Не успела Москва оправиться от шока после обнаружения птичьего гриппа в деревеньке Яндовка Тульской области, как новая напасть: на рынок в Кунцево завезли говядину со спорами сибирской язвы. Источник заразы — в Пензенской области. Теперь там карантин и никого к коровам и местным жителям не пускают. Злополучная туша, испугавшая Москву угрозой эпидемии сибирской язвы, совсем недавно была жизнерадостной телкой, жевавшей сено в богом забытом селе Русский Пимбур Беднодемьяновского района Пензенской области. Оно находится всего в 15 километрах от не до конца переименованного в Спасск райцентра Беднодемьяновск — президент указ подписал, однако правительство не спешит с его выполнением. На неспешность ведомства Михаила Фрадкова в районе жалуются все кому не лень. Даже замглавы администрации Александр Марюхин не побоялся напомнить Фрадкову через «Профиль», что на референдуме жители пожелали отказаться от навязанного им советской властью имени поэта Демьяна Бедного.
«Все бумаги ему отослали, а в справочниках мы до сих пор Беднодемьяновском значимся», — едва успел пожаловаться корреспонденту Александр Иванович, как тут же на столе зазвонил телефон: замглавы по совместительству вынужденно исполняет обязанности руководителя карантинного штаба.
Беспокоила мэр Беднодемьяновска Татьяна Петровна Дергунова. Она спрашивала про предстоящее празднование Дня защитника Отечества — не будет ли каких накладок из-за сибирской язвы?
«Памятник солдатам? — переспросил Александр Иванович. — Конечно, подмести, очистить от снега! Гирлянды вокруг включить обязательно! Лампочки? Вкрутить! Площадь промести, это вы и без меня знаете — ведь возлагать же цветы будут! Чай, никакой не траур у нас, а всего корова одна…»
Продавцы мяса в Беднодемьяновске из-за карантинных мероприятий несут колоссальные по местным меркам убытки. Прилавки магазинов пустуют. Но в мясной лавке рядом с районной администрацией корреспондентам «Профиля» удалось отыскать сиротливо лежащий кусок свинины за 110 рублей.
«Ой, не надо это снимать, — воспротивилась продавщица Нина попытке сфотографировать единственное продаваемое в городе мясо. — Дайте я его уберу, оно не продается».
«Чего же оно здесь лежит?» — поинтересовались мы.
«Ну лежит и лежит, — ответила Нина, убирая свинину с прилавка. — Вот теперь не лежит — снимайте на здоровье. Пусто, нету ничего. А то потом напишете, что я тут нарушаю и приторговываю».
«Пашка Дураков — хороший мужик»
В захолустный Русский Пимбур (54 двора, 135 жителей) ведут аж две дороги. Зимой, правда, доступна только одна. Покрытое льдом и продуваемое ветрами шоссе идет мимо коровников. Здесь жует сено самое большое поголовье крупного рогатого скота в районе. Напротив — база механизации. В одном из тракторов кто-то спит.
«Уже была у нас тут язва лет 20 назад, — рассказал разбуженный нами тракторист Петр Васильевич Шамаханов. — Эта зараза в земле ведь ой как долго пролежать может».
«Говорят, здесь неподалеку скотомогильники есть? — спросил я тракториста. — На них трава выросла, ее скосили и скотине скормили».
«А фиг его знает, — отмахнулся он. — Все может быть, разговоры такие ходят. То сено, которое у Дураковых было, сожгли, мы им вместо зараженного вчера грубые корма подвозили. А Пашка Дураков — друг мой хороший, в одну школу в Мордовский Пимбур тут по соседству ходили. Обыкновенный, хороший мужик, как все мы люди и все мы человеки. Работящий, в прошлом году у нас работал на комбайнах. Они разведением живности только и живут, в Русском Пимбуре ведь развал полный, ничего нет. Летом покосят, а зимой уже там делать нечего. В больницу его положили. Сосед, который резал эту Нарядку или Веселку, тоже там».
На прощание Шамаханов добавил, что в районе со дня на день ожидают массовой вакцинации всей здешней скотины.
Районные власти действительно уверены, что проблемы в Русском Пимбуре возникли из-за незадокументированного скотомогильника, созданного в 1960-х годах. На поверхности захоронения прошлым летом могли скосить траву, которую этой зимой скормили своим рогатым питомцам крестьяне Дураковы.
«Сено жгут»
Подъезжая к Русскому Пимбуру, замечаем, что на околице с помощью автомобильных покрышек жгут зараженное сено. Его собрали со всех дворов. На горизонте — заброшенный элеватор, обросшая ледяными сталактитами водонапорная башня и черный дым…
Жители заблокированной противоэпидемиологическими мероприятиями деревни обходят заграждения без лишних формальностей. Старший лейтенант милиции Владимир Карпов, распоряжающийся импровизированным шлагбаумом из труб с табличкой «Карантин», непрошеных гостей недолюбливает и пропускать отказывается. «Мы на смене тут по 12 часов, — сказал корреспондентам «Профиля» старлей Владимир. — Чтоб никто не прорвался, я на дороге два КамАЗа поставил».
«А двор Дураковых где?» — интересуемся мы.
«А оно вам надо — на него глядеть? Я на двух войнах был, в Афгане был, дураков везде хватает. А что касается заразы, я вот как скажу. Спора, она ж какая? Вот ты сейчас сюда зайдешь, на ботах своих ее отсюда вынесешь. Приезжали врачи, говорили, при 70 градусах жары она гибнет. Я их спросил: а «в обратку», в минус она при скольких гибнет? Никто ничего не ответил. А ведь этой зимой тут минус 40 было. Ты хочешь, чтоб твоей спорой кто-то заболел?»
Милиционер утверждает, что «ажиотаж» вокруг сибирской язвы самого села коснулся в наименьшей степени. Люди в Русском Пимбуре живут, как и прежде, — тихо и размеренно. Несмотря на круглосуточное присутствие врачей, разговоров об эпидемии почти нет. О ней больше говорят в соседних селах.
Следствие началось
Прокурор Беднодемьяновского района Пензенской области Денис Вазеров: «Следствие началось, но Москва к нам пока не обращалась. Сообщение о возникновении очага сибирской язвы зарегистрировано в прокуратуре 19 февраля. По истечении трех суток на основании тех материалов, которые у нас на тот момент были, мы решили, что признаки преступления есть. Поэтому мы возбудили уголовное дело по двум статьям: по 293-й «Халатность» и 236-й «Нарушение санитарно-эпидемиологических правил». Пока ни о каких задержаниях речи нет. Проводится предварительное следствие. Я знаю, что в Москве тоже возбудили уголовное дело. Что касается самой Батаевой, то приказа о ее увольнении я не видел. Но слышал, что так оно и есть».
«Все мои коровы здоровые»
В ночь с 18 на 19 февраля, сразу после поступления сигнала о заразе из Москвы, районные медики и представители санэпидстанции выявили 65 «контактных» человек. Главврач местной больницы Владимир Атякшев сказал «Профилю», что эти люди не касались самой туши, но общались с теми, кто мясо это трогал. В «контактные» записали также 17 работников ветеринарной станции, которые могли иметь доступ к заразным пробам.
«Сейчас все они ежедневно осматриваются врачом на дому и получают медикаменты профилактического действия, — добавил медик. — Но тех, кто точно контактировал с тушей, пришлось госпитализировать».
В больнице Беднодемьяновска нет инфекционного отделения, куда следует помещать тех, кто может разнести споры сибирской язвы. Поэтому всех «контактных» отвезли за 57 км от Беднодемьяновска, в Нижний Ломов, где есть боксы для таких социально опасных личностей. На конец прошлой недели там находились 9 человек.
В числе первых под наблюдение эпидемиологов попали владельцы убитой буренки — крестьяне Дураковы: 55-летняя Лидия Михайловна и 57-летний Павел Петрович. За ними в инфекционку упекли 47-летнего Геннадия Николаевича Ромонова, разделавшего корову. Его 40-летний подельник Василий Тимофеевич Кочетков помогал собирать кровь убитого животного и унес домой его печень. Его жену Наталью Федоровну вместе с двумя детьми тоже отправили в больницу, так как она готовила, а другие ели.
Лидия Дуракова при появлении кого-либо не из медперсонала тут же закрывает лицо одеялом и из-под него бубнит: я говорить ничего не буду. Однако на вопросы все же отвечает.
«Лидия Михайловна, что вы в больнице делаете?»
«Не знаю. Лежу. Мне таблетки дают».
«Но вы — здоровый человек?»
«Да, здоровый. И все коровы мои были здоровые. Где там что нашли, не знаю».
«Она контактировала с больным животным, только и всего, — сказал «Профилю» Юрий Тишин, заместитель главного врача Нижнеломовской больницы. — Она проходит профилактические мероприятия. Ей дается лечение по поводу того, чтобы эта проблема у нее не возникла. Инкубационный период практически подошел к концу, признаков наличия заболевания нет. Скорее всего, через несколько дней всех выпишут».
Через палату лежит 51-летняя Мира Андреевна Батаева, непосредственно выдавшая предварительное разрешение на годность мяса к продаже.
«Я уже почти 20 лет в ветконтроле работаю, и даже мысли не было, что у нас здесь может быть сибирская язва, — говорит Мира Андреевна. — В Москве ведь тоже не сразу язву нашли. У них тоже сперва подозрения возникли, как и у меня. Как и мы, пробы там отправили в лабораторию. У меня при визуальном осмотре подозрения возникали, но конкретных свидетельств того, что это именно сибирская язва, не было. Картины, характерной для этой болезни, я не увидела. Я взяла пробы для лабораторного анализа, клеймо поставила, и туши ушли в Москву. Мы ставим клеймо о предварительном осмотре. Это еще не дает права отправлять туши в реализацию. А когда в Москве на наш осмотр поставят овальное клеймо, тогда мясо можно продавать».
Мира Батаева говорит, что об обнаружении в мясе спор сибирской язвы сообщила немедленно.
«Я позвонила жене продавца и спросила: твой муж до Москвы доехал? Хотела, чтобы она у него узнала насчет тушки одной, которую я заподозрила. Ведь беспокоилась же, что было с мясом, успели его продать или еще нет. Вдруг в Москве не заметили? Но в тот момент там уже обо всем знали», — говорит ветврач.
Мира Батаева добавила, что к своей работе вряд ли вернется: ее уже уволили «по всем статьям».
