Архивная публикация 2006 года: "Гиблое место"
Аэропорт Иркутска построен на костях. Именно поэтому, считают местные жители, здесь так часто разбиваются самолеты. Рядом с аэропортом — поселок Пивовариха, бывший колхоз «Первое мая», принадлежавший НКВД. Здесь находился «сортировочный пункт» — люди отсюда направлялись по лагерям и тюрьмам. На даче ссыльного поляка, известной иркутянам как Дача Лунного Короля, было место отдыха для энкавэдэшников. Местные обслуживали хозяев дачи, проживая в бараках и не имея права без спроса отлучиться в город. Между дачей и современной территорией аэропорта — мертвая расстрельная зона, где в могильниках, как скот, захоронены убитые чекистами люди. Рево Сафронов, председатель Ассоциации жертв политических репрессий, считает, что там зарыто 14—15 тыс. погибших.
«Там был расстрелян, например, последний настоятель моего храма Иннокентий Шабанов. Все новомученики Иркутского района там», — говорит настоятель храма в Усть-Куде (Хомутово) отец Вячеслав. Он рассказывает, что после дождей из земли вымывает кости. Тогда подсыпают землю, чтобы скрыть останки. То есть окрестности Пивоварихи, выходящие на территорию аэропорта, и непосредственно часть взлетно-посадочной полосы (ВПП) представляют собой огромный могильник. Людей сбрасывали в общие рвы-накопители навалом. Спецзона ГБ УНКВД ИО — «зона скорби» — имеет только официальную площадь более 200 га. Нынешнее кладбище жертв политических репрессий с установленным им памятником — лишь небольшая ее часть.
Когда в этих местах начали сажать картошку, из земли «поползли» кости. Говорят, люди на тех полянах чувствовали сильное головокружение и тошноту. Находили там вещи убитых — то галошу, то кучку пуговиц. Когда самолет взлетает или садится, в иллюминатор видны как раз те самые страшные поляны.
«Говорят, лишь четверть этой страшной территории открыта. Остальные три четверти забетонированы и находятся под полосой аэродрома. В 60-е годы власти пресекли перенесение захоронений», — рассказывает отец Вячеслав, историк по образованию.
Можно верить либо не верить в Бога или мистику, но считается, что люди, погребенные без должного уважения, взывают к потомкам. На страшном месте поставили мемориал, стену с фотографиями репрессированных — облагородили, воткнули разъясняющую табличку. Активисты отвоевали эту территорию — братское кладбище тоже планировали закатать в бетон. Для продления взлетной полосы, которой как раз не хватило А-310 9 июля.
«Не хотелось бы напрямую связывать захоронения и катастрофы в Иркутске. Но если посчитать, то получается, что в Иркутске каждые два-три года падает самолет. Память предков вопиет». — Отец Вячеслав считает, что надо наконец вынести аэропорт за пределы Иркутска.
Злополучные гаражи
Анализируя причины катастрофы утром 9 июля в иркутском аэропорту, многие отмечают, что вблизи взлетно-посадочной полосы находится гаражный кооператив. И якобы строители кооператива нарушили правило так называемой буферной зоны: между ВПП и ближайшими строениями должно быть расстояние от 200 до 500 м, это пространство засыпается гравием, чтобы в случае чего самолет в нем «завяз». В Иркутске же между полосой и гаражами было не более 50 м заросшей бурьяном земли. Однако на следующий день после гибели аэробуса появилась официальная информация, что кооператив располагался здесь законно.
В администрации Иркутска сообщили, что земля под строительство гаражного кооператива №48 по улице Можайского, 6, в который и врезался аэробус А-310, была выделена с соблюдением всех формальностей в 1976 году. Иркутский объединенный авиаотряд обратился в горисполком с просьбой выделить 1 га земли вдоль бетонного забора аэродрома для строительства 210 гаражей. Чем тогда руководствовались отцы города и руководство аэропорта, принимая решение о строительстве гаражей? Возможно, были уверены, что аэропорт должны перенести за город. Разговоры об этом идут в Иркутске давно. Перенос предусматривался одним из вариантов генплана Иркутска, принятого в 70-х годах. На месте ВПП должны были появиться жилые микрорайоны. По словам бывшего главного архитектора Иркутска Владимира Буха, тогда все были уверены: аэропорт надо переносить. Даже нашли новое место, но вмешались военные, заявившие, что новая площадка расположена в непосредственной близости от каких-то секретных объектов.
Зампредседателя гаражного кооператива №48 Петр Просейкин также утверждает, что уже в 1976 году были планы перенести аэропорт, поэтому строили кооператив на перспективу. До 1997 года городские власти еще семь раз принимали решения о дополнительном выделении земли. Гаражи, в которые врезался лайнер, как раз и были построены в середине 90-х.
Примерно в это же время администрация иркутского аэропорта, зажатого с двух сторон городскими постройками, озадачилась вопросом, как принимать современные лайнеры. Старая полоса, рассчитанная в свое время еще на Ту-104, имела длину 2,7 км. Для современных аэробусов этого крайне мало. Хабаровский институт «Дальпроект» предложил развернуть полосу на 30 градусов и как бы «вытащить» ее из городской черты. При этом протяженность ее можно было сделать какой угодно. Проект показался слишком дорогим. И решили просто удлинить существующую полосу в обе стороны — 400 метров к Байкалу и 400 метров к Иркутску. Что, руководство аэропорта и города не видело, что происходит по разные стороны бетонного забора, ограждающего летное поле? Город строил гаражи, а аэропорт удлинял «взлетку». Каждый в отдельности делал все законно, а вместе получились вещи несовместные…
После катастрофы 9 июля вопрос о переносе аэропорта уже решен. Во всяком случае, так сказал губернатор Александр Тишанин. Министр транспорта Игорь Левитин подтвердил необходимость переноса.
Но и здесь не все однозначно: ряд иркутских ученых настаивают на тщательной экспертизе нового места. Их сомнения вызывает, например, территория между Ангарском и Иркутском. Она ведь тоже будет застраиваться, и тогда новый аэропорт через какое-то время опять окажется рядом с жилыми кварталами. Еще большее опасение у ученых вызывают химические производства Ангарска и Шелехова — если они будут находиться в достаточной близости от аэропорта.
Страшно летать
Как бы цинично это ни звучало, но иркутяне привыкли к авиакатастрофам. Даже шутка в ходу: давно в Иркутске самолеты не падали, становится опасно летать. Чаще чем каждые три года — новая трагедия. После которой долго обсуждается необходимость переноса аэропорта за пределы города, удлинения существующей ВПП и т.д. Потом все успокаиваются. И ждут.
На самом деле многие уверены, что причина — вовсе не в проблемном аэродроме. Ведь один разбившийся лайнер вообще взлетал с другого — военного — аэродрома, расположенного в другой части Иркутска. Последний случай и вовсе произошел уже на земле, когда пассажиры отхлопали благодарность пилотам. Что это? Какие-то неведомые байкальские разломы, сбивающие самолеты с курса? Но это так, в порядке бреда. Просто никто не хочет верить в то, что во всех случаях причина — человеческая бестолковость плюс тяжелые летные условия.
В силу профессии мне пришлось побывать на месте падения двух авиалайнеров. Зрелище не для слабонервных. Первый «опыт»: работа в Иркутске-II — так называется район, расположенный рядом со знаменитым авиазаводом «Иркут». Именно оттуда взлетал злополучный грузовой «Руслан», рухнувший зимой 1997-го на жилые дома. Мир обошли страшные фотографии — хвост огромного самолета, лежащий на развалинах пятиэтажки. И снег, усеянный обломками. Кто-то в разгар субботнего дня собирался на прогулку, смотрел телевизор, звонил по телефону... И вот в соседней квартире, где только рухнул балкон, все остались живы, а этот кто-то — звонящий, смотрящий, одевающийся, у которого квартира была не так удачно расположена — оказался погребенным. Многие жители соседних домов потом долго не могли спать, — даже после курса реабилитации им снилась приземляющаяся на балкон махина. Во дворе пострадавших домов находился интернат, дети остались живы, но по ночам их мучили кошмары.
Через четыре года мне пришлось выехать на место падения Ту-154 авиакомпании «Владивосток Авиа». Рейс Екатеринбург—Владивосток с посадкой в Иркутске. Сесть ему не удалось. При заходе на посадку он упал вблизи города, разлетевшись на мелкие обломки. Только хвост остался целым. Но если при ударе о землю от самолета что-то еще остается, то от людей — практически ничего. Как будто и не сидели в салоне полторы сотни человек. Представьте: поле, редкие деревья, среди них — обломки. Идешь, а тебе под ноги попадается целехонький чемодан. Детская шапочка. Деньги. Говорят, на месте падения находили эмбрионы: в самолете летели беременные женщины. Эмбрионы оставались невредимыми, а люди — в пыль. Что пронеслось в головах людей, когда самолет дождливым летним утром сделал резкий крен и устремился вниз? Надеюсь, они даже не поняли, что произошло.
Официально причин гибели того и другого самолета никто не озвучил. Обнародовали только предварительные версии. В первом случае — перегруз, во втором — отказ двигателей.
Я видела два рухнувших самолета на месте. И вряд ли когда-либо забуду об этом. Я спокойно летаю в любые части света, но пятичасовой перелет в родной Иркутск для меня выстелен нервами. Мне все равно, почему в Иркутске с периодичностью в два-три-четыре года падают самолеты. Мне просто страшно.
Инесса Паперная
Аэропорт Иркутска построен на костях. Именно поэтому, считают местные жители, здесь так часто разбиваются самолеты. Рядом с аэропортом — поселок Пивовариха, бывший колхоз «Первое мая», принадлежавший НКВД. Здесь находился «сортировочный пункт» — люди отсюда направлялись по лагерям и тюрьмам. На даче ссыльного поляка, известной иркутянам как Дача Лунного Короля, было место отдыха для энкавэдэшников. Местные обслуживали хозяев дачи, проживая в бараках и не имея права без спроса отлучиться в город. Между дачей и современной территорией аэропорта — мертвая расстрельная зона, где в могильниках, как скот, захоронены убитые чекистами люди. Рево Сафронов, председатель Ассоциации жертв политических репрессий, считает, что там зарыто 14—15 тыс. погибших.
«Там был расстрелян, например, последний настоятель моего храма Иннокентий Шабанов. Все новомученики Иркутского района там», — говорит настоятель храма в Усть-Куде (Хомутово) отец Вячеслав. Он рассказывает, что после дождей из земли вымывает кости. Тогда подсыпают землю, чтобы скрыть останки. То есть окрестности Пивоварихи, выходящие на территорию аэропорта, и непосредственно часть взлетно-посадочной полосы (ВПП) представляют собой огромный могильник. Людей сбрасывали в общие рвы-накопители навалом. Спецзона ГБ УНКВД ИО — «зона скорби» — имеет только официальную площадь более 200 га. Нынешнее кладбище жертв политических репрессий с установленным им памятником — лишь небольшая ее часть.
Когда в этих местах начали сажать картошку, из земли «поползли» кости. Говорят, люди на тех полянах чувствовали сильное головокружение и тошноту. Находили там вещи убитых — то галошу, то кучку пуговиц. Когда самолет взлетает или садится, в иллюминатор видны как раз те самые страшные поляны.
«Говорят, лишь четверть этой страшной территории открыта. Остальные три четверти забетонированы и находятся под полосой аэродрома. В 60-е годы власти пресекли перенесение захоронений», — рассказывает отец Вячеслав, историк по образованию.
Можно верить либо не верить в Бога или мистику, но считается, что люди, погребенные без должного уважения, взывают к потомкам. На страшном месте поставили мемориал, стену с фотографиями репрессированных — облагородили, воткнули разъясняющую табличку. Активисты отвоевали эту территорию — братское кладбище тоже планировали закатать в бетон. Для продления взлетной полосы, которой как раз не хватило А-310 9 июля.
«Не хотелось бы напрямую связывать захоронения и катастрофы в Иркутске. Но если посчитать, то получается, что в Иркутске каждые два-три года падает самолет. Память предков вопиет». — Отец Вячеслав считает, что надо наконец вынести аэропорт за пределы Иркутска.
Злополучные гаражи
Анализируя причины катастрофы утром 9 июля в иркутском аэропорту, многие отмечают, что вблизи взлетно-посадочной полосы находится гаражный кооператив. И якобы строители кооператива нарушили правило так называемой буферной зоны: между ВПП и ближайшими строениями должно быть расстояние от 200 до 500 м, это пространство засыпается гравием, чтобы в случае чего самолет в нем «завяз». В Иркутске же между полосой и гаражами было не более 50 м заросшей бурьяном земли. Однако на следующий день после гибели аэробуса появилась официальная информация, что кооператив располагался здесь законно.
В администрации Иркутска сообщили, что земля под строительство гаражного кооператива №48 по улице Можайского, 6, в который и врезался аэробус А-310, была выделена с соблюдением всех формальностей в 1976 году. Иркутский объединенный авиаотряд обратился в горисполком с просьбой выделить 1 га земли вдоль бетонного забора аэродрома для строительства 210 гаражей. Чем тогда руководствовались отцы города и руководство аэропорта, принимая решение о строительстве гаражей? Возможно, были уверены, что аэропорт должны перенести за город. Разговоры об этом идут в Иркутске давно. Перенос предусматривался одним из вариантов генплана Иркутска, принятого в 70-х годах. На месте ВПП должны были появиться жилые микрорайоны. По словам бывшего главного архитектора Иркутска Владимира Буха, тогда все были уверены: аэропорт надо переносить. Даже нашли новое место, но вмешались военные, заявившие, что новая площадка расположена в непосредственной близости от каких-то секретных объектов.
Зампредседателя гаражного кооператива №48 Петр Просейкин также утверждает, что уже в 1976 году были планы перенести аэропорт, поэтому строили кооператив на перспективу. До 1997 года городские власти еще семь раз принимали решения о дополнительном выделении земли. Гаражи, в которые врезался лайнер, как раз и были построены в середине 90-х.
Примерно в это же время администрация иркутского аэропорта, зажатого с двух сторон городскими постройками, озадачилась вопросом, как принимать современные лайнеры. Старая полоса, рассчитанная в свое время еще на Ту-104, имела длину 2,7 км. Для современных аэробусов этого крайне мало. Хабаровский институт «Дальпроект» предложил развернуть полосу на 30 градусов и как бы «вытащить» ее из городской черты. При этом протяженность ее можно было сделать какой угодно. Проект показался слишком дорогим. И решили просто удлинить существующую полосу в обе стороны — 400 метров к Байкалу и 400 метров к Иркутску. Что, руководство аэропорта и города не видело, что происходит по разные стороны бетонного забора, ограждающего летное поле? Город строил гаражи, а аэропорт удлинял «взлетку». Каждый в отдельности делал все законно, а вместе получились вещи несовместные…
После катастрофы 9 июля вопрос о переносе аэропорта уже решен. Во всяком случае, так сказал губернатор Александр Тишанин. Министр транспорта Игорь Левитин подтвердил необходимость переноса.
Но и здесь не все однозначно: ряд иркутских ученых настаивают на тщательной экспертизе нового места. Их сомнения вызывает, например, территория между Ангарском и Иркутском. Она ведь тоже будет застраиваться, и тогда новый аэропорт через какое-то время опять окажется рядом с жилыми кварталами. Еще большее опасение у ученых вызывают химические производства Ангарска и Шелехова — если они будут находиться в достаточной близости от аэропорта.
Страшно летать
Как бы цинично это ни звучало, но иркутяне привыкли к авиакатастрофам. Даже шутка в ходу: давно в Иркутске самолеты не падали, становится опасно летать. Чаще чем каждые три года — новая трагедия. После которой долго обсуждается необходимость переноса аэропорта за пределы города, удлинения существующей ВПП и т.д. Потом все успокаиваются. И ждут.
На самом деле многие уверены, что причина — вовсе не в проблемном аэродроме. Ведь один разбившийся лайнер вообще взлетал с другого — военного — аэродрома, расположенного в другой части Иркутска. Последний случай и вовсе произошел уже на земле, когда пассажиры отхлопали благодарность пилотам. Что это? Какие-то неведомые байкальские разломы, сбивающие самолеты с курса? Но это так, в порядке бреда. Просто никто не хочет верить в то, что во всех случаях причина — человеческая бестолковость плюс тяжелые летные условия.
В силу профессии мне пришлось побывать на месте падения двух авиалайнеров. Зрелище не для слабонервных. Первый «опыт»: работа в Иркутске-II — так называется район, расположенный рядом со знаменитым авиазаводом «Иркут». Именно оттуда взлетал злополучный грузовой «Руслан», рухнувший зимой 1997-го на жилые дома. Мир обошли страшные фотографии — хвост огромного самолета, лежащий на развалинах пятиэтажки. И снег, усеянный обломками. Кто-то в разгар субботнего дня собирался на прогулку, смотрел телевизор, звонил по телефону... И вот в соседней квартире, где только рухнул балкон, все остались живы, а этот кто-то — звонящий, смотрящий, одевающийся, у которого квартира была не так удачно расположена — оказался погребенным. Многие жители соседних домов потом долго не могли спать, — даже после курса реабилитации им снилась приземляющаяся на балкон махина. Во дворе пострадавших домов находился интернат, дети остались живы, но по ночам их мучили кошмары.
Через четыре года мне пришлось выехать на место падения Ту-154 авиакомпании «Владивосток Авиа». Рейс Екатеринбург—Владивосток с посадкой в Иркутске. Сесть ему не удалось. При заходе на посадку он упал вблизи города, разлетевшись на мелкие обломки. Только хвост остался целым. Но если при ударе о землю от самолета что-то еще остается, то от людей — практически ничего. Как будто и не сидели в салоне полторы сотни человек. Представьте: поле, редкие деревья, среди них — обломки. Идешь, а тебе под ноги попадается целехонький чемодан. Детская шапочка. Деньги. Говорят, на месте падения находили эмбрионы: в самолете летели беременные женщины. Эмбрионы оставались невредимыми, а люди — в пыль. Что пронеслось в головах людей, когда самолет дождливым летним утром сделал резкий крен и устремился вниз? Надеюсь, они даже не поняли, что произошло.
Официально причин гибели того и другого самолета никто не озвучил. Обнародовали только предварительные версии. В первом случае — перегруз, во втором — отказ двигателей.
Я видела два рухнувших самолета на месте. И вряд ли когда-либо забуду об этом. Я спокойно летаю в любые части света, но пятичасовой перелет в родной Иркутск для меня выстелен нервами. Мне все равно, почему в Иркутске с периодичностью в два-три-четыре года падают самолеты. Мне просто страшно.
Инесса Паперная
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
