Архивная публикация 2006 года: "Кредитный апокалипсис"

Теперь катастрофу предрекают уже сами власти. Пока кредитные организации наращивают долю на рынке за счет безудержной раздачи кредитов населению, ЦБ разрабатывает планы, как заставить банкиров говорить правду о плохих кредитах и тщательно заботиться о своих рисках. Российские заемщики, почувствовав вкус легких денег, уже давно освоили процедуры оформления кредитов. Как свидетельствуют данные Центробанка РФ, за 2005 год объем потребительских кредитов вырос в 1,9 раза, до 1,176 млрд. рублей. По оценкам ряда чиновников, цифра достигла «макроэкономического значения». Примерно такого же значения, как выяснилось, достиг и уровень просрочки по частным ссудам. Набрав кредитов, россияне не спешат их возвращать — хотя, по официальным данным, объем просроченной задолженности колеблется от 1,5% до 4% от кредитных портфелей банков, в реальности уровень зашкаливает за 30%. Причем чаще всего игнорируют свои обязательства вернуть долг граждане, набравшие краткосрочных кредитов. По данным агентства «Рус-Рейтинг», свыше 50% невозврата приходится на банки, работающие преимущественно в сегменте кредитования до года и в сегменте кредитных карт. Рост доли невозвратов по таким кредитам в 2005 году составил 8—10%. По мнению специалистов агентства, это связано с не очень тщательной оценкой заемщиков банками, выдающими экспресс-кредиты в местах продаж товаров. Что касается кредиток, то их банки раздают тоже без взвешенной оценки платежеспособности клиентов.

Невозвраты пугают и самих банкиров. Согласно данным опроса «О практике стресс-тестирования в кредитных организациях», который проводил ЦБ среди крупнейших банков, самым значимым бизнес-риском банки считают риск невозврата выданных кредитов. При определении важности рисков 76% банков поставили его на первое место. А риск ликвидности (именно недостаточная ликвидность стала причиной финансового кризиса лета 2004 года) занял в опросе второе место.

Однако, страшась роста «плохих» долгов, лидеры кредитования тем не менее тщательно скрывают реальные цифры просрочек — например, переводя зависшие кредиты на свои «дочки» или продавая на время безнадежные ссуды и таким образом маскируя отчетность. Эта ситуация заставила напрячься Центральный банк. В марте директор департамента банковского регулирования и надзора ЦБ Алексей Симановский призвал банки более взвешенно подходить к выдаче кредитов, подчеркнув, что у некоторых банков «видятся» потенциальные риски и проблемы, а у некоторых отчетность по просрочке не всегда бывает достоверной. А чуть позже глава Центробанка Сергей Игнатьев с трибуны уже внятно намекнул, что «рост показателя просроченной задолженности вызывает тревогу».

От слов регулятор перешел к делу. Сейчас ЦБ работает над методикой оценки реального качества кредитных портфелей. С ее помощью банк планирует оценить реальный уровень просрочки по кредитам, который финансовые организации легко скрывают, манипулируя отчетностью. За дорисовки в отчетности, обнаруженные при проверке, ЦБ обещал впредь наказывать разными способами: начиная с требования пересчета резервов на возможные потери и признания отчетности недостоверной вплоть до исключения провинившегося банка из рядов системы страхования вкладов (ССВ). Для кредитных организаций такая мера смерти подобна. Потому что без участия в ССВ банку вообще нечего делать на розничном рынке, не говоря уже о выдаче кредитов населению.

Кризис неминуем

Впервые о неминуемом банковском кризисе, вызванном стремительным ростом потребительского кредитования, заговорил первый зампред ЦБ Андрей Козлов. Еще летом прошлого года он заявил, что если объем кредитования физлиц будет расти такими же темпами, то через пять лет население не сможет выплачивать долги, а банки столкнутся с «кризисом плохих кредитов». Сегодня предостережения о возможном банковском кризисе в России звучат с пугающей периодичностью. «Уже сейчас имеются все основания утверждать, что по мере разбухания кредитных портфелей все более существенную роль начинают играть риски кредитования», — соглашается и президент ассоциации «Россия» Александр Мурычев. «В США мини-кризисы из-за большой доли просроченной задолженности происходят периодически с отдельными банками. Если у них, со столетней историей развития банковской системы, происходят такие мини-кризисы, то у нас, с десятилетней историей, такое тоже вполне возможно», — добавляет зампредправления Инвестсбербанка Максим Чернущенко.

Сейчас ЦБ предстоит установить уровень просрочки, превышение которого могло бы привести к невыполнению нормативов достаточности капитала банков. По мнению экспертов, для того чтобы у банка начались серьезные проблемы, просроченная задолженность должна достичь уровня в 40% от кредитного портфеля. То есть пока нашим банкам есть куда расти. Но недостающие проценты они наберут достаточно быстро. «К 2008—2009 годам, когда конкуренция между банками достигнет определенного уровня и начнет падать доходность от потребительского кредитования, те банки, которые не займутся сегодня внедрением эффективных управленческих технологий (риск-менеджмента, скоринга), не начнут сотрудничать с коллекторскими агентствами, кредитными бюро, — эти банки могут оказаться в сложном положении», — считает бизнес-директор по рынку кредитных организаций аудиторско-консультационной группы «Развитие бизнес-систем» Максим Горелов. «Получится так, что доходы банка снизятся, а расходы по созданию резервов увеличатся, в итоге у банка уменьшится капитал. За помощью банку придется обращаться либо к ЦБ, либо к своим акционерам», — поясняет развитие событий гендиректор «Интерфакс-ЦЭА» Михаил Матовников. С подобной ситуацией уже пришлось столкнуться чешской «дочке» Хоум Кредит энд Финанс Банк (ХКФБ), одному из лидеров на рынке потребительского кредитования. По итогам III квартала прошлого года в его отчетности в статье «убыток» могла появиться цифра в несколько сотен миллионов рублей, но этого не произошло благодаря акционерам, которые подкинули банку 5 млрд. рублей.

Польский сценарий

Конечно, системообразующие банки малоуязвимы: львиную долю в их кредитных портфелях занимают займы юридическим лицам. К тому же госбанки, как правило, отличаются консервативной кредитной политикой — их требования при выдаче ссуды частному лицу достаточно строги. Тот же Сбербанк, лидер розничного кредитования, славится своими трудновыполнимыми требованиями — например, необходимостью двух поручителей, высокого уровня белой зарплаты и т.д. Чуть более лоялен другой госгигант — Внешторгбанк (ВТБ), «дочка» которого, «ВТБ 24», сегодня ведет агрессивную розничную политику. Однако в устойчивости этого банка сомневаться не приходится, по крайней мере, до тех пор, пока он полностью принадлежит правительству.

В более рискованном положении находятся банки, наращивающие бизнес в основном за счет физических лиц, а не юридических. Особенно те из них, которые в кратчайшие сроки хотят нарастить кредитный портфель, чтобы занять заметную долю рынка и потом уже самостоятельно рефинансировать портфель за рубежом. Чтобы побыстрее привлечь клиентов, они устанавливают высокие ставки по депозитам, упрощают выдачу кредитов, платят больше средств за установку точек продаж. При этом они экономят на дорогих и качественных скоринговых программах и качественных специалистах. У таких игроков вероятность пасть жертвами недобросовестных заемщиков наиболее велика.

Но для начала системного кризиса, по мнению экспертов, должен сработать детонатор. Им может стать снижение цен на нефть, которое приведет к ухудшению экономического положения в стране и снижению доходов граждан. Подсев к этому времени на кредитную иглу, они окажутся не в состоянии вернуть набранные в банках кредиты. Причем частные дефолты должны принять такие масштабы, чтобы подкосить сразу несколько банков. Подобная ситуация произошла в Мексике в 1994 году, где банковский кризис начался вслед за резким снижением цен на нефть. В результате правительство выкупало безнадежные долги в банках на средства, предоставленные американскими инвесторами. Но больше всего российские чиновники боятся польского варианта развития событий. Там местные банки настолько увлеклись раздачей кредитов, что однажды столкнулись с уровнем невозвратов в 40% от своих портфелей. Их проблему решили иностранные банковские группы, выкупив структуры практически за бесценок. Сейчас на долю иностранного капитала в банковской системе Польши приходится около 80%.

Капуста по-корейски

Последствия финансового кризиса 1997—1998 годов правительство Южной Кореи преодолевало не только посредством открытия экономики для внешних инвесторов и ограничения монополизма чеболей (южнокорейские финансово-промышленные группы). Важным инструментом оживления экономики стала либеральная политика в области потребительского кредитования. Потребительские кредиты можно было брать гораздо легче, чем раньше, и корейцы воспользовались этим на все 100%, что особенно сильно проявилось в последние пять лет.

Уже к концу 2003 года общая задолженность населения по потребительским кредитам приблизилась к $60 млрд., а доля просроченных кредитов, по оценкам корейских экспертов, составляла от 14% до 30%. По 2005 году суммарных данных пока не обнародовано, но только во втором квартале 2005 года по сравнению с первым кварталом 2004-го задолженность по потребительским кредитам в Южной Корее выросла на $20,2 млрд., что стало самым серьезным ростом почти за три года.

Почему так происходит? По мнению американского профессора сеульского университета «Кунг Хи» Дэвида Скофилда, кредитные компании и банки мало заботятся о проверке кредитоспособности клиентов, надеясь, что в случае нового кризиса Министерство финансов страны подставит им спину. «Кредитомания» в Корее (как, впрочем, и в других азиатских странах за единственным исключением – Китай) достигла таких масштабов, когда темпы прироста «карточных кредитов» в течение всех последних лет обгоняют темпы прироста национального ВВП.

По данным Агентства финансового контроля (Financial Supervisory Service) Южной Кореи, в стране на начало прошлого года в обращении находилось свыше 100 млн. банковских кредитных карт. И это на 48 млн. человек населения (включающего, между прочим, младенцев, стариков и почти не пользующихся кредитками крестьян)! Причем, странное дело, кредитные лимиты размером в $10 тыс. и выше банки нередко предоставляют таким категориям населения, как студенты, люди моложе 20 лет и даже безработные. Как замечает газетав отличие от США, где наибольший прирост пользователей кредитных карт отмечен в последние годы среди низкооплачиваемых (но уже работающих!) групп населения, в Южной Корее самый большой «карточный» долг приходится на студентов и… домохозяек, которые вообще никогда не работали. Нередки случаи, когда студенты южнокорейских университетов набирают долгов по кредитным картам на сумму свыше $100 тыс. Неудивительно, что более 50% тех, кто не в состоянии расплатиться по «карточным» долгам, — это молодые люди от 20 до 30 лет. Недавно одна сеульская газета написала о 32-летней безработной матери-одиночке, которая за три года совершила покупок в кредит на $230 тыс., что в 15 раз превышает годовой оклад начинающего сотрудника крупной корпорации.

Бедность не порок, а за вранье сажают

Выработавшаяся у населения США стойкая привычка жить «от кредита до кредита» или, что еще чаще, сразу «на всех кредитах» — на дом, машину, мебель, лечение и т.д. — привела к астрономическому росту кредитного долга американских семей. Только с 1993 по 2002 год размеры его увеличились почти вдвое — с $4,26 трлн. до $8,454 трлн.

Львиную долю этой суммы составляет долг, связанный с покупкой дома, — 70,7% в 2001 году. Если к этому добавить другие долги, связанные с жилищными проблемами (аренда жилья, кредиты на ремонт жилья и т.д.), а также с приобретением мебели и оборудования, получитcя, что в целом около 90% долгов, висящих на гражданах США, имеют «жилищное» происхождение. По данным American Housing Survey, в 2001 году средняя задолженность одной американской семьи по жилищному кредиту превышала $69,2 тыс. Примерно пятая часть домохозяйств Америки накопили жилищный долг свыше $100 тыс. Среднестатистическая семья проживает в своем доме в среднем 7,1 года, после чего продает его, имея невыплаченный кредит свыше 90%. И только 2% домов в США полностью выкуплены собственниками. Низкие учетные ставки (часто ниже 6%) на ипотечный кредит с рассрочкой на 30 лет стимулируют рост долгов по жилищным кредитам.

Но привычка жить в долг таит в себе опасности. Самая распространенная — вдруг возникают в семье обстоятельства, и платить не с чего. «Тогда обычно, — рассказывает аналитик финансовых рынков Анна Блинова-Кеннеди, — банки стараются договориться по-хорошему». Списывать кредиты как «просроченные» или «невозвращенные», то есть портить свою отчетность, банку невыгодно. Лучше предоставить заемщику необходимую паузу или даже перерегистрировать долг под другие, более низкие проценты. В западных странах весьма востребованы консультанты по реструктуризации личных долгов. Правда, предостерегает Блинова-Кеннеди, «среди них много жуликов — они предлагают реструктурировать ваш кредит, но, как правило, под более высокие проценты». Есть еще более опасная категория финансовых игроков. Это кредиторы-«хищники» (predatory creditors and lenders). «Такие ребята, — рассказывает вице-президент «Сотбис Недвижимость Москва» (Sotheby’s International Realty Moscow) Олег Орлов, — могут довести клиента до вынужденной продажи по заниженной цене дома или квартиры (foreclosure), а потом купить эту собственность через подставных лиц с целью дальнейшей перепродажи». В роли «хищников», объясняет Орлов (давно проживающий в США), выступают, как правило, небольшие кредитные организации или банки. С ними в паре работают нечистоплотные брокеры по ипотеке. Хищники дают кредиты кому угодно под лозунгом Bad Credit? No Problem! На самом же деле проблемы у многих американцев начинаются именно тогда, когда кредиторы дают им деньги, заведомо зная, что должники не смогут платить вовремя и такие ежемесячные суммы.

По законодательству США ежемесячный платеж по общим заемным обязательствам — дом, машина, телевизор и т.п. — не может превышать 28% от общего ежемесячного дохода семьи. Кстати, в Америке существует множество государственных и «окологосударственных» учреждений, регулирующих ипотеку и осуществляющих как кредитование, так и контроль за кредитованием. Наиболее известные из них — Fanny Mae и Freddie Mac — крупнейшие ипотечные агентства, относящиеся к типу так называемых «поддерживаемых государством организаций». Не столько, кстати, поддерживаемых, сколько контролируемых: за Fanny и Freddie довольно пристально присматривает офис федерального надзора за предприятиями жилищного рынка. Наиболее щедрыми кредиторами американских семей являются именно агентства, выдающие ипотечные ссуды, с которыми по этой части конкурируют коммерческие банки. В 2001 году им принадлежало соответственно 38% и 34,1% долгов американских семей.

Что все-таки делать, если человек надолго утратил работу или работоспособность? Можно, конечно, объявить себя банкротом. Но это — в той же Америке — не гарантирует, что долги будут списаны; объявление банкротства лишь временно оттягивает уплату долгов. К тому же объявить себя банкротом — значит испортить себе кредитную историю. Потом потребуется как минимум (по законам США и Великобритании) семь лет безупречной финансовой жизни, чтобы эту историю поправить. В США и на Британских островах база данных на банкротов хранится вечно. «Хуже всего, — объясняет Блинова-Кеннеди, — не сам факт банкротства, а попытка этот факт скрыть. Если же вы знаете, что не можете вернуть долг, но при этом набираете кредиты, и если это докажут, вас могут осудить как де-факто вора и мошенника».

Что американцу делать, если он попадет в сети кредитора-хищника? Суд тогда, согласно американскому прецедентному праву, однозначно берет сторону пострадавшего гражданина и даже может наказать финансовую компанию-мошенника. Вплоть до того, что компанию — обанкротить, а ее руководителя — приговорить к длительному сроку.

С использованием информации агентства Washington Profile.