Архивная публикация 2008 года: "Еще раз к вопросу о цвете кошек"
Статья Андрея Девятова, публикуемая в «Профиле», интересна прежде всего особым вниманием к специфике иероглифического письма и, как следствие, основанного на нем способа мышления. Оно действительно, с одной стороны, предельно конкретно, а с другой — очень символично. И эту его особенность необходимо учитывать при любом анализе китайской политики и текстов, написанных на китайском языке.«Статья Андрея Девятова, публикуемая в «Профиле», интересна прежде всего особым вниманием к специфике иероглифического письма и, как следствие, основанного на нем способа мышления. Оно действительно, с одной стороны, предельно конкретно, а с другой — очень символично. И эту его особенность необходимо учитывать при любом анализе китайской политики и текстов, написанных на китайском языке.
Вместе с тем нельзя не принимать во внимание, что данная символичность — это один из пластов, слоев, и политическое сознание современного Китая этим слоем далеко не исчерпывается. Акцент исключительно на этой стороне мышления китайцев чреват серьезными ошибками. Как и преувеличенное внимание к цветовому оформлению партийного съезда — мне, например, не показалось, что традиционный красный цвет на последнем съезде КПК приобрел оттенок морковного.
То же самое касается и увлечения буквальным переводом китайских иероглифов на русский. Да, в случае с выражением «сяокан» можно согласиться с автором в том, что термин «малое процветание», несущий в себе обширные исторические аналогии, более подходит, чем принятый одно время перевод на основе обыденного значения иероглифа «кан» («маленькая миска», то есть «средняя», или «первоначальная», зажиточность). Впрочем, перевод «сяокан» как «малое процветание» в среде китаистов, как мне кажется, стал уже общепринятым.
Что же касается перевода термина «социализм с китайской спецификой» («чжунго тэсэ шэхуэйчжуи») как «союз кланов вокруг престола предков с оттенками цвета срединного государства», то такая трактовка может иметь место лишь на уровне студенческой шутки (вызванной первым восторгом по поводу того, что все иероглифы, оказывается, имеют многочисленные собственные значения и известные выражения можно трактовать самым замысловатым способом). Да, конечно, иероглиф «шэ» имеет древнее значение община или «объединение 25 дворов вокруг алтаря земли» (другое значение «шэ» — жертвенник на пашне), а иероглиф «хуэй» — значение союз, объединение. Однако современное основное значение и того, и другого иероглифа — «общество», а их сочетание только уточняет и усиливает это общепринятое значение. Слово «шэхуэй» используется везде, где присутствуют общество, общественные науки, социум и т.д., в то время как окончание «чжуи», дословно переводимое как основной принцип, теория, учение, уклон, является фактически суффиксом для всего, что оканчивается на «изм». «Тэсэ» — особый цвет, другими словами — особенности, специфика, «чжунго» — «срединное государство», традиционное самоназвание Китая. Да, конечно, социализм в Китае — китайского, особого цвета, с китайской спецификой. Однако указания на это вполне достаточно, далее усложнять не стоит. В противном случае можно дойти и до указания на то, что в словаре Ошанина на иероглиф «и» («чжуи») наряду со значениями «справедливость, долг, правда, правое дело, честь, честность, принцип, положение, суть, смысл» как одно из значений приводится «фиктивный, фальшивый» (а также «Италия»).
Мне случалось писать о том, что если переводить дословно названия таких стран, как Америка («мэйго»), Франция («фаго»), Германия («дэго»), в соответствии с основным значением используемых иероглифов, то в первом случае получится «прекрасная страна» («мэй» — прекрасный, красивый), во втором — «страна закона», или «образцовая страна» («фа» — закон, образец), в третьем — страна морали, духовности. И по большому счету, от соответствующих ассоциаций рядовому китайцу окончательно абстрагироваться никогда не удается. Тем не менее строить исключительно на этих ассоциациях анализ отношений КНР с соответствующими государствами представляется малопродуктивным. Дело в том, что все эти иероглифы помимо прочего являются фамильными и традиционно используются при передаче географических названий и иностранных терминов. Тем более что, например, «фа» кроме всего прочего это еще и «фашизм» («фасисы»), который для китайцев ни образцовым, ни законным не является.
Это примерно как в случае с геополитикой — как один из методов анализа отношений в мире с учетом конкретных интересов вовлеченных в них государств, определяемых в том числе их геостратегическим положением, она имеет огромное методологическое значение. Однако в тот момент, когда анализ начинает строиться на изначальном традиционном противопоставлении суши и моря и сухопутных и морских держав как имманентно враждебных друг другу, геополитические построения перестают быть научными.
Возвращаясь к статье, хочу подчеркнуть, что основные выводы и прогнозы автора по поводу китайской политики лично у меня никаких возражений не вызывают — вышесказанное больше касается особенностей изложения и увлеченности символикой и историческими аналогиями. В общем, не стоит искать черную кошку там, где ее нет. И цвет искомой кошки здесь совершенно ни при чем».
Статья Андрея Девятова, публикуемая в «Профиле», интересна прежде всего особым вниманием к специфике иероглифического письма и, как следствие, основанного на нем способа мышления. Оно действительно, с одной стороны, предельно конкретно, а с другой — очень символично. И эту его особенность необходимо учитывать при любом анализе китайской политики и текстов, написанных на китайском языке.«Статья Андрея Девятова, публикуемая в «Профиле», интересна прежде всего особым вниманием к специфике иероглифического письма и, как следствие, основанного на нем способа мышления. Оно действительно, с одной стороны, предельно конкретно, а с другой — очень символично. И эту его особенность необходимо учитывать при любом анализе китайской политики и текстов, написанных на китайском языке.
Вместе с тем нельзя не принимать во внимание, что данная символичность — это один из пластов, слоев, и политическое сознание современного Китая этим слоем далеко не исчерпывается. Акцент исключительно на этой стороне мышления китайцев чреват серьезными ошибками. Как и преувеличенное внимание к цветовому оформлению партийного съезда — мне, например, не показалось, что традиционный красный цвет на последнем съезде КПК приобрел оттенок морковного.
То же самое касается и увлечения буквальным переводом китайских иероглифов на русский. Да, в случае с выражением «сяокан» можно согласиться с автором в том, что термин «малое процветание», несущий в себе обширные исторические аналогии, более подходит, чем принятый одно время перевод на основе обыденного значения иероглифа «кан» («маленькая миска», то есть «средняя», или «первоначальная», зажиточность). Впрочем, перевод «сяокан» как «малое процветание» в среде китаистов, как мне кажется, стал уже общепринятым.
Что же касается перевода термина «социализм с китайской спецификой» («чжунго тэсэ шэхуэйчжуи») как «союз кланов вокруг престола предков с оттенками цвета срединного государства», то такая трактовка может иметь место лишь на уровне студенческой шутки (вызванной первым восторгом по поводу того, что все иероглифы, оказывается, имеют многочисленные собственные значения и известные выражения можно трактовать самым замысловатым способом). Да, конечно, иероглиф «шэ» имеет древнее значение община или «объединение 25 дворов вокруг алтаря земли» (другое значение «шэ» — жертвенник на пашне), а иероглиф «хуэй» — значение союз, объединение. Однако современное основное значение и того, и другого иероглифа — «общество», а их сочетание только уточняет и усиливает это общепринятое значение. Слово «шэхуэй» используется везде, где присутствуют общество, общественные науки, социум и т.д., в то время как окончание «чжуи», дословно переводимое как основной принцип, теория, учение, уклон, является фактически суффиксом для всего, что оканчивается на «изм». «Тэсэ» — особый цвет, другими словами — особенности, специфика, «чжунго» — «срединное государство», традиционное самоназвание Китая. Да, конечно, социализм в Китае — китайского, особого цвета, с китайской спецификой. Однако указания на это вполне достаточно, далее усложнять не стоит. В противном случае можно дойти и до указания на то, что в словаре Ошанина на иероглиф «и» («чжуи») наряду со значениями «справедливость, долг, правда, правое дело, честь, честность, принцип, положение, суть, смысл» как одно из значений приводится «фиктивный, фальшивый» (а также «Италия»).
Мне случалось писать о том, что если переводить дословно названия таких стран, как Америка («мэйго»), Франция («фаго»), Германия («дэго»), в соответствии с основным значением используемых иероглифов, то в первом случае получится «прекрасная страна» («мэй» — прекрасный, красивый), во втором — «страна закона», или «образцовая страна» («фа» — закон, образец), в третьем — страна морали, духовности. И по большому счету, от соответствующих ассоциаций рядовому китайцу окончательно абстрагироваться никогда не удается. Тем не менее строить исключительно на этих ассоциациях анализ отношений КНР с соответствующими государствами представляется малопродуктивным. Дело в том, что все эти иероглифы помимо прочего являются фамильными и традиционно используются при передаче географических названий и иностранных терминов. Тем более что, например, «фа» кроме всего прочего это еще и «фашизм» («фасисы»), который для китайцев ни образцовым, ни законным не является.
Это примерно как в случае с геополитикой — как один из методов анализа отношений в мире с учетом конкретных интересов вовлеченных в них государств, определяемых в том числе их геостратегическим положением, она имеет огромное методологическое значение. Однако в тот момент, когда анализ начинает строиться на изначальном традиционном противопоставлении суши и моря и сухопутных и морских держав как имманентно враждебных друг другу, геополитические построения перестают быть научными.
Возвращаясь к статье, хочу подчеркнуть, что основные выводы и прогнозы автора по поводу китайской политики лично у меня никаких возражений не вызывают — вышесказанное больше касается особенностей изложения и увлеченности символикой и историческими аналогиями. В общем, не стоит искать черную кошку там, где ее нет. И цвет искомой кошки здесь совершенно ни при чем».
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
