Архивная публикация 2006 года: "Худосочный «Колобок»"
Киреевский детский дом — один из самых малообеспеченных в нашем регионе. Здесь живут 46 сирот дошкольного возраста. Им нужна наша помощь. Журналисты «Профиля» отвезли ребятишкам подарки от сотрудников нашего издательского дома. Помощь пришлась очень кстати. Местные жители называют это место «Колобок». По названию детского садика, который раньше был в этом доме. Несколько лет назад садик превратился в Киреевский интернат для детей-сирот дошкольного возраста: аккуратные клумбы, деревянные веранды, яркие детские горки и качели, даже старая вывеска осталась на фасаде.
Нас здесь ждали. Как только редакционная машина с подарками въехала на территорию, дети закричали: «Ура! Приехали!» — и кинулись навстречу.
Воспитанники детского дома поначалу казались похожими на обычных среднестатистических детей: они одеты как обычные дети, улыбаются как обычные дети и очень общительны. Но... все плохо говорят: коверкают слова, неправильно произносят буквы, не там ставят ударение.
Ко мне подошел мальчик лет шести и показал ярко-розовую машинку.
— Твоя? — спросила я его. Мальчик удивленно на меня посмотрел. Я поняла: вопрос поставлен неверно. Здесь нет ничего «своего». Здесь все общее.
— А у меня своя машина, — гордо сказал мальчик в кепке и показал маленькую серебристую машинку без передних колес. А потом добавил доверительным шепотом: — Я ее вчера в песочнице нашел.
У крыльца, увитого диким виноградом, нас ждала директор интерната Нина Лепехина.
— Пойдемте, я вам все покажу. У нас скромненько, но чисто, — чуть виновато говорит она.
По ходу «экскурсии» выясняется: Киреевский детский дом не видел капремонта почти 20 лет. Рассохшиеся деревянные окна, на которых чудом сохранились фрагменты белой масляной краски, облупившаяся штукатурка, слегка потрескавшиеся стены. Внутри интернат выглядит не так уныло. Видно, что сотрудники стараются сделать здесь уютно: чистые ковровые дорожки, старенький, но вымытый до блеска линолеум, на стенах, выкрашенных серой масляной краской, детские аппликации и композиции из подручных материалов.
— Вот у нас медицинский кабинет, а здесь изолятор — это если кто-нибудь заболеет, чтобы остальных не заражать...
В здании заметно прохладно.
— Зимой у нас холодно, — подтверждает директор, — мы же на самой окраине находимся. В ветреный день к нам сильно задувает. Мы утепляемся, как можем: и щели затыкаем, и окна заклеиваем, но все равно дети мерзнут. Очень нужны новые окна. Вы напишите — может, кто-нибудь поможет. Об автономном отоплении я и не мечтаю — очень дорого. Чтобы полностью отремонтировать это здание, по самым скромным подсчетам, нужно один миллион четыреста тысяч рублей. Такую сумму нам, конечно, никто не даст. Приходится как-то выкручиваться. Вот сейчас фасад начнем ремонтировать. Я прямо ночей не сплю, смету составила — сто тысяч получилось, боюсь, что никто не возьмется за такие деньги.
Идем в комнаты, где дети проводят большую часть свободного времени. У каждой группы их две: игровая и спальня. Старая мебель компенсируется обилием комнатных растений и представителями фауны: даже у самых маленьких в игровых комнатах есть аквариум с рыбками и клетка с попугайчиком. Простенькие дешевые игрушки аккуратно сложены в ящички и коробки. В каждой группе почетное место занимает большая тарелка с овощами, которые дети сами вырастили в маленьком огородике.
В спальнях — в ряд пронумерованные лакированные кровати, покрытые одинаковыми серыми покрывалами. Только на одной кровати — ни белья, ни покрывала.
— В пятницу эту девочку в семью забрали, — говорит Нина Петровна, — а она не хочет в чужую семью, она все про бабушку спрашивает. Но бабушка напилась и ногу себе сломала, поэтому не приходит уже месяц, а раньше навещала. Про мать вообще ничего не слышно.
— Новых детей много поступает?
— Да, одни уходят — другие приходят. Вот скоро к нам должны девочку привезти. Она родилась в тюрьме и до трех лет там жила с матерью, а после трех лет уже не положено, поэтому ее к нам определили. Матери еще семь лет сидеть. Она своего мужа убила.
— А бывает, что родители своих детей отсюда обратно забирают?
— Бывает, непутевые родители восстанавливают свои права. А потом — смотрю, дети опять беспризорные бродят по городу. Городок-то у нас маленький. Я считаю, что лучше детям жить здесь, чем по помойкам скитаться.
— Воспитатели детей не обижают?
— У нас хороший коллектив подобрался. Когда детей бьют — это сразу видно. Они от резкого звука пригибаются и голову руками закрывают. А наши не боятся, сами видите: они общительные, веселые. Я слежу за этим. Не дай бог.
Когда мы осматривали детские комнаты, я обратила внимание, что новые дорогие игрушки и красивые куклы стоят на тумбочках как сувениры. Их даже из упаковки не вынули.
— Детей много, и все хотят поиграть в эту красивую куклу или в дорогой набор, а она одна, — объясняет заведующая. — Поэтому пусть никто не играет. Если игрушки в детский дом привозить, то надо много одинаковых, чтобы малыши не ссорились.
Мы вышли на улицу. Я направилась к беседке, где гуляла младшая группа. Дети не шумели, играли тихо, каждый занимался своим делом. Воспитательница — застенчивая женщина лет сорока — сидела на лавочке. Я села рядом.
— Вам их жалко? — задаю дурацкий вопрос.
— Жалко, конечно. Я работаю здесь уже 20 лет, всякого насмотрелась. Вон, видите мальчика в синей куртке? Его Сережа зовут. Он поступил сюда очень тяжелый. Его родители комбикормом кормили — для свиней. Из-за этого у Сережи вся пищеварительная система расстроилась. Ничего есть не мог. Сейчас он на строгой диете. А вон Света, у нее родители алкоголики. Такая хорошая девочка — добрая, ласковая, а работящая какая! Ей тряпочку дашь — она все протрет и ходит за тобой как хвостик, спрашивает: «Что еще нужно сделать?»
Света услышала, что разговор про нее, и подошла поближе. Следом за ней от играющих детей отделился ребенок в желтой куртке.
— Ты кто? — спросил щекастый кучерявый малыш. На вид лет двух, не старше.
— Какие у вас здесь маленькие. Сколько ему?
— У него еще брат-близнец есть, — рассказывает воспитательница. — На вид они как двухлетние, но на самом деле им уже почти четыре. Знают одну фразу: «Ты кто?» — а больше ничего не говорят.
Воспитательница посмотрела на часы — подходило время полдника. Прощаемся.
— Приезжайте к нам на новогодний утренник, — крикнул кто-то из толпы.
P.S. Для тех, кто хочет помочь:
Киреевскому детскому дому нужны четыре детские магнитные доски с азбукой, 50 комплектов чайных чашек с блюдцами, методические пособия Монтессори, два принтера. Очень нужна теплая детская одежда и обувь.
Телефон детского дома: 8-48-754-514-20
Банковские реквизиты для зачисления благотворительной помощи:
Получатель: УФК по Тульской области/Департамент финансов Тульской области/
ИНН 710703048 КПП 710701001
БИК 047003001
Р/счет 40101810700000010107
ГРКЦ ГУ Банка России по Тульской области, г. Тула
Назначение платежа: Код 725 303 02 02 0020000180
Благотворительная помощь для Киреевского детского дома, лицевой счет 03074080032
Киреевский детский дом — один из самых малообеспеченных в нашем регионе. Здесь живут 46 сирот дошкольного возраста. Им нужна наша помощь. Журналисты «Профиля» отвезли ребятишкам подарки от сотрудников нашего издательского дома. Помощь пришлась очень кстати. Местные жители называют это место «Колобок». По названию детского садика, который раньше был в этом доме. Несколько лет назад садик превратился в Киреевский интернат для детей-сирот дошкольного возраста: аккуратные клумбы, деревянные веранды, яркие детские горки и качели, даже старая вывеска осталась на фасаде.
Нас здесь ждали. Как только редакционная машина с подарками въехала на территорию, дети закричали: «Ура! Приехали!» — и кинулись навстречу.
Воспитанники детского дома поначалу казались похожими на обычных среднестатистических детей: они одеты как обычные дети, улыбаются как обычные дети и очень общительны. Но... все плохо говорят: коверкают слова, неправильно произносят буквы, не там ставят ударение.
Ко мне подошел мальчик лет шести и показал ярко-розовую машинку.
— Твоя? — спросила я его. Мальчик удивленно на меня посмотрел. Я поняла: вопрос поставлен неверно. Здесь нет ничего «своего». Здесь все общее.
— А у меня своя машина, — гордо сказал мальчик в кепке и показал маленькую серебристую машинку без передних колес. А потом добавил доверительным шепотом: — Я ее вчера в песочнице нашел.
У крыльца, увитого диким виноградом, нас ждала директор интерната Нина Лепехина.
— Пойдемте, я вам все покажу. У нас скромненько, но чисто, — чуть виновато говорит она.
По ходу «экскурсии» выясняется: Киреевский детский дом не видел капремонта почти 20 лет. Рассохшиеся деревянные окна, на которых чудом сохранились фрагменты белой масляной краски, облупившаяся штукатурка, слегка потрескавшиеся стены. Внутри интернат выглядит не так уныло. Видно, что сотрудники стараются сделать здесь уютно: чистые ковровые дорожки, старенький, но вымытый до блеска линолеум, на стенах, выкрашенных серой масляной краской, детские аппликации и композиции из подручных материалов.
— Вот у нас медицинский кабинет, а здесь изолятор — это если кто-нибудь заболеет, чтобы остальных не заражать...
В здании заметно прохладно.
— Зимой у нас холодно, — подтверждает директор, — мы же на самой окраине находимся. В ветреный день к нам сильно задувает. Мы утепляемся, как можем: и щели затыкаем, и окна заклеиваем, но все равно дети мерзнут. Очень нужны новые окна. Вы напишите — может, кто-нибудь поможет. Об автономном отоплении я и не мечтаю — очень дорого. Чтобы полностью отремонтировать это здание, по самым скромным подсчетам, нужно один миллион четыреста тысяч рублей. Такую сумму нам, конечно, никто не даст. Приходится как-то выкручиваться. Вот сейчас фасад начнем ремонтировать. Я прямо ночей не сплю, смету составила — сто тысяч получилось, боюсь, что никто не возьмется за такие деньги.
Идем в комнаты, где дети проводят большую часть свободного времени. У каждой группы их две: игровая и спальня. Старая мебель компенсируется обилием комнатных растений и представителями фауны: даже у самых маленьких в игровых комнатах есть аквариум с рыбками и клетка с попугайчиком. Простенькие дешевые игрушки аккуратно сложены в ящички и коробки. В каждой группе почетное место занимает большая тарелка с овощами, которые дети сами вырастили в маленьком огородике.
В спальнях — в ряд пронумерованные лакированные кровати, покрытые одинаковыми серыми покрывалами. Только на одной кровати — ни белья, ни покрывала.
— В пятницу эту девочку в семью забрали, — говорит Нина Петровна, — а она не хочет в чужую семью, она все про бабушку спрашивает. Но бабушка напилась и ногу себе сломала, поэтому не приходит уже месяц, а раньше навещала. Про мать вообще ничего не слышно.
— Новых детей много поступает?
— Да, одни уходят — другие приходят. Вот скоро к нам должны девочку привезти. Она родилась в тюрьме и до трех лет там жила с матерью, а после трех лет уже не положено, поэтому ее к нам определили. Матери еще семь лет сидеть. Она своего мужа убила.
— А бывает, что родители своих детей отсюда обратно забирают?
— Бывает, непутевые родители восстанавливают свои права. А потом — смотрю, дети опять беспризорные бродят по городу. Городок-то у нас маленький. Я считаю, что лучше детям жить здесь, чем по помойкам скитаться.
— Воспитатели детей не обижают?
— У нас хороший коллектив подобрался. Когда детей бьют — это сразу видно. Они от резкого звука пригибаются и голову руками закрывают. А наши не боятся, сами видите: они общительные, веселые. Я слежу за этим. Не дай бог.
Когда мы осматривали детские комнаты, я обратила внимание, что новые дорогие игрушки и красивые куклы стоят на тумбочках как сувениры. Их даже из упаковки не вынули.
— Детей много, и все хотят поиграть в эту красивую куклу или в дорогой набор, а она одна, — объясняет заведующая. — Поэтому пусть никто не играет. Если игрушки в детский дом привозить, то надо много одинаковых, чтобы малыши не ссорились.
Мы вышли на улицу. Я направилась к беседке, где гуляла младшая группа. Дети не шумели, играли тихо, каждый занимался своим делом. Воспитательница — застенчивая женщина лет сорока — сидела на лавочке. Я села рядом.
— Вам их жалко? — задаю дурацкий вопрос.
— Жалко, конечно. Я работаю здесь уже 20 лет, всякого насмотрелась. Вон, видите мальчика в синей куртке? Его Сережа зовут. Он поступил сюда очень тяжелый. Его родители комбикормом кормили — для свиней. Из-за этого у Сережи вся пищеварительная система расстроилась. Ничего есть не мог. Сейчас он на строгой диете. А вон Света, у нее родители алкоголики. Такая хорошая девочка — добрая, ласковая, а работящая какая! Ей тряпочку дашь — она все протрет и ходит за тобой как хвостик, спрашивает: «Что еще нужно сделать?»
Света услышала, что разговор про нее, и подошла поближе. Следом за ней от играющих детей отделился ребенок в желтой куртке.
— Ты кто? — спросил щекастый кучерявый малыш. На вид лет двух, не старше.
— Какие у вас здесь маленькие. Сколько ему?
— У него еще брат-близнец есть, — рассказывает воспитательница. — На вид они как двухлетние, но на самом деле им уже почти четыре. Знают одну фразу: «Ты кто?» — а больше ничего не говорят.
Воспитательница посмотрела на часы — подходило время полдника. Прощаемся.
— Приезжайте к нам на новогодний утренник, — крикнул кто-то из толпы.
P.S. Для тех, кто хочет помочь:
Киреевскому детскому дому нужны четыре детские магнитные доски с азбукой, 50 комплектов чайных чашек с блюдцами, методические пособия Монтессори, два принтера. Очень нужна теплая детская одежда и обувь.
Телефон детского дома: 8-48-754-514-20
Банковские реквизиты для зачисления благотворительной помощи:
Получатель: УФК по Тульской области/Департамент финансов Тульской области/
ИНН 710703048 КПП 710701001
БИК 047003001
Р/счет 40101810700000010107
ГРКЦ ГУ Банка России по Тульской области, г. Тула
Назначение платежа: Код 725 303 02 02 0020000180
Благотворительная помощь для Киреевского детского дома, лицевой счет 03074080032
Читайте на смартфоне наши Telegram-каналы: Профиль-News, и журнал Профиль. Скачивайте полностью бесплатное мобильное приложение журнала "Профиль".
