Архивная публикация 2006 года: "Numero Uno"
Он пишет бестселлеры о политике, партнерстве и Болливуде. Но основное поприще награжденного многими премиями индийского писателя Шаши Тарура — дипломатия. У этого разностороннего человека есть шансы сменить в следующем году Кофи Аннана на посту Генерального секретаря ООН.Неделя — как многие другие. В воскресенье — Лима, в понедельник — Буэнос-Айрес, во вторник — Мадрид или в среду — Вена, в четверг — Братислава, в пятницу — Женева, в субботу — Нью-Йорк.
И вот уже снова понедельник. Копенгаген. Самолет приземлился поздней ночью, когда все еще спят. Безрадостное серое небо. Ни одного луча солнца этим мрачным утром, ничего воодушевляющего. Обычный пятизвездочный отель — такой мог быть в Дании или даже в Джибути. Главное, здесь есть все необходимое: доступ к Интернету, каналы CNN и BBC по кабельному телевидению, электронная почта. В этом смысле все в порядке.
50-летний Шаши Тарур выходит из лифта, он считает своим долгом лично встретить посетителей. Сильный мужчина, мягкий взгляд глаз цвета лесного ореха, густые черные волосы, смуглая кожа жителя южной Индии. Такие мужчины нравятся женщинам, пусть даже у него пара лишних фунтов на бедрах — видимо, следствие многочисленных деловых трапез и шоколадных батончиков из мини-бара, съеденных за напряженным чтением документов. На лице у Тарура привычная приветливая улыбка, он просит прощения за опоздание (всего на три минуты), говорит и жестикулирует с такой бодростью и воодушевлением, словно уже давно ни одна деловая встреча не доставляла ему такого удовольствия. Легко узнать дипломата высшего ранга.
И вдруг такое: господин Тарур оставил в номере карточку-ключ от своей двери. Это может случиться с каждым: нехватка сна из-за постоянных перелетов, минутная рассеянность. Но только не с ним — он безутешен, «прошу прощения, непостижимая оплошность». Он кусает губы, почти теряет самообладание, когда, шепотом ругаясь, отправляется к администратору отеля, чтобы попросить запасную карточку. Именно в такие моменты понимаешь: этот человек предъявляет к себе необычные требования. Он не прощает себе даже мельчайшего промаха. Он хочет быть безупречным.
На протяжении всей жизни этого всесторонне одаренного человека перед ним не было закрытых дверей. Можно подумать, что карьере этого таланта помогал какой-то волшебный ключ, своего рода «Сезам, откройся!», благодаря которому он играючи преодолевал все преграды и повсюду был желанным гостем: и в мире политики, и в мире литературы.
Тарур считается одним из наиболее выдающихся индийских писателей нашего времени. За книгу «Великий индийский роман» он получил престижную литературную премию у себя на родине и к тому же премию Британского содружества Commonwealth Writers’ Prize. Считается, что его книгу «Индия — между мифом и современностью» обязательно должны прочитать все, кто интересуется историей и политикой. «Бунт», любовная история, разворачивающаяся на фоне религиозной напряженности между индусами и мусульманами, тронула многих читателей (и главным образом читательниц) до слез.
Только в этом году в Германии были изданы два произведения Тарура: вызвавшая большой интерес биография первого премьер-министра Индии Джавахарлала Неру и сатирический роман о киноиндустрии Бомбея «Болливуд» — книга, получившая высокую оценку таких изданий, как Newи Sueddeutsche Zeitung.
Но вместе с тем Тарур считается одним из наиболее выдающихся индийских политиков нашего времени. Ведь литература для него — скорее хобби. Его основная профессия — дипломат, посол, посланник, работающий на передней линии фронта: он заместитель Генерального секретаря ООН по вопросам коммуникаций и общественной информации. В стеклянном дворце нью-йоркской штаб-квартиры ООН он руководит 750 сотрудниками.
А с начала следующего года, когда истечет срок полномочий Кофи Аннана, может стать даже Numero Uno — первым человеком в ООН. Индия официально выдвинула кандидатуру Тарура на пост Генерального секретаря.
После гениального писателя-президента для чехов не менее гениальный писатель-генсек для мирового сообщества?
«Если бы я не считал, что у меня хорошие шансы на победу, то не вступал бы в борьбу», — говорит Тарур в своем гостиничном номере в Копенгагене и уверенным движением откидывает назад непослушную прядь.
Нет практически никаких сомнений, что преемник Аннана будет представителем азиатского государства, этого требуют неписаные правила ООН. Но есть ли реальные шансы у кандидата из страны с амбициями великой державы, страны, обладающей ядерным оружием? Не подключится ли в последний момент, как это часто бывает в ООН, к этой гонке устраивающий всех кандидат из нейтрального мини- государства, например, Сингапура?
«Нет, не думаю, что это произойдет», — говорит Тарур, привыкший ставить перед собой самые высокие цели. И начинает перечислять преимущества, выделяющие его из круга других претендентов: многолетний опыт работы в разных сферах деятельности ООН, хорошие личные отношения с главными представителями пяти стран — постоянных членов Совета Безопасности. Нельзя не заметить: он уже не раз произносил эту речь в свою поддержку. Поэтому и перелетает, не зная покоя, из одного конца света в другой, выступает с докладами перед публикой и добивается расположения к себе за кулисами.
Тарур считает себя не только политическим посредником между Востоком и Западом, между теми, кто выигрывает, и теми, кто проигрывает от глобализации, — человеком политики. Он считает себя еще и эстетом, представителем мира беллетристики, придерживаясь мнения, что эти миры не мешают, а, наоборот, дополняют друг друга. Как могут политики обходиться без литературы, а литераторы без политики — для него непостижимо. Таким образом мыслей он обязан родительскому дому.
Его отец, уроженец Кералы, был менеджером издательства, мать увлекалась литературой, и уже с раннего детства они поощряли склонность сына к писательству. Шаши родился в Лондоне, детство провел в Бомбее. У него были все признаки вундеркинда: в восьмилетнем возрасте на одном дыхании прочитывает исторические романы, словно хочет тем самым компенсировать свои приступы астматического удушья. Уже в десять лет пишет первые короткие рассказы; в неполные одиннадцать этот ребенок, наделенный богатым воображением, публикует первый приключенческий роман о пилоте бомбардировщика, увлекательную историю о героизме и опасностях. На гонорар Шаши купил себе проигрыватель.
И в суетливой Калькутте, куда он переезжает вместе с родителями, подросток продолжает развивать свои литературные наклонности, публикует новые работы. Приступы астмы отступают. Там, на могилах британских колонизаторов, перед старой виллой, где живет его обеспеченная семья, он учится играть в крикет, в чем тоже преуспевает.
Из лучшего школьника штата он превращается в лучшего студента Нью-Дели. «У меня особый талант сдавать экзамены», — говорит Тарур, вспоминая время, проведенное в столице. Получив стипендию, отправляется в США, чтобы изучать экономические дисциплины и международное право. Но это лишь промежуточный этап: Тарур полон решимости пойти на дипломатическую службу и «стать министром иностранных дел Индии».
Все складывается иначе. Индира Ганди ввела в стране чрезвычайное положение; для Индии начались самые мрачные и недемократические времена после обретения независимости. Сторонников оппозиции сажают в тюрьмы, в СМИ действует жесткая цензура. Таруру довелось столкнуться с этим на собственном опыте: один из его рассказов, «Политическое убийство», был запрещен.
Это не та Индия, которой он хотел бы служить, перед которой у него есть моральные обязательства. Образцовый студент остается в США и в престижной Школе права и дипломатии Флетчера при Университете Тафтса, штат Массачусетс, завершает свое образование — причем в более молодом возрасте, чем другие, и с отличием.
Шаши всего 22 года, а ему уже предлагают должность в Организации Объединенных Наций. Прослужив какое-то время в Управлении верховного комиссара ООН по делам беженцев в Женеве, он отправляется в Сингапур, где ему поручено координировать помощь вьетнамским эмигрантам. Сотни тысяч человек бежали в то время из страны, пускаясь в рискованное морское путешествие на ненадежных суденышках, многие тонули, а тех, кому удавалось добраться до берега, сначала не соглашалось принять ни одно из сопредельных государств. Тарур работает днем и ночью и умело добивается принятия компромиссных решений, которые многим спасли жизнь.
Еще больше трудностей — и разочарований — приносит его следующая миссия, к выполнению которой он приступил в октябре 1989 года. Из штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке Тарур координирует «меры по сохранению мира» в распадающейся Югославии. Это время небольших, упорно отстаиваемых успехов во имя блага людей, постоянно подвергавшихся опасности; но вместе с тем это время бессилия, сокрушительных поражений для Организации Объединенных Наций. Названия городов — Сараево, Сребреница — звучат как зловещее пророчество «мене, текел».
Забыть такое нельзя, можно попытаться вытеснить это из сознания. «В каких-то вопросах мы оказались несостоятельными, в каких-то нам не хватило полномочий, — вспоминает об этом Тарур и все же упрямо добавляет: — Но в целом наша роль была положительной». Несмотря на очевидную необходимость реформ, несмотря на то, что США отодвинули ООН на обочину в вопросах войны в Ираке, Тарур говорит, что с гордостью произносит название своей организации, которую он считает незаменимой.
В 1998 году Аннан назначил его директором-исполнителем ООН по вопросам коммуникации. На Всемирном экономическом форуме в Давосе в том же году его выбирают «одним из глобальных лидеров завтрашнего дня». С 2002 года он является заместителем Генерального секретаря ООН.
Все эти годы продолжает писать. Не от случая к случаю, а почти постоянно. Он пишет как одержимый — в самолете над Атлантикой, в перерывах между заседаниями ООН, на стоянке перед супермаркетом, где жена делает покупки для их сыновей-близнецов. И еще без конца записывает свои мысли вплоть до глубокой ночи, за столом или в постели, где рядом с подушкой всегда лежит блокнот.
В какой-то момент распадается его брак. Тарур не хочет признавать, что эта неудача может быть связана с его страстью к литературе или тем более — с пренебрежением к собственной личной жизни. «Жизненные пути некоторых людей просто расходятся», — говорит он.
Нет такой темы, которая не интересовала бы этого энергичного человека. «Между делом» он пишет в газеты статьи, в которых комментирует все, что его волнует: от событий в странах третьего мира, которые, к сожалению, никогда не становятся сенсациями для западных газет, и новейших тенденций в сфере туризма до высокоразвитой индийской культуры прошлых столетий. От посещения Освенцима и военной теории Клаузевица до игры в крикет в Калькутте. Но даже когда он пишет не об Индии, перемены, которые переживает его родина, поиск ею своей культурной идентичности в эпоху глобализации — эта тема всегда просматривается в работах Шаши Тарура, гражданина мира индийской чеканки.
«Как же еще оценивать культуру, которая возвела неприменение насилия в ранг действенного морального принципа, но свобода которой рождалась в крови и независимость которой, как и прежде, пропитана кровью?» — спрашивает он и приводит слова британского историка Э. П. Томпсона: «Индия — важнейшая страна для будущего мира».
По мнению Тарура, в Нью-Дели сходятся важнейшие спорные вопросы нашего времени: сможет ли демократическое государственное устройство вывести людей из нищеты или для этого необходимо авторитарное, централизованное управление; сможет ли свобода мнений вытеснить религиозный фундаментализм; оставляет ли глобализация конкретным странам шансы на самостоятельное развитие или же она неизбежно ведет к «кока-колонизации».
Как политик он выступает с докладами о необходимости сближения стран мира, о значении Организации Объединенных Наций и необходимости ее реформировать. Как писатель он поставил перед собой задачу найти новые и восстановить старые возможности упрочения индийской самобытности, самоутверждения индийской культуры. Тарур считает, что без этих двух потоков невозможен прогресс.
Как ему удается сочетать политическую и литературную деятельность, как он выстраивает свою «двойную жизнь» с точки зрения и времени, и содержания?
Тарур откидывается на спинку кресла в своем гостиничном номере. Он уже давно заготовил остроумный ответ на этот важнейший вопрос. Разумеется, ему никогда не хватает времени, он редко ходит на вечеринки, едва успевает встречаться с друзьями, фильмы смотрит только в самолете. «Может быть, когда-нибудь я и пожалею, что слишком редко вдыхал аромат роз. Но, говоря словами Джорджа Бернарда Шоу, я пишу по той же причине, по какой корова дает молоко: что-то просится наружу».
Есть реальные основания у появившихся в прессе слухов о том, что у него был роман с Николь Кидман? «Нет. Я всего лишь пару раз появлялся в обществе вместе с ней и режиссером Сидни Поллаком, когда в помещениях ООН снимался их фильм «Переводчица», а я должен был их консультировать». В остальном его личная жизнь, а она у него, конечно, имеется, является табу.
Тарур считает, что оба его важнейших занятия — «естественные природные близнецы». По его словам, и дипломатия, и литература в унисон пытаются примирить противоборствующие стороны: «В обеих областях то, что скрывается между строк, не менее важно, чем сам текст. И решающее значение имеет не только то, что говорится, но и то, как это говорится».
Его сыновьям-близнецам по 22 года. Они только что закончили учебу в Йельском университете и уже стали успешными авторами: один работает в американском информационно-политическом журнале, второй пишет короткие рассказы. Оба — точные копии своего блистательного отца. «Они найдут свою дорогу», — говорит Шаши Тарур, гордясь тем, что может служить примером для своих сыновей.
И в вопросах public relations им тоже есть чему поучиться у отца: его сайт в Интернете напоминает веб-страницы поп-звезд. Там всегда присутствуют восторженные отзывы на его книги, а когда один из них появился на первой странице NewBook Review, этому было уделено особое внимание. Фотографии, биография, карикатуры — просто жизнеописание святого. «Я к этому не имею никакого отношения. Сайт мне оформляли друзья, — говорит он. — Хотя почему бы мне и не пошуметь в собственных интересах?»
Нет сомнений: Шаши Тарур живет в полном согласии с собой. Если он не станет первым человеком в ООН, то, вероятно, покинет Нью-Йорк, найдет другое поле деятельности. Может быть, займется преподаванием, может быть, станет больше писать, в основном беллетристику («Для этого нужно иметь параллельную вселенную в собственной голове, а в нынешней спешке я не могу себе этого позволить»), и будет стремиться получить Нобелевскую премию по литературе, а не премию мира. Или все-таки воплотит мечту своей юности — занять место на индийской политической арене и стать министром иностранных дел в Нью-Дели.
Его любимый анекдот, естественно, об ООН, и звучит он так: в Совете Безопасности спорят двое политиков. «Мы могли бы сначала сделать это, потом то и решить таким образом проблему», — говорит американец. «Возможно, на практике это действительно получится, — нехотя признает француз. — Но получится ли это и в теории?»
Рассказав анекдот, Тарур засомневался. «Не сможете ли вы его передать, не называя конкретных наций?» — спросил он. — «Нет, так не получится». — «Точно?» — «Абсолютно».
Шаши Тарур вздыхает. На своем пути к позиции Numero Uno он допустил маленькую ошибку, на долю секунды потерял контроль, опять оказался на мини-шаг дальше от совершенства, достижение которого сделал своей целью. Он хмурит брови в порыве самокритики. Сейчас он действительно не может позволить себе вызвать неудовольствие какой-либо страны, пусть даже всего лишь из-за анекдота.
Ни на практике, ни в теории.
Он пишет бестселлеры о политике, партнерстве и Болливуде. Но основное поприще награжденного многими премиями индийского писателя Шаши Тарура — дипломатия. У этого разностороннего человека есть шансы сменить в следующем году Кофи Аннана на посту Генерального секретаря ООН.Неделя — как многие другие. В воскресенье — Лима, в понедельник — Буэнос-Айрес, во вторник — Мадрид или в среду — Вена, в четверг — Братислава, в пятницу — Женева, в субботу — Нью-Йорк.
И вот уже снова понедельник. Копенгаген. Самолет приземлился поздней ночью, когда все еще спят. Безрадостное серое небо. Ни одного луча солнца этим мрачным утром, ничего воодушевляющего. Обычный пятизвездочный отель — такой мог быть в Дании или даже в Джибути. Главное, здесь есть все необходимое: доступ к Интернету, каналы CNN и BBC по кабельному телевидению, электронная почта. В этом смысле все в порядке.
50-летний Шаши Тарур выходит из лифта, он считает своим долгом лично встретить посетителей. Сильный мужчина, мягкий взгляд глаз цвета лесного ореха, густые черные волосы, смуглая кожа жителя южной Индии. Такие мужчины нравятся женщинам, пусть даже у него пара лишних фунтов на бедрах — видимо, следствие многочисленных деловых трапез и шоколадных батончиков из мини-бара, съеденных за напряженным чтением документов. На лице у Тарура привычная приветливая улыбка, он просит прощения за опоздание (всего на три минуты), говорит и жестикулирует с такой бодростью и воодушевлением, словно уже давно ни одна деловая встреча не доставляла ему такого удовольствия. Легко узнать дипломата высшего ранга.
И вдруг такое: господин Тарур оставил в номере карточку-ключ от своей двери. Это может случиться с каждым: нехватка сна из-за постоянных перелетов, минутная рассеянность. Но только не с ним — он безутешен, «прошу прощения, непостижимая оплошность». Он кусает губы, почти теряет самообладание, когда, шепотом ругаясь, отправляется к администратору отеля, чтобы попросить запасную карточку. Именно в такие моменты понимаешь: этот человек предъявляет к себе необычные требования. Он не прощает себе даже мельчайшего промаха. Он хочет быть безупречным.
На протяжении всей жизни этого всесторонне одаренного человека перед ним не было закрытых дверей. Можно подумать, что карьере этого таланта помогал какой-то волшебный ключ, своего рода «Сезам, откройся!», благодаря которому он играючи преодолевал все преграды и повсюду был желанным гостем: и в мире политики, и в мире литературы.
Тарур считается одним из наиболее выдающихся индийских писателей нашего времени. За книгу «Великий индийский роман» он получил престижную литературную премию у себя на родине и к тому же премию Британского содружества Commonwealth Writers’ Prize. Считается, что его книгу «Индия — между мифом и современностью» обязательно должны прочитать все, кто интересуется историей и политикой. «Бунт», любовная история, разворачивающаяся на фоне религиозной напряженности между индусами и мусульманами, тронула многих читателей (и главным образом читательниц) до слез.
Только в этом году в Германии были изданы два произведения Тарура: вызвавшая большой интерес биография первого премьер-министра Индии Джавахарлала Неру и сатирический роман о киноиндустрии Бомбея «Болливуд» — книга, получившая высокую оценку таких изданий, как Newи Sueddeutsche Zeitung.
Но вместе с тем Тарур считается одним из наиболее выдающихся индийских политиков нашего времени. Ведь литература для него — скорее хобби. Его основная профессия — дипломат, посол, посланник, работающий на передней линии фронта: он заместитель Генерального секретаря ООН по вопросам коммуникаций и общественной информации. В стеклянном дворце нью-йоркской штаб-квартиры ООН он руководит 750 сотрудниками.
А с начала следующего года, когда истечет срок полномочий Кофи Аннана, может стать даже Numero Uno — первым человеком в ООН. Индия официально выдвинула кандидатуру Тарура на пост Генерального секретаря.
После гениального писателя-президента для чехов не менее гениальный писатель-генсек для мирового сообщества?
«Если бы я не считал, что у меня хорошие шансы на победу, то не вступал бы в борьбу», — говорит Тарур в своем гостиничном номере в Копенгагене и уверенным движением откидывает назад непослушную прядь.
Нет практически никаких сомнений, что преемник Аннана будет представителем азиатского государства, этого требуют неписаные правила ООН. Но есть ли реальные шансы у кандидата из страны с амбициями великой державы, страны, обладающей ядерным оружием? Не подключится ли в последний момент, как это часто бывает в ООН, к этой гонке устраивающий всех кандидат из нейтрального мини- государства, например, Сингапура?
«Нет, не думаю, что это произойдет», — говорит Тарур, привыкший ставить перед собой самые высокие цели. И начинает перечислять преимущества, выделяющие его из круга других претендентов: многолетний опыт работы в разных сферах деятельности ООН, хорошие личные отношения с главными представителями пяти стран — постоянных членов Совета Безопасности. Нельзя не заметить: он уже не раз произносил эту речь в свою поддержку. Поэтому и перелетает, не зная покоя, из одного конца света в другой, выступает с докладами перед публикой и добивается расположения к себе за кулисами.
Тарур считает себя не только политическим посредником между Востоком и Западом, между теми, кто выигрывает, и теми, кто проигрывает от глобализации, — человеком политики. Он считает себя еще и эстетом, представителем мира беллетристики, придерживаясь мнения, что эти миры не мешают, а, наоборот, дополняют друг друга. Как могут политики обходиться без литературы, а литераторы без политики — для него непостижимо. Таким образом мыслей он обязан родительскому дому.
Его отец, уроженец Кералы, был менеджером издательства, мать увлекалась литературой, и уже с раннего детства они поощряли склонность сына к писательству. Шаши родился в Лондоне, детство провел в Бомбее. У него были все признаки вундеркинда: в восьмилетнем возрасте на одном дыхании прочитывает исторические романы, словно хочет тем самым компенсировать свои приступы астматического удушья. Уже в десять лет пишет первые короткие рассказы; в неполные одиннадцать этот ребенок, наделенный богатым воображением, публикует первый приключенческий роман о пилоте бомбардировщика, увлекательную историю о героизме и опасностях. На гонорар Шаши купил себе проигрыватель.
И в суетливой Калькутте, куда он переезжает вместе с родителями, подросток продолжает развивать свои литературные наклонности, публикует новые работы. Приступы астмы отступают. Там, на могилах британских колонизаторов, перед старой виллой, где живет его обеспеченная семья, он учится играть в крикет, в чем тоже преуспевает.
Из лучшего школьника штата он превращается в лучшего студента Нью-Дели. «У меня особый талант сдавать экзамены», — говорит Тарур, вспоминая время, проведенное в столице. Получив стипендию, отправляется в США, чтобы изучать экономические дисциплины и международное право. Но это лишь промежуточный этап: Тарур полон решимости пойти на дипломатическую службу и «стать министром иностранных дел Индии».
Все складывается иначе. Индира Ганди ввела в стране чрезвычайное положение; для Индии начались самые мрачные и недемократические времена после обретения независимости. Сторонников оппозиции сажают в тюрьмы, в СМИ действует жесткая цензура. Таруру довелось столкнуться с этим на собственном опыте: один из его рассказов, «Политическое убийство», был запрещен.
Это не та Индия, которой он хотел бы служить, перед которой у него есть моральные обязательства. Образцовый студент остается в США и в престижной Школе права и дипломатии Флетчера при Университете Тафтса, штат Массачусетс, завершает свое образование — причем в более молодом возрасте, чем другие, и с отличием.
Шаши всего 22 года, а ему уже предлагают должность в Организации Объединенных Наций. Прослужив какое-то время в Управлении верховного комиссара ООН по делам беженцев в Женеве, он отправляется в Сингапур, где ему поручено координировать помощь вьетнамским эмигрантам. Сотни тысяч человек бежали в то время из страны, пускаясь в рискованное морское путешествие на ненадежных суденышках, многие тонули, а тех, кому удавалось добраться до берега, сначала не соглашалось принять ни одно из сопредельных государств. Тарур работает днем и ночью и умело добивается принятия компромиссных решений, которые многим спасли жизнь.
Еще больше трудностей — и разочарований — приносит его следующая миссия, к выполнению которой он приступил в октябре 1989 года. Из штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке Тарур координирует «меры по сохранению мира» в распадающейся Югославии. Это время небольших, упорно отстаиваемых успехов во имя блага людей, постоянно подвергавшихся опасности; но вместе с тем это время бессилия, сокрушительных поражений для Организации Объединенных Наций. Названия городов — Сараево, Сребреница — звучат как зловещее пророчество «мене, текел».
Забыть такое нельзя, можно попытаться вытеснить это из сознания. «В каких-то вопросах мы оказались несостоятельными, в каких-то нам не хватило полномочий, — вспоминает об этом Тарур и все же упрямо добавляет: — Но в целом наша роль была положительной». Несмотря на очевидную необходимость реформ, несмотря на то, что США отодвинули ООН на обочину в вопросах войны в Ираке, Тарур говорит, что с гордостью произносит название своей организации, которую он считает незаменимой.
В 1998 году Аннан назначил его директором-исполнителем ООН по вопросам коммуникации. На Всемирном экономическом форуме в Давосе в том же году его выбирают «одним из глобальных лидеров завтрашнего дня». С 2002 года он является заместителем Генерального секретаря ООН.
Все эти годы продолжает писать. Не от случая к случаю, а почти постоянно. Он пишет как одержимый — в самолете над Атлантикой, в перерывах между заседаниями ООН, на стоянке перед супермаркетом, где жена делает покупки для их сыновей-близнецов. И еще без конца записывает свои мысли вплоть до глубокой ночи, за столом или в постели, где рядом с подушкой всегда лежит блокнот.
В какой-то момент распадается его брак. Тарур не хочет признавать, что эта неудача может быть связана с его страстью к литературе или тем более — с пренебрежением к собственной личной жизни. «Жизненные пути некоторых людей просто расходятся», — говорит он.
Нет такой темы, которая не интересовала бы этого энергичного человека. «Между делом» он пишет в газеты статьи, в которых комментирует все, что его волнует: от событий в странах третьего мира, которые, к сожалению, никогда не становятся сенсациями для западных газет, и новейших тенденций в сфере туризма до высокоразвитой индийской культуры прошлых столетий. От посещения Освенцима и военной теории Клаузевица до игры в крикет в Калькутте. Но даже когда он пишет не об Индии, перемены, которые переживает его родина, поиск ею своей культурной идентичности в эпоху глобализации — эта тема всегда просматривается в работах Шаши Тарура, гражданина мира индийской чеканки.
«Как же еще оценивать культуру, которая возвела неприменение насилия в ранг действенного морального принципа, но свобода которой рождалась в крови и независимость которой, как и прежде, пропитана кровью?» — спрашивает он и приводит слова британского историка Э. П. Томпсона: «Индия — важнейшая страна для будущего мира».
По мнению Тарура, в Нью-Дели сходятся важнейшие спорные вопросы нашего времени: сможет ли демократическое государственное устройство вывести людей из нищеты или для этого необходимо авторитарное, централизованное управление; сможет ли свобода мнений вытеснить религиозный фундаментализм; оставляет ли глобализация конкретным странам шансы на самостоятельное развитие или же она неизбежно ведет к «кока-колонизации».
Как политик он выступает с докладами о необходимости сближения стран мира, о значении Организации Объединенных Наций и необходимости ее реформировать. Как писатель он поставил перед собой задачу найти новые и восстановить старые возможности упрочения индийской самобытности, самоутверждения индийской культуры. Тарур считает, что без этих двух потоков невозможен прогресс.
Как ему удается сочетать политическую и литературную деятельность, как он выстраивает свою «двойную жизнь» с точки зрения и времени, и содержания?
Тарур откидывается на спинку кресла в своем гостиничном номере. Он уже давно заготовил остроумный ответ на этот важнейший вопрос. Разумеется, ему никогда не хватает времени, он редко ходит на вечеринки, едва успевает встречаться с друзьями, фильмы смотрит только в самолете. «Может быть, когда-нибудь я и пожалею, что слишком редко вдыхал аромат роз. Но, говоря словами Джорджа Бернарда Шоу, я пишу по той же причине, по какой корова дает молоко: что-то просится наружу».
Есть реальные основания у появившихся в прессе слухов о том, что у него был роман с Николь Кидман? «Нет. Я всего лишь пару раз появлялся в обществе вместе с ней и режиссером Сидни Поллаком, когда в помещениях ООН снимался их фильм «Переводчица», а я должен был их консультировать». В остальном его личная жизнь, а она у него, конечно, имеется, является табу.
Тарур считает, что оба его важнейших занятия — «естественные природные близнецы». По его словам, и дипломатия, и литература в унисон пытаются примирить противоборствующие стороны: «В обеих областях то, что скрывается между строк, не менее важно, чем сам текст. И решающее значение имеет не только то, что говорится, но и то, как это говорится».
Его сыновьям-близнецам по 22 года. Они только что закончили учебу в Йельском университете и уже стали успешными авторами: один работает в американском информационно-политическом журнале, второй пишет короткие рассказы. Оба — точные копии своего блистательного отца. «Они найдут свою дорогу», — говорит Шаши Тарур, гордясь тем, что может служить примером для своих сыновей.
И в вопросах public relations им тоже есть чему поучиться у отца: его сайт в Интернете напоминает веб-страницы поп-звезд. Там всегда присутствуют восторженные отзывы на его книги, а когда один из них появился на первой странице NewBook Review, этому было уделено особое внимание. Фотографии, биография, карикатуры — просто жизнеописание святого. «Я к этому не имею никакого отношения. Сайт мне оформляли друзья, — говорит он. — Хотя почему бы мне и не пошуметь в собственных интересах?»
Нет сомнений: Шаши Тарур живет в полном согласии с собой. Если он не станет первым человеком в ООН, то, вероятно, покинет Нью-Йорк, найдет другое поле деятельности. Может быть, займется преподаванием, может быть, станет больше писать, в основном беллетристику («Для этого нужно иметь параллельную вселенную в собственной голове, а в нынешней спешке я не могу себе этого позволить»), и будет стремиться получить Нобелевскую премию по литературе, а не премию мира. Или все-таки воплотит мечту своей юности — занять место на индийской политической арене и стать министром иностранных дел в Нью-Дели.
Его любимый анекдот, естественно, об ООН, и звучит он так: в Совете Безопасности спорят двое политиков. «Мы могли бы сначала сделать это, потом то и решить таким образом проблему», — говорит американец. «Возможно, на практике это действительно получится, — нехотя признает француз. — Но получится ли это и в теории?»
Рассказав анекдот, Тарур засомневался. «Не сможете ли вы его передать, не называя конкретных наций?» — спросил он. — «Нет, так не получится». — «Точно?» — «Абсолютно».
Шаши Тарур вздыхает. На своем пути к позиции Numero Uno он допустил маленькую ошибку, на долю секунды потерял контроль, опять оказался на мини-шаг дальше от совершенства, достижение которого сделал своей целью. Он хмурит брови в порыве самокритики. Сейчас он действительно не может позволить себе вызвать неудовольствие какой-либо страны, пусть даже всего лишь из-за анекдота.
Ни на практике, ни в теории.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
