09.07.2007 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2007 года: "Кокаин за «калаши»"

За спиной у Бернда Шлегеля* служба в «штази». После воссоединения Германии он перебрался в США, где ФБР внедрило его в группу колумбийских террористов. Бывший немецкий агент спецслужбы стал центральной фигурой в одном из самых громких дел о торговле оружием — в операции «Белый террор».Men’s Club, Хьюстон, штат Техас. Посетителей мужского заведения под раскидистым черным навесом встречает, широко расставив ноги, охранник. В клубе предлагаются на выбор секс, изысканное меню или возможность поговорить о делах. Например, таких, какими занимается 42-летний колумбиец Карлос Али Ромеро.

Он присел у стойки бара так, чтобы в поле зрения была дверь. Он хочет видеть, кто входит и от кого можно ждать неприятностей. Вот блондинка у шеста — не проблема. На ней кроме красного колпака, как у Санта-Клауса, почти ничего.

Карлос Али Ромеро носит спортивную рубашку поло и очки без оправы, его движения расслабленно-небрежны. Здесь, в Техасе, он негласный представитель праворадикальной колумбийской террористический организации AUC. Осторожность — часть его бизнеса, способ застраховать жизнь.

Колумбийцу нужно оружие — для джунглей, для партизанской войны. Он ищет контакты с Восточной Европой, с бывшими советскими генералами, теперь торгующими оружием на черном рынке террора. Рядом сидит человек, с которым Ромеро познакомился всего пару недель назад. Родом он из Германии.

«Есть у вас такие контакты?» — спрашивает колумбиец.

«Нет ничего невозможного, — отвечает собеседник и выдерживает долгую паузу. — Вопрос времени. И денег».

Зовут этого человека Бернд Шлегель, на нем черная замшевая куртка, черные ковбойские сапоги и черные очки с зеркальными стеклами от Армани. Крашеный блондин выглядит как техасская версия Карла Лагерфельда.

Шлегель — бывший офицер армии ГДР. Он знает правила этой игры. В голенище левого сапога у него пятизарядный браунинг, калибр 22, удобный, тихий, эффективный. В этом бизнесе хороший пистолет — тоже элемент страхования жизни.

Ромеро медлит, нужно решаться, но и осторожность нужно соблюдать. «Деньги — это не вопрос», — произносит он. Он может заплатить валютой, которую в нынешнем мире принимают везде, — кокаином. Он не догадывается, что впереди, у танцпола, присел агент ФБР, у которого задание страховать Шлегеля.

Беседа происходит осенним днем 2001 года около полудня. В хьюстонском Men’s Club разворачивается одна из самых удачных операций в новейшей истории ФБР. Предмет торговли — автоматы Калашникова, зенитные ракеты и другое оружие, с помощью которого хотят вновь раздуть пламя гражданской войны в Колумбии. Фигурирует в сделке и кокаин — партия стоимостью в $0,5 млрд. Его хватит, чтобы накрыть американские города, как саранча накрывает засеянные поля.

По этому сюжету Голливуд в прошлом году снял римейк сериала Miami Vice. Его главный герой — Бернд Шлегель.

Выросший в семье партийных функционеров из ГДР, он прошел обычный по тогдашним временам путь: служил в Национальной народной армии, учился в школе младшего командного состава, был завербован каким-то капитаном «штази», подписал какое-то обязательство. Поручено ему было доносить на сослуживцев, особенно тех, кто распространял информацию подрывного содержания и вынашивал планы покинуть ГДР незаконным путем. Чекистам Шлегель очень подошел. В его характеристиках мелькали слова «честный», «надежный», «умелый конспиратор». Особенно нравилось в нем то, что он схватывал все на лету и работал самостоятельно. Позднее это понравится и начальникам в ФБР.

Кодовым названием «Белый террор» ФБР окрестило расследование деятельности колумбийской военизированной террористической организации. Работа шла несколько лет, события происходили в полудюжине стран. Правительство США держало этот проект на контроле в списке десяти важнейших дел, которые велись и ведутся после 11 сентября 2001 года. Операция «Белый террор» просится на страницы учебного пособия по связи преступности и политики, в раздел о борьбе с организованной преступностью на американский манер. Стратегия, которая на жаргоне ФБР называется «Жало» или «Укус», подразумевает использование внедренных агентов-провокаторов, толкающих сообщников на активные действия, вплоть до преступлений. Их совершают бандиты, но иногда и те, кто ведет расследование.

То, что в конце к телекамерам вышел тогдашний министр юстиции Джон Эшкрофт, высший начальник над ФБР, и произнес хвалебные слова в адрес полиции, «обезопасившей жизнь нации и каждого гражданина», — лишь видимая часть этого представления. После 11 сентября Америка живет с ощущением войны, у нее есть враги, и ей необходимы герои, спасающие страну. Угроза извне способна объединить нацию и внутри страны, и в этом диалектика данного способа борьбы с преступностью. <...>

Когда в 1999 году Шлегель отправился в Америку, ему было чуть за 40. Его переезд выглядел как бегство. В Берлине он оставил обломки жизни — у него не стало ни работы, ни денег, ни семьи. Держаться было не за что.

Когда выдохся гэдээровский социализм, пришел конец и налаженному быту Шлегеля. Начинавший простым стукачом, он сделал стремительную карьеру в армии, позднее — в аппарате правительства времен Эриха Хонеккера. Его отправляли на учебу в Ленинград и в Москву, Шлегель старательно осваивал все, что связано с тактикой ведения боевых действий на местности, и устанавливал связи с советской номенклатурой. Когда в 1986 году Михаил Горбачев заговорил о перестройке, Шлегель стал хвалить этот курс, за что тут же впал в немилость в своей партии. Когда рухнула Берлинская стена, он как раз работал в «Управлении 2000» — специальной структуре гэдээровской госбезопасности, действовавшей в армии.

Шлегель пробовал начать собственный бизнес, подумывал о торговле недвижимостью — вблизи Ростока на Балтийском море у него даже намечался некий проект, в котором он стал главным менеджером. Он думал, что капитализм именно так и функционирует: нужно только захотеть. Разве не об этом говорили все эти политики в Берлине?

Но Шлегель быстро заметил, что уже староват, чтобы начинать новую жизнь в этом обществе. Фирма начала буксовать, партнеры по бизнесу тут же исчезли. А подписывал контракты Шлегель. Платить по счетам было нечем. Инвесторы подали на него в суд, и он получил 2,5 года условно за мошенничество. Шлегель решил попытать счастья в Америке. Один знакомый пригласил его на вечеринку в Хьюстоне к какому-то датчанину-полиглоту по имени Уве Йенсен, человеку, якобы знавшему, как устроен мир. <...>

В конце 70-х годов Уве Йенсен какое-то время был членом датского парламента от Партии прогресса, маленькой праворадикальной группки, агитировавшей за протекционизм и против иностранцев. Несколько месяцев он был членом датской делегации в ООН. А потом его занесло в Колумбию, он занялся бизнесом и установил контакты с Объединением колумбийской самообороны — Autodefensas Unidas de Colombia (AUC). В Хьюстоне Йенсен — просто посредник колумбийцев, который «познакомил Ромеро с немцем в надежде, что и ему кое-что перепадет», объясняет его адвокат Эрик Сунде.

Встретились они спустя четыре дня после того, как были разрушены башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Йенсен собрал друзей и знакомых на коктейль и свел Шлегеля с Ромеро. Ромеро позвал немца на террасу, они закурили по кубинской сигаре и стали пускать кольца дыма в звездное небо над Хьюстоном. Шлегель рассказал, что работал в «штази» и что знаком с русскими. Ромеро поведал о Колумбии и ненавистных повстанцах левого движения Farc, с которым борется его AUC.

Если послушать Ромеро, то впечатление такое, что AUC — это рыцарь на белом коне, защищающий колумбийский народ от бандитов, потому что государство этого сделать не в силах. По отчетам Amnesty International и документам Конгресса США картина складывается иная. Согласно ей AUC представляет собой головное объединение мелких группировок правого толка и несет ответственность за две трети нарушений прав человека в Колумбии, в том числе за то, что только в 2000 году организация казнила 804 человек. По сведениям колумбийского правительства, в рядах AUC насчитывается около 8 тыс. человек.

Ради справедливости нужно отметить, что правительство США, и в первую голову ЦРУ, такие организации, как AUC, долгое время поддерживало и защищало, считая их вспомогательными отрядами, полезными для борьбы против левых революционеров в Латинской Америке. В финансировании этой грязной войны важную роль играли американские концерны. В марте 2007 года головной офис фирмы Chiquita в Цинциннати признал, что в период с 1997 по 2004 год по неофициальным каналам на помощь AUC было выдано «спонсорских средств» на сумму $1,7 млн.

Потому в Техасе Ромеро чувствует себя в безопасности. Он ведет себя как почетный консул, часть истеблишмента и президент транспортной фирмы «Посейдон». В Хьюстоне у него белый дом в колониальном стиле с подъездной эстакадой. Лишь под давлением международных организаций американский госдепартамент с сентября 2001 года включил AUC в международный список террористических объединений. С тех пор этой организации такие люди, как Ромеро, нужны, чтобы выжить. А Ромеро нужны такие люди, как Шлегель. Познакомившись с немцем поближе, колумбиец поручил ему склонить к сотрудничеству его российских партнеров по бизнесу. Следующую встречу они назначают через две недели в гольф-клубе Woodlands Country Club, принадлежащем Ромеро.

Здание клуба напоминает одновременно элитное объединение типа Lions Club и конгресс-центр с парфюмированными туалетами. С отделанной деревом террасы открывается вид на искусственное озерко, окруженное коттеджами.

Ромеро и Йенсен не догадываются, что в одном из коттеджей устроилась команда из ФБР с микрофонами направленного действия и видеокамерами.

ФБР в курсе событий с того момента, как Шлегель сразу после сентябрьской вечеринки у Уве Йенсена позвонил по телефону, который ему дал один знакомый. Следственный отдел поначалу отнесся к его рассказу скептически. Американцы пропустили все сведения через картотеку агентов «штази» Rosenholtz, которую ЦРУ удалось захватить в Восточном Берлине в той неразберихе, что возникла в момент объединения Германии. Уже через несколько дней ФБР точно знало, что биография Шлегеля — не выдумка. С тех пор такие «контакты», как встреча в Country Club, немец должен был согласовывать с оперативниками из ФБР.

Ближе к 20 часам Ромеро и Йенсен подъехали к Woodland. Шлегель кладет на стол ключ от машины, мобильный телефон и пейджер, переделанный для записи бесед. На жаргоне ФБР аппарат называется «орел». Этот трюк Шлегелю знаком еще со времен «штази»: то, что в открытую лежит на столе, подозрения не вызывает.

По телевизору передают выступление Джорджа Буша. «Подонок», — шипит колумбиец. Когда подошли к десерту, вспоминает Шлегель, Ромеро заговорил о деле. Нужно по легкому пулемету на отделение и по тяжелому — на роту, нужны гранатометы для штурма укрепленных деревень.

«Платим кокаином, цена зависит от того, где будет передача», — говорит Йенсен на прощание. Если Шлегель и русские заберут товар в Колумбии, то чистый кокс, стоящий на рынке $0,5 млрд, им обойдется всего в $25 млн. На следующее утро после встречи в Woodland черный мини-автобус с затемненными стеклами подъезжает к парковке у маленького кафе, расположенного наискось от хьюстонского бюро ФБР. Шлегель вскакивает в машину, и она вливается в городской поток. Важно, чтобы никто не увидел, как немец входит в само здание. В переговорной сидят пятеро оперативников.

«Что будем делать? — обращается к окружающим Марк Керби, выпускник элитной академии West Point, прилично говорящий по-русски. Ему ФБР поручило руководить операцией. — Будем брать Ромеро и Йенсена или подождем?» <...>

«Кто нас интересует? — спрашивает Шлегель собравшихся. Он тонко чувствует атмосферу, он бы мог продавать пылесосы или одеяла с подогревом. Но сейчас он продает некий план, и главный его аргумент — слова Эйнштейна: «Добиться можно чего угодно. Все дело в числе попыток». — Мы можем взять Ромеро, но можем подобраться и к его шефам. Ваше дело сказать, кто вам нужен».

Эйнштейн сотрудников ФБР не убеждает. Однако они чувствуют, что есть шанс заработать повышение и почет. Материала хватает, чтобы изъять Ромеро и Йенсена из оборота. Но для крупного шоу с выступлением министра юстиции перед телекамерами улик маловато. После короткого раздумья один из сотрудников откашливается: «Нам нужны главари. Чем выше рангом, тем лучше».

Для этого надо колумбийцев завести: чем больше оружия они закажут, тем громче будут приговоры. План, который разрабатывает Шлегель вместе с ФБР, отчаянный. Правительство США должно привезти из Германии списанное русское и немецкое оружие, оставшееся от Национальной народной армии, и показать его руководству AUC — устроить оружейный салон для военизированных бандитских формирований. Шлегель предлагает не ждать, что закажет AUC, а сам изобретает по модели «товары — почтой» каталог с фотоснимками, сделанными ФБР в оружейных хранилищах армии ГДР. Операцию по якобы передаче оружия планировалось инсценировать с использованием контейнеров и десантных катеров в Коста-Рике, имеющей хорошие отношения с США, где и колумбийских главарей легко было бы арестовать. Таков был план. <...>

Оперативному центру в Хьюстоне пришлось с десяток раз обращаться в Министерство юстиции в Вашингтоне, потому что к сценарию добавлялись все новые подробности. В конечном счете ФБР вложило в это дело несколько миллионов долларов.

Операция приобрела глобальный характер. Были встречи в Хьюстоне, устанавливались контакты в Панаме и Лондоне, Скотленд-Ярд был введен в курс дела. Номера в гостиницах оснащали жучками и скрытыми камерами.

Вести переговоры ФБР поручило агенту по кличке Александр, откомандированному отделом по борьбе с наркотиками полиции Майами. Этот Александр, родом с Украины, увешан золотыми цепочками, носит часы Chopard. Его Шлегель представил как богатого русского, выступающего от имени московских генералов. Сам Шлегель был отодвинут на второй план. С одной стороны, для его же безопасности, но с другой — ФБР боялось слишком попасть в зависимость от одного секретного агента, да еще не своего, а чужака, про которого никто с уверенностью не мог сказать, интересы какой из сторон ему ближе — США, России или его собственные.

Шлегель умеет казаться настоящим американцем. Он разъезжает на Harley-Davidson, в шкафу у него шесть пар ковбойских сапог. С офицером, отвечающим за него по линии ФБР, он болтает, как будто бы вырос в одном из южных американских штатов. А когда по мобильному телефону ему звонят из Москвы, он дела свои обсуждает на безупречном русском языке.

У него талант хамелеона, он способен перевоплощаться до неузнаваемости. Это его козырь, но ФБР это настораживает. Когда Шлегель возвращался из поездок в Москву, ФБР проверяло его на детекторе лжи по полной программе. Процедура длится полтора часа. Шлегель проходил ее четырежды. И четыре раза выдержал испытание.

«Мы просто не могли поверить, что он не работает на русских или на другую спецслужбу», — рассказывает один из офицеров ФБР, который вел Шлегеля. У чиновников не укладывается в голове, как это Шлегель сначала служил «товарищам», а потом классовому врагу. Но они видели, как колумбийский наркокартель шаг за шагом шел в ловушку.

На Виргинских островах Министерство обороны США оборудовало склад, в котором устроили выставку оружия. AUC прислало своего военного эксперта — колумбийку по кличке Ракель. Она внимательно изучила смертоносный арсенал в оливковой гамме. Вскоре после этого на встрече в Панаме впервые появились два высокопоставленных колумбийца — команданте Напо и Эмилио, региональные начальники в структуре AUC. Это был ближайший уровень к Карлосу Кастаньо, всемогущему тогда шефу AUC.

Оба «командира» остались довольны и заказали 9 тыс. автоматов, гранатометы с 300 тыс. патронов, 54 млн. единиц боеприпасов, две зенитные ракетно-пусковые установки SA-7, 300 пистолетов. Все это должно быть поставлено в Коста-Рику. За это они обещают перебросить в Европу

5 тонн чистого кокаина на российском самолете Ил-76. Эрик Сунде, адвокат Уве Йенсена, скажет потом, что этой партии хватило бы, чтобы провести белую линию отсюда до Луны. Таковы были условия сделки.

Она сорвалась в тот день, на который была назначена передача. 5 ноября 2002 года в костариканской гостинице «Мариотт» в Сан-Антонио де Белен арестовывают Карлоса Али Ромеро и обоих команданте — Эмилио и Напо. Почти в ту же минуту раздался стук в дверь дома Уве Йенсена в Хьюстоне — забрали и датчанина.

ФБР обещало Шлегелю обойтись с Йенсеном помягче. Датчанин соглашается сотрудничать со следствием, рассчитывая в ответ на милосердие Фемиды. Надежда, однако, не оправдалась: судья федерального округа Южный Техас в мае 2006 года приговорил его к 14 годам без права обжалования.

Команданте Напо получает 15 лет, Эмилио — пожизненно. Эксперт по оружию Ракель приговорена к 5 годам и одному месяцу. Дело Карлоса Али Ромеро пока не рассматривалось, его адвокат не отвечает на запросы.

Шлегель чувствует себя игрушкой в руках американцев. Немец помог избавить США от нового потока наркотиков. Но ради этого он исполнил роль агента-провокатора и подтолкнул к совершению преступления людей, которые без его содействия, может быть, не пошли бы дальше разговоров. В тот вечер, когда были произведены аресты, Шлегель видел по телевидению выступление министра юстиции. Тут ему стало ясно, что его работа послужила оправданием для политики правительства Буша, не останавливающегося ни перед жестокостью, ни перед провокациями.

ФБР отблагодарило Шлегеля грамотой. Этот редкий документ подписан лично Робертом С. Мюллером, влиятельным шефом ФБР. От оговоренной суммы гонорара, которой Шлегелю должно было хватить на много лет, ему перевели половину.

По завершении операции «Белый террор» сотрудники ФБР пригласили Шлегеля на обед с омарами и кальмарами в ресторан «Сима» — один из лучших на юге Хьюстона. Оставшуюся половину денег чиновники, загадочно улыбнувшись, пообещали перевести позднее, после выполнения следующего задания. Идея якобы уже созрела.