Раиса Ахметовна Немцова решила развеять все мифы и рассказать историю своей любви. А скорее дружбы…Денис Морозов: Раиса Ахметовна, вы неохотно даете интервью. Вам не кажется, что этим вы сами создаете почву для слухов. Боитесь откровенных вопросов?
Раиса Немцова: Я боюсь однотипных вопросов. Обычно спрашивают одно и то же, и мне это неинтересно.
Вообще, я не люблю публичности. Причем не из-за каких-то стратегических соображений. Такой уж у меня характер. Я не очень общительный человек, не люблю светские рауты, приемы, тусовки.
Д.М.: Интересно, что же тогда объединяет вас с Борисом Ефимовичем, который на тусовках появляется очень часто?
Р.Н.: Это верно. Мы абсолютно разные люди. Я интроверт, он экстраверт, холерик. И почему мы оказались вместе, одному Богу известно. Я сама удивляюсь, как совершенно разные люди могут уживаться друг с другом.
Д.М.: Наверное, у вас есть свой рецепт. Борис Ефимович как-то сказал, что цементом, скрепляющим отношения в семье, является дочь. Неужели вас объединяет только ребенок?
Р.Н.: Я не представляю себе семьи без ребенка. Но я не могу сказать, что наши отношения держатся только благодаря Жанне. Мы все-таки прожили вместе достаточно много времени. Мы доверяем друг другу, привыкли друг к другу и считаем себя близкими людьми.
Д.М.: Почему же в марте 1997 года, когда муж переехал работать в Москву, вы остались в Нижнем Новгороде?
Р.Н.: Во-первых, потому, что хотела, чтобы Жанна могла спокойно закончить 8-й класс в родной школе. Во-вторых, мне просто не хотелось расставаться с Нижним. Я человек консервативный, переезд для меня очень тяжелый процесс…
Д.М.: Связанный с бытовыми или психологическими проблемами?
Р.Н.: Психологическими. Даже когда я собираюсь в недалекую поездку, у меня портится настроение, я начинаю нервничать, ругаться.
Д.М.: В Москву вы приехали, когда Борис Ефимович уже был вице-премьером. Вы ощутили себя супругой важного государственного мужа? Появились у вас новые обязанности, ответственность?
Р.Н.: Я не утруждала себя посещением приемов и раутов. Не люблю я все это.
Д.М.: Ну ведь тем самым вы подводили собственного мужа. Он, кстати, не отчитывал вас за это?
Р.Н.: Замечания делали ему. Администрация, президент, даже Наина Иосифовна. Но ко мне у Бориса Ефимовича особых претензий не было.
К слову, тогда-то и стали появляться слухи, что, мол, Немцов вообще не живет со своей женой, что они друг друга еле терпят. На самом деле все обстоит совершенно иначе. Мы… дружим.
Д.М.: Для вас брак — это дружба?
Р.Н.: Страсть бывает по молодости. Проходят годы, страсть угасает, остается что-то другое. В нашем случае это дружба. Я считаю, настоящая крепкая дружба лучше, чем мимолетная страсть, пылкая любовь.
Д.М.: А вот Борис Ефимович как-то заявил, что для него секс-символ — американская модель Синди Кроуфорд…
Р.Н.: Борис Ефимович может ляпнуть что угодно. Увидел и решил, что вот он, идеал женской красоты. Впрочем, меня это нисколько не обижает.
Д.М.: На одной светской тусовке Борис Ефимович был провозглашен «самым сексуальным политиком России». Вас это не настораживает?
Р.Н.: Не такой уж он и плейбой, каким хочет казаться или каким его хотят представить. По крайней мере, я его как плейбоя не воспринимаю. А пококетничать с женщинами он вполне может. Я тоже люблю пококетничать с мужчинами.
Д.М.: Тогда давайте «отомстим» Борису Ефимовичу. Кто ваш мужской идеал?
Р.Н.: Харрисон Форд. Но это не значит, что я его фанатка. Просто мне нравится такой тип.
Д.М.: Насколько я знаю, вы познакомились с Борисом Ефимовичем в столовой в очереди. Он говорит, что его в вас привлекли длинная коса и умное выражение лица. А что привлекло вас?
Р.Н.: Яркая внешность, которая привлекала всех. И потом, когда мы каждый день по полчаса проводили в одной очереди, естественно, общались. Мальчик он был неглупый, общительный, очень шумный.
Д.М.: Служебный роман знаю, с курортным сталкивался, слышал даже о военно-полевом. Роман в очереди за котлетами и компотом — это что-то новое. Как же он развивался?
Р.Н.: Когда мы в очередной раз стояли в очереди, Борис вдруг предложил мне поехать с ним в Москву к его отцу.
Д.М.: Зачем?
Р.Н.: А я до сих пор не могу понять — зачем. Я не строила никаких планов. Все произошло совершенно случайно. Я даже не предполагала, что такой молодой человек может обратить на меня внимание. У нас были слишком разные характеры, и мне казалось, что ему нужна совершенно другая девушка. Но я согласилась, и та поездка оказалась судьбоносной. Мы начали серьезно встречаться, более тесно общаться, сняли квартиру и стали жить вместе.
Д.М.: Но ведь «яркой внешности» недостаточно для того, чтобы жить вместе…
Р.Н.: Боря придумал рецепт, как производить на меня впечатление: он рассказывал о своей работе. А так как я в физике ровным счетом ничего не понимала, то мне казалось, что он ну о-о-очень умный.
Он научил меня играть в теннис, появились и другие общие интересы.
Д.М.: Вы решили пожениться в 1983 году, когда узнали, что ждете ребенка. Как Борис Ефимович отреагировал на эту новость?
Р.Н.: Он нормально воспринял известие о ребенке. А я не была к этому готова, хотя мне уже было 26 лет. Но Борис настоял. Тогда мы и решили официально оформить наши отношения. Так что Жанночка обязана своим рождением папе.
Д.М.: Вы вышли замуж за физика, а стали супругой публичного политика. Не вы ли, случайно, подтолкнули его к этой карьере?
Р.Н.: Его мама. Когда в 1987 году она начиталась статей о строительстве атомной станции в области, то вышла на улицу собирать подписи против. И привлекла к этой кампании Бориса. Никто и не подозревал, чем это кончится. А кончилось тем, что он стал депутатом первого демократического российского парламента. Кстати, когда Борис Ефимович стал губернатором, та самая станция не без его помощи прекратила свое существование.
Д.М.: Когда он уехал в Москву, вам не показалось, что вы начали его терять?
Р.Н.: Он жил в гостинице «Россия», а на выходные приезжал в Нижний. Мы постоянно общались, и к политике я его не ревновала. А вот когда он стал губернатором, я все реже и реже его видела, и мне это не нравилось. Кроме того, на него свалилась огромная ответственность. Я ощущала это на себе.
Д.М.: Что, к вам стали подходить на улицах, задавать вопросы, засыпать просьбами?
Р.Н.: Меня никто не знал. Но когда я стояла в очередях, то приходилось разное выслушивать. Слышала, как его ругают, поливают грязью. В разговоры я никогда не вмешивалась и не защищала его, но по вечерам рассказывала Борису, что говорят люди. Спрашивала: «Зачем нам все это нужно?» Но он не мог оставить свое дело только потому, что мне оно не нравилось.
Д.М.: Все-таки политика для него стала приоритетом по отношению к семье?
Р.Н.: В какой-то степени да. Мне всегда хотелось, чтобы он уделял нам больше внимания. С другой стороны, я бы не хотела, чтобы мой муж все время проводил дома и от безделья пил бы кровь, лежа на диване и читая газетки. Мне нравятся мужчины, которые заняты делом. Не важно каким, но лучше не публичным.
Д.М.: Почему же нет? Наверняка так приятно быть у всех на устах, стать звездой светской хроники…
Р.Н.: У меня никогда не было ощущения своей значимости. И карьерный рост мужа никак не влиял на это ощущение. Я нормальный человек, и старухой из сказки «О рыбаке и рыбке» никогда не была.
Д.М.: Вы окончили Горьковский институт иностранных языков, а работали библиотекарем. Последние два года ничем не занимаетесь. Почему?
Р.Н.: По специальности я никогда не работала. Горький был закрытым городом, найти работу учителя иностранного языка было очень сложно.
После того как я перестала работать в областной библиотеке, у меня не раз возникало желание заняться новым делом. Но появились другие возможности. Например, путешествовать, заниматься спортом. Каждый год мы всей семьей ездим в Сочи, где занимаемся виндсерфингом, играем в теннис. Раз в год выезжаем в Европу кататься на горных лыжах. Я люблю активный отдых и не хочу лишаться многих удовольствий только затем, чтобы ходить каждый день на работу.
Д.М.: Можно было заняться своим делом. Жена Юрия Лужкова вон стулья пластиковые делает, супруга Павла Бородина содержит детский дом. На Западе супруги политиков и бизнесменов организуют фонды, благотворительные и социальные акции.
Р.Н.: Во-первых, я не люблю общественную и организационную работу. Я хороший исполнитель. Во-вторых, для того чтобы организовывать какой-нибудь фонд, хорошо бы для начала вложить свои деньги, а потом привлекать чужие. К тому же, я не люблю и не умею просить. Кроме того, я не хотела ни перед кем быть в долгу. Потому что должником чувствовал бы себя и мой муж-госчиновник, что недопустимо.
И вообще, я считаю, что, когда в семье карьеру делают два человека,— это уже слишком. Лидером должен быть мужчина. Когда главой семьи становится женщина, либо такой брак распадается, либо супруги ощущают дискомфорт.
Д.М.: Говорят, в вашей семье глава — пятнадцатилетняя дочь.
Р.Н.: Это преувеличение. Просто мы относимся к ней как к равноправному члену семьи, прислушиваемся к ее мнению. Она девушка неглупая, и даже Борис Ефимович не прочь с ней иногда посоветоваться.
Д.М.: Какая последняя должность числится в трудовой книжке Бориса Ефимовича?
Р.Н.: Заместитель председателя правительства РФ. Сейчас он работает заместителем председателя совета по самоуправлению при президенте РФ. На общественных началах. Кроме этого, он один из лидеров политического блока «Союз правых сил». Борис Ефимович является также председателем Союза нефтеэкспортеров. Там он и зарплату получает.
Д.М.: Вы себя считаете обеспеченной женщиной?
Р.Н.: Мы не бедствуем. Основной (и очень неплохой) источник доходов мужа — лекции в западных университетах.
Д.М.: Я слышал, ваша квартира в Москве стоит миллион долларов…
Р.Н.: Квартира на Садовом кольце не стоит и половины этой суммы. Мы ее не покупали — получили от правительства, когда Борис Ефимович стал вице-премьером.
Д.М.: Какая у вас машина?
Р.Н.: Daewoo Nexia. По Москве я водить боюсь, поэтому езжу с водителем.
Д.М.: Смотрю, у вас оригинальное обручальное кольцо известной фирмы. Пятнадцать лет назад таких не было.
Р.Н.: Когда мы женились, колец не покупали: решили сэкономить на что-нибудь более полезное. Да и свадьбы-то как таковой не было. В прошлом году у нас был 15-летний юбилей, и я сказала Борису, что хочу настоящую свадьбу. Я решила, что куплю себе вечернее платье, мы пойдем в ресторан со свечами, и у меня обязательно должно появиться обручальное кольцо. Вот Боря мне его и подарил.
Д.М.: Почему вы решили остановиться на одном ребенке?
Р.Н.: Так получилось. Когда можно было рожать, не было возможности (жилья, достаточных средств). А когда быт наладился, было уже поздно.
Д.М.: Борис Ефимович хотел мальчика?
Р.Н.: Девочку. Он говорил: «Мальчик должен быть умным. А вдруг не получится? А девочка вовсе не должна быть умной, главное — красивой». В том, что дочка будет красавицей, он не сомневался.
Д.М.: Скоро Жанна выпорхнет из родного гнезда. Это вас пугает?
Р.Н.: Я не представляю себе жизни без дочери. Мы настоящие подруги, мне с ней очень хорошо и интересно.
Д.М.: А среди жен политиков подруг вы себе в Москве не нашли?
Р.Н.: Конечно, я с ними не раз сталкивалась, но дружбу не поддерживала. У всех своя жизнь, и навязывать себя кому-то было бы глупо. Я общаюсь со своими нижегородскими друзьями, которые теперь живут в столице.
Д.М.: Если бы вам сегодня подарили миллион долларов, что бы вы сделали?
Р.Н.: Заплатила бы налоги (смеется)! А потом подумала бы, как эти деньги заставить работать. Часть положила бы в приличный банк.
Д.М.: Вас что-нибудь беспокоит?
Р.Н.: Я все время думаю о том, когда же у нас в стране все наладится. Так хочется стабильности! Пока же единственный спокойный уголок для меня — это моя семья. Семья оптимистов.
ДЕНИС МОРОЗОВ
