Архивная публикация 2010 года: "ЛУЧШЕЕ СРЕДСТВО ОТ ГОЛОВНОЙ БОЛИ"

Минфин хочет ужесточить контроль за деятельностью банков и корпораций с госучастием. Но вместо этого не стоило бы просто приватизировать госкомпании? Минфин и Мин-экономразвития поспорили о том, как госу-дарству контролировать госкомпании. Когда развора-чивается спор между важней-шими экономическими ведомствами, это всегда любопытно. Парадокс, однако, в том, что в таком споре совсем не обязательно рождается истина. Точнее, не так. Истина может оказаться где-то рядом...

"НЕТ, РЕБЯТА…"
Минфин предлагает заменить мониторинг внешних заим-ствований госкомпаний жест-ким согласованием с министерством всех соответствующих проектов. Понятно же-лание Минфина взять под контроль внешние заимствования корпораций с госучастием. Ведомство не забыло уроков недавнего кризиса. В начале 2006 года, по данным ЦБ, внешняя задолженность госбанков и госкомпаний составляла $68,7 млрд, к октябрю 2009 года она выросла до $148,4 млрд, в начале 2010 года несколько снизилась, до $128,8 млрд, но все равно на нее приходится почти треть всего внешнего долга страны. В кризис именно государство обеспечило основные госбанки и госкомпании ресурсами для рефинансирования долгов. Естественно, Минфину надоело накладное занятие - выступать страховочным фондом. "Нет, ребята, это мы считаем чрезмерным заимствованием" - вот что, по признанию замминистра финансов Дмитрия Панкина, он давно хотел бы сказать госкомпаниям.
Ограничение внешних заимствований госкомпаний - сердцевина плана Минфина, но в министерстве исходят из того, что неэффективно контролировать лишь одну сторону деятельности гос-компаний, и двигают контроль дальше - прежде всего на инвестиционную политику. Не забывает Минфин и о дивидендах, которыми госкомпании неохотно делятся с федеральным бюджетом и которые Минфин также намерен контролировать. И вот тут начинаются расхождения. Минэкономразвития, в принципе, согласно с идеей контроля за заимст-вованиями, но контроль за инвестициями и тем более дивидендами экономическое ведомство полагает излишним. МЭР считает нежелательным усиление регулирующего госвмешательства в экономические процессы на уровне субъектов рынка.
В изложении Дмитрия Панкина спор разворачивается так: "Они считают, что мы слишком многое пытаемся контролировать в госкомпаниях, что, наоборот, должна быть тенденция такая, что надо больше дать свободы компаниям, что они должны сами принимать решения. А мы пытаемся сделать так, чтобы госкомпании целый ряд позиций согласовывали с правительством, с Минфином как с представителем правительства". Директор департамента имущественных отношений Минэкономразвития Алексей Уваров подтверждает: в его ведомстве поддерживают усиление контроля за долговой политикой госкомпаний, но выступают против контроля за их инвестициями и дивидендами.
Можно, конечно, погрузить-ся в спор. Можно назвать минфиновцев бухгалтерами, а подчиненных Эльвиры Набиуллиной латентными либералами. Можно рассуждать о том, что подключение к принятию решений, будь то о займах или об инвестициях, которые по определению должны быть оперативными, министерской бюрократии приведет к снижению эффек-тивности деятельности госбанков и госкомпаний.
Можно напомнить, что компаний с госучастием в России тысячи и Минфин просто будет завален соответствующими заявками, не говоря уж о многочисленных "дочках" госкомпаний, проконтролировать которые непросто. Можно ударить в набат: госвмешательство в экономику нарастает.
Можно, наоборот, как Никита Кричевский, председа-тель экспертного совета ОПО-РЫ России, предложить Мин-фину контролировать заодно и уровень издержек производства. Можно вспомнить, что Эльвира Набиуллина предлагала ввести госмониторинг внешних заимствований не только госкомпаний, но и всех субъектов рынка. Можно призвать регулировать всё и всех, без деления по формам собственности, - и будь что будет.
Можно в конце концов со-хранять полное спокойствие, как это делают, например, в ВТБ. Там уверены, что наблюдательный совет банка, возглавляемый Алексеем Куд-риным, осуществляет конт-роль над его заимствования-ми на уровне одобрения стра-тегии развития и бизнес-пла-на. А раз так, "контроль государства в случае принятия проекта, вероятно, сохранится на прежнем уровне".
Но можно поступить совсем иначе.

ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ И СОБСТВЕННИК
Можно задуматься о том, что означает сам спор. Ведь, в об-щем, спор идет о том, как государству реализовать свое право собственности на госкомпании. А это на самом деле означает, что госкомпании в настоящее время государством не контролируются и, по сути дела, государству не принадлежат. И это главный вывод из развернувшихся дебатов.
Судите сами: раз основные фонды госкомпаний государственные, но госкомпании, оказывается, не согласовывают ни заимствования, ни инвестиции, ни дивиденды, то их контролирует не государство, а собственный менеджмент.
Что касается госпредставителей, то они вмешивают-ся лишь в крупнейшие операции, их деятельность - с этим согласны и в Минфине, и в Минэкономразвития - неэффективна с точки зрения отстаивания госинтересов. Такая вот тихая революция управляющих. При этом топ-менеджеры отдают себе отчет в том, что у государства есть радикальный способ проявить себя как собственника - сменить их. Поэтому их главная забота - добиться личной благосклонности со стороны главных правительственных кураторов, не забывая, впрочем, о том, что они сами не более чем временщики.
Это сочетание вряд ли стоит назвать оптимальным с точки зрения реализации топ-менеджерами той политики, которая отвечала бы интересам государства в целом.
Маленький и вполне пристойный пример того, кто кем руководит применительно к деятельности госком-паний, - правительство или руководители самих компаний. Сегодня вопрос о внешних займах госкомпаний со-гласовывается с Минэкономразвития и Росимуществом, но никак не с Минфином.
То есть топ-менеджеры госкомпаний, прекрасно зная позицию Минфина, сумели заранее пролоббировать нужную им расстановку сил. Как тут не вспомнить хвост и собаку.
Если согласиться с тем, что госкомпании - это частный бизнес на государственные деньги, причем, как правило, даже без предоставления бюджету причитающейся ему доли прибыли, то радикальный выход из этого очевидно ненормального положения - резкое сокращение количес-тва госкомпаний и прежде всего госкорпораций, в ко-торых отчуждение собствен-ника-государства доходит до того, что на них не распространяется даже налоговый контроль.
Выход не в детализации госконтроля - это как раз путь к дальнейшему снижению эф-фективности госкомпаний, - выход в приватизации. И рас-продажа миноритарных пакетов госкомпаний - только начальный шаг, еще не решающий проблемы.