Архивная публикация 2006 года: "Наш лучший враг"
Россия демонстрирует исключительную преданность врагам. 15 лет прошло после окончания холодной войны, а главным вероятным противником России по-прежнему (хотя и не так откровенно, как прежде) числится Североатлантический альянс. Как это было с самых первых лет после Второй мировой войны. В дружбу это во всяком случае не перерастает.Из России с любовью?
Отношения между Россией и НАТО вошли в стадию очередного охлаждения. На состоявшемся на прошлой неделе заседании Совета Россия—НАТО глава российского МИДа Сергей Лавров поставил дальнейшее сотрудничество с НАТО в прямую зависимость от того, «куда и как пойдет процесс трансформации и расширения НАТО, как будут соблюдаться при этом принципы международного права и учитываться интересы России в контексте изменения геополитической ситуации». Говоря проще — будут ли приняты в Альянс Грузия и Украина.
Резкая реакция Москвы на возможное появление НАТО у границ Смоленской области была вполне предсказуемой. Угроза вступления Украины в НАТО стала одной из причин, из-за которой Кремль ложился костьми на президентских выборах на Украине полтора года назад. Можно также напомнить, что действующая военная доктрина России, принятая еще в 2000 году, в числе основных угроз безопасности называет «территориальные претензии к Российской Федерации» и «расширение блоков и союзов в ущерб безопасности Российской Федерации», то есть содержит прямые намеки на «агрессивный блок».
На этом фоне контрастируют результаты российских соцопросов. Россияне стали гораздо спокойнее относиться к НАТО. С каждым годом социологи фиксируют растущую прослойку тех, кто не склонен видеть в Альянсе врага.
По словам директора ВЦИОМа по исследованиям Владимира Петухова, граждане уже не рассматривают НАТО в качестве враждебного России военно-политического блока. По данным ВЦИОМа, лишь 21% выступает за то, чтобы противостоять расширению Альянса, создавать противостоящие НАТО оборонительные союзы. Однако при этом лишь 6% опрошенных полагают, что России следует стремиться к членству в Альянсе.
Основная же масса (52%) хотели бы «дружить домами», сотрудничать с НАТО на равноправной основе в деле обеспечения безопасности на Европейском континенте и в мире в целом. «Но не более того», — уверен Петухов.
«Все это, — полагает руководитель проектов The PBN Company Дмитрий Поликанов, — позволяет говорить о растущем прагматизме россиян по поводу отношений с НАТО: ведь еще в середине 90-х за ту или иную форму сотрудничества с Альянсом выступало не более 30% граждан, тогда как теперь за это — более половины населения».
При этом, отмечает Поликанов, большинство респондентов среди главных называют политические, а не чисто военные сферы сотрудничества — борьбу с международным терроризмом, ликвидацию последствий чрезвычайных ситуаций и спасение на море, а также проведение совместных миротворческих операций. Это связано, полагает Поликанов, не только с тем, что «многие респонденты скептически оценивают эффективность военной машины Альянса». Не менее важно и то, что «НАТО все больше воспринимается в качестве политической организации, а вовсе не как сугубо военный блок образца биполярного противостояния и холодной войны».
Когда могла начаться третья мировая?
Блокада Берлина
Первым эпизодом холодной войны, чуть не приведшим к третьей мировой войне, стала блокада западного сектора Берлина советскими войсками, начавшаяся 24 июня 1948 года и закончившаяся 11 мая 1949-го. Поводом для блокады стало сепаратное введение Западной Германией собственной денежной единицы. Советский Союз перекрыл сухопутные коммуникации с городом. В ответ на это бывшие союзники пообещали снять блокаду любым способом, в том числе путем военного вмешательства. США, Великобритания и Франция наладили поставки продовольствия и энергоресурсов в блокированный город по воздуху. В конечном итоге блокада была снята.
Корейская война
Следующий кризис не заставил себя ждать. В 1945 году с разницей в один месяц с севера в Корею вошла Красная армия, а на юге высадился десант американцев. Зоны ответственности были поделены по 38-й параллели. После разгрома японцев в северной части к власти пришли коммунисты, а в южной — «демократы». Взаимные претензии вылились в вооруженный конфликт, в который последовательно вступили силы армии США на стороне юга и коммунистический Китай на стороне севера. Участие наших летчиков в боях за небо полуострова было секретом Полишинеля. Поначалу США грозили Корее и Китаю «ядерной дубиной». Если бы слова получили продолжение, СССР неминуемо вступил бы в войну. Пыл США охладили только неоднократные предупреждения Сталина, подкрепленные успешными испытаниями советской атомной бомбы.
Карибский кризис
Летом 1962 года на Кубе СССР развернул строительство стартовых площадок для стратегических ракет класса «земля—земля» в ответ на размещение на территории Турции ракет «Минитмен», достигавших целей в СССР всего за 10 минут. Уже в середине октября американцы обнаружили построенные площадки, на которых, по их оценкам, могло расположиться от 16 до 32 ракет радиусом действия до 1000 миль. Советские специалисты приступили к монтажу ракет. В Карибском регионе развернулась армада из 180 военных кораблей США. Стратегические бомбардировщики были подняты в воздух с полной ядерной нагрузкой. Во Флориде были развернуты 6 дивизий. Все шло к войне, и уже в самый последний момент Хрущев и Кеннеди пошли на обоюдные уступки. СССР вывел ракеты с территории острова Свободы, а Штаты свернули «Минитмены» в Турции и пообещали не нападать на Кубу.
«Репетиция» президента
11 августа 1984 года в прямом эфире одной из радиостанций граждане США услышали: «Мои дорогие американцы! Рад сообщить вам, что я только что подписал законопроект, который навсегда покончит с Россией. Американским вооруженным силам отдан приказ нанести атомный удар по объектам в СССР. Мы начинаем бомбить через пять минут». Это были слова президента США Рональда Рейгана. Бывшему голливудскому актеру не сказали, что микрофон уже включен. Он решил отрепетировать свое радиовыступление. Идиотская шутка случайно ушла в эфир. Разразился международный скандал. В СССР все восприняли крайне серьезно. Были приведены в полную боевую готовность стратегические силы и силы противовоздушной обороны. Две страны оказались на грани обмена ядерными ударами.
Инициативный полковник
25 сентября 1983 года на командный пункт системы предупреждения о ракетном нападении поступило сообщение об атаке со стороны США. Аппаратура сообщала о запуске с американской территории пяти ракет с десятью ядерными боеголовками каждая. Командир смены Станислав Петров решил, что пять ракет — это слишком мало для первого ядерного удара. Поэтому он проигнорировал показания автоматики, хотя по инструкции должен был поставить в известность руководство страны, которое могло бы принять решение об ответном ударе. Впоследствии факт сбоя в системе действительно подтвердился.
Презумпция вменяемости
Получается, что российский обыватель смотрит на НАТО более здраво и рационально, чем политическая элита страны?
В самом деле, отношения между Россией и НАТО, кажется, не таят в себе никакой угрозы. Масштабный конфликт между Москвой и Западом сейчас кажется безумной фантазией. Масштабная конфронтация в корне противоречит интересам как России, так и Запада. Обе стороны прекрасно понимают катастрофические последствия такого столкновения — здесь все точки над i были поставлены еще в годы холодной войны.
На официальном уровне стороны постоянно демонстрируют готовность к продолжению партнерства. Так, всего два дня спустя после празднования Дня Победы в России стартует масштабная акция «Россия—НАТО: объединяя усилия», которая призвана изменить сложившееся у россиян представление о НАТО как о враге. В натовских мероприятиях примут участие Сергей Лавров и глава Минобороны Сергей Иванов.
Сам Альянс переживает непростой период самоопределения, вызванный как утверждением США в роли единственной сверхдержавы, так и последствиями иракской кампании, и все чаще заявляет о себе как об организации, предназначенной для проведения миротворческих операций и ликвидации последствий стихийных бедствий.
Даже «ястребы» из числа российских военных среди шагов НАТО, которые могли бы свидетельствовать об агрессивных намерениях этой организации по отношению к России, вспоминают разве что о традиционном расширении на Восток и размещении компонентов системы ПРО в Польше и Великобритании.
Почему же мы их так не любим? Типичное объяснение — представители российской политической элиты умом понимают, что времена изменились и главного вероятного противника стоит поискать где-нибудь еще. Но поделать с собой ничего не могут. Потому что-де закоснели в предрассудках и склонны предаваться ностальгии по почившему в бозе СССР.
Вероятно, и предрассудки, и ностальгия имеют место. Однако нелюбовь Москвы к НАТО имеет и вполне рациональные мотивы.
Да, Россия официально является партнером Запада. Однако достаточно ли прочны эти отношения для того, чтобы вовсе не обращать внимания на НАТО как на потенциальный источник военной угрозы?
Очевидно, что проблема не только в России, уровень внешнеполитических амбиций которой далеко не всегда соответствует ее реальным возможностям. За последние пять лет изменилась и роль ключевого члена НАТО — США, как единственной сверхдержавы. Изменилась, но еще не определилась окончательно.
Без ответа остается целый ряд совершенно оправданных вопросов. С кем Россия имеет дело — с понимающим старшим партнером или самоуверенной метрополией, которая постоянно путает задачи установления более справедливого и безопасного мирового порядка с национальными эгоистическими интересами — что было, кстати, свойственно всем существовавшим в прошлом империям? В какой мере США готовы к взятой на себя имперской миссии, которая отнюдь не сводится к действиям по принципу, сформулированному в свое время древнеримским сатириком Ювеналом, — «я этого хочу, так как я велю, пусть доводом будет моя воля»? И какие претензии нам рано или поздно могут предъявить?
Похоже, ответы на эти вопросы, которые успокоили бы российский политический истеблишмент и убедили его в том, что за разговорами о демократических ценностях стоит нечто большее, нежели попытка прикрыть истинные прагматические цели, так и не были получены. А если они и давались, то в Москве их не поняли: разговариваем мы с Западом по-прежнему на разных политических языках.
К тому же далеко не факт, что Москва в принципе была готова благожелательно выслушать такие заверения. Многие в Кремле из числа людей, принимающих решения, искренне уверены, что Запад рассчитывает превратить Россию в полубесправный сырьевой придаток и стремится получить контроль над российскими недрами. И поэтому ситуацию в России Запад оценивает, исходя лишь из того, насколько существующий режим готов идти на уступки по этим вопросам. Отсюда — как реакция на это — растущая популярность у властных элит всяческих «суверенностей» — суверенная демократия, суверенная собственность, охрана и укрепление суверенитета как главный содержательный смысл государственной стратегии вообще.
Объяснять подобные страхи одними лишь неизжитыми имперскими комплексами «высокопоставленных источников» и их приверженностью к теории «мирового заговора» против России было бы проще всего. Тем более что таковые имеются в изобилии. Но они — лишь часть объяснения.
Но нельзя ведь исключать, что на неофициальном уровне разговор с Россией действительно ведется весьма предметно и жестко. Из чего делаются вполне определенные выводы, на которые накладывают отпечаток и особенности мировосприятия российской политической элиты.
Россия не готова открыто бросить вызов США, равно как и превратиться в часть Pax Americana. А значит, надеяться на установление вечной гармонии в отношениях между Россией и НАТО пока не приходится.
ечный раздражитель
В этих условиях единственным фактором, который в долгосрочной перспективе может определять отношения России и НАТО, становится военная мощь Альянса. Как говорил в конце 80-х годов министр обороны, а ныне вице-президент США Дик Чейни, когда его спрашивали про горбачевское «новое мышление», «намерения могут быстро изменяться, значение имеют лишь реальные боевые возможности».
«НАТО не собирается нападать на Россию, но имеет все возможности для этого, — говорит известный эксперт в области внешней политики Владимир Фролов. — Именно это обстоятельство является причиной резкой реакции российских политиков и военных на расширение НАТО».
Стоит отвлечься от нынешних обитателей Кремля и их мировоззрения. Сохраняясь в нынешнем качестве самого могущественного в мире военно-политического союза, НАТО и в дальнейшем останется одним из главных раздражителей для российской военной и политической элиты, какой бы она ни была. При этом говорить о скорой трансформации НАТО в исключительно политическую организацию явно преждевременно.
«У НАТО, как у организации, есть две основные цели, — считает эксперт Германского совета по внешней политике Александр Рар. — Во-первых, это консолидация и стабилизация трансатлантических связей между США и Канадой, с одной стороны, и ЕС — с другой. Во-вторых, НАТО необходимо США как источник военных ресурсов для выполнения собственных внешнеполитических задач, прежде всего для ведения войны с исламским терроризмом. Америка прекрасно понимает, что в одиночку ей с этой задачей не справиться».
С другой стороны, нельзя забывать, что Россия является вероятным противником НАТО в той же степени, в какой НАТО является вероятным противником для России.
«Вероятные угрозы рассматриваются военными и политиками НАТО в двух плоскостях — угрозы текущего момента (терроризм и государства типа Ирана со странными пристрастиями к ОМУ) и угрозы потенциальные, на перспективу, — говорит Владимир Фролов. — Изменение политического строя и внешнеполитического курса России или же новый полномасштабный кризис в нашей стране, грозящий перерасти в новую волну самораспада, — это гипотетическая угроза, которую люди, планирующие оборонную стратегию Альянса, просто в силу профессиональной компетентности не могут не учитывать».
Отсюда, полагает эксперт, и сохранение мощной военной инфраструктуры Альянса, и ее постепенное перемещение поближе к нашим границам (раз уж есть такая возможность, грех ею не воспользоваться).
«Возможно, наши генералы из Генштаба и дуют на воду, но это не лишнее, неизвестно, что и как сложится через год-другой», — говорит профессор, член-корреспондент Академии военных наук Анатолий Цыганок.
«Для эффективной обороны достаточно иметь в два-три раза меньше сил и средств, чем у противника, — согласен с ним генерал-полковник Леонид Ивашов, вице-президент Академии геополитических проблем. — Если мы суммируем все мировые военные силы, не входящие в НАТО, не получим такого превосходства. Поэтому Альянс — наступательная система. Одна из ее задач — постоянно иметь силовое превосходство над другими союзническими объединениями, если таковые появятся».
НАТО как зеркало
Существует еще одно важное обстоятельство, которое определяет тональность демаршей Москвы против расширения НАТО. Военная мощь НАТО выглядит пугающе именно на фоне разрухи в российской армии. Ведь вооруженные силы Альянса, помимо всего прочего, — это зеркало, которое выставляет российскую армию просто-таки в безжалостном свете. Дело даже не в том, что в подавляющей доле частей и соединений поддерживается такой уровень боеготовности, что, случись чего, толку от них будет не больше, чем от стрелецких полков под Нарвой. Можно даже вынести за скобки порядки, царящие в российских казармах и массовое бегство от призыва, которое давно уже превратилось в один из главных национальных видов спорта. Проблема гораздо шире. Российская армия прочно застряла в прошлом столетии. Застряла по большому счету на уровне после Великой Отечественной войны (по менталитету, организации военного дела, с поправками, разумеется, на наличие баллистических ракет и т.п. техники). На сегодня ее отставание от «вероятного противника» лишь увеличивается с каждым годом. Что может сделать армия начала XXI века с армией середины XX века, наглядно показала иракская кампания.
Бурные эмоции, которые испытывает российское руководство по поводу приближения НАТО к российским границам, в немалой степени вызваны чувством собственной обеспокоенности за состояние боеготовности страны. Так относятся к стихийному бедствию, при приближении которого можно разве что кричать «караул!», а не к внешнеполитической проблеме, которую необходимо решать. В этих условиях ни о каком стабильном партнерстве между Россией и НАТО говорить не приходится. Альянсу было бы гораздо проще иметь дело не с нервной и неоправданно самоуверенной, а с мощной и уверенной в себе Россией.
Хотят ли натовцы войны?
Михаил Грушевский, сатирик: «Я думаю, что НАТО как организация для России никакой угрозы не представляет. Другое дело — генералы, которым необходимо испытывать военную технику и новейшие разработки на реальном, а не на воображаемом противнике. Но, слава богу, генералов, которые обладают реальной властью, не так уж и много, да к тому же они поглощены локальными конфликтами. А задача подобных НАТО организаций сделать так, чтобы локальные конфликты не перерастали в глобальные. Впрочем, в любом случае для стран, обладающих ядерным оружием, никакой опасности нет».
Владимир Вдовиченков, актер: «Очевидно, что натовцы войны не хотят и к ней не стремятся, несмотря на то, что главный финансист Североатлантического альянса — США. На наше счастье, европейские страны все же играют значительную роль в этой военно-политической организации и вряд ли захотят нарушить свою сытую и налаженную жизнь какими-то военными конфликтами, тем более с Россией. И зачем НАТО воевать за российскую нефть, когда можно отнять ее у более слабых стран?»
Борис Моисеев, певец: «Очевидно, что войны никто не хочет, и говорить об этом бессмысленно. Другое дело, что НАТО как военно-политическая организация составляет России серьезную конкуренцию в качестве силы, обладающей серьезным военным потенциалом. Но для России, как ни странно, это очень неплохо. Лишь подобная конкуренция способна подтолкнуть и научные разработки, и открытия в военной области и не только, и организационные изменения в армии, и вообще заставить двигаться в сторону совершенствования инертную военную машину страны».
Игорь Угольников, продюсер: «Это надо спрашивать у генералов из НАТО, хотят ли они войны или не хотят. Правда, сдается мне, что войны никто не хочет. Впрочем, скажу вам честно, мне до всего этого дела нет. Я сейчас пишу киносценарий-сказку и полностью погрузился в эту сказочную жизнь, где действуют исключительно одни добряки и дураки. А те несколько злодеев, которых пришлось включить в сюжет, на поверку оказались законченными добряками. Так что живите спокойно и читайте сказки, а войны, надеюсь, не будет».
В подготовке материала принимали участие Евгений Верлин и Дмитрий Руднев.
Россия демонстрирует исключительную преданность врагам. 15 лет прошло после окончания холодной войны, а главным вероятным противником России по-прежнему (хотя и не так откровенно, как прежде) числится Североатлантический альянс. Как это было с самых первых лет после Второй мировой войны. В дружбу это во всяком случае не перерастает.Из России с любовью?
Отношения между Россией и НАТО вошли в стадию очередного охлаждения. На состоявшемся на прошлой неделе заседании Совета Россия—НАТО глава российского МИДа Сергей Лавров поставил дальнейшее сотрудничество с НАТО в прямую зависимость от того, «куда и как пойдет процесс трансформации и расширения НАТО, как будут соблюдаться при этом принципы международного права и учитываться интересы России в контексте изменения геополитической ситуации». Говоря проще — будут ли приняты в Альянс Грузия и Украина.
Резкая реакция Москвы на возможное появление НАТО у границ Смоленской области была вполне предсказуемой. Угроза вступления Украины в НАТО стала одной из причин, из-за которой Кремль ложился костьми на президентских выборах на Украине полтора года назад. Можно также напомнить, что действующая военная доктрина России, принятая еще в 2000 году, в числе основных угроз безопасности называет «территориальные претензии к Российской Федерации» и «расширение блоков и союзов в ущерб безопасности Российской Федерации», то есть содержит прямые намеки на «агрессивный блок».
На этом фоне контрастируют результаты российских соцопросов. Россияне стали гораздо спокойнее относиться к НАТО. С каждым годом социологи фиксируют растущую прослойку тех, кто не склонен видеть в Альянсе врага.
По словам директора ВЦИОМа по исследованиям Владимира Петухова, граждане уже не рассматривают НАТО в качестве враждебного России военно-политического блока. По данным ВЦИОМа, лишь 21% выступает за то, чтобы противостоять расширению Альянса, создавать противостоящие НАТО оборонительные союзы. Однако при этом лишь 6% опрошенных полагают, что России следует стремиться к членству в Альянсе.
Основная же масса (52%) хотели бы «дружить домами», сотрудничать с НАТО на равноправной основе в деле обеспечения безопасности на Европейском континенте и в мире в целом. «Но не более того», — уверен Петухов.
«Все это, — полагает руководитель проектов The PBN Company Дмитрий Поликанов, — позволяет говорить о растущем прагматизме россиян по поводу отношений с НАТО: ведь еще в середине 90-х за ту или иную форму сотрудничества с Альянсом выступало не более 30% граждан, тогда как теперь за это — более половины населения».
При этом, отмечает Поликанов, большинство респондентов среди главных называют политические, а не чисто военные сферы сотрудничества — борьбу с международным терроризмом, ликвидацию последствий чрезвычайных ситуаций и спасение на море, а также проведение совместных миротворческих операций. Это связано, полагает Поликанов, не только с тем, что «многие респонденты скептически оценивают эффективность военной машины Альянса». Не менее важно и то, что «НАТО все больше воспринимается в качестве политической организации, а вовсе не как сугубо военный блок образца биполярного противостояния и холодной войны».
Когда могла начаться третья мировая?
Блокада Берлина
Первым эпизодом холодной войны, чуть не приведшим к третьей мировой войне, стала блокада западного сектора Берлина советскими войсками, начавшаяся 24 июня 1948 года и закончившаяся 11 мая 1949-го. Поводом для блокады стало сепаратное введение Западной Германией собственной денежной единицы. Советский Союз перекрыл сухопутные коммуникации с городом. В ответ на это бывшие союзники пообещали снять блокаду любым способом, в том числе путем военного вмешательства. США, Великобритания и Франция наладили поставки продовольствия и энергоресурсов в блокированный город по воздуху. В конечном итоге блокада была снята.
Корейская война
Следующий кризис не заставил себя ждать. В 1945 году с разницей в один месяц с севера в Корею вошла Красная армия, а на юге высадился десант американцев. Зоны ответственности были поделены по 38-й параллели. После разгрома японцев в северной части к власти пришли коммунисты, а в южной — «демократы». Взаимные претензии вылились в вооруженный конфликт, в который последовательно вступили силы армии США на стороне юга и коммунистический Китай на стороне севера. Участие наших летчиков в боях за небо полуострова было секретом Полишинеля. Поначалу США грозили Корее и Китаю «ядерной дубиной». Если бы слова получили продолжение, СССР неминуемо вступил бы в войну. Пыл США охладили только неоднократные предупреждения Сталина, подкрепленные успешными испытаниями советской атомной бомбы.
Карибский кризис
Летом 1962 года на Кубе СССР развернул строительство стартовых площадок для стратегических ракет класса «земля—земля» в ответ на размещение на территории Турции ракет «Минитмен», достигавших целей в СССР всего за 10 минут. Уже в середине октября американцы обнаружили построенные площадки, на которых, по их оценкам, могло расположиться от 16 до 32 ракет радиусом действия до 1000 миль. Советские специалисты приступили к монтажу ракет. В Карибском регионе развернулась армада из 180 военных кораблей США. Стратегические бомбардировщики были подняты в воздух с полной ядерной нагрузкой. Во Флориде были развернуты 6 дивизий. Все шло к войне, и уже в самый последний момент Хрущев и Кеннеди пошли на обоюдные уступки. СССР вывел ракеты с территории острова Свободы, а Штаты свернули «Минитмены» в Турции и пообещали не нападать на Кубу.
«Репетиция» президента
11 августа 1984 года в прямом эфире одной из радиостанций граждане США услышали: «Мои дорогие американцы! Рад сообщить вам, что я только что подписал законопроект, который навсегда покончит с Россией. Американским вооруженным силам отдан приказ нанести атомный удар по объектам в СССР. Мы начинаем бомбить через пять минут». Это были слова президента США Рональда Рейгана. Бывшему голливудскому актеру не сказали, что микрофон уже включен. Он решил отрепетировать свое радиовыступление. Идиотская шутка случайно ушла в эфир. Разразился международный скандал. В СССР все восприняли крайне серьезно. Были приведены в полную боевую готовность стратегические силы и силы противовоздушной обороны. Две страны оказались на грани обмена ядерными ударами.
Инициативный полковник
25 сентября 1983 года на командный пункт системы предупреждения о ракетном нападении поступило сообщение об атаке со стороны США. Аппаратура сообщала о запуске с американской территории пяти ракет с десятью ядерными боеголовками каждая. Командир смены Станислав Петров решил, что пять ракет — это слишком мало для первого ядерного удара. Поэтому он проигнорировал показания автоматики, хотя по инструкции должен был поставить в известность руководство страны, которое могло бы принять решение об ответном ударе. Впоследствии факт сбоя в системе действительно подтвердился.
Презумпция вменяемости
Получается, что российский обыватель смотрит на НАТО более здраво и рационально, чем политическая элита страны?
В самом деле, отношения между Россией и НАТО, кажется, не таят в себе никакой угрозы. Масштабный конфликт между Москвой и Западом сейчас кажется безумной фантазией. Масштабная конфронтация в корне противоречит интересам как России, так и Запада. Обе стороны прекрасно понимают катастрофические последствия такого столкновения — здесь все точки над i были поставлены еще в годы холодной войны.
На официальном уровне стороны постоянно демонстрируют готовность к продолжению партнерства. Так, всего два дня спустя после празднования Дня Победы в России стартует масштабная акция «Россия—НАТО: объединяя усилия», которая призвана изменить сложившееся у россиян представление о НАТО как о враге. В натовских мероприятиях примут участие Сергей Лавров и глава Минобороны Сергей Иванов.
Сам Альянс переживает непростой период самоопределения, вызванный как утверждением США в роли единственной сверхдержавы, так и последствиями иракской кампании, и все чаще заявляет о себе как об организации, предназначенной для проведения миротворческих операций и ликвидации последствий стихийных бедствий.
Даже «ястребы» из числа российских военных среди шагов НАТО, которые могли бы свидетельствовать об агрессивных намерениях этой организации по отношению к России, вспоминают разве что о традиционном расширении на Восток и размещении компонентов системы ПРО в Польше и Великобритании.
Почему же мы их так не любим? Типичное объяснение — представители российской политической элиты умом понимают, что времена изменились и главного вероятного противника стоит поискать где-нибудь еще. Но поделать с собой ничего не могут. Потому что-де закоснели в предрассудках и склонны предаваться ностальгии по почившему в бозе СССР.
Вероятно, и предрассудки, и ностальгия имеют место. Однако нелюбовь Москвы к НАТО имеет и вполне рациональные мотивы.
Да, Россия официально является партнером Запада. Однако достаточно ли прочны эти отношения для того, чтобы вовсе не обращать внимания на НАТО как на потенциальный источник военной угрозы?
Очевидно, что проблема не только в России, уровень внешнеполитических амбиций которой далеко не всегда соответствует ее реальным возможностям. За последние пять лет изменилась и роль ключевого члена НАТО — США, как единственной сверхдержавы. Изменилась, но еще не определилась окончательно.
Без ответа остается целый ряд совершенно оправданных вопросов. С кем Россия имеет дело — с понимающим старшим партнером или самоуверенной метрополией, которая постоянно путает задачи установления более справедливого и безопасного мирового порядка с национальными эгоистическими интересами — что было, кстати, свойственно всем существовавшим в прошлом империям? В какой мере США готовы к взятой на себя имперской миссии, которая отнюдь не сводится к действиям по принципу, сформулированному в свое время древнеримским сатириком Ювеналом, — «я этого хочу, так как я велю, пусть доводом будет моя воля»? И какие претензии нам рано или поздно могут предъявить?
Похоже, ответы на эти вопросы, которые успокоили бы российский политический истеблишмент и убедили его в том, что за разговорами о демократических ценностях стоит нечто большее, нежели попытка прикрыть истинные прагматические цели, так и не были получены. А если они и давались, то в Москве их не поняли: разговариваем мы с Западом по-прежнему на разных политических языках.
К тому же далеко не факт, что Москва в принципе была готова благожелательно выслушать такие заверения. Многие в Кремле из числа людей, принимающих решения, искренне уверены, что Запад рассчитывает превратить Россию в полубесправный сырьевой придаток и стремится получить контроль над российскими недрами. И поэтому ситуацию в России Запад оценивает, исходя лишь из того, насколько существующий режим готов идти на уступки по этим вопросам. Отсюда — как реакция на это — растущая популярность у властных элит всяческих «суверенностей» — суверенная демократия, суверенная собственность, охрана и укрепление суверенитета как главный содержательный смысл государственной стратегии вообще.
Объяснять подобные страхи одними лишь неизжитыми имперскими комплексами «высокопоставленных источников» и их приверженностью к теории «мирового заговора» против России было бы проще всего. Тем более что таковые имеются в изобилии. Но они — лишь часть объяснения.
Но нельзя ведь исключать, что на неофициальном уровне разговор с Россией действительно ведется весьма предметно и жестко. Из чего делаются вполне определенные выводы, на которые накладывают отпечаток и особенности мировосприятия российской политической элиты.
Россия не готова открыто бросить вызов США, равно как и превратиться в часть Pax Americana. А значит, надеяться на установление вечной гармонии в отношениях между Россией и НАТО пока не приходится.
ечный раздражитель
В этих условиях единственным фактором, который в долгосрочной перспективе может определять отношения России и НАТО, становится военная мощь Альянса. Как говорил в конце 80-х годов министр обороны, а ныне вице-президент США Дик Чейни, когда его спрашивали про горбачевское «новое мышление», «намерения могут быстро изменяться, значение имеют лишь реальные боевые возможности».
«НАТО не собирается нападать на Россию, но имеет все возможности для этого, — говорит известный эксперт в области внешней политики Владимир Фролов. — Именно это обстоятельство является причиной резкой реакции российских политиков и военных на расширение НАТО».
Стоит отвлечься от нынешних обитателей Кремля и их мировоззрения. Сохраняясь в нынешнем качестве самого могущественного в мире военно-политического союза, НАТО и в дальнейшем останется одним из главных раздражителей для российской военной и политической элиты, какой бы она ни была. При этом говорить о скорой трансформации НАТО в исключительно политическую организацию явно преждевременно.
«У НАТО, как у организации, есть две основные цели, — считает эксперт Германского совета по внешней политике Александр Рар. — Во-первых, это консолидация и стабилизация трансатлантических связей между США и Канадой, с одной стороны, и ЕС — с другой. Во-вторых, НАТО необходимо США как источник военных ресурсов для выполнения собственных внешнеполитических задач, прежде всего для ведения войны с исламским терроризмом. Америка прекрасно понимает, что в одиночку ей с этой задачей не справиться».
С другой стороны, нельзя забывать, что Россия является вероятным противником НАТО в той же степени, в какой НАТО является вероятным противником для России.
«Вероятные угрозы рассматриваются военными и политиками НАТО в двух плоскостях — угрозы текущего момента (терроризм и государства типа Ирана со странными пристрастиями к ОМУ) и угрозы потенциальные, на перспективу, — говорит Владимир Фролов. — Изменение политического строя и внешнеполитического курса России или же новый полномасштабный кризис в нашей стране, грозящий перерасти в новую волну самораспада, — это гипотетическая угроза, которую люди, планирующие оборонную стратегию Альянса, просто в силу профессиональной компетентности не могут не учитывать».
Отсюда, полагает эксперт, и сохранение мощной военной инфраструктуры Альянса, и ее постепенное перемещение поближе к нашим границам (раз уж есть такая возможность, грех ею не воспользоваться).
«Возможно, наши генералы из Генштаба и дуют на воду, но это не лишнее, неизвестно, что и как сложится через год-другой», — говорит профессор, член-корреспондент Академии военных наук Анатолий Цыганок.
«Для эффективной обороны достаточно иметь в два-три раза меньше сил и средств, чем у противника, — согласен с ним генерал-полковник Леонид Ивашов, вице-президент Академии геополитических проблем. — Если мы суммируем все мировые военные силы, не входящие в НАТО, не получим такого превосходства. Поэтому Альянс — наступательная система. Одна из ее задач — постоянно иметь силовое превосходство над другими союзническими объединениями, если таковые появятся».
НАТО как зеркало
Существует еще одно важное обстоятельство, которое определяет тональность демаршей Москвы против расширения НАТО. Военная мощь НАТО выглядит пугающе именно на фоне разрухи в российской армии. Ведь вооруженные силы Альянса, помимо всего прочего, — это зеркало, которое выставляет российскую армию просто-таки в безжалостном свете. Дело даже не в том, что в подавляющей доле частей и соединений поддерживается такой уровень боеготовности, что, случись чего, толку от них будет не больше, чем от стрелецких полков под Нарвой. Можно даже вынести за скобки порядки, царящие в российских казармах и массовое бегство от призыва, которое давно уже превратилось в один из главных национальных видов спорта. Проблема гораздо шире. Российская армия прочно застряла в прошлом столетии. Застряла по большому счету на уровне после Великой Отечественной войны (по менталитету, организации военного дела, с поправками, разумеется, на наличие баллистических ракет и т.п. техники). На сегодня ее отставание от «вероятного противника» лишь увеличивается с каждым годом. Что может сделать армия начала XXI века с армией середины XX века, наглядно показала иракская кампания.
Бурные эмоции, которые испытывает российское руководство по поводу приближения НАТО к российским границам, в немалой степени вызваны чувством собственной обеспокоенности за состояние боеготовности страны. Так относятся к стихийному бедствию, при приближении которого можно разве что кричать «караул!», а не к внешнеполитической проблеме, которую необходимо решать. В этих условиях ни о каком стабильном партнерстве между Россией и НАТО говорить не приходится. Альянсу было бы гораздо проще иметь дело не с нервной и неоправданно самоуверенной, а с мощной и уверенной в себе Россией.
Хотят ли натовцы войны?
Михаил Грушевский, сатирик: «Я думаю, что НАТО как организация для России никакой угрозы не представляет. Другое дело — генералы, которым необходимо испытывать военную технику и новейшие разработки на реальном, а не на воображаемом противнике. Но, слава богу, генералов, которые обладают реальной властью, не так уж и много, да к тому же они поглощены локальными конфликтами. А задача подобных НАТО организаций сделать так, чтобы локальные конфликты не перерастали в глобальные. Впрочем, в любом случае для стран, обладающих ядерным оружием, никакой опасности нет».
Владимир Вдовиченков, актер: «Очевидно, что натовцы войны не хотят и к ней не стремятся, несмотря на то, что главный финансист Североатлантического альянса — США. На наше счастье, европейские страны все же играют значительную роль в этой военно-политической организации и вряд ли захотят нарушить свою сытую и налаженную жизнь какими-то военными конфликтами, тем более с Россией. И зачем НАТО воевать за российскую нефть, когда можно отнять ее у более слабых стран?»
Борис Моисеев, певец: «Очевидно, что войны никто не хочет, и говорить об этом бессмысленно. Другое дело, что НАТО как военно-политическая организация составляет России серьезную конкуренцию в качестве силы, обладающей серьезным военным потенциалом. Но для России, как ни странно, это очень неплохо. Лишь подобная конкуренция способна подтолкнуть и научные разработки, и открытия в военной области и не только, и организационные изменения в армии, и вообще заставить двигаться в сторону совершенствования инертную военную машину страны».
Игорь Угольников, продюсер: «Это надо спрашивать у генералов из НАТО, хотят ли они войны или не хотят. Правда, сдается мне, что войны никто не хочет. Впрочем, скажу вам честно, мне до всего этого дела нет. Я сейчас пишу киносценарий-сказку и полностью погрузился в эту сказочную жизнь, где действуют исключительно одни добряки и дураки. А те несколько злодеев, которых пришлось включить в сюжет, на поверку оказались законченными добряками. Так что живите спокойно и читайте сказки, а войны, надеюсь, не будет».
В подготовке материала принимали участие Евгений Верлин и Дмитрий Руднев.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
