалась еще более жестокая борьба. В многолетнем конфликте между коричневыми крысами («норвежские», а в народе – «портовые», «канализационные» или «серые») и черными крысами («корабельные» или «чердачные») победил более крупный и агрессивный первый вид.

Особенности среды обитания и скрытный, преимущественно ночной, образ жизни не дают ученым подобрать надежный способ определить их численность, тем более в крупном городе площадью 778 кв. км. Наиболее современные методики позволили в 2023 году установить примерную популяцию крыс в Нью-Йорке на уровне свыше 3 млн особей, но это всё, конечно, очень условно.

Не менее проблематично оценить причиняемый крысами материальный ущерб и масштаб угрозы общественному здоровью: они уничтожают вещи и имущество, грызут провода и портят критически важные электрические системы, переносят опасные бактерии, вирусы и патогены, вызывающие диарею, рвоту и лихорадку, особенно у детей. Наконец, крысы носят на себе блох, которые, в свою очередь, являются переносчиками чумы и тифа. И это не говоря про психические травмы, которые может нанести горожанину или туристу вид крысы, вылезающей из унитаза.

В списке «самых крысиных» городов Америки Нью-Йорк занимает лишь третье место, пропустив вперед Чикаго и Лос-Анджелес, где крысиные империи разрослись до еще более угрожающих размеров. Но для Нью-Йорка как мирового «окна» в Америку крысы стали настолько серьезной проблемой, что мэр города Эрик Адамс сделал борьбу с ними чуть ли не центральным пунктом своего управления, а осенью 2024-го даже собрал специальный «крысиный саммит», National Urban Rat Summit, где обратился к собравшимся фразой «Давайте вместе подумаем, как нам одолеть Микки и его команду».

Диснеевский Микки – конечно, мышь, и если уж говорить про мультяшных грызунов, то, пожалуй, самой известной нью-йоркской крысой считается Мастер Сплинтер – легендарный учитель Черепашек-ниндзя, героически сражавшийся со злодеем Шредером. Но за попытками мэра пошутить скрывается крик отчаяния, ведь городские власти чего только не делали, чтобы избавиться от неприятных грызунов: ввели должность «крысиного царя» (rat czar) – межведомственного координатора по борьбе с грызунами, рассыпали тонны отравы, устанавливали специальные ловушки-крысоловки, напоминающие ведра, с ядовитым раствором, оказавшись в котором, крысы быстро погибают. Все бесполезно. Крысы слишком быстро размножаются и успевают восстановить популяцию быстрее, чем городские власти их истребляют. Тогда мэрия попробовала сфокусироваться не на уничтожении уже живущих, а на предотвращении появления на свет еще не рожденных крысят. Чтобы снизить фертильность грызунов, городские службы стали подкидывать в места обитания крыс специальные противозачаточные препараты. Мера была оригинальной, но за пределами лабораторных испытаний ее эффективность так и осталась недоказанной. Наконец, власти решили попытаться максимально ограничить доступ крыс к пище. Расчет был на то, что, во-первых, лишенные еды самки будут приносить меньше детенышей в помете, во-вторых, это поможет разрушить высокую социальную организацию крыс. Поскольку крысиные сообщества очень иерархичны и привязаны к определенной территории, «подчиненные крысы» – обычно это молодые самцы, – почувствовав, что еды становится меньше, будут вынуждены искать новые источники пищи, добывать корм в течение дня, когда «доминирующие» крысы спят, и вступать с ними в конфликт. Иными словами, дефицит ресурсов должен был спровоцировать у крыс гражданскую войну (на профессиональном жаргоне – rat-on-rat violence) и миграции. В общем, все как у людей.

Задавшись этой целью, мэрия наконец обнаружила источник крысиного зла – городской мусор. Огромный город переполнен продуктовыми лавками, ресторанами и забегаловками, ежедневно производящими десятки килограммов отходов. Объедки и прочее помещаются в большие пластиковые мешки для мусора – черные для неперерабатываемых отходов, голубые и прозрачные для перерабатываемых, в том числе пищевых, – и выставляются на ночь на тротуар, где утром их подбирают мусоровозы. Ночью, когда город засыпает, крысиная «мафия» просыпается и отправляется на ужин. Прогрызть пластиковый пакет, даже самый плотный, не составляет для них большого труда. Наутро по всему городу валяются высыпавшиеся из пакетов объедки, а в канализации отдыхают довольные грызуны.

Чтобы разобраться с этим безобразием, власти издали специальный закон, требующий от владельцев магазинов и кафе помещать мусорные пакеты в «специальные пластиковые контейнеры с плотно закрывающейся крышкой». Снующие по рельсам крысы стали такой же «достопримечательностью» города, как уличный исполнитель Голый ковбой на Таймс-сквер, поэтому мэрия также стала проводить более активные общественные кампании против замусоривания метро пищевыми отходами.

Принятые меры позволили на первом этапе «контейнизировать» до 70% городского мусора, а крыс визуально стало меньше. Правда, скептики указывали: прогрызть пластиковый мусорный бак крысам тоже нетрудно, а для жизни одной особи достаточно всего 28 граммов еды в день – в таком большом городе свой минимум они уж наверняка найдут. Но пока ничего лучше властям придумать все равно не удается, потому что отстроить эффективную систему сбора мусора еще сложнее, чем вывести крыс.

Дело в том, что ответственность за вывоз мусора в городе разделена между государственной и частной системой. Государственным оператором является Департамент санитарии города Нью-Йорка (DSNY): в зоне его ответственности жилые дома, правительственные учреждения и многие некоммерческие объекты. Частная система регулируется Городской комиссией по честности бизнеса (BIC) и, по данным за 2018 год, состояла из 273 компаний, имеющих соответствующую лицензию на сбор и вывоз мусора. «Частники» обслуживают огромное количество предприятий – от мелких пиццерий до огромных офисных зданий.

Объемы мусора каждый собирает и вывозит примерно сопоставимые: DSNY – чуть меньше 4 млн тонн ежегодно, а частные компании в совокупности – чуть больше 4 млн тонн. Первый тратит на это около $1,9 млрд муниципальных налогов (данные за 2022 год), вторые – вдвое меньше. Система DSNY крайне неэффективна по многим параметрам: устаревшие мусоровозы, регламентируемые профсоюзами контракты с рабочими и неэффективные практики сбора мусора. Например, в некоторых районах Нью-Йорка мусор вывозят лишь два раза в неделю, из-за чего в густонаселенных районах города за это время успевают возникнуть свалки, а в малонаселенных мусоровозы ездят полупустыми. Довольно скверно работает и система переработки мусора. Из собираемых DSNY 3,8 млн тонн перерабатывается только 14%, в то время как 76% отправляется на свалки, а 10% мусора сжигается. Важным фактором увеличения стоимости сбора и переработки нью-йоркского мусора служит и то, что его везут на свалки и мусоросжигательные заводы, расположенные в других штатах – Огайо, Пенсильвании и Южной Каролине.

После закрытия в 2001 году городской свалки Fresh Kills на Стейтен-Айленде более близких локаций по утилизации мусора нет, а попытки их создать наталкивались на протесты экологов и других прогрессистских групп: так получалось, что территории, куда могли бы сбрасывать мусор, расположены вблизи бедных кварталов в соседнем городе Ньюарке.

Вот и получается, что можно продолжать тратить миллионы бюджетных денег на зооциды, но проблему крыс невозможно толком устранить, пока не удастся исправить систему сбора мусора и, что еще важнее, практику обращения самих жителей с пищевыми отходами. Иными словами, чтобы победить крыс, нужно изменить поведение людей. А это уже гораздо более сложная задача.

Автор – директор Института международных исследований МГИМО