12.02.2001 01:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2001 года: "Дави на газ"

К чему может привести реорганизация газового монополиста? И в каких формах ее стоит проводить?Андрей Нечаев, президент Российской финансовой корпорации, в 1992--1993 годах министр экономики РФ: "Понятно, что цель реструктуризации всех существующих естественных монополий состоит в том, чтобы усилить там роль государства и госконтроль. В случае с "Газпромом" речь идет о выделении транспортной составляющей, где участие государства на самом деле может приближаться к абсолютному. А вот из добывающих и реализующих компаний государство может частично уйти, чтобы создать там конкурентную среду.
Создание конкурентного рынка теоретически ведет к снижению цен, то есть тарифов. Впрочем, не думаю, что это произойдет на самом деле. Дело в том, что нашим естественным монополиям нужны гигантские вложения. В течение ряда лет инвестиционная составляющая автоматически загонялась в тариф. Однако уже довольно долго государство проводит политику сдерживания тарифов. Отсюда недостаточное обновление фондов, техногенные катастрофы и прочие "прелести".
Выходов всего два.
Первый -- продолжать прежнюю политику и ожидать понятных последствий и для населения, и для промышленности, и для экономики в целом. Мы это уже проходили. Перед кризисом 1998 года, например, из-за высоких тарифов МПС из ряда регионов было невыгодно даже вывозить сырье (металл, лес и т.п.) на экспорт. Этот путь, очевидно, тупиковый.
Второй вариант -- провести реструктуризацию и сделать какую-то часть секторов естественных монополий, в том числе "Газпрома", инвестиционно привлекательными. Тогда придет инвестор, и с тарифами станет полегче.
Однако нужно отдавать себе отчет, что в этом случае придется отказаться от перекрестного субсидирования и повысить социальную защищенность населения, так как административными методами регулировать тарифы уже не получится.
Заинтересованность государства в такого рода реструктуризации состоит в том, что с ее помощью "Газпром" будет прозрачнее, станут невозможными манипуляции с дочерними компаниями, большинство из которых направлены на то, чтобы платить как можно меньше налогов. То есть бюджету, возможно, станет лучше. Однако влияние государства должно стать сильнее уже в процессе реструктуризации.
Ведь очевидно, что все идет к смене руководства компании.
Понятно, что нынешняя команда менеджеров-собственников имеет свой интерес в проведении реструктуризации. Для них ключевой вопрос -- смогут ли они сохранить влияние в новых условиях".

Сергей Генералов, депутат Государственной думы, министр топлива и энергетики РФ в 1998--1999 годах: "Формально государство имеет более чем достаточно власти в "Газпроме". Оно может управлять ситуацией и как регулирующий субъект при помощи соответствующих нормативных актов (антимонопольных и отраслевых законов), и как собственник, управляя государственным пакетом акций "Газпрома" (см. график "Состав акционеров "Газпрома").
Однако в настоящий момент проблема состоит в том, чтобы формальные рычаги стали реальными.
Конечно, для этого необходимо провести и определенные преобразования в "Газпроме". Например, невозможно использовать в должной мере антимонопольное законодательство -- если деятельность, подпадающая под антимонопольное регулирование (в случае "Газпрома" это транспортировка газа по магистральным газопроводам), не отделена от других видов деятельности.
И речь даже не идет о вычленении из "Газпрома" отдельного предприятия или тем более передаче его государству, а о раздельном финансовом учете, который можно осуществлять и в рамках холдинга.
Однако -- и, на мой взгляд, это главное -- названные меры имеют смысл только тогда, когда государство внятно сформулирует свою политику в газовой отрасли. Пока, к сожалению, этого не произошло".

Петр Мостовой, председатель "Круглого стола бизнеса России", первый заместитель министра госимущества в 1992--1995 годах: "В "Газпроме" формально очень много государства. Сферу и объем формального присутствия увеличивать, наверное, не нужно. Самым тяжелым вопросом был и остается вопрос о том, как представители государства используют свои полномочия.
"Газпром" -- это в некотором роде вещь в себе. Он таким был, таким и остается. Причин тому много. Одна из них в том, что люди, которые понимают, как и по каким принципам работает этот сложный и действительно запутанный механизм, находятся внутри структуры. В государственных же органах таких людей и, соответственно, понимания, нет. Именно поэтому государство просто не в состоянии грамотно управлять структурой.
Если мы говорим об увеличении присутствия государства в таком смысле -- это очень правильно и нужно. Плохо, когда представители государства не могут грамотно оценить предложения, исходящие изнутри корпорации, и именно поэтому вынуждены им следовать. Если появится понимание, из чего состоит тариф на газ, как он образуется, каковы затраты на управление, производство, транспортировку и т.п., будет проще этот тариф регулировать. От уровня тарифа, в свою очередь, зависит практически все народное хозяйство -- коммуналка, транспорт, ряд производств и т.п.
Далее. Государству неплохо бы проконтролировать инвестиционную деятельность компании. Ведь от нее тоже в какой-то мере зависит тариф. Кто знает, какова эффективность вложений "Газпрома" (одно из последних приобретений концерна -- несколько заводов по производству минеральных удобрений.-- "Профиль") и какая часть повышения тарифа связана именно с ней? Ведь вполне возможно, что ряд инвестиций "Газпрома" приносят убытки, которые компенсирует нынешний тариф.
Зная экономику компании, государству было бы намного проще регулировать тариф и находить золотую середину между благополучием потребителя, который заинтересован в его снижении, и нормальной работой компании, которая требует его повышения.
Каков выход? Не думаю, что спасением будет смена руководства. Тем более что у государства сейчас нет системы оценки менеджмента. Да и эффективность компании зависит не только от членов совета директоров, но и от руководителей структурных подразделений, линейного менеджмента и т.п.
Поможет ли реструктуризация? В 1991--1992 годах "Газпром" пережил несколько реорганизаций -- в начале Мингазпром был преобразован в госконцерн, затем -- в акционерное общество. Я принимал самое активное участие в разработке концепций этих реорганизаций. Уже тогда была заложена возможность реструктуризации компании по принципу добывающей и транспортной составляющих. Однако могу вам точно сказать, что подготовительная работа была проведена не полностью. Концерн сейчас не готов к такого рода процедуре, она будет мучительной и может сказаться на эффективности работы компании. Хотя как стратегический курс реструктуризация должна быть проведена.
По правде говоря, такого же, как от реструктуризации, эффекта можно добиться путем установления прозрачности ценообразования компании. Это сложная процедура. Однако не такая болезненная, как реструктуризация.
И последнее. Государству едва ли можно рассчитывать на то, что более активное его участие в управлении позволит значительно увеличить налоговые поступления от "Газпрома".

Владимир Носов, аналитик JP Morgan & Chase Co: "С точки зрения участия в акционерном капитале государство не может претендовать на увеличение своей доли в "Газпроме". Бюджет не предусматривает выкупа акций концерна. У государства на это просто нет денег. Соответственно, речь идет об оптимизации управления. А это, на мой взгляд, действительно пора сделать.
Судя по документам Счетной палаты, за последний год ни один представитель государства не выносил на совет директоров никаких предложений по управлению компанией. Это значит, что государство занимает крайне пассивную позицию. Похоже, Христенко имел в виду именно это: государство должно более активно выступать на правлении компании, ведь его доля в капитале довольно велика.
Я считаю, что государства по определению не может быть мало, особенно в энергетике. На Западе участие государства в регулировании этой отрасли постоянно и довольно активно. Власть пристально наблюдает за происходящим и чутко реагирует. Причем в разных странах вопросы госсобственности в сырьевых компаниях решены по-разному. По большому счету, не важно, кто собственник.
Речь лишь о том, что регулирование энергетической отрасли должно быть вменяемым и жестким, а управление собственностью -- эффективным. Для России это особенно важно, потому что уровень коррупции и откровенного воровства у нас несколько выше, чем в других развитых странах.
Возможно, государство и не должно вмешиваться в конкретную хозяйственную деятельность компании, но следить за соблюдением своих интересов обязано. Простой пример. До прихода в "Роснефть" Богданчикова в компании все было плохо. Разворовывались активы, не было развития. После прихода Богданчикова, хотя структура собственности и управления мало изменилась, все пошло на лад. Сейчас эффективность работы "Роснефти" даже выше, чем у негосударственного "ЛУКойла".
В "Газпроме" государство сейчас практически не контролирует активы. Менеджмент распоряжается ими по своему усмотрению. То вдруг какие-то мощности передает "Итере", то начинает вкладывать деньги в металлургию, отдает огромные суммы МОСТу и т.п. Возможно, это экономически оправдано, но ведь государство об этом не знает и не принимает никакого участия в такого рода решениях.
Долгое время не было госконтроля за инвестиционной политикой компании. В результате сейчас падает объем добычи, новые месторождения практически не разрабатываются. Для улучшения ситуации нужны экстремальные меры и решения, огромные объемы вложений.
В целом же для того, чтобы управлять эффективнее, совершенно не обязательно проводить реструктуризацию. Для этого просто необходимо повысить активность, а может быть, и профессионализм государственных представителей в "Газпроме".
Что же касается реструктуризации, то к ней нужно подходить с чисто экономической точки зрения. Схема не должна быть идеалистической и идеологически загруженной, как у Грефа, или откровенно ориентированной на интересы одного лишь менеджмента, как у Вяхирева.
Повышение эффективности управления напрямую выгодно и государству, и потребителю. Государство от такого усиления однозначно получит больше налогов, а у потребителя появится больше гарантий, что тариф на газ экономически обоснован".

Динамика изменений в акционерном капитале АО "Газпром"

Создание конкурентного рынка теоретически ведет к снижению цен, то есть тарифов. Впрочем, не думаю, что это произойдет на самом деле. Дело в том, что нашим естественным монополиям нужны гигантские вложения. В течение ряда лет инвестиционная составляющая автоматически загонялась в тариф. Однако уже довольно долго государство проводит политику сдерживания тарифов. Отсюда недостаточное обновление фондов, техногенные катастрофы и прочие "прелести".

Выходов всего два.

Первый -- продолжать прежнюю политику и ожидать понятных последствий и для населения, и для промышленности, и для экономики в целом. Мы это уже проходили. Перед кризисом 1998 года, например, из-за высоких тарифов МПС из ряда регионов было невыгодно даже вывозить сырье (металл, лес и т.п.) на экспорт. Этот путь, очевидно, тупиковый.

Второй вариант -- провести реструктуризацию и сделать какую-то часть секторов естественных монополий, в том числе "Газпрома", инвестиционно привлекательными. Тогда придет инвестор, и с тарифами станет полегче.

Однако нужно отдавать себе отчет, что в этом случае придется отказаться от перекрестного субсидирования и повысить социальную защищенность населения, так как административными методами регулировать тарифы уже не получится.

Заинтересованность государства в такого рода реструктуризации состоит в том, что с ее помощью "Газпром" будет прозрачнее, станут невозможными манипуляции с дочерними компаниями, большинство из которых направлены на то, чтобы платить как можно меньше налогов. То есть бюджету, возможно, станет лучше. Однако влияние государства должно стать сильнее уже в процессе реструктуризации.

Ведь очевидно, что все идет к смене руководства компании.

Понятно, что нынешняя команда менеджеров-собственников имеет свой интерес в проведении реструктуризации. Для них ключевой вопрос -- смогут ли они сохранить влияние в новых условиях".

Сергей Генералов, депутат Государственной думы, министр топлива и энергетики РФ в 1998--1999 годах: "Формально государство имеет более чем достаточно власти в "Газпроме". Оно может управлять ситуацией и как регулирующий субъект при помощи соответствующих нормативных актов (антимонопольных и отраслевых законов), и как собственник, управляя государственным пакетом акций "Газпрома" (см. график "Состав акционеров "Газпрома").

Однако в настоящий момент проблема состоит в том, чтобы формальные рычаги стали реальными.

Конечно, для этого необходимо провести и определенные преобразования в "Газпроме". Например, невозможно использовать в должной мере антимонопольное законодательство -- если деятельность, подпадающая под антимонопольное регулирование (в случае "Газпрома" это транспортировка газа по магистральным газопроводам), не отделена от других видов деятельности.

И речь даже не идет о вычленении из "Газпрома" отдельного предприятия или тем более передаче его государству, а о раздельном финансовом учете, который можно осуществлять и в рамках холдинга.

Однако -- и, на мой взгляд, это главное -- названные меры имеют смысл только тогда, когда государство внятно сформулирует свою политику в газовой отрасли. Пока, к сожалению, этого не произошло".

Петр Мостовой, председатель "Круглого стола бизнеса России", первый заместитель министра госимущества в 1992--1995 годах: "В "Газпроме" формально очень много государства. Сферу и объем формального присутствия увеличивать, наверное, не нужно. Самым тяжелым вопросом был и остается вопрос о том, как представители государства используют свои полномочия.

"Газпром" -- это в некотором роде вещь в себе. Он таким был, таким и остается. Причин тому много. Одна из них в том, что люди, которые понимают, как и по каким принципам работает этот сложный и действительно запутанный механизм, находятся внутри структуры. В государственных же органах таких людей и, соответственно, понимания, нет. Именно поэтому государство просто не в состоянии грамотно управлять структурой.

Если мы говорим об увеличении присутствия государства в таком смысле -- это очень правильно и нужно. Плохо, когда представители государства не могут грамотно оценить предложения, исходящие изнутри корпорации, и именно поэтому вынуждены им следовать. Если появится понимание, из чего состоит тариф на газ, как он образуется, каковы затраты на управление, производство, транспортировку и т.п., будет проще этот тариф регулировать. От уровня тарифа, в свою очередь, зависит практически все народное хозяйство -- коммуналка, транспорт, ряд производств и т.п.

Далее. Государству неплохо бы проконтролировать инвестиционную деятельность компании. Ведь от нее тоже в какой-то мере зависит тариф. Кто знает, какова эффективность вложений "Газпрома" (одно из последних приобретений концерна -- несколько заводов по производству минеральных удобрений.-- "Профиль") и какая часть повышения тарифа связана именно с ней? Ведь вполне возможно, что ряд инвестиций "Газпрома" приносят убытки, которые компенсирует нынешний тариф.

Зная экономику компании, государству было бы намного проще регулировать тариф и находить золотую середину между благополучием потребителя, который заинтересован в его снижении, и нормальной работой компании, которая требует его повышения.

Каков выход? Не думаю, что спасением будет смена руководства. Тем более что у государства сейчас нет системы оценки менеджмента. Да и эффективность компании зависит не только от членов совета директоров, но и от руководителей структурных подразделений, линейного менеджмента и т.п.

Поможет ли реструктуризация? В 1991--1992 годах "Газпром" пережил несколько реорганизаций -- в начале Мингазпром был преобразован в госконцерн, затем -- в акционерное общество. Я принимал самое активное участие в разработке концепций этих реорганизаций. Уже тогда была заложена возможность реструктуризации компании по принципу добывающей и транспортной составляющих. Однако могу вам точно сказать, что подготовительная работа была проведена не полностью. Концерн сейчас не готов к такого рода процедуре, она будет мучительной и может сказаться на эффективности работы компании. Хотя как стратегический курс реструктуризация должна быть проведена.

По правде говоря, такого же, как от реструктуризации, эффекта можно добиться путем установления прозрачности ценообразования компании. Это сложная процедура. Однако не такая болезненная, как реструктуризация.

И последнее. Государству едва ли можно рассчитывать на то, что более активное его участие в управлении позволит значительно увеличить налоговые поступления от "Газпрома".

Владимир Носов, аналитик JP Morgan & Chase Co: "С точки зрения участия в акционерном капитале государство не может претендовать на увеличение своей доли в "Газпроме". Бюджет не предусматривает выкупа акций концерна. У государства на это просто нет денег. Соответственно, речь идет об оптимизации управления. А это, на мой взгляд, действительно пора сделать.

Судя по документам Счетной палаты, за последний год ни один представитель государства не выносил на совет директоров никаких предложений по управлению компанией. Это значит, что государство занимает крайне пассивную позицию. Похоже, Христенко имел в виду именно это: государство должно более активно выступать на правлении компании, ведь его доля в капитале довольно велика.

Я считаю, что государства по определению не может быть мало, особенно в энергетике. На Западе участие государства в регулировании этой отрасли постоянно и довольно активно. Власть пристально наблюдает за происходящим и чутко реагирует. Причем в разных странах вопросы госсобственности в сырьевых компаниях решены по-разному. По большому счету, не важно, кто собственник.

Речь лишь о том, что регулирование энергетической отрасли должно быть вменяемым и жестким, а управление собственностью -- эффективным. Для России это особенно важно, потому что уровень коррупции и откровенного воровства у нас несколько выше, чем в других развитых странах.

Возможно, государство и не должно вмешиваться в конкретную хозяйственную деятельность компании, но следить за соблюдением своих интересов обязано. Простой пример. До прихода в "Роснефть" Богданчикова в компании все было плохо. Разворовывались активы, не было развития. После прихода Богданчикова, хотя структура собственности и управления мало изменилась, все пошло на лад. Сейчас эффективность работы "Роснефти" даже выше, чем у негосударственного "ЛУКойла".

В "Газпроме" государство сейчас практически не контролирует активы. Менеджмент распоряжается ими по своему усмотрению. То вдруг какие-то мощности передает "Итере", то начинает вкладывать деньги в металлургию, отдает огромные суммы МОСТу и т.п. Возможно, это экономически оправдано, но ведь государство об этом не знает и не принимает никакого участия в такого рода решениях.

Долгое время не было госконтроля за инвестиционной политикой компании. В результате сейчас падает объем добычи, новые месторождения практически не разрабатываются. Для улучшения ситуации нужны экстремальные меры и решения, огромные объемы вложений.

В целом же для того, чтобы управлять эффективнее, совершенно не обязательно проводить реструктуризацию. Для этого просто необходимо повысить активность, а может быть, и профессионализм государственных представителей в "Газпроме".

Что же касается реструктуризации, то к ней нужно подходить с чисто экономической точки зрения. Схема не должна быть идеалистической и идеологически загруженной, как у Грефа, или откровенно ориентированной на интересы одного лишь менеджмента, как у Вяхирева.

Повышение эффективности управления напрямую выгодно и государству, и потребителю. Государство от такого усиления однозначно получит больше налогов, а у потребителя появится больше гарантий, что тариф на газ экономически обоснован".

Динамика изменений в акционерном капитале АО "Газпром"

1996
государство	40,87
российские юридические лица	26,82
российские физические лица	30,33
иностранные акционеры	1,98
1997
государство	40,87
российские юридические лица	35,30
российские физические лица	21,85
иностранные акционеры	1,98
1998
государство	38,37
российские юридические лица	36,32
российские физические лица	20,83
иностранные акционеры	4,48
1999
государство	38,37
российские юридические лица	31,53
российские физические лица	19,79
иностранные акционеры	10,31