Архивная публикация 2006 года: "Кастро, Кашпировский и Памук"
В пространстве исторической недели прощались с журналистом Политковской (чье убийство сродни поджогу Рейхстага; Рейхстаг никому не угрожал, но поджог был удобным поводом начать завинчивание гаек).Боролись с непокорным Пхеньяном. Разменивали резолюцию по Корее на резолюцию по Грузии. Пытались уломать упрямую Меркель и совершить еще один размен газа из Штокмановского месторождения на более плотный союз Германии с Россией. Союз, предполагающий среди прочего большую лояльность ключевой европейской державы к происходящему в Москве сейчас. И особенно к тому, что будет происходить в 2007—2008 годах.
Никто не пробовал посмотреть на вихрь сиюминутных событий с высоты исторического полета, с точки зрения будущего. Между тем при подобном взгляде хаос преобразуется в космос, разрозненные эпизоды выстраиваются в мощную сюжетную цепь; спонтанное решение оказывается завязкой фабулы, минутная слабость превращается в развитие действия, жесткий расчет предваряет кульминацию, и все мы неуклонно движемся к развязке. После которой эпилог то ли будет, то ли нет. И чем четче сюжетная схема, тем запутаннее система персонажей, тем неразличимее главное и второстепенное, правда и ложь; нельзя однозначно сказать, что именно движет миром: борьба экономических интересов, человеческих страстей, высокие идеи; трудно определить, что важнее: настоящие поступки или видимость действий, словесное заговаривание истории, медиумическое парение или жесткий расчет и прямой поступок…
Собственно, именно этому учит нас исторический календарь (сама-то история никого ничему не учит, увы). На минувшей неделе Фидель Кастро выступил с последней речью на суде по делу о захвате казарм Монкады (12 октября 1953 года); он, как водится, говорил долго и ярко, электризовал публику энергетическими пассами, но упрямо вел к одной-единственной фразе, потому что знал: пассы рассеются, энергия утечет в никуда, а фраза запомнится и останется на века. «История меня оправдает!» — воскликнул он и оказался прав. Потому что вышел победителем из схватки с экономически более перспективным, но глубоко безыдейным и внутренне давным-давно разложившимся режимом. История — это такой странный суд без суда и следствия; победителей тут не судят, но при этом постоянно оправдывают, а побежденных вообще перестают замечать, потому что — кому они интересны?
Что и подтверждает контрастный пример. На этой же исторической неделе начались телевизионные трансляции сеансов массовой психотерапии тов. Кашпировского А.М.Осознанно или нет, но Кашпировский стремился к тому же результату, какого в конце концов добился Фидель Кастро. Эмоционально подчинить себе толпу, сконцентрировать на собственной личности ее революционную, темную энергию — и обрушить прогнивший режим позднекоммунистического безверия. Входило в его планы создать на месте рухнувшей башни коммунизма свою волшебную башню Мордора или не входило; хотел он стать Властелином колец или не хотел; собирался учредить сектантскую республику психотерапии или не собирался — все это не имеет никакого значения. Кашпировский шел по тому пути, который в ситуации тотального кризиса должен был или привести его к победе и власти, или загнать в тупик. Какой вариант предпочла история, мы знаем. Но не отдаем себе отчета, что Кашпировский не оправдан только потому, что проиграл. Выиграл бы — смог бы повторить формулу Кастро. И лишь потом, спустя годы, после смерти, его культ разоблачили бы, осудили и подвергли остракизму. Как это произойдет с Фиделем. Но не сейчас. И не очень скоро.
Между прочим, на этой же неделе вышла главная книга другого, куда более успешного психиатра, Зигмунда Фрейда, — «Толкование снов» (13 октября 1900 года). Многие наивно полагают, что она объяснила потаенное устройство индивидуального сознания; в действительности она описала скрытые механизмы, которые движут политическими процессами. Национальные комплексы, неудовлетворенное чувство справедливости, региональный инцест, всемирное обладание, травматизм исторической памяти… И главное — наркотическая дымка, которая питает коллективное бессознательное. Что в прошлом, что в настоящем. Только что Нобелевскую премию по литературе получил Орхан Памук, турецкий прозаик. О прозе его могут быть разные мнения (но точно, что не попсовый Мураками, а серьезный писатель). О его жизненной позиции двух мнений быть не может. Четкая, ясная, антимифологическая. Единственный статусный турок, рискнувший публично признать геноцид армян.
Нужно ли уточнять, с каким чувством отнесутся к новости о Нобелевке для Памука широкие народные массы от Стамбула до Анкары? То-то и оно.
В пространстве исторической недели прощались с журналистом Политковской (чье убийство сродни поджогу Рейхстага; Рейхстаг никому не угрожал, но поджог был удобным поводом начать завинчивание гаек).Боролись с непокорным Пхеньяном. Разменивали резолюцию по Корее на резолюцию по Грузии. Пытались уломать упрямую Меркель и совершить еще один размен газа из Штокмановского месторождения на более плотный союз Германии с Россией. Союз, предполагающий среди прочего большую лояльность ключевой европейской державы к происходящему в Москве сейчас. И особенно к тому, что будет происходить в 2007—2008 годах.
Никто не пробовал посмотреть на вихрь сиюминутных событий с высоты исторического полета, с точки зрения будущего. Между тем при подобном взгляде хаос преобразуется в космос, разрозненные эпизоды выстраиваются в мощную сюжетную цепь; спонтанное решение оказывается завязкой фабулы, минутная слабость превращается в развитие действия, жесткий расчет предваряет кульминацию, и все мы неуклонно движемся к развязке. После которой эпилог то ли будет, то ли нет. И чем четче сюжетная схема, тем запутаннее система персонажей, тем неразличимее главное и второстепенное, правда и ложь; нельзя однозначно сказать, что именно движет миром: борьба экономических интересов, человеческих страстей, высокие идеи; трудно определить, что важнее: настоящие поступки или видимость действий, словесное заговаривание истории, медиумическое парение или жесткий расчет и прямой поступок…
Собственно, именно этому учит нас исторический календарь (сама-то история никого ничему не учит, увы). На минувшей неделе Фидель Кастро выступил с последней речью на суде по делу о захвате казарм Монкады (12 октября 1953 года); он, как водится, говорил долго и ярко, электризовал публику энергетическими пассами, но упрямо вел к одной-единственной фразе, потому что знал: пассы рассеются, энергия утечет в никуда, а фраза запомнится и останется на века. «История меня оправдает!» — воскликнул он и оказался прав. Потому что вышел победителем из схватки с экономически более перспективным, но глубоко безыдейным и внутренне давным-давно разложившимся режимом. История — это такой странный суд без суда и следствия; победителей тут не судят, но при этом постоянно оправдывают, а побежденных вообще перестают замечать, потому что — кому они интересны?
Что и подтверждает контрастный пример. На этой же исторической неделе начались телевизионные трансляции сеансов массовой психотерапии тов. Кашпировского А.М.Осознанно или нет, но Кашпировский стремился к тому же результату, какого в конце концов добился Фидель Кастро. Эмоционально подчинить себе толпу, сконцентрировать на собственной личности ее революционную, темную энергию — и обрушить прогнивший режим позднекоммунистического безверия. Входило в его планы создать на месте рухнувшей башни коммунизма свою волшебную башню Мордора или не входило; хотел он стать Властелином колец или не хотел; собирался учредить сектантскую республику психотерапии или не собирался — все это не имеет никакого значения. Кашпировский шел по тому пути, который в ситуации тотального кризиса должен был или привести его к победе и власти, или загнать в тупик. Какой вариант предпочла история, мы знаем. Но не отдаем себе отчета, что Кашпировский не оправдан только потому, что проиграл. Выиграл бы — смог бы повторить формулу Кастро. И лишь потом, спустя годы, после смерти, его культ разоблачили бы, осудили и подвергли остракизму. Как это произойдет с Фиделем. Но не сейчас. И не очень скоро.
Между прочим, на этой же неделе вышла главная книга другого, куда более успешного психиатра, Зигмунда Фрейда, — «Толкование снов» (13 октября 1900 года). Многие наивно полагают, что она объяснила потаенное устройство индивидуального сознания; в действительности она описала скрытые механизмы, которые движут политическими процессами. Национальные комплексы, неудовлетворенное чувство справедливости, региональный инцест, всемирное обладание, травматизм исторической памяти… И главное — наркотическая дымка, которая питает коллективное бессознательное. Что в прошлом, что в настоящем. Только что Нобелевскую премию по литературе получил Орхан Памук, турецкий прозаик. О прозе его могут быть разные мнения (но точно, что не попсовый Мураками, а серьезный писатель). О его жизненной позиции двух мнений быть не может. Четкая, ясная, антимифологическая. Единственный статусный турок, рискнувший публично признать геноцид армян.
Нужно ли уточнять, с каким чувством отнесутся к новости о Нобелевке для Памука широкие народные массы от Стамбула до Анкары? То-то и оно.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
