Архивная публикация 2007 года: "БУХГАЛТЕР НА ВОЕВОДСТВЕ"
Ни в одной стране мира ни разу за всю историю человечества не было такого, чтобы бухгалтер был назначен антикризисным управляющим. По абсолютно понятным причинам и мотивам.Управление вообще, а антикризисное в частности — это, в общем, процесс в высшей степени творческий, в чем-то сродни искусству. Типовые схемы тут не то что не подходят, они в большинстве случаев категорически вредны, каждую проблему приходится решать индивидуально и специально под нее придумывать эксклюзивные методы, которые в «обычном» случае просто малоэффективны.
А «бухгалтер» — это прежде всего сторонник жестких правил, за пределами которых он не то что действовать, думать не желает! Первое, что он делает на новом месте работы, — требует для себя жестких инструкций, если их нет — то пишет сам, причем так, чтобы была описана вся его жизнедеятельность. И потом — шаг влево, шаг вправо приравнивается к побегу. Со всеми вытекающими. Какое уж тут антикризисное управление...
Исключением стала Россия XXI века. В самом начале века руководителем находящейся в глубоком кризисе страны стал профессиональный бухгалтер, бывший глава Минфина Касьянов. И начал руководить (кризисной) экономикой с точки зрения, во-первых, бухгалтера, во-вторых, чиновника, и, в-третьих, не просто чиновника, а чиновника Министерства финансов. Кое в чем это принесло пользу. В частности, очень многие завиральные идеи наших либерал-реформаторов не были реализованы просто потому, что их никак нельзя было описать в терминах «дебета-кредита» или дать в реализацию Минфину.
Но зато и вся антикризисная политика в общем и целом свелась к одному пункту — для того, чтобы «все было хорошо», нужно только навести порядок в использовании бюджета и централизовать в нем все финансовые потоки.
Это не значит, что не нужно было наводить порядок в казначействе, но сводить все к бюджету…
Последствия не заставили себя ждать. Все реформы в нашей стране в 90-е годы сводились к одному-единственному тезису — если снизить инфляцию, то все будет хорошо. Соответственно, любые способы снизить инфляцию — это хорошо. В том числе максимально уменьшать расходы бюджета, отбирать у всех, кто дышит и шевелится, в том числе у регионов, компаний и муниципалитетов, все возможные деньги, не давать банкам возможности выдавать кредиты российским предприятиям, максимально повышать и ужесточать налоги. Но в целом за счет эффекта девальвации и некоторого наведения порядка в бюджетной сфере в 2000—2003 годах все было относительно хорошо, темпы экономического роста зашкаливали за 10% в год, а инфляция падала.
Для бухгалтера такой простой тезис — это песня. И Касьянов свято соблюдал основной принцип, сформулированный еще Гайдаром. Но в самом начале 2004 года ушел в отставку. Система, им сформированная, естественно, никуда не делась, и главным министром и главным экономическим реформатором автоматически стал министр финансов Алексей Кудрин. Он в полной мере стал использовать те возможности по контролю над экономикой, которые получил в рамках системы, созданной Касьяновым.
Во-первых, он с помощью своего бывшего коллеги и подчиненного — председателя ЦБ Сергея Игнатьева начал жестко «зажимать» денежную массу. С целью борьбы с инфляцией, разумеется. В результате кредитный мультипликатор, то есть отношение наличных денег (агрегат М0) к расширенной массе (М2), стал уменьшаться, хотя он и так у нас существенно ниже (чуть больше 2), чем в странах с нормальным денежным обращением (4—5). Предприятиям все труднее стало брать кредиты и поддерживать нормальный финансовый оборот. Как следствие, стали увеличиваться транзакционные издержки и, как и в 90-е годы, начала расти инфляция. В 2003 году она была около 14%, в 2004-м — 18%, в 2005-м — уже более 20% (дефлятор ВВП был равен 120,1%). В 2006 году эта цифра несколько уменьшилась (до 15,4%), но все равно осталась выше, чем в 2003 году.
Предприятия, которые не могли взять кредиты и пополнить оборотные средства, начали брать кредиты за рубежом. Те, разумеется, кто мог себе это позволить, то есть крупные. И объем этих кредитов на сегодня настолько велик, что вполне сравним с золотовалютными резервами Центробанка. А те, кто не мог, начали уходить из-под налогообложения. И достижения Касьянова стали трещать по всем швам — уровень собирания отдельных налогов стал резко падать, а проблема неучтенного налично-денежного оборота вновь стала чуть ли не национальным бедствием.
Банки тоже стали брать кредиты за рубежом — поскольку рефинансирование их отечественным Центробанком, по логике Кудрина, увеличивало инфляцию. Как следствие, у них накопились довольно значительные долги. Но при этом, поскольку экономический рост был ограничен (за счет, в частности, рестрикционной денежной политики), а цены на нефть резко росли, то перекос внешнеторгового баланса вызвал рост рубля относительно доллара и других валют. Иными словами, для возврата этих кредитов сегодня нужно меньше рублей, чем вчера. Но ситуация меняется, и нет уверенности, что рубль и дальше будет расти. Наш президент, во всяком случае, от такой перспективы не в восторге, поскольку такая политика приводит к увеличению экспорта и закрытию отечественных производств. Но в этом случае долг наших предприятий и банков, выраженный в рублях, резко вырастет — настолько, что нет уверенности, что они смогут его отдать.
Иными словами, последовательное выполнение программы Касьянова в исполнении Кудрина разрушает отечественное производство, приводит к высокой инфляции, увеличивает зависимость российской денежной системы от доллара, ограничивает возможности проведения экономических реформ, затрудняет отношения федерального центра с регионами. Но зато бюджет красив как никогда.
Ни в одной стране мира ни разу за всю историю человечества не было такого, чтобы бухгалтер был назначен антикризисным управляющим. По абсолютно понятным причинам и мотивам.Управление вообще, а антикризисное в частности — это, в общем, процесс в высшей степени творческий, в чем-то сродни искусству. Типовые схемы тут не то что не подходят, они в большинстве случаев категорически вредны, каждую проблему приходится решать индивидуально и специально под нее придумывать эксклюзивные методы, которые в «обычном» случае просто малоэффективны.
А «бухгалтер» — это прежде всего сторонник жестких правил, за пределами которых он не то что действовать, думать не желает! Первое, что он делает на новом месте работы, — требует для себя жестких инструкций, если их нет — то пишет сам, причем так, чтобы была описана вся его жизнедеятельность. И потом — шаг влево, шаг вправо приравнивается к побегу. Со всеми вытекающими. Какое уж тут антикризисное управление...
Исключением стала Россия XXI века. В самом начале века руководителем находящейся в глубоком кризисе страны стал профессиональный бухгалтер, бывший глава Минфина Касьянов. И начал руководить (кризисной) экономикой с точки зрения, во-первых, бухгалтера, во-вторых, чиновника, и, в-третьих, не просто чиновника, а чиновника Министерства финансов. Кое в чем это принесло пользу. В частности, очень многие завиральные идеи наших либерал-реформаторов не были реализованы просто потому, что их никак нельзя было описать в терминах «дебета-кредита» или дать в реализацию Минфину.
Но зато и вся антикризисная политика в общем и целом свелась к одному пункту — для того, чтобы «все было хорошо», нужно только навести порядок в использовании бюджета и централизовать в нем все финансовые потоки.
Это не значит, что не нужно было наводить порядок в казначействе, но сводить все к бюджету…
Последствия не заставили себя ждать. Все реформы в нашей стране в 90-е годы сводились к одному-единственному тезису — если снизить инфляцию, то все будет хорошо. Соответственно, любые способы снизить инфляцию — это хорошо. В том числе максимально уменьшать расходы бюджета, отбирать у всех, кто дышит и шевелится, в том числе у регионов, компаний и муниципалитетов, все возможные деньги, не давать банкам возможности выдавать кредиты российским предприятиям, максимально повышать и ужесточать налоги. Но в целом за счет эффекта девальвации и некоторого наведения порядка в бюджетной сфере в 2000—2003 годах все было относительно хорошо, темпы экономического роста зашкаливали за 10% в год, а инфляция падала.
Для бухгалтера такой простой тезис — это песня. И Касьянов свято соблюдал основной принцип, сформулированный еще Гайдаром. Но в самом начале 2004 года ушел в отставку. Система, им сформированная, естественно, никуда не делась, и главным министром и главным экономическим реформатором автоматически стал министр финансов Алексей Кудрин. Он в полной мере стал использовать те возможности по контролю над экономикой, которые получил в рамках системы, созданной Касьяновым.
Во-первых, он с помощью своего бывшего коллеги и подчиненного — председателя ЦБ Сергея Игнатьева начал жестко «зажимать» денежную массу. С целью борьбы с инфляцией, разумеется. В результате кредитный мультипликатор, то есть отношение наличных денег (агрегат М0) к расширенной массе (М2), стал уменьшаться, хотя он и так у нас существенно ниже (чуть больше 2), чем в странах с нормальным денежным обращением (4—5). Предприятиям все труднее стало брать кредиты и поддерживать нормальный финансовый оборот. Как следствие, стали увеличиваться транзакционные издержки и, как и в 90-е годы, начала расти инфляция. В 2003 году она была около 14%, в 2004-м — 18%, в 2005-м — уже более 20% (дефлятор ВВП был равен 120,1%). В 2006 году эта цифра несколько уменьшилась (до 15,4%), но все равно осталась выше, чем в 2003 году.
Предприятия, которые не могли взять кредиты и пополнить оборотные средства, начали брать кредиты за рубежом. Те, разумеется, кто мог себе это позволить, то есть крупные. И объем этих кредитов на сегодня настолько велик, что вполне сравним с золотовалютными резервами Центробанка. А те, кто не мог, начали уходить из-под налогообложения. И достижения Касьянова стали трещать по всем швам — уровень собирания отдельных налогов стал резко падать, а проблема неучтенного налично-денежного оборота вновь стала чуть ли не национальным бедствием.
Банки тоже стали брать кредиты за рубежом — поскольку рефинансирование их отечественным Центробанком, по логике Кудрина, увеличивало инфляцию. Как следствие, у них накопились довольно значительные долги. Но при этом, поскольку экономический рост был ограничен (за счет, в частности, рестрикционной денежной политики), а цены на нефть резко росли, то перекос внешнеторгового баланса вызвал рост рубля относительно доллара и других валют. Иными словами, для возврата этих кредитов сегодня нужно меньше рублей, чем вчера. Но ситуация меняется, и нет уверенности, что рубль и дальше будет расти. Наш президент, во всяком случае, от такой перспективы не в восторге, поскольку такая политика приводит к увеличению экспорта и закрытию отечественных производств. Но в этом случае долг наших предприятий и банков, выраженный в рублях, резко вырастет — настолько, что нет уверенности, что они смогут его отдать.
Иными словами, последовательное выполнение программы Касьянова в исполнении Кудрина разрушает отечественное производство, приводит к высокой инфляции, увеличивает зависимость российской денежной системы от доллара, ограничивает возможности проведения экономических реформ, затрудняет отношения федерального центра с регионами. Но зато бюджет красив как никогда.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
