Архивная публикация 2003 года: "Объект нежелания"
Главный урок, который должна извлечь Россия изиракского кризиса: выигрывает лишь тот, ктознает, чего хочет.Итак, война в Ираке, по крайней мере ее активная фаза, закончена. Режим Саддама Хусейна больше не существует. И для правящих кругов стран, так или иначе оказавшихся вовлеченными в конфликт вокруг Ирака, наступило время подводить итоги.
Конечно, можно подождать, пока многочисленные социальные, этнические и религиозные конфликты, загнанные диктатурой вглубь, выйдут на поверхность и войскам антииракской коалиции станет ох как не сладко. Однако многие рассчитывали на длительную войну, ожесточенное сопротивление иракцев, катастрофические разрушения нефтяных скважин и прочие неприятные последствия агрессии. На деле все оказалось иначе. И результаты этой войны для России, прямо скажем, далеки от желаемых.
Отношения со Штатами изрядно подпорчены. На самом высшем уровне в Вашингтоне потеряли доверие к Москве как к партнеру, на которого можно положиться в трудную минуту. Причем как раз в тех вопросах, взаимодействие по которым приносило наибольшие результаты, -- в сфере обеспечения международной безопасности и борьбы с терроризмом. По крайней мере, американцы уже начали выискивать следы сотрудничества российских спецслужб с режимом Саддама. Других же сфер, помимо безопасности, где Россию и США связывают тесные узы взаимного сотрудничества, по большому счету, так до сих пор и не появилось.
На европейском направлении, несмотря на смелые предположения о создании "новой Антанты", большого продвижения достичь так и не удалось. Конечно, приятно ощущать, что после завершения войны Франция и Германия, наряду с Россией, по-прежнему продолжают настаивать на решающей роли ООН в послевоенном урегулировании в Ираке. Более того, Россия и ЕС вроде договорились создать рабочую группу, которая должна подготовить вопрос об отмене к 2007 году виз для россиян при поездках в Европу. Однако при этом критика действий России в Чечне, несмотря на проведенный там референдум, вспыхнула с новой силой. Теперь уже не американских, а российских военных обвиняют чуть ли не в массовых преднамеренных убийствах мирного населения. Фон явно неприятный для дальнейшего развития сотрудничества, не говоря уже о более близких отношениях с Европой.
Лишь на исламском направлении России удалось добиться определенных сдвигов. Это показало заседание Комиссии ООН по правам человека в Женеве, где представители мусульманских стран горой встали против обвинений России в нарушении прав человека в Чечне. Заговорили даже о "неплохих шансах" развития сотрудничества России с исламским миром, что еще несколько месяцев назад казалось абсолютной фантазией. Действительно, теперь напуганные американским давлением богатые исламские страны могут вполне благосклонно отнестись к перспективам инвестирования в российскую экономику. Да и краник от трубы, по которой осуществлялось бесперебойное финансирование чеченских сепаратистов, тоже могут перекрыть. Ведь сегодня у этих стран иные заботы. Впрочем, и здесь обольщаться не стоит: исламские страны уважают силу и влияние, которых у современной России, как показали события вокруг Ирака, сегодня явно не хватает.
Можно бесконечно подтрунивать над нашими бывшими друзьями по соцлагерю из Восточной и Центральной Европы, без оглядки поддержавшими антииракскую коалицию "чем Бог послал". Однако они ясно сформулировали свою позицию перед иракским кризисом -- ставка на союз с сильнейшим. Чего добивалась Россия, определить крайне трудно. Хотим мы того или нет, но иракский кризис со всей остротой поставил перед российскими элитами, перед обществом в целом застаревшие вопросы. Кто мы в этом быстро меняющемся мире? С кем хотим дружить? Куда движемся? Без четкого ответа -- прежде всего самим себе -- нам ничего не останется, кроме как рассчитывать на авось. Но, как показывает вся предшествующая практика, результаты подобной линии далеки от ожиданий. Выигрывает тот, кто хорошо представляет, чего хочет.
Словом, российскую внешнюю политику на этом инерционном пути ожидает не меньше туманностей и неопределенностей, чем было раньше, до иракской войны. И так может продолжаться до бесконечности. А точнее, до тех пор, пока политика будет оставаться реактивной, построенной по принципу: есть ситуация -- найдутся и адекватные решения.
Главный урок, который должна извлечь Россия изиракского кризиса: выигрывает лишь тот, ктознает, чего хочет.Итак, война в Ираке, по крайней мере ее активная фаза, закончена. Режим Саддама Хусейна больше не существует. И для правящих кругов стран, так или иначе оказавшихся вовлеченными в конфликт вокруг Ирака, наступило время подводить итоги.
Конечно, можно подождать, пока многочисленные социальные, этнические и религиозные конфликты, загнанные диктатурой вглубь, выйдут на поверхность и войскам антииракской коалиции станет ох как не сладко. Однако многие рассчитывали на длительную войну, ожесточенное сопротивление иракцев, катастрофические разрушения нефтяных скважин и прочие неприятные последствия агрессии. На деле все оказалось иначе. И результаты этой войны для России, прямо скажем, далеки от желаемых.
Отношения со Штатами изрядно подпорчены. На самом высшем уровне в Вашингтоне потеряли доверие к Москве как к партнеру, на которого можно положиться в трудную минуту. Причем как раз в тех вопросах, взаимодействие по которым приносило наибольшие результаты, -- в сфере обеспечения международной безопасности и борьбы с терроризмом. По крайней мере, американцы уже начали выискивать следы сотрудничества российских спецслужб с режимом Саддама. Других же сфер, помимо безопасности, где Россию и США связывают тесные узы взаимного сотрудничества, по большому счету, так до сих пор и не появилось.
На европейском направлении, несмотря на смелые предположения о создании "новой Антанты", большого продвижения достичь так и не удалось. Конечно, приятно ощущать, что после завершения войны Франция и Германия, наряду с Россией, по-прежнему продолжают настаивать на решающей роли ООН в послевоенном урегулировании в Ираке. Более того, Россия и ЕС вроде договорились создать рабочую группу, которая должна подготовить вопрос об отмене к 2007 году виз для россиян при поездках в Европу. Однако при этом критика действий России в Чечне, несмотря на проведенный там референдум, вспыхнула с новой силой. Теперь уже не американских, а российских военных обвиняют чуть ли не в массовых преднамеренных убийствах мирного населения. Фон явно неприятный для дальнейшего развития сотрудничества, не говоря уже о более близких отношениях с Европой.
Лишь на исламском направлении России удалось добиться определенных сдвигов. Это показало заседание Комиссии ООН по правам человека в Женеве, где представители мусульманских стран горой встали против обвинений России в нарушении прав человека в Чечне. Заговорили даже о "неплохих шансах" развития сотрудничества России с исламским миром, что еще несколько месяцев назад казалось абсолютной фантазией. Действительно, теперь напуганные американским давлением богатые исламские страны могут вполне благосклонно отнестись к перспективам инвестирования в российскую экономику. Да и краник от трубы, по которой осуществлялось бесперебойное финансирование чеченских сепаратистов, тоже могут перекрыть. Ведь сегодня у этих стран иные заботы. Впрочем, и здесь обольщаться не стоит: исламские страны уважают силу и влияние, которых у современной России, как показали события вокруг Ирака, сегодня явно не хватает.
Можно бесконечно подтрунивать над нашими бывшими друзьями по соцлагерю из Восточной и Центральной Европы, без оглядки поддержавшими антииракскую коалицию "чем Бог послал". Однако они ясно сформулировали свою позицию перед иракским кризисом -- ставка на союз с сильнейшим. Чего добивалась Россия, определить крайне трудно. Хотим мы того или нет, но иракский кризис со всей остротой поставил перед российскими элитами, перед обществом в целом застаревшие вопросы. Кто мы в этом быстро меняющемся мире? С кем хотим дружить? Куда движемся? Без четкого ответа -- прежде всего самим себе -- нам ничего не останется, кроме как рассчитывать на авось. Но, как показывает вся предшествующая практика, результаты подобной линии далеки от ожиданий. Выигрывает тот, кто хорошо представляет, чего хочет.
Словом, российскую внешнюю политику на этом инерционном пути ожидает не меньше туманностей и неопределенностей, чем было раньше, до иракской войны. И так может продолжаться до бесконечности. А точнее, до тех пор, пока политика будет оставаться реактивной, построенной по принципу: есть ситуация -- найдутся и адекватные решения.
АНДРЕЙ РЯБОВ
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
