Архивная публикация 2001 года: "Одним -- пример, другим -- наука"
Об этой программе "Профилю" рассказал первый заместитель министра промышленности Андрей СВИНАРЕНКО.Андрей Свинаренко: В последнее время модно говорить о темпах роста и развития экономики. Однако наши исследования показывают, что рост достигнут исключительно за счет девальвационного эффекта и импортозамещения. Он никак не связан с качественным изменением структуры промышленности, товаров и услуг. Другими словами, наши товары победили в конкурентной борьбе на внутреннем рынке не благодаря тому, что стали качественнее, а просто потому, что подешевели по сравнению с импортными.
Сейчас, когда конъюнктура становится менее благоприятной, мы наблюдаем тенденцию к увеличению импорта, что подтверждает тезис о низкой конкурентоспособности отечественной экономики. То есть как только эффект девальвации кончается, конкурентоспособность падает.
"Профиль": В чем причина?
А.С.: Российская промышленность сегодня имеет ряд понятных ограничений -- сырьевых, энергетических и тех, которые связаны с эффективностью трудозатрат. У нас энерго- и материалоемкость производств выше, чем в развитом мире. Причины понятны: много лет энергия и сырье почти ничего не стоили. Кроме того, эффективность использования "человеческого капитала" также пока крайне низка.
"П.": Мы говорим только о старых производствах? Страдают ли такими же недостатками производства, появившиеся в последние десять лет?
А.С.: За последние десять лет в традиционных отраслях новых производств практически не появлялось. То, что появлялось, относится в основном к отраслям инфраструктурным (банковский сектор, сектор услуг и т.п.), а не промышленным. Что касается новых производств, например, в пищевой и легкой промышленности, то их доля в общем объеме пока незначительна.
Именно поэтому основные идеи, заложенные в программу повышения конкурентоспособности российских товаропроизводителей,-- это снижение энерго- и материалоемкости и, извините за банальность, повышение производительности труда.
Единственный реальный ресурс для этого -- инновационный потенциал. Который, кстати, в последние годы был практически не задействован.
"П.": Но ведь финансирование научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок -- НИОКР -- присутствует и всегда присутствовало практически во всех разделах госбюджета.
А.С.: Это так. Но проблема ведь еще и в том, как эти деньги тратятся. Мы сейчас собираемся обеспечить непрерывную цепочку от поисковых исследований, разработок технологий до производства и продажи на рынке. То есть у нас нет никакого желания финансировать НИОКР, не имея представления о том, нужно ли это кому-нибудь.
Правила игры по госфинансированию будут меняться. Государство готово финансировать на 100% ту НИОКР, которая представляют интерес для реального внедрения в производство. Что же касается дальнейших этапов исследования и промышленного освоения -- здесь либо финансирование станет смешанным (часть государство -- часть заинтересованные бизнес-структуры), либо они полностью будут обеспечиваться коммерческими структурами. То есть, может быть, государство частично профинансирует изготовление опытных образцов, но никак не внедрение их в производство.
"П.": Как определить, какие из исследований необходимы?
А.С.: Мы провели мониторинги по 32 основным товарным группам и представляем себе узкие места -- например, необходимость более глубокой переработки ресурсов, создание новых материалов, применение энергосберегающих технологий и т.п. Именно по этому принципу и будут отбираться исследования.
Проще говоря, решение о финансировании НИОКР будет приниматься только в случае наличия запроса со стороны того или иного предприятия или отрасли. Ведь сейчас реально востребована в лучшем случае половина того, что производят наши государственные НИИ. Мы хотим построить систему, которая гарантировала бы стопроцентную востребованность этих разработок.
"П.": Что для этого нужно сделать?
А.С.: Нужно прежде всего правильно заказывать исследования. Для этого необходимо использовать сигналы рынка. Тогда проекты не будут останавливаться на уровне НИОКР, более того, работа над ними станет продолжаться только тогда, когда львиная доля финансирования -- прикладные исследования и их внедрение -- идет уже за счет предприятия, когда у предприятия готов и просчитан проект внедрения технологии. К сожалению, в настоящий момент государственное финансирование, как и всякие дармовые деньги, "осваивается" крайне неэффективно. Мы не хотим, чтобы так было и дальше.
"П.": Кто именно будет решать, какую НИОКР нужно финансировать?
А.С.: Я не хотел бы затрагивать модную тему коррупции. Ничего нового я вам на этот счет не скажу.
В каждом случае будет проводиться тендер среди исследовательских организаций на разработку той или иной технологии. Победителя определит комиссия, членами которой являются в том числе представители реальной экономики. Так что государственного плана по науке и технике больше не будет.
"П.": Сколько выделено денег на реализацию программы?
А.С.: На всю программу, рассчитанную на пять лет,-- 8,5 млрд. рублей.
"П.": Этого хватит?
А.С.: Конечно, нет. Денег вообще никогда не хватает. Однако расчеты показывают, что наша система финансирования проектов позволит, потратив эти 8,5 млрд. рублей, привлечь еще 90 млрд. средств со стороны. Я имею в виду деньги предприятий. Ведь мы, повторяю, будем финансировать лишь первый этап исследований.
Кроме того, схема финансирования всех наших программ поменялась. Раньше все было жестко расписано по отраслям. Например, если в бюджете значилось 30 млн. на ту или иную отрасль, а стоимость хорошей программы составляла, например, 31 млн., то разработчикам приходилось либо ее недофинансировать, либо финансировать что-то другое, мягко говоря, не очень нужное. Теперь у нас есть свобода маневра в различных отраслях. И если потребности реальной экономики диктуют необходимость финансирования той или иной отрасли в большем объеме, чем все остальные, мы вполне можем это обеспечить.
Безусловно, мы сейчас говорим лишь об этапе модернизации действующих мощностей. Что же касается производства технологий следующего поколения, формирующих новые рынки, то здесь вложения должны быть более существенными. Для этого есть отдельная государственная программа, где предусмотрено финансирование именно поисковых исследований. Они увязана с нашей, равно как и ряд других программ, в частности, реформирования оборонно-промышленного комплекса.
"П.": Вы имеете в виду конверсионные программы?
А.С.: Да. На днях к нам пришли представители одного крупного предприятия, которое раньше производило комплектующие к военным самолетам. И сейчас продолжало бы производить, да самолеты эти делают в мизерных количествах. А кушать хочется. С другой стороны, пришли представители лесной промышленности, а если конкретнее -- производители фанеры. Спрос хороший. Качество зачастую очень плохое. Нужна новая технология. Теперь бывшие авационщики делают эту технологию. Причем ее сейчас покупают финские производители лесоматериалов. Именно о таких исследованиях я и говорю.
"П.": Не думаете ли вы, что в результате такого подхода большинство НИИ просто закроются?
А.С.: Не думаю, что большинство, но многие, наверное, закроются. Это ведь тоже рынок. Мы не говорим сейчас о фундаментальных исследованиях, о проблеме нового знания. Это совершенно другой вопрос и совершенно другие программы, да и деньги другие.
Что касается прикладных исследований -- все очень просто и жестко. Есть спрос на продукцию -- есть заказ, есть госфинансирование. Нет спроса -- нужно либо делать другую продукцию, либо закрываться.
"П.": Одной из главных проблем вы считаете эффективность трудозатрат. Что планируется делать в этой области?
А.С.: Эффективность использования человеческого ресурса -- это часть целого. Эффективность технологии оценивается в том числе с точки зрения эффективности трудозатрат. Сейчас ведь проблема не в том, что люди плохо работают, а в том, что не хватает квалифицированных специалистов. И предприятия, получая экспортный заказ, часто вынуждены идти к дяде Васе-пенсионеру и просить его выйти на работу. Потому что специалистов нет. Мы эту проблему тоже знаем, сейчас и государство, и коммерческие структуры начали уделять большое внимание кадровой политике, обучению, повышению квалификации и т.п. Мы постараемся сделать так, чтобы, получив новые технологии, мы не столкнулись с тем, что некому их реализовывать.
"П.": Какие отрасли сейчас больше всего нуждаются в вашей программе?
А.С.: Хотят практически все. Больше всего, пожалуй, медики, легкая промышленность, лесная промышленность, химики.
"П.": То есть экспортеров это не интересует?
А.С.: Начнем с того, что химики и лесники -- тоже экспортеры. Но дело в том, что, например, металлурги тоже уделяют большое внимание новым технологиям, но у них есть большие собственные ресурсы. Они их вкладывают самостоятельно. Наши институты сейчас в основном работают на заказах крупных экспортеров.
На самом деле, мы стараемся не делить внутренний и внешний рынок. В условиях глобального рынка требования нивелируются. Наши металлурги сейчас продают продукцию первого и второго передела -- то есть фактически сырье. И мы, и они очень хотим, чтобы технологический уровень экспорта повышался. В том числе при помощи нашей программы, которая позволит концентрировать ресурсы на наиболее эффективных и практически полезных исследованиях и технологиях.
Конечно, денег на решение всех проблем не хватит. Однако государство объявляет рынку: оно готово помогать.
Об этой программе "Профилю" рассказал первый заместитель министра промышленности Андрей СВИНАРЕНКО.Андрей Свинаренко: В последнее время модно говорить о темпах роста и развития экономики. Однако наши исследования показывают, что рост достигнут исключительно за счет девальвационного эффекта и импортозамещения. Он никак не связан с качественным изменением структуры промышленности, товаров и услуг. Другими словами, наши товары победили в конкурентной борьбе на внутреннем рынке не благодаря тому, что стали качественнее, а просто потому, что подешевели по сравнению с импортными.
Сейчас, когда конъюнктура становится менее благоприятной, мы наблюдаем тенденцию к увеличению импорта, что подтверждает тезис о низкой конкурентоспособности отечественной экономики. То есть как только эффект девальвации кончается, конкурентоспособность падает.
"Профиль": В чем причина?
А.С.: Российская промышленность сегодня имеет ряд понятных ограничений -- сырьевых, энергетических и тех, которые связаны с эффективностью трудозатрат. У нас энерго- и материалоемкость производств выше, чем в развитом мире. Причины понятны: много лет энергия и сырье почти ничего не стоили. Кроме того, эффективность использования "человеческого капитала" также пока крайне низка.
"П.": Мы говорим только о старых производствах? Страдают ли такими же недостатками производства, появившиеся в последние десять лет?
А.С.: За последние десять лет в традиционных отраслях новых производств практически не появлялось. То, что появлялось, относится в основном к отраслям инфраструктурным (банковский сектор, сектор услуг и т.п.), а не промышленным. Что касается новых производств, например, в пищевой и легкой промышленности, то их доля в общем объеме пока незначительна.
Именно поэтому основные идеи, заложенные в программу повышения конкурентоспособности российских товаропроизводителей,-- это снижение энерго- и материалоемкости и, извините за банальность, повышение производительности труда.
Единственный реальный ресурс для этого -- инновационный потенциал. Который, кстати, в последние годы был практически не задействован.
"П.": Но ведь финансирование научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок -- НИОКР -- присутствует и всегда присутствовало практически во всех разделах госбюджета.
А.С.: Это так. Но проблема ведь еще и в том, как эти деньги тратятся. Мы сейчас собираемся обеспечить непрерывную цепочку от поисковых исследований, разработок технологий до производства и продажи на рынке. То есть у нас нет никакого желания финансировать НИОКР, не имея представления о том, нужно ли это кому-нибудь.
Правила игры по госфинансированию будут меняться. Государство готово финансировать на 100% ту НИОКР, которая представляют интерес для реального внедрения в производство. Что же касается дальнейших этапов исследования и промышленного освоения -- здесь либо финансирование станет смешанным (часть государство -- часть заинтересованные бизнес-структуры), либо они полностью будут обеспечиваться коммерческими структурами. То есть, может быть, государство частично профинансирует изготовление опытных образцов, но никак не внедрение их в производство.
"П.": Как определить, какие из исследований необходимы?
А.С.: Мы провели мониторинги по 32 основным товарным группам и представляем себе узкие места -- например, необходимость более глубокой переработки ресурсов, создание новых материалов, применение энергосберегающих технологий и т.п. Именно по этому принципу и будут отбираться исследования.
Проще говоря, решение о финансировании НИОКР будет приниматься только в случае наличия запроса со стороны того или иного предприятия или отрасли. Ведь сейчас реально востребована в лучшем случае половина того, что производят наши государственные НИИ. Мы хотим построить систему, которая гарантировала бы стопроцентную востребованность этих разработок.
"П.": Что для этого нужно сделать?
А.С.: Нужно прежде всего правильно заказывать исследования. Для этого необходимо использовать сигналы рынка. Тогда проекты не будут останавливаться на уровне НИОКР, более того, работа над ними станет продолжаться только тогда, когда львиная доля финансирования -- прикладные исследования и их внедрение -- идет уже за счет предприятия, когда у предприятия готов и просчитан проект внедрения технологии. К сожалению, в настоящий момент государственное финансирование, как и всякие дармовые деньги, "осваивается" крайне неэффективно. Мы не хотим, чтобы так было и дальше.
"П.": Кто именно будет решать, какую НИОКР нужно финансировать?
А.С.: Я не хотел бы затрагивать модную тему коррупции. Ничего нового я вам на этот счет не скажу.
В каждом случае будет проводиться тендер среди исследовательских организаций на разработку той или иной технологии. Победителя определит комиссия, членами которой являются в том числе представители реальной экономики. Так что государственного плана по науке и технике больше не будет.
"П.": Сколько выделено денег на реализацию программы?
А.С.: На всю программу, рассчитанную на пять лет,-- 8,5 млрд. рублей.
"П.": Этого хватит?
А.С.: Конечно, нет. Денег вообще никогда не хватает. Однако расчеты показывают, что наша система финансирования проектов позволит, потратив эти 8,5 млрд. рублей, привлечь еще 90 млрд. средств со стороны. Я имею в виду деньги предприятий. Ведь мы, повторяю, будем финансировать лишь первый этап исследований.
Кроме того, схема финансирования всех наших программ поменялась. Раньше все было жестко расписано по отраслям. Например, если в бюджете значилось 30 млн. на ту или иную отрасль, а стоимость хорошей программы составляла, например, 31 млн., то разработчикам приходилось либо ее недофинансировать, либо финансировать что-то другое, мягко говоря, не очень нужное. Теперь у нас есть свобода маневра в различных отраслях. И если потребности реальной экономики диктуют необходимость финансирования той или иной отрасли в большем объеме, чем все остальные, мы вполне можем это обеспечить.
Безусловно, мы сейчас говорим лишь об этапе модернизации действующих мощностей. Что же касается производства технологий следующего поколения, формирующих новые рынки, то здесь вложения должны быть более существенными. Для этого есть отдельная государственная программа, где предусмотрено финансирование именно поисковых исследований. Они увязана с нашей, равно как и ряд других программ, в частности, реформирования оборонно-промышленного комплекса.
"П.": Вы имеете в виду конверсионные программы?
А.С.: Да. На днях к нам пришли представители одного крупного предприятия, которое раньше производило комплектующие к военным самолетам. И сейчас продолжало бы производить, да самолеты эти делают в мизерных количествах. А кушать хочется. С другой стороны, пришли представители лесной промышленности, а если конкретнее -- производители фанеры. Спрос хороший. Качество зачастую очень плохое. Нужна новая технология. Теперь бывшие авационщики делают эту технологию. Причем ее сейчас покупают финские производители лесоматериалов. Именно о таких исследованиях я и говорю.
"П.": Не думаете ли вы, что в результате такого подхода большинство НИИ просто закроются?
А.С.: Не думаю, что большинство, но многие, наверное, закроются. Это ведь тоже рынок. Мы не говорим сейчас о фундаментальных исследованиях, о проблеме нового знания. Это совершенно другой вопрос и совершенно другие программы, да и деньги другие.
Что касается прикладных исследований -- все очень просто и жестко. Есть спрос на продукцию -- есть заказ, есть госфинансирование. Нет спроса -- нужно либо делать другую продукцию, либо закрываться.
"П.": Одной из главных проблем вы считаете эффективность трудозатрат. Что планируется делать в этой области?
А.С.: Эффективность использования человеческого ресурса -- это часть целого. Эффективность технологии оценивается в том числе с точки зрения эффективности трудозатрат. Сейчас ведь проблема не в том, что люди плохо работают, а в том, что не хватает квалифицированных специалистов. И предприятия, получая экспортный заказ, часто вынуждены идти к дяде Васе-пенсионеру и просить его выйти на работу. Потому что специалистов нет. Мы эту проблему тоже знаем, сейчас и государство, и коммерческие структуры начали уделять большое внимание кадровой политике, обучению, повышению квалификации и т.п. Мы постараемся сделать так, чтобы, получив новые технологии, мы не столкнулись с тем, что некому их реализовывать.
"П.": Какие отрасли сейчас больше всего нуждаются в вашей программе?
А.С.: Хотят практически все. Больше всего, пожалуй, медики, легкая промышленность, лесная промышленность, химики.
"П.": То есть экспортеров это не интересует?
А.С.: Начнем с того, что химики и лесники -- тоже экспортеры. Но дело в том, что, например, металлурги тоже уделяют большое внимание новым технологиям, но у них есть большие собственные ресурсы. Они их вкладывают самостоятельно. Наши институты сейчас в основном работают на заказах крупных экспортеров.
На самом деле, мы стараемся не делить внутренний и внешний рынок. В условиях глобального рынка требования нивелируются. Наши металлурги сейчас продают продукцию первого и второго передела -- то есть фактически сырье. И мы, и они очень хотим, чтобы технологический уровень экспорта повышался. В том числе при помощи нашей программы, которая позволит концентрировать ресурсы на наиболее эффективных и практически полезных исследованиях и технологиях.
Конечно, денег на решение всех проблем не хватит. Однако государство объявляет рынку: оно готово помогать.
ВЛАДИМИР ЗМЕЮЩЕНКО
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
