Архивная публикация 2003 года: "Дефолт -- это чье-то начало"

В целом получается неплохо, но конец этой работы еще даже не замаячил. Оно и понятно: либеральных реформаторов было больше, и трудились они аж семь лет.Шоковое зачатье

Академик Николай Петраков рассказывал как-то, что родоначальник чикагской экономической школы Милтон Фридман (последователями которого называли себя либералы первой волны), узнав о том, что команда Гайдара в 1991 году либерализовала ценообразование без индексации средств населения и предприятий, сказал: "Наверное, эти ребята хорошо питались в детстве!"

Действительно, шок без терапии привел к тому, что к августу 1998 года от российской экономики осталась лишь половина. Причем сильнее всего пострадали обрабатывающие отрасли. А на терапию просто не было средств. За семь лет -- с 1991 по 1998 год -- государство так и не научилось собирать налоги, изымать у экспортеров природную ренту, противостоять бегству капитала. Зато быстро обрело навык тратить деньги на себя любимое. Российский госаппарат перегнал по численности аппарат СССР, РСФСР, СЭВа и Варшавского договора вместе взятых.

Пришлось жить в долг. За семь лет заняли $60 млрд. за рубежом и ловко отстроили пирамиду ГКО.

Порой диву даешься, от каких случайностей зависит судьба России. Вот назначили бы Тимура Гайдара резидентом не на Кубу, а, скажем, в Германию, выучил бы маленький Егорушка не испанский, а немецкий -- глядишь, и у нас применили бы модель Людвига Эрхарда, которая позволила в короткие сроки восстановить экономический потенциал послевоенной Германии, а не Доминго Ковалло, автора "аргентинского чуда" по рецептам МВФ, который за это самое чудо, а точнее -- его последствия, получил тюремный срок. Или, скажем, выбрал бы Сергей Дубинин себе другую тему докторской -- не про пирамиду госзайма в послевоенной Италии, а что-нибудь про экономполитику Аденауэра. Но -- увы! -- история не терпит сослагательного наклонения.

Летом 1995 года прозвенел первый звонок. Тогда чуть было не разразился нешуточный банковский кризис, но ситуацию удалось спасти, введя в пожарном порядке валютный коридор -- первоначально на три месяца. Но в дальнейшем идея валютного коридора выродилась, по существу, в идею планирования валютного курса и достижения плановых заданий любой ценой. А цена эта выплачивалась, естественно, из резервов ЦБ. По идее коридора в ее первозданном виде ЦБ должен был прибегать к валютным интервенциям лишь при угрозе перекрытия курсом верхней границы и к скупке долларов за рубли при вероятности ухода за нижнюю.

В реальности же масштабные интервенции стали использоваться для удержания биржевого курса в районе середины коридора. За счет этого создавалась иллюзия экономической стабильности, что, несомненно, грело душу первого российского президента, ибо других индикаторов успешности экономической реформы в тех условиях просто не было.

Но дело, конечно, не только в показухе. Бизнес-сообщество тоже вполне устраивала предсказуемость цены увода своих активов в валюту в случае весьма вероятного кризиса пирамиды ГКО.

О вреде чтения в розовых очках

Было и теоретическое обоснование политики переукрепленного рубля. Конечно, и руководство ЦБ, и Сергей Кириенко понимали, что сильная национальная валюта, как пишут во всех учебниках, снижает эффективность экспорта и повышает эффективность импорта, истощая в конечном итоге приток иностранной валюты в страну. Но монетарным романтикам очень хотелось верить во вторую часть этой замечательной книжной байки. А она гласит: при сильной нацвалюте портится торговый баланс, но ширится приток в страну иностранных инвестиций. Приходит инвестор в российский реальный сектор, налаживает производство, реализует свою продукцию на нашем внутреннем рынке за полновесные рубли, потом по гарантированному курсу конвертирует их на нашей бирже в огромное количество хилых баксов и, таким образом, имеет все гарантии репатриации своей прибыли.

Иными словами оставалось только уговорить себя, что испорченное сильным рублем сальдо платежного баланса будет исправлено притоком инвестиций. Однако в учебниках, правда в других главах, пишут и то, что понятие "благоприятный инвестиционный климат" включает в себя и ряд других характеристик: умеренное налогообложение, эффективную судебную защиту контрактов и собственности, отсутствие госрэкета и криминала в хозяйственной сфере и многое другое, вплоть до крайне желательной вменяемости вождя нации.

Вот и получилось, что торговый баланс испортили, валютные резервы проторговали, а иностранных инвесторов в необходимом количестве не нашлось.

Хроника предупреждений

О приближении кризиса догадывался всякий, кто не надел ради спокойствия Б.Н. Ельцина розовых очков. С марта по август автор этой статьи прочитал, наверное, сотню заметок (и с десяток написал сам) о накапливающихся рисках. К концу эпохи Черномырдина все товары российского экспорта -- от нефти до палладия -- на мировых рынках упали до многолетних минимумов. (Снижение контрактных цен экспорта за предшествующий год составило от 11% по нефти и газу до 49% по азотным удобрениям, а сальдо внешней торговли сократилось до жалких $300 млн. в месяц.) К тому же в экономике катастрофически не хватало денег, что усугубляло промышленный спад. (С начала 1998 года остатки рублей на корсчетах комбанков в ЦБ упали к лету с 20 млрд. до 10 млрд. Более чем на треть уменьшились и валютные резервы ЦБ.)

При этом Сергей Кириенко сразу после назначения премьером заявил в одном из своих интервью: "Я чувствую себя не камикадзе, а сапером -- права на ошибку у меня нет".

Права такого действительно не было.

К 13 августа мировые рейтинговые агентства снизили кредитный рейтинг России по обязательствам в инвалюте и рейтинги семи крупнейших российских банков до нижайшей отметки ССС с негативным прогнозом. Тем не менее 14 августа Борис Ельцин, как всегда, предельно решительно заявил, что никакого дефолта не будет. В этот же день наиболее дальновидные российские банки прекратили обменные операции, а Джордж Сорос заявил, что финансовые неурядицы в России достигли смертельной стадии, и призвал к срочной девальвации рубля на 15--20%.

Но нашему ЦБ Сорос не указ, а Ельцин -- указ.

Что было потом, все помнят. Обвал курса в три раза, дефолт по ГКО и технический -- по внешним долгам. Гибель банков и вкладов. 23 августа -- отставка кабинета, 11 сентября -- совета директоров ЦБ.

Вместе с премьером и главой ЦБ в горниле кризиса, по оценкам экспертов фонда экономических исследований "Центр развития", сгорело еще и 10% российского ВВП. Не знаю, как там насчет саперов с камикадзами, но вот харакири кое-кому точно не помешало бы.

Оптимизм и немножко нервно

Заметим, что концепция нового курса российской экономики была официально и на высоком уровне сформулирована уже к 11 сентября 1998 года. Виктор Геращенко заявил в Думе следующее: "Сейчас положение в банковской системе действительно очень сложное, но оно отражает ту непродуманную экономическую политику, которая не вела к развитию национального производства, а значит, и к росту налогооблагаемой базы для получения доходов в бюджет". Похоже, что по поручению нового президента именно логическим завершением развития этого тезиса сегодня и занимается группа Игоря Шувалова.

Действительно, успехи экономики, избавившейся от ярма необъективно крепкого рубля, хочется закрепить разумной и проработанной концепцией удвоения ВВП.

Пока вроде бы все идет хорошо. С августа-98 резервы ЦБ выросли в 6 раз, начал сокращаться внешний долг, бюджет хронически профицитен (более чем на 1% ВВП), а в бюджет-2004 Минфин даже закладывает формирование резервных фондов. На экономику снижается налоговое давление (4% ВВП за два последних года). Вот-вот Россия вступит в действительные члены FATF, хотя раньше числилась лишь в черных списках этой организации. Банки и предприятия перейдут на Международные стандарты финансовой отчетности, кредитный рейтинг России и наших крупнейших компаний и банков повышают раз в полгода.

Все это очень мило. Но давайте проследим за судьбой главных макроэкономических рисков, сработавших в 1998-м.

Единственное, с чем полегчало, -- с внутренним займом. Его объем будет расти, но в пределах разумного. Внешний, по существу, никуда не делся -- вплоть до 2010 года объем ежегодных выплат сохранится в среднем на уровне около $10 млрд. в год. При этом в 2004--2005 годах эти суммы превышают $15 млрд. годовых, что не намного ниже пика 2003 года.

Но с ростом цен на нефть и ростом объемов ее экспорта зависимость экономики от сырьевых долларов еще больше возросла. Пропасть между сырьевым сектором и остальным производством и расширилась, и углубилась. Реальная рентабельность экспортеров на порядок выше, чем в машиностроении, а доля налоговых изъятий на рубль выручки вдвое ниже. По данным уже упоминавшегося Центра развития, на долю экспортно-ориентированных отраслей приходится 82% крупных кредитов (в том числе на топливную промышленность -- 48%, цветную металлургию -- 23%). Для сравнения: доля машиностроения, металлообработки и строительства -- 9%, легкой, пищевой промышленности и сельского хозяйства -- 3,5%.

На валютном рынке всего 10 сырьевых компаний дают 80% оборота. Причем не только ЦБ и Минфин научились делать резервы. Ребята за пять лет втрое нарастили свою официальную заначку за бугром, а в России добиваются вообще отмены контроля за открытием зарубежных счетов.

Теперь о рубле. Как известно, он стойко болтается около отметки 30 рублей за доллар и с начала года укрепился (с учетом рублевой инфляции) на 6%. И что мы имеем? Рост импорта на 5% в сравнении по первым полугодиям этого и прошлого годов, в том числе по машиностроению -- на 26%. Внутренних производителей, в первую очередь машиностроителей, опять вытесняют с внутреннего рынка.

С такой перекошенной экономикой сильный рубль нам не по карману. Даже в США смотрят на вещи более трезво: не прошло и полугода с момента сознательного ослабления доллара, как уже к июлю месячный экспорт достиг $85 млрд., побив многолетний рекорд.

Итак, резюме: резервов у экономики стало больше, но системные риски существенно меньше не стали. То есть нельзя пока возвращаться к политике розовых очков. Ибо если риски не устранить, устойчивость роста и сбалансированное удвоение ВВП будут под большим вопросом, который можно сформулировать так: $22, или $17 за баррель.

В какую сторону разворачивать экономполитику, есть смысл рассуждать только после того, как группа Игоря Шувалова допишет трактат "Об источниках и причинах удвоения ВВП".

Динамика ВВП России (1990=100%)

* -- оценка

Активы российских банков и прибыль (в % ВВП)

* -- оценка

Объем депозитов населения (в пересчете на доллары США, в млрд.)

* -- оценка

Средства российских банков и предприятий в иностранных банках(млрд. долл. в среднем за год)

* -- оценка

* -- оценка

НИКИТА КИРИЧЕНКО