Архивная публикация 2002 года: "Агент продовольственной безопасности"
Государство намерено активно участвовать не только в организации оборота сельхозземель. Оно по-прежнему будет влиять на цены на зерновом, сахарном и мясном рынках с помощью товарных интервенций и повышения таможенных пошлин на демпинговый импорт. Госрегулирования в АПК должно быть больше -- хотя бы для того, чтобы обеспечить продовольственную безопасность страны. Так считает вице-премьер правительства РФ, министр сельского хозяйства Алексей ГОРДЕЕВ."Профиль": Алексей Васильевич, в ближайшее время правительство рассмотрит закон об особенностях оборота сельхозземель. Какие именно проблемы, по вашему мнению, этот закон должен решить?
Алексей Гордеев: Понятно, что их оборот в большинстве субъектов РФ уже реально идет. Правительственный вариант закона направлен прежде всего на то, чтобы формализовать ситуацию и не разрушить при этом бизнес тех субъектов рынка, которые уже реально работают на земле. С другой стороны, мы попытались не нарушить права тех собственников земли, которые появились в последние годы. Среди них -- государство (земли федерального и регионального значения), структуры местного самоуправления, юридические лица и, естественно, граждане.
"П.": Каковы основные положения правительственного законопроекта?
А.Г.: Прежде всего -- целевое использование земель сельхозназначения. То есть запрет на их использование для чего-либо, кроме сельхозпроизводства. Далее -- достаточные полномочия местных властей в регулировании вопросов земельной собственности. В частности, в тех регионах, где еще не прошла приватизация земли (Дагестан, Северная Осетия, Республика Тыва и т.п.), мы дали право субъектам сохранять мораторий до того момента, когда, по их мнению, политическая ситуация позволит эту приватизацию провести. Регионам дается и право определять максимальный и минимальный размер участка, который может быть собственностью одного юридического или физического лица.
"П.": Сейчас в ряде регионов довольно большие территории контролируются крупными агрохолдингами. Как будет вести себя государство, если их угодья превысят установленную законом норму?
А.Г.: При определении максимального размера участка в рамках одной административной территории мы исходили из требований МАП. Однако мы понимаем, что сегодня в субъектах могут быть разные подходы к этому вопросу. Поэтому полномочия местных властей довольно велики. Мы не предлагаем ввести жесткие запреты на размеры владений, не будем заставлять тех, у кого земли в регионе больше нормы, ее продавать. Но если компания владеет большим количеством земли, она вполне может пользоваться этим положением и диктовать цены на продукцию. Поэтому мы собираемся закрепить положение, по которому владельцы крупных участков, в случае своего монопольного положения на территории, должны будут согласовывать с государством свою ценовую политику.
"П.": А как государство будет участвовать в формировании рыночных цен на землю?
А.Г.: Мы решили законодательно закрепить право первенства государства на покупку земли. То есть заявку на продажу участка собственник должен прежде всего направить в адрес соответствующего органа исполнительной власти субъекта. Если в течение месяца государство не изъявит желания участок выкупить, собственник вправе продать его по своему усмотрению, но не ниже той цены, по которой участок был предложен государству.
Понятно, что цена -- это баланс спроса и предложения на рынке, но никак не предписание органа власти. Понятно и то, что цивилизованного рынка земли в стране пока нет. Именно поэтому и разработан механизм первенства государства в праве покупки земли. Мы считаем, что власти субъекта должны выполнять функцию фильтра, который не позволит распродавать землю по заведомо низким ценам и предотвратит спекуляцию.
"П.": Что именно он будет фильтровать?
А.Г.: Дело в том, что сегодня только органы власти субъекта могут определить реальную цену земли -- исходя из кадастровой стоимости и сложившейся на данный момент экономической ситуации в регионе. То есть рассчитать, какие доходы может принести эта земля, и таким образом определять оптимальную цену продажи.
"П.": А если государство не захочет или не сможет выкупить землю по предложенной цене?
А.Г.: Предлагаемая продавцом цена действует в течение года. То есть продавец в этот период не может продать участок по более низкой цене. Если у него есть желание продать его дешевле, он должен снова предложить субъекту выкупить землю, снова подождать месяц и потом, если государство вновь не выскажет желания ее выкупить, продавать кому-то другому. Возможно, этот механизм покажется громоздким. Но нужно понимать, что он разработан на "переходный период", пока не сложился "прозрачный" рынок и не запущены рыночные механизмы ценообразования.
"П.": В последние годы государство начинает ужесточать механизмы регулирования цен. И это касается не только земельного вопроса.
А.Г.: Не согласен. Жесткое регулирование -- это введение плановых цен. Ничего подобного не происходит. Мы говорим лишь о том, что по ряду стратегически важных продуктов -- в частности, речь идет о зерне -- мы не можем точно прогнозировать те объемы продукции, которые поступят на рынок. Это связано прежде всего с климатическими условиями. Поэтому государство, становясь фактически субъектом рынка, рыночным же механизмами, например с помощью биржи, регулирует цены и объемы предложения этой продукции. То есть в случае возникновения излишков скупает ее во избежание сильного падения цен и, напротив, проводит товарные интервенции в случае возникновения дефицита. Это нормальная мировая практика.
Есть и еще один сюжет. По ряду продуктов имеет смысл регулировать соотношение импорта и отечественного производства с помощью таможенно-тарифной политики и квотирования импорта.
"П.": Речь идет о вашем предложении по квотированию импорта мяса?
А.Г.: В том числе и об этом. Сегодня страны ЕЭС, например, очень жестко регулируют поступление импорта именно с помощью таможенно-тарифных мер. Мы тоже считаем необходимым вводить такие механизмы. Это, между прочим, вопрос продовольственной независимости. Ведь Запад сегодня часто приходит на наш рынок с субсидированной продукцией, которая по определению стоит дешевле российских аналогов. Таким образом, отечественный производитель вытесняется, рынок попадает под контроль импортера, и цены вновь начинают расти. Мы в этот момент сделать уже ничего не можем. А вводя механизм квотирования импорта и имея четкие представления об объемах внутреннего производства и потребностях в импорте, мы вполне можем контролировать работу рынка в целом.
"П.": Однако, если говорить, например, о сахарной отрасли, меры госрегулирования пока не дают нужного эффекта.
А.Г.: На сахарном рынке ситуация не является критичной. Ряд проблем, между прочим, связан не с политикой государства, а с действиями компаний. На первом сахарном аукционе ряд компаний сознательно завышали цены на лоты и довели ситуацию до того, что сравняли стоимость квотируемого и неквотируемого сахара. Что, кстати, и привело к росту объемов неквотируемого импорта. Так что в данном случае речь идет не только о непродуманных действиях государства, но и о незрелости самих представителей бизнеса, которые пока не готовы смотреть вперед и рассчитывать свои действия, исходя из длительной перспективы.
Хотя, конечно, и желание государства сразу же получить фискальный эффект от распределения квот не вполне адекватно. Между прочим, на Западе этот вопрос решается очень просто: квоты не продаются на аукционе, а распределяются между заводами-производителями.
"П.": Каков будет сахарный режим в следующем году?
А.Г.: Существует предложение Союза сахаропроизводителей о том, чтобы уйти от квотирования вообще, ввести высокую плоскую пошлину -- например, в 60% стоимости -- на весь год и дальше регулировать поставки введением дополнительных сезонных пошлин. Хотя даже представители союза признают, что, если бы квоты не продавались на аукционах, а распределялись между заводами-производителями, удалось бы избежать ажиотажа и поступления в страну около 2 млн. тонн неквотируемого сахара.
"П.": И квотирование импорта мяса, и повышение пошлин на сахар неизбежно приведет к росту цен. Вы считаете, что это необходимая жертва во имя нормальной работы рынка?
А.Г.: Во-первых, я не думаю, что цены резко вырастут. Во-вторых, нужно понять, какую цену мы считаем нормальной. Если мы завезли в страну 2 млн. тонн лишнего сахара и таким образом обрушили цену, а потом начинаем восстанавливать экономику отрасли и приводить цену в соответствие хотя бы с себестоимостью, то это приводит к росту цены на прилавке. Но какую цену считать нормальной? Ту, которая приводила к разрушению собственного производства и неизбежно выросла бы в дальнейшем? Или ту, которая является стабильной и приводит к стабильной экономике предприятий отрасли?
Если говорить о мясном рынке, мы тоже вынуждены констатировать, что к нам поступает субсидированное мясо птицы, которое рушит бизнес отечественного производителя. Так, в США доля господдержки в стоимости продукции -- 28%, в ЕЭС -- 46%, в России -- минус 2%. Депминг, по-моему, налицо (речь идет об эквиваленте субсидий производства). При этом все страны--члены ВТО говорят, что нужно уходить от господдержки, создавать равные условия для всех и т.п. Получается, что наше сельское хозяйство работает в самых либеральных и рыночных условиях, а американское и европейское сельское хозяйство -- в условиях очень сильной господдержки. Поэтому наше правительство считает необходимым защитить собственный рынок.
"П.": Как защитить? Субсидировать производство либо повышать таможенные пошлины?
А.Г.: У нас сейчас, понятно, нет возможности субсидировать нашего производителя. И в ближайшее время, видимо, не будет. Поэтому ситуацию нужно выравнивать с помощью таможенно-тарифных мер, а также содействовать развитию нормальной конкуренции.
"П.": Минсельхоз уже год заявляет о высоком экспортном потенциале России, по крайней мере в части экспорта зерна. Какие меры вы собираетесь принимать для поддержки этого экспорта?
А.Г.: Такой потенциал есть. Мы уже в прошлом году произвели зерна больше, чем необходимо для внутреннего потребления. Думаю, что зерновое производство в ближайшее время можно увеличить на 20--25 млн. тонн хотя бы за счет введения в оборот незадействованной пашни. Задача государства -- создать отечественному бизнесу такие условия, которые открыли бы ему новые рынки сбыта, помогли выйти на мировые рынки.
Есть опыт, например, Канады, где единственным экспортером является государство. Наверное, в России повторять такой путь вряд ли целесообразно. В нашем случае государство должно помочь производителю созданием транспортной инфраструктуры -- в частности, речь идет о портах. Необходимо активнее использовать механизм льготных кредитов. Возможно, имеет смысл помогать компаниям координировать ценовую политику на внешних рынках -- ведь даже там наши бизнесмены часто пытаются конкурировать между собой. В то время как во всем мире бизнес уже давно консолидирован и таких несуразиц просто не случается.
"П.": То есть государство должно содействовать консолидации и укрупнению бизнеса?
А.Г.: Государство должно помогать отбору наиболее конкурентоспособных компаний. В том числе и тех, которые будут лидерами отрасли, консолидируют бизнес. В частности, в ходе сахарных аукционов, когда мы предложили участникам внести большой депозит, такая селекция произошла. Очень много мелких компаний, которые зачастую использовали "серые" схемы поставок, создавали фирмы-однодневки, не платили налоги, отсеялись, ушли с рынка. Таким образом мы помогли крупным компаниям, которые услышали призывы МНС и вышли из тени. Именно в этом и состоит функция государства -- не только в содействии укреплению бизнеса, но и в создании общих правил игры.
"П.": Какие механизмы вы собираетесь задействовать для такого регулирования?
А.Г.: Государство не может регулировать все аспекты сельхозпроизводства с помощью бюджета. Это слишком грубый механизм, который не позволяет гибко реагировать на ситуацию. Поэтому мы считаем, и проводим эту политику, что у государства должен быть сильный банк с ресурсами -- таким сейчас становится Россельхозбанк, сильная лизинговая компания -- таковой становится "Росагролизинг", агентство по регулированию рынков, у которого тоже должны быть соответствующие ресурсы и т.п. Иначе министерство будет всегда только давать отстраненные советы и не сможет влиять на процессы развития рынков.
Мы в прошлом году создали государственную лизинговую компанию. И как бы бизнес нас ни критиковал за это, до ее появления лизинговой деятельности как таковой в стране не было. А с ее возникновением, после того, как по всей стране у нее возникнут контрагенты в лице частных региональных лизинговых компаний, будет обеспечена конкуренция и развитие лизинговой деятельности. Мы всегда говорили и говорим, что рядом с государственными должны работать частные компании. Что вместе с Россельхозбанком в АПК должны прийти и частные банки. Но задача государства -- помочь запустить механизмы и создать условия, при которых частному бизнесу работать станет выгодно. Нужно все-таки понять, что государство -- это не всегда плохо. Оосбенно когда речь идет о сельхозпроизводстве и продовольственной безопасности страны.
"П.": Слова "продовольственная безопасность" произносятся довольно часто. Однако не совсем понятно, что именно имеется в виду.
А.Г.: Все совершенно понятно. Во всем мире есть большая проблема. Более миллиарда человек недоедает. Мир разделился на две части. Одна жиреет, переедает, таким образом вредит своему здоровью и пытается бороться с лишним весом. Другая часть недоедает и таким образом тоже портит себе здоровье. На международном уровне с этой проблемой работают несколько организаций. Задача состоит в том, чтобы обеспечить всех людей необходимым физиологическим минимумом продовольствия.
Такая задача стоит и перед каждой отдельной страной. И во многих государствах есть специальные законы, которые регламентируют и регулируют государственную продовольственную политику именно с точки зрения продовольственной безопасности. То есть с точки зрения обеспечения необходимого качества продовольствия и нужного его количества.
"П.": То есть вы собираетесь принять закон, в соответствии с которым все граждане России будут обеспечены необходимым минимумом продовольствия?
А.Г.: Мы подготовили доктрину продовольственной безопасности. Там речь идет о том, что, во-первых, ряд стратегически необходимых продуктов питания должен производиться внутри страны. Так, зерна, молока, мяса в стране должно производиться не менее 80% от потребностей. Этот вопрос увязан с таможенно-тарифной политикой государства. То есть мы должны таким образом регулировать рынки, чтобы внутреннее производство в названных объемах было рентабельно.
Далее, речь идет, как я уже сказал, о физической доступности продовольствия. То есть нужны механизмы, которые не позволили бы людям остаться без продуктов питания, если вдруг бизнес посчитает нерентабельным везти их куда-нибудь на Чукотку. Для этого существует система Госкомрезерва, региональные и федеральные фонды продовольствия и т.п.
Когда доктрина будет подписана, возможно, возникнет необходимость принять или откорректировать ряд законодательных актов. Но это уже вопрос не к правительству, а к Законодательному собранию.
Государство намерено активно участвовать не только в организации оборота сельхозземель. Оно по-прежнему будет влиять на цены на зерновом, сахарном и мясном рынках с помощью товарных интервенций и повышения таможенных пошлин на демпинговый импорт. Госрегулирования в АПК должно быть больше -- хотя бы для того, чтобы обеспечить продовольственную безопасность страны. Так считает вице-премьер правительства РФ, министр сельского хозяйства Алексей ГОРДЕЕВ."Профиль": Алексей Васильевич, в ближайшее время правительство рассмотрит закон об особенностях оборота сельхозземель. Какие именно проблемы, по вашему мнению, этот закон должен решить?
Алексей Гордеев: Понятно, что их оборот в большинстве субъектов РФ уже реально идет. Правительственный вариант закона направлен прежде всего на то, чтобы формализовать ситуацию и не разрушить при этом бизнес тех субъектов рынка, которые уже реально работают на земле. С другой стороны, мы попытались не нарушить права тех собственников земли, которые появились в последние годы. Среди них -- государство (земли федерального и регионального значения), структуры местного самоуправления, юридические лица и, естественно, граждане.
"П.": Каковы основные положения правительственного законопроекта?
А.Г.: Прежде всего -- целевое использование земель сельхозназначения. То есть запрет на их использование для чего-либо, кроме сельхозпроизводства. Далее -- достаточные полномочия местных властей в регулировании вопросов земельной собственности. В частности, в тех регионах, где еще не прошла приватизация земли (Дагестан, Северная Осетия, Республика Тыва и т.п.), мы дали право субъектам сохранять мораторий до того момента, когда, по их мнению, политическая ситуация позволит эту приватизацию провести. Регионам дается и право определять максимальный и минимальный размер участка, который может быть собственностью одного юридического или физического лица.
"П.": Сейчас в ряде регионов довольно большие территории контролируются крупными агрохолдингами. Как будет вести себя государство, если их угодья превысят установленную законом норму?
А.Г.: При определении максимального размера участка в рамках одной административной территории мы исходили из требований МАП. Однако мы понимаем, что сегодня в субъектах могут быть разные подходы к этому вопросу. Поэтому полномочия местных властей довольно велики. Мы не предлагаем ввести жесткие запреты на размеры владений, не будем заставлять тех, у кого земли в регионе больше нормы, ее продавать. Но если компания владеет большим количеством земли, она вполне может пользоваться этим положением и диктовать цены на продукцию. Поэтому мы собираемся закрепить положение, по которому владельцы крупных участков, в случае своего монопольного положения на территории, должны будут согласовывать с государством свою ценовую политику.
"П.": А как государство будет участвовать в формировании рыночных цен на землю?
А.Г.: Мы решили законодательно закрепить право первенства государства на покупку земли. То есть заявку на продажу участка собственник должен прежде всего направить в адрес соответствующего органа исполнительной власти субъекта. Если в течение месяца государство не изъявит желания участок выкупить, собственник вправе продать его по своему усмотрению, но не ниже той цены, по которой участок был предложен государству.
Понятно, что цена -- это баланс спроса и предложения на рынке, но никак не предписание органа власти. Понятно и то, что цивилизованного рынка земли в стране пока нет. Именно поэтому и разработан механизм первенства государства в праве покупки земли. Мы считаем, что власти субъекта должны выполнять функцию фильтра, который не позволит распродавать землю по заведомо низким ценам и предотвратит спекуляцию.
"П.": Что именно он будет фильтровать?
А.Г.: Дело в том, что сегодня только органы власти субъекта могут определить реальную цену земли -- исходя из кадастровой стоимости и сложившейся на данный момент экономической ситуации в регионе. То есть рассчитать, какие доходы может принести эта земля, и таким образом определять оптимальную цену продажи.
"П.": А если государство не захочет или не сможет выкупить землю по предложенной цене?
А.Г.: Предлагаемая продавцом цена действует в течение года. То есть продавец в этот период не может продать участок по более низкой цене. Если у него есть желание продать его дешевле, он должен снова предложить субъекту выкупить землю, снова подождать месяц и потом, если государство вновь не выскажет желания ее выкупить, продавать кому-то другому. Возможно, этот механизм покажется громоздким. Но нужно понимать, что он разработан на "переходный период", пока не сложился "прозрачный" рынок и не запущены рыночные механизмы ценообразования.
"П.": В последние годы государство начинает ужесточать механизмы регулирования цен. И это касается не только земельного вопроса.
А.Г.: Не согласен. Жесткое регулирование -- это введение плановых цен. Ничего подобного не происходит. Мы говорим лишь о том, что по ряду стратегически важных продуктов -- в частности, речь идет о зерне -- мы не можем точно прогнозировать те объемы продукции, которые поступят на рынок. Это связано прежде всего с климатическими условиями. Поэтому государство, становясь фактически субъектом рынка, рыночным же механизмами, например с помощью биржи, регулирует цены и объемы предложения этой продукции. То есть в случае возникновения излишков скупает ее во избежание сильного падения цен и, напротив, проводит товарные интервенции в случае возникновения дефицита. Это нормальная мировая практика.
Есть и еще один сюжет. По ряду продуктов имеет смысл регулировать соотношение импорта и отечественного производства с помощью таможенно-тарифной политики и квотирования импорта.
"П.": Речь идет о вашем предложении по квотированию импорта мяса?
А.Г.: В том числе и об этом. Сегодня страны ЕЭС, например, очень жестко регулируют поступление импорта именно с помощью таможенно-тарифных мер. Мы тоже считаем необходимым вводить такие механизмы. Это, между прочим, вопрос продовольственной независимости. Ведь Запад сегодня часто приходит на наш рынок с субсидированной продукцией, которая по определению стоит дешевле российских аналогов. Таким образом, отечественный производитель вытесняется, рынок попадает под контроль импортера, и цены вновь начинают расти. Мы в этот момент сделать уже ничего не можем. А вводя механизм квотирования импорта и имея четкие представления об объемах внутреннего производства и потребностях в импорте, мы вполне можем контролировать работу рынка в целом.
"П.": Однако, если говорить, например, о сахарной отрасли, меры госрегулирования пока не дают нужного эффекта.
А.Г.: На сахарном рынке ситуация не является критичной. Ряд проблем, между прочим, связан не с политикой государства, а с действиями компаний. На первом сахарном аукционе ряд компаний сознательно завышали цены на лоты и довели ситуацию до того, что сравняли стоимость квотируемого и неквотируемого сахара. Что, кстати, и привело к росту объемов неквотируемого импорта. Так что в данном случае речь идет не только о непродуманных действиях государства, но и о незрелости самих представителей бизнеса, которые пока не готовы смотреть вперед и рассчитывать свои действия, исходя из длительной перспективы.
Хотя, конечно, и желание государства сразу же получить фискальный эффект от распределения квот не вполне адекватно. Между прочим, на Западе этот вопрос решается очень просто: квоты не продаются на аукционе, а распределяются между заводами-производителями.
"П.": Каков будет сахарный режим в следующем году?
А.Г.: Существует предложение Союза сахаропроизводителей о том, чтобы уйти от квотирования вообще, ввести высокую плоскую пошлину -- например, в 60% стоимости -- на весь год и дальше регулировать поставки введением дополнительных сезонных пошлин. Хотя даже представители союза признают, что, если бы квоты не продавались на аукционах, а распределялись между заводами-производителями, удалось бы избежать ажиотажа и поступления в страну около 2 млн. тонн неквотируемого сахара.
"П.": И квотирование импорта мяса, и повышение пошлин на сахар неизбежно приведет к росту цен. Вы считаете, что это необходимая жертва во имя нормальной работы рынка?
А.Г.: Во-первых, я не думаю, что цены резко вырастут. Во-вторых, нужно понять, какую цену мы считаем нормальной. Если мы завезли в страну 2 млн. тонн лишнего сахара и таким образом обрушили цену, а потом начинаем восстанавливать экономику отрасли и приводить цену в соответствие хотя бы с себестоимостью, то это приводит к росту цены на прилавке. Но какую цену считать нормальной? Ту, которая приводила к разрушению собственного производства и неизбежно выросла бы в дальнейшем? Или ту, которая является стабильной и приводит к стабильной экономике предприятий отрасли?
Если говорить о мясном рынке, мы тоже вынуждены констатировать, что к нам поступает субсидированное мясо птицы, которое рушит бизнес отечественного производителя. Так, в США доля господдержки в стоимости продукции -- 28%, в ЕЭС -- 46%, в России -- минус 2%. Депминг, по-моему, налицо (речь идет об эквиваленте субсидий производства). При этом все страны--члены ВТО говорят, что нужно уходить от господдержки, создавать равные условия для всех и т.п. Получается, что наше сельское хозяйство работает в самых либеральных и рыночных условиях, а американское и европейское сельское хозяйство -- в условиях очень сильной господдержки. Поэтому наше правительство считает необходимым защитить собственный рынок.
"П.": Как защитить? Субсидировать производство либо повышать таможенные пошлины?
А.Г.: У нас сейчас, понятно, нет возможности субсидировать нашего производителя. И в ближайшее время, видимо, не будет. Поэтому ситуацию нужно выравнивать с помощью таможенно-тарифных мер, а также содействовать развитию нормальной конкуренции.
"П.": Минсельхоз уже год заявляет о высоком экспортном потенциале России, по крайней мере в части экспорта зерна. Какие меры вы собираетесь принимать для поддержки этого экспорта?
А.Г.: Такой потенциал есть. Мы уже в прошлом году произвели зерна больше, чем необходимо для внутреннего потребления. Думаю, что зерновое производство в ближайшее время можно увеличить на 20--25 млн. тонн хотя бы за счет введения в оборот незадействованной пашни. Задача государства -- создать отечественному бизнесу такие условия, которые открыли бы ему новые рынки сбыта, помогли выйти на мировые рынки.
Есть опыт, например, Канады, где единственным экспортером является государство. Наверное, в России повторять такой путь вряд ли целесообразно. В нашем случае государство должно помочь производителю созданием транспортной инфраструктуры -- в частности, речь идет о портах. Необходимо активнее использовать механизм льготных кредитов. Возможно, имеет смысл помогать компаниям координировать ценовую политику на внешних рынках -- ведь даже там наши бизнесмены часто пытаются конкурировать между собой. В то время как во всем мире бизнес уже давно консолидирован и таких несуразиц просто не случается.
"П.": То есть государство должно содействовать консолидации и укрупнению бизнеса?
А.Г.: Государство должно помогать отбору наиболее конкурентоспособных компаний. В том числе и тех, которые будут лидерами отрасли, консолидируют бизнес. В частности, в ходе сахарных аукционов, когда мы предложили участникам внести большой депозит, такая селекция произошла. Очень много мелких компаний, которые зачастую использовали "серые" схемы поставок, создавали фирмы-однодневки, не платили налоги, отсеялись, ушли с рынка. Таким образом мы помогли крупным компаниям, которые услышали призывы МНС и вышли из тени. Именно в этом и состоит функция государства -- не только в содействии укреплению бизнеса, но и в создании общих правил игры.
"П.": Какие механизмы вы собираетесь задействовать для такого регулирования?
А.Г.: Государство не может регулировать все аспекты сельхозпроизводства с помощью бюджета. Это слишком грубый механизм, который не позволяет гибко реагировать на ситуацию. Поэтому мы считаем, и проводим эту политику, что у государства должен быть сильный банк с ресурсами -- таким сейчас становится Россельхозбанк, сильная лизинговая компания -- таковой становится "Росагролизинг", агентство по регулированию рынков, у которого тоже должны быть соответствующие ресурсы и т.п. Иначе министерство будет всегда только давать отстраненные советы и не сможет влиять на процессы развития рынков.
Мы в прошлом году создали государственную лизинговую компанию. И как бы бизнес нас ни критиковал за это, до ее появления лизинговой деятельности как таковой в стране не было. А с ее возникновением, после того, как по всей стране у нее возникнут контрагенты в лице частных региональных лизинговых компаний, будет обеспечена конкуренция и развитие лизинговой деятельности. Мы всегда говорили и говорим, что рядом с государственными должны работать частные компании. Что вместе с Россельхозбанком в АПК должны прийти и частные банки. Но задача государства -- помочь запустить механизмы и создать условия, при которых частному бизнесу работать станет выгодно. Нужно все-таки понять, что государство -- это не всегда плохо. Оосбенно когда речь идет о сельхозпроизводстве и продовольственной безопасности страны.
"П.": Слова "продовольственная безопасность" произносятся довольно часто. Однако не совсем понятно, что именно имеется в виду.
А.Г.: Все совершенно понятно. Во всем мире есть большая проблема. Более миллиарда человек недоедает. Мир разделился на две части. Одна жиреет, переедает, таким образом вредит своему здоровью и пытается бороться с лишним весом. Другая часть недоедает и таким образом тоже портит себе здоровье. На международном уровне с этой проблемой работают несколько организаций. Задача состоит в том, чтобы обеспечить всех людей необходимым физиологическим минимумом продовольствия.
Такая задача стоит и перед каждой отдельной страной. И во многих государствах есть специальные законы, которые регламентируют и регулируют государственную продовольственную политику именно с точки зрения продовольственной безопасности. То есть с точки зрения обеспечения необходимого качества продовольствия и нужного его количества.
"П.": То есть вы собираетесь принять закон, в соответствии с которым все граждане России будут обеспечены необходимым минимумом продовольствия?
А.Г.: Мы подготовили доктрину продовольственной безопасности. Там речь идет о том, что, во-первых, ряд стратегически необходимых продуктов питания должен производиться внутри страны. Так, зерна, молока, мяса в стране должно производиться не менее 80% от потребностей. Этот вопрос увязан с таможенно-тарифной политикой государства. То есть мы должны таким образом регулировать рынки, чтобы внутреннее производство в названных объемах было рентабельно.
Далее, речь идет, как я уже сказал, о физической доступности продовольствия. То есть нужны механизмы, которые не позволили бы людям остаться без продуктов питания, если вдруг бизнес посчитает нерентабельным везти их куда-нибудь на Чукотку. Для этого существует система Госкомрезерва, региональные и федеральные фонды продовольствия и т.п.
Когда доктрина будет подписана, возможно, возникнет необходимость принять или откорректировать ряд законодательных актов. Но это уже вопрос не к правительству, а к Законодательному собранию.
ВЛАДИМИР ЗМЕЮЩЕНКО
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
