Архивная публикация 2001 года: "Дуэль в Смольном?"
Сегодня сотрудники российских спецслужб, еще раз изучив уголовное дело, предполагают: Киров стал жертвой бытового убийства -- на почве ревности.Сергей Киров был застрелен у дверей своего кабинета в Смольном в половине пятого пополудни. Убийцу, тридцатилетнего безработного Леонида Николаева, арестовали тут же, на месте преступления.
Самое удивительное во всей этой истории то, что уголовное дело по факту убийства так и не возбуждалось. Никогда. Сотрудниками УНКВД Ленинградской области были проведены первоначальные следственные действия -- допросы, обыски, но само место происшествия, как следует из архивных документов, тщательного осмотра удостоено не было.
В ходе предварительного следствия кроме Николаева были арестованы и преданы суду еще 13 человек -- практически все они в прошлом принадлежали к зиновьевской оппозиции. В приговоре суда указано, что в 1933--1934 годах в Ленинграде из числа бывших участников зиновьевской оппозиции образовалась и действовала подпольная террористическая группа, руководство которой осуществлял так называемый Ленинградский центр, по указанию которого Николаев и убил Кирова.
...Через 2 часа после выстрела в Смольном Сталин выехал специальным поездом в Ленинград. Прибыв на место, он взял на себя руководство расследованием. Точно известно, что версию о "зиновьевском" терроре предложил Сталин. Без промедления убийство Кирова было использовано как повод для массовых репрессий в стране.
Согласно архивам спецслужб, Николаев был причислен к террористическому "Ленинградскому центру" лично Сталиным. 21 декабря 1934 года "отцу народов" был представлен проект сообщения в печати о результатах следствия. В этом сообщении убийца как участник "зиновьевской оппозиции" не значился, но Сталин собственноручно вписал его в число членов "Ленинградского центра".
На первых порах следствие осложнялось тем, что Николаев категорически отрицал факт участия в оппозиции и знакомства с другими арестованными. Тогда согласно документам Сталин велел "купить Николаеву курочек (имея в виду улучшение питания. -- "Профиль"), создать условия". И действительно, Николаеву отвели отдельную камеру, разрешили принимать ванну и даже поставляли красное вино. Через несколько дней он признался в своей связи с "оппозицией" и убийстве Кирова по приказу "Ленинградского центра". А спустя месяц вместе с остальными арестованными по делу был признан виновным и приговорен к высшей мере наказания -- расстрелу.
Друг и брат
Сергей Костриков (такова настоящая фамилия Кирова) родился в городе Уржум Вятской губернии. Его появление на свет было омрачено драматическими событиями: отец, Мирон Костриков, бросил семью и затем спился. Мать, Екатерина Казанцева, вскоре после рождения сына умерла от чахотки. Сначала мальчика воспитывала бабушка, а едва Сереже исполнилось восемь лет, его отдали в приют.
Киров закончил Казанское механико-техническое училище и в 1904 году вступил в РСДРП. В 1909 году он, спасаясь от преследований, уезжает во Владикавказ, где существовал относительно слабый полицейский надзор. Киров устраивается на работу в местную газету "Терек" и наряду с написанием заметок и статей активно занимается нелегальной пропагандой марксизма.
С началом Первой мировой войны он возглавил партийную организацию Владикавказа, а в 1917 году стал одним из руководителей установления Советской власти на Северном Кавказе, в том числе и в Чечне.
Предположительно знакомство Кирова и Сталина состоялось в октябре 1917 года на II Всероссийском съезде Советов. В мае 1924 года Сталин сделает Кирову, в ту пору секретарю азербайджанского ЦК, первый комплимент -- лично подарит ему свою книгу "О Ленине и ленинизме" с автографом: "Другу моему и брату любимому от автора".
Считается, что Киров активно способствовал созданию культа личности Сталина. Он пел Сталину осанны, называя его "политическим гигантом", любил публично расправляться с его противниками. Каменева и Зиновьева называл "слепыми" и "несчастными", Троцкого -- "проклятым", а Томского с Рыковым -- "турецкими святыми", "обозной ратью".
В 1925 году именно в лице Кирова Сталин нашел надежного соратника в борьбе с оппозицией и рекомендовал его на должность секретаря Ленинградского губкома партии, разглядев в нем не только перспективного руководителя, но и преданного товарища.
В апреле 1926 года Сталин посетил Ленинград и убедился в правильности своего выбора: при самом активном участии Кирова "новая оппозиция" была подавлена. Киров, будучи сторонником политических методов в разрешении проблем (впрочем, физические репрессии в то время не практиковались и Сталиным), провел тотальную зачистку кадров, отстранил от власти и выселил из города сторонников Зиновьева. Он очень гордился своим вкладом в дело разгрома "новой оппозиции" и даже похвалил себя на партийной конференции: "Взять хотя бы Зиновьева и меня, раба грешного. Он, ей-богу, не глупее меня, а может быть, и умнее, но кишка у него тоньше, чем у меня. За это я ручаюсь".
В июле 1926 года сорокалетнего Кирова избирают кандидатом в члены Политбюро. С этого времени началось его сближение со Сталиным. Причиной тому, возможно, была некоторая их схожесть. У обоих обездоленное детство, безотцовщина. Не последнюю роль сыграл "кавказский мотив": Киров достаточно долго, с 1909 по 1926 год, прожил на Кавказе и о красотах Эльбруса и Казбека знал не понаслышке. Быть может, Сталина тронули рассказы Кирова о том, как в бытность полпредом в меньшевистской Грузии он, вопреки всем дипломатическим нормам, выходил на балкон полпредства и приветствовал грузинских рабочих от имени Советской власти.
Учитывая некую разницу в возрасте (семь лет), Киров питал к Сталину чувства, схожие с чувствами младшего брата к старшему. После избрания Кирова в 1930 году членом Политбюро он с особой гордостью говорил, что теперь очень часто видит товарища Сталина.
С начала 30-х годов Сталин и Киров вместе проводили отпуск в Сочи. Совместные посещения бани и морские купания свидетельствовали об особом расположении "отца всех народов" к Кирову. Будучи заядлым охотником и рыболовом, Киров регулярно присылал Сталину из Ленинграда свежую рыбу и дичь. После гибели в 1932 году жены Сталина, Надежды Аллилуевой, Киров, приезжая в Москву, останавливался у Сталина, а не у Орджоникидзе, как это прежде бывало.
Роковой для Кирова 1934 год стал поистине "звездным" для его политической карьеры. В феврале он, оставаясь первым секретарем Ленинградского обкома и горкома партии, был избран в состав Оргбюро и Секретариата ЦК партии. Поскольку должность генсека в партии была фактически упразднена (на нее после XVII съезда никого не избирали), Киров формально оказался на равных со Сталиным, который тоже входил в состав Политбюро, Оргбюро и Секретариата с момента их образования. Такой чести -- быть одновременно членом всех трех высших партийных органов -- в 20-е годы удостаивался только Молотов, а в 30-е годы -- Каганович.
По официальной версии, убийство Кирова было для Сталина огромной личной потерей. 21 декабря 1934 года Сталин встречал свой 55-й юбилей. Никто не осмелился публично поздравить его: у Сталина был траур.
Красавица Мильда
Первым в "террористической" версии убийства усомнился Никита Хрущев. По выдвинутому им на XX съезде КПСС сценарию получалось, что покушение на Кирова организовал и осуществил нарком НКВД Ягода, который действовал по личному указанию Сталина.
13 апреля 1956 года Президиум ЦК КПСС принял решение о создании комиссии под председательством Молотова для проверки этого дела. Вообще-то подобных комиссий было несколько, и все они после тщательной дополнительной проверки, проведения ряда экспертиз пришли к выводу: никаким членом "зиновьевской оппозиции" убийца не являлся, а "процесс об убийстве С.М. Кирова был преднамеренно сфальсифицирован и, по замыслу его организаторов, должен был послужить и послужил формальным прикрытием для новых процессов -- против лидеров бывших оппозиций, а также для проведения массовых репрессий". Документы эти все это время пылились в архивах под грифом "секретно". Но и хрущевская версия о причастности Сталина и сотрудников НКВД к убийству Кирова объективными данными не подтвердилась.
Однако вернемся в 1934 год. Что предшествовало убийству?
В 1934 году, когда рабочий кабинет Кирова в Смольном был переведен из большого многолюдного коридора в малый, со специально оборудованным отдельным подъездом, Сергей Миронович воспользоваться привилегиями не спешил.
Входил в Смольный через общий вход, тяготился охраной, сетовал начальнику Ленинградского НКВД Медведю, что его сильно опекают, поэтому сотрудникам охраны были даны указания держаться от него подальше.
Пятидесятилетний, пьющий, до поступления в ОГПУ работавший ночным сторожем охранник Борисов был единственным, кого Киров предпочитал держать подле себя. Руководство НКВД не раз хотело Борисова заменить, но всегда встречало жесткий отпор Кирова. Документально подтверждено, что Борисов не раз нарушал инструкции и по просьбе Кирова оставлял его одного.
Мильда Драуле, 25-летняя красавица-прибалтийка, появилась в Ленинграде в 1926 году, куда переехала к своему мужу Леониду Николаеву. С ним она познакомилась годом раньше в Лужском укоме комсомола, где Леонид работал управделами, а Мильда -- заведующей сектором учета. Вскоре после знакомства они поженились -- Мильде в ту пору было 24, Леониду едва минул 21.
Семья и знакомые Мильды пребывали в шоке: никто не мог понять, чем такое чудовище, как Леонид, привлекло красавицу Мильду. Новоиспеченный муж отличался неуживчивым характером, за 15 лет сменил 13 мест работы. Родные, близкие и просто знакомые характеризовали Николаева как человека как минимум раздражительного и неуравновешенного. В детстве Николаев перенес тяжелейшую форму рахита и до 11 лет не мог ходить. Допрошенные по его делу знакомые отмечали, что он страдал манией величия. В личных дневниках, изъятых в его квартире после убийства Кирова, Николаев писал, что непременно войдет в историю, ему будут ставить памятники, и сравнивал себя с Желябовым и Радищевым.
В сентябре 1930 года неожиданно произошли изменения в судьбе 29-летней Мильды: ее ни с того ни с сего приняли на работу в аппарат обкома партии сначала учетчиком в сектор статистики, затем помощником заведующего сектором кадров легкой промышленности. Можно лишь предположить, кто протежировал Мильде. Но очевидно, что репутации этого "кого-то" было достаточно, чтобы Мильде нашлось место в обкоме.
Следом начинается светлая полоса и у Леонида. После долгих неудач его принимают на работу в обком партии инструктором-референтом. Полгода супруги работали бок о бок в Смольном, получили отдельную (!) квартиру в Батенинском жилмассиве, куда переехали с двумя детьми и матерью Мильды.
В августе 1932 года Леонида зачислили инспектором в областную контрольную комиссию Рабоче-Крестьянской инспекции с солидным окладом в 250 рублей в месяц. Человек, который рекомендовал Леонида в РКИ, должен был обладать немалой властью, занимать как минимум пост секретаря обкома. Ведь зачисление на работу происходило с нарушением существовавших правил: Николаев не представил рекомендации трудового коллектива и партийной организации. Слово ходатая оказалось более весомым.
Лето 1933 года снова внесло изменения в трудовую биографию Леонида и Мильды. В конца августа 1933 года Мильду перевели из Смольного в Управление уполномоченного наркомата тяжелой промышленности на канал Грибоедова, 6. Причины перевода не ясны. Но работавшие с архивами сотрудники спецслужб высказали предположение, что выбор на наркомат тяжелой промышленности пал не случайно: его возглавлял Серго Орджоникидзе, близкий друг Кирова.
31 марта 1934 года за отказ выехать на работу в систему транспорта Николаев был исключен из членов ВКП(б) и выгнан с работы. Николаев стал жаловаться во все инстанции, в том числе и Кирову. В конечном итоге в партии его восстановили, но объявили весьма строгое взыскание, а на работу не вернули. Несколько месяцев он был безработным и жил за счет своей жены.
1 декабря
Это обстоятельство, говорят, Николаева сильно угнетало. Судя по дневникам, именно тогда в его голове зародилась мысль убить Кирова. Тогда же появились записи о памятнике и сравнение себя с Радищевым.
Теперь Николаев повсюду носил с собой наган, обладателем которого он стал 2 сентября 1924 года, на что и получил соответствующее разрешение Ленинградского ОГПУ. Есть версия, будто Леонид следил за Кировым, что сделать в принципе было нетрудно -- Сергей Миронович часть пути от дома в Смольный и обратно предпочитал проходить пешком.
В тот роковой день 1 декабря 1934 года Киров с утра находился дома и готовился к докладу об итогах ноябрьского Пленума ПК ВКП(б), который он должен был делать в 18 часов во дворце им. Урицкого (Таврический дворец) на собрании актива Ленинградской партийной организации. В Смольный Киров не собирался, но за полтора часа до начала собрания внезапно сорвался и поехал туда.
В это время Николаев прошел в Смольный по партбилету в надежде через своих знакомых достать билет на собрание в Таврическом. Но тщетно. Неожиданно в половине пятого он на третьем этаже Смольного встретил Кирова. Тот шел впереди, за ним на расстоянии 20 шагов плелся охранник Борисов. Существует предположение, что в тот день Борисов был пьян.
Киров скрылся за поворотом, ведущим в малый коридор, где находился его кабинет. Борисов же еще продолжал идти по большому коридору. Не дойдя двух шагов до поворота, он услышал выстрел, а пока вытаскивал револьвер и взводил курок, услышал второй. Вбежав в малый коридор, он увидел двух человек, лежавших на расстоянии 3--4 метра друг от друга на полу. Один из них был мертв, другой бился в истерике. В стороне лежал револьвер.
Мильда ждала Кирова в кабинете?
Покончив с Кировым одним выстрелом в голову, вторым Николаев хотел, по его словам, покончить с собой, но, видимо, промахнулся. Пока врачи и следователи занимались Николаевым, ленинградские чекисты задержали его 30-летнюю жену. Удивляет быстрота ареста: уже через 15 минут после выстрела следователь Коган начал допрос Мильды Драуле в здании Управления НКВД на Литейном, 4, продолжавшийся два с половиной часа. Ведь для того, чтобы найти человека, съездить за ним и привезти на Литейный, следователям понадобилось бы как минимум полчаса. Логично будет предположить, что Драуле ждала Кирова в его кабинете, что именно ее Сергей Миронович так спешил увидеть перед партактивом.
То, что Киров был знаком с Драуле, сомнений не вызывает: Киров знал всех сотрудников аппарата обкома, помнил их имена, отчества и фамилии. Вопрос в другом: насколько была возможной любовная связь между Драуле и Кировым? Документальные архивы хранят в себе разговоры, которые поползли по Питеру сразу после убийства Кирова. Из нескольких сотен донесений ясно одно: люди говорили исключительно о личных отношениях Драуле и Кирова, а вовсе не о каком-то заговоре и теракте.
Вот цитаты из недавно рассекреченных документов того времени.
"Коммерческая контора Д.Л.Т. Главбух, беспартийный Хасанов говорил служащим, что т. Кирова убил Николаев за то, что С.М.Киров жил с его женой. Николаев предупреждал письменно, но Сергей Миронович не послушал, он его за это и убил".
"Кандидат партии Гублер на вопрос беспартийного, за что убит тов. Киров, ответил: "Из-за баб". (На вызов в партком не явился)".
Следователей тоже очень интересовал характер взаимоотношений Драуле и Кирова. На все вопросы Мильда, вперившись взглядом в одну точку, отвечала, что, поскольку их управление находилось в Смольном, она там часто видела Кирова, последний раз встретила его вместе с другими работниками 3 или 4 ноября 1934 года.
10 марта 1935 года Мильду Драуле расстреляли. Двое детей остались сиротами, их передали в детский дом. Большую часть жизни они не будут знать правду о своих родителях.
Впрочем, как и все мы.
Сегодня сотрудники российских спецслужб, еще раз изучив уголовное дело, предполагают: Киров стал жертвой бытового убийства -- на почве ревности.Сергей Киров был застрелен у дверей своего кабинета в Смольном в половине пятого пополудни. Убийцу, тридцатилетнего безработного Леонида Николаева, арестовали тут же, на месте преступления.
Самое удивительное во всей этой истории то, что уголовное дело по факту убийства так и не возбуждалось. Никогда. Сотрудниками УНКВД Ленинградской области были проведены первоначальные следственные действия -- допросы, обыски, но само место происшествия, как следует из архивных документов, тщательного осмотра удостоено не было.
В ходе предварительного следствия кроме Николаева были арестованы и преданы суду еще 13 человек -- практически все они в прошлом принадлежали к зиновьевской оппозиции. В приговоре суда указано, что в 1933--1934 годах в Ленинграде из числа бывших участников зиновьевской оппозиции образовалась и действовала подпольная террористическая группа, руководство которой осуществлял так называемый Ленинградский центр, по указанию которого Николаев и убил Кирова.
...Через 2 часа после выстрела в Смольном Сталин выехал специальным поездом в Ленинград. Прибыв на место, он взял на себя руководство расследованием. Точно известно, что версию о "зиновьевском" терроре предложил Сталин. Без промедления убийство Кирова было использовано как повод для массовых репрессий в стране.
Согласно архивам спецслужб, Николаев был причислен к террористическому "Ленинградскому центру" лично Сталиным. 21 декабря 1934 года "отцу народов" был представлен проект сообщения в печати о результатах следствия. В этом сообщении убийца как участник "зиновьевской оппозиции" не значился, но Сталин собственноручно вписал его в число членов "Ленинградского центра".
На первых порах следствие осложнялось тем, что Николаев категорически отрицал факт участия в оппозиции и знакомства с другими арестованными. Тогда согласно документам Сталин велел "купить Николаеву курочек (имея в виду улучшение питания. -- "Профиль"), создать условия". И действительно, Николаеву отвели отдельную камеру, разрешили принимать ванну и даже поставляли красное вино. Через несколько дней он признался в своей связи с "оппозицией" и убийстве Кирова по приказу "Ленинградского центра". А спустя месяц вместе с остальными арестованными по делу был признан виновным и приговорен к высшей мере наказания -- расстрелу.
Друг и брат
Сергей Костриков (такова настоящая фамилия Кирова) родился в городе Уржум Вятской губернии. Его появление на свет было омрачено драматическими событиями: отец, Мирон Костриков, бросил семью и затем спился. Мать, Екатерина Казанцева, вскоре после рождения сына умерла от чахотки. Сначала мальчика воспитывала бабушка, а едва Сереже исполнилось восемь лет, его отдали в приют.
Киров закончил Казанское механико-техническое училище и в 1904 году вступил в РСДРП. В 1909 году он, спасаясь от преследований, уезжает во Владикавказ, где существовал относительно слабый полицейский надзор. Киров устраивается на работу в местную газету "Терек" и наряду с написанием заметок и статей активно занимается нелегальной пропагандой марксизма.
С началом Первой мировой войны он возглавил партийную организацию Владикавказа, а в 1917 году стал одним из руководителей установления Советской власти на Северном Кавказе, в том числе и в Чечне.
Предположительно знакомство Кирова и Сталина состоялось в октябре 1917 года на II Всероссийском съезде Советов. В мае 1924 года Сталин сделает Кирову, в ту пору секретарю азербайджанского ЦК, первый комплимент -- лично подарит ему свою книгу "О Ленине и ленинизме" с автографом: "Другу моему и брату любимому от автора".
Считается, что Киров активно способствовал созданию культа личности Сталина. Он пел Сталину осанны, называя его "политическим гигантом", любил публично расправляться с его противниками. Каменева и Зиновьева называл "слепыми" и "несчастными", Троцкого -- "проклятым", а Томского с Рыковым -- "турецкими святыми", "обозной ратью".
В 1925 году именно в лице Кирова Сталин нашел надежного соратника в борьбе с оппозицией и рекомендовал его на должность секретаря Ленинградского губкома партии, разглядев в нем не только перспективного руководителя, но и преданного товарища.
В апреле 1926 года Сталин посетил Ленинград и убедился в правильности своего выбора: при самом активном участии Кирова "новая оппозиция" была подавлена. Киров, будучи сторонником политических методов в разрешении проблем (впрочем, физические репрессии в то время не практиковались и Сталиным), провел тотальную зачистку кадров, отстранил от власти и выселил из города сторонников Зиновьева. Он очень гордился своим вкладом в дело разгрома "новой оппозиции" и даже похвалил себя на партийной конференции: "Взять хотя бы Зиновьева и меня, раба грешного. Он, ей-богу, не глупее меня, а может быть, и умнее, но кишка у него тоньше, чем у меня. За это я ручаюсь".
В июле 1926 года сорокалетнего Кирова избирают кандидатом в члены Политбюро. С этого времени началось его сближение со Сталиным. Причиной тому, возможно, была некоторая их схожесть. У обоих обездоленное детство, безотцовщина. Не последнюю роль сыграл "кавказский мотив": Киров достаточно долго, с 1909 по 1926 год, прожил на Кавказе и о красотах Эльбруса и Казбека знал не понаслышке. Быть может, Сталина тронули рассказы Кирова о том, как в бытность полпредом в меньшевистской Грузии он, вопреки всем дипломатическим нормам, выходил на балкон полпредства и приветствовал грузинских рабочих от имени Советской власти.
Учитывая некую разницу в возрасте (семь лет), Киров питал к Сталину чувства, схожие с чувствами младшего брата к старшему. После избрания Кирова в 1930 году членом Политбюро он с особой гордостью говорил, что теперь очень часто видит товарища Сталина.
С начала 30-х годов Сталин и Киров вместе проводили отпуск в Сочи. Совместные посещения бани и морские купания свидетельствовали об особом расположении "отца всех народов" к Кирову. Будучи заядлым охотником и рыболовом, Киров регулярно присылал Сталину из Ленинграда свежую рыбу и дичь. После гибели в 1932 году жены Сталина, Надежды Аллилуевой, Киров, приезжая в Москву, останавливался у Сталина, а не у Орджоникидзе, как это прежде бывало.
Роковой для Кирова 1934 год стал поистине "звездным" для его политической карьеры. В феврале он, оставаясь первым секретарем Ленинградского обкома и горкома партии, был избран в состав Оргбюро и Секретариата ЦК партии. Поскольку должность генсека в партии была фактически упразднена (на нее после XVII съезда никого не избирали), Киров формально оказался на равных со Сталиным, который тоже входил в состав Политбюро, Оргбюро и Секретариата с момента их образования. Такой чести -- быть одновременно членом всех трех высших партийных органов -- в 20-е годы удостаивался только Молотов, а в 30-е годы -- Каганович.
По официальной версии, убийство Кирова было для Сталина огромной личной потерей. 21 декабря 1934 года Сталин встречал свой 55-й юбилей. Никто не осмелился публично поздравить его: у Сталина был траур.
Красавица Мильда
Первым в "террористической" версии убийства усомнился Никита Хрущев. По выдвинутому им на XX съезде КПСС сценарию получалось, что покушение на Кирова организовал и осуществил нарком НКВД Ягода, который действовал по личному указанию Сталина.
13 апреля 1956 года Президиум ЦК КПСС принял решение о создании комиссии под председательством Молотова для проверки этого дела. Вообще-то подобных комиссий было несколько, и все они после тщательной дополнительной проверки, проведения ряда экспертиз пришли к выводу: никаким членом "зиновьевской оппозиции" убийца не являлся, а "процесс об убийстве С.М. Кирова был преднамеренно сфальсифицирован и, по замыслу его организаторов, должен был послужить и послужил формальным прикрытием для новых процессов -- против лидеров бывших оппозиций, а также для проведения массовых репрессий". Документы эти все это время пылились в архивах под грифом "секретно". Но и хрущевская версия о причастности Сталина и сотрудников НКВД к убийству Кирова объективными данными не подтвердилась.
Однако вернемся в 1934 год. Что предшествовало убийству?
В 1934 году, когда рабочий кабинет Кирова в Смольном был переведен из большого многолюдного коридора в малый, со специально оборудованным отдельным подъездом, Сергей Миронович воспользоваться привилегиями не спешил.
Входил в Смольный через общий вход, тяготился охраной, сетовал начальнику Ленинградского НКВД Медведю, что его сильно опекают, поэтому сотрудникам охраны были даны указания держаться от него подальше.
Пятидесятилетний, пьющий, до поступления в ОГПУ работавший ночным сторожем охранник Борисов был единственным, кого Киров предпочитал держать подле себя. Руководство НКВД не раз хотело Борисова заменить, но всегда встречало жесткий отпор Кирова. Документально подтверждено, что Борисов не раз нарушал инструкции и по просьбе Кирова оставлял его одного.
Мильда Драуле, 25-летняя красавица-прибалтийка, появилась в Ленинграде в 1926 году, куда переехала к своему мужу Леониду Николаеву. С ним она познакомилась годом раньше в Лужском укоме комсомола, где Леонид работал управделами, а Мильда -- заведующей сектором учета. Вскоре после знакомства они поженились -- Мильде в ту пору было 24, Леониду едва минул 21.
Семья и знакомые Мильды пребывали в шоке: никто не мог понять, чем такое чудовище, как Леонид, привлекло красавицу Мильду. Новоиспеченный муж отличался неуживчивым характером, за 15 лет сменил 13 мест работы. Родные, близкие и просто знакомые характеризовали Николаева как человека как минимум раздражительного и неуравновешенного. В детстве Николаев перенес тяжелейшую форму рахита и до 11 лет не мог ходить. Допрошенные по его делу знакомые отмечали, что он страдал манией величия. В личных дневниках, изъятых в его квартире после убийства Кирова, Николаев писал, что непременно войдет в историю, ему будут ставить памятники, и сравнивал себя с Желябовым и Радищевым.
В сентябре 1930 года неожиданно произошли изменения в судьбе 29-летней Мильды: ее ни с того ни с сего приняли на работу в аппарат обкома партии сначала учетчиком в сектор статистики, затем помощником заведующего сектором кадров легкой промышленности. Можно лишь предположить, кто протежировал Мильде. Но очевидно, что репутации этого "кого-то" было достаточно, чтобы Мильде нашлось место в обкоме.
Следом начинается светлая полоса и у Леонида. После долгих неудач его принимают на работу в обком партии инструктором-референтом. Полгода супруги работали бок о бок в Смольном, получили отдельную (!) квартиру в Батенинском жилмассиве, куда переехали с двумя детьми и матерью Мильды.
В августе 1932 года Леонида зачислили инспектором в областную контрольную комиссию Рабоче-Крестьянской инспекции с солидным окладом в 250 рублей в месяц. Человек, который рекомендовал Леонида в РКИ, должен был обладать немалой властью, занимать как минимум пост секретаря обкома. Ведь зачисление на работу происходило с нарушением существовавших правил: Николаев не представил рекомендации трудового коллектива и партийной организации. Слово ходатая оказалось более весомым.
Лето 1933 года снова внесло изменения в трудовую биографию Леонида и Мильды. В конца августа 1933 года Мильду перевели из Смольного в Управление уполномоченного наркомата тяжелой промышленности на канал Грибоедова, 6. Причины перевода не ясны. Но работавшие с архивами сотрудники спецслужб высказали предположение, что выбор на наркомат тяжелой промышленности пал не случайно: его возглавлял Серго Орджоникидзе, близкий друг Кирова.
31 марта 1934 года за отказ выехать на работу в систему транспорта Николаев был исключен из членов ВКП(б) и выгнан с работы. Николаев стал жаловаться во все инстанции, в том числе и Кирову. В конечном итоге в партии его восстановили, но объявили весьма строгое взыскание, а на работу не вернули. Несколько месяцев он был безработным и жил за счет своей жены.
1 декабря
Это обстоятельство, говорят, Николаева сильно угнетало. Судя по дневникам, именно тогда в его голове зародилась мысль убить Кирова. Тогда же появились записи о памятнике и сравнение себя с Радищевым.
Теперь Николаев повсюду носил с собой наган, обладателем которого он стал 2 сентября 1924 года, на что и получил соответствующее разрешение Ленинградского ОГПУ. Есть версия, будто Леонид следил за Кировым, что сделать в принципе было нетрудно -- Сергей Миронович часть пути от дома в Смольный и обратно предпочитал проходить пешком.
В тот роковой день 1 декабря 1934 года Киров с утра находился дома и готовился к докладу об итогах ноябрьского Пленума ПК ВКП(б), который он должен был делать в 18 часов во дворце им. Урицкого (Таврический дворец) на собрании актива Ленинградской партийной организации. В Смольный Киров не собирался, но за полтора часа до начала собрания внезапно сорвался и поехал туда.
В это время Николаев прошел в Смольный по партбилету в надежде через своих знакомых достать билет на собрание в Таврическом. Но тщетно. Неожиданно в половине пятого он на третьем этаже Смольного встретил Кирова. Тот шел впереди, за ним на расстоянии 20 шагов плелся охранник Борисов. Существует предположение, что в тот день Борисов был пьян.
Киров скрылся за поворотом, ведущим в малый коридор, где находился его кабинет. Борисов же еще продолжал идти по большому коридору. Не дойдя двух шагов до поворота, он услышал выстрел, а пока вытаскивал револьвер и взводил курок, услышал второй. Вбежав в малый коридор, он увидел двух человек, лежавших на расстоянии 3--4 метра друг от друга на полу. Один из них был мертв, другой бился в истерике. В стороне лежал револьвер.
Мильда ждала Кирова в кабинете?
Покончив с Кировым одним выстрелом в голову, вторым Николаев хотел, по его словам, покончить с собой, но, видимо, промахнулся. Пока врачи и следователи занимались Николаевым, ленинградские чекисты задержали его 30-летнюю жену. Удивляет быстрота ареста: уже через 15 минут после выстрела следователь Коган начал допрос Мильды Драуле в здании Управления НКВД на Литейном, 4, продолжавшийся два с половиной часа. Ведь для того, чтобы найти человека, съездить за ним и привезти на Литейный, следователям понадобилось бы как минимум полчаса. Логично будет предположить, что Драуле ждала Кирова в его кабинете, что именно ее Сергей Миронович так спешил увидеть перед партактивом.
То, что Киров был знаком с Драуле, сомнений не вызывает: Киров знал всех сотрудников аппарата обкома, помнил их имена, отчества и фамилии. Вопрос в другом: насколько была возможной любовная связь между Драуле и Кировым? Документальные архивы хранят в себе разговоры, которые поползли по Питеру сразу после убийства Кирова. Из нескольких сотен донесений ясно одно: люди говорили исключительно о личных отношениях Драуле и Кирова, а вовсе не о каком-то заговоре и теракте.
Вот цитаты из недавно рассекреченных документов того времени.
"Коммерческая контора Д.Л.Т. Главбух, беспартийный Хасанов говорил служащим, что т. Кирова убил Николаев за то, что С.М.Киров жил с его женой. Николаев предупреждал письменно, но Сергей Миронович не послушал, он его за это и убил".
"Кандидат партии Гублер на вопрос беспартийного, за что убит тов. Киров, ответил: "Из-за баб". (На вызов в партком не явился)".
Следователей тоже очень интересовал характер взаимоотношений Драуле и Кирова. На все вопросы Мильда, вперившись взглядом в одну точку, отвечала, что, поскольку их управление находилось в Смольном, она там часто видела Кирова, последний раз встретила его вместе с другими работниками 3 или 4 ноября 1934 года.
10 марта 1935 года Мильду Драуле расстреляли. Двое детей остались сиротами, их передали в детский дом. Большую часть жизни они не будут знать правду о своих родителях.
Впрочем, как и все мы.
АРИНА ЮРЬЕВА
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
