Архивная публикация 2002 года: "Особенности национального банкротства"
На прошлой неделе Совет Федерации принял новый закон "О несостоятельности (банкротстве)". Теперь последнее слово за президентом. Но уже сейчас многие участники рынка считают, что банкротиться в России будет гораздо удобней и приятней.Действующий закон "О несостоятельности (банкротстве)" от 1998 года прославился как инструмент передела собственности. Хотя при своем появлении на свет он и получил самые похвальные оценки, со временем стало ясно, что закон потворствует слишком большому количеству "заказных" банкротств. Возбудить дело о банкротстве мог любой кредитор, которому предприятие в течение двух месяцев задолжало сумму равную 500 минимальным окладам (чуть более 40 тыс. рублей). В борьбе за активы в ход шли фиктивные долги, да и сами кредиторы часто не давали должнику возможности расплатиться. При этом должникам оставалось лишь наблюдать, как делят их собственность. Много нареканий вызывал и сам институт конкурсного управления. Управляющего выбирали "под себя" наиболее влиятельные кредиторы, тогда как остальные оставались не у дел.
Основным разработчиком новой версии закона о банкротстве называют руководителя рабочей группы РСПП Михаила Фридмана. Видимо, депутаты, вдохновляемые Российским союзом промышленников и предпринимателей, перу которого принадлежит почти 90% всех нововведений, решили положить этому безобразию конец. Или по крайней мере "упорядочить" этот процесс. То есть сократить число его участников. И разумеется, усилить влияние оставшихся.
Основной целью нового закона стала защита интересов собственников и увеличение прозрачности самой процедуры банкротства. Прежде всего изменился порядок возбуждения дел о банкротстве. Теперь кредитору придется изрядно походить по судам, прежде чем должника признают банкротом (см. комментарий Андрея Мельникова). Решения о включении требований кредиторов в реестр также будет принимать суд. Кроме того, акционеры смогут опротестовать в суде требования кредиторов и прекратить процедуру банкротства на любой стадии, расплатившись с долгами. Государство наконец тоже получит равные права с остальными конкурсными кредиторами. В лице своих уполномоченных органов оно будет вправе голосовать на всех собраниях кредиторов и участвовать в их комитете, чего раньше ему не позволялось. Существенную реформацию претерпел сам институт конкурсного управления. Новый закон требует согласования кандидатуры управляющего должником и кредиторами. Функции надзора за деятельностью арбитражных управляющих, как и право предлагать кандидатов на эту должность, будут переданы саморегулируемым организациям арбитражных управляющих (СРО). Вводится обязательное страхование ответственности арбитражных управляющих в достаточно крупном размере (см. комментарий Игоря Семенова). Глава Минэкономразвития Герман Греф высоко оценил новый закон. Он считает, что закон "поставит забор для незаконного передела собственности".
Запад нам поможет
За прошлый год в России было зарегистрировано 57 тыс. дел о банкротстве. Причем каждый год их количество удваивается. Ведь желающих переделить собственность в России пока меньше не становится. К тому же специалисты считают, что это достаточно скромные цифры. Ведь еще со времен перестройки накопилось большое количество нежизнеспособных предприятий. Они продолжают существовать только из-за несовершенства действующей системы банкротства. Для сравнения: в США в прошлом году было возбуждено более полутора миллиона дел о банкротстве (правда, большая часть из них -- потребительские, когда банкротом становится частное лицо). В Германии ежегодно регистрируется около 45 тыс. банкротств.
При создании нового закона российские разработчики решили пойти своим путем, выбрав золотую середину, в отличие от западных аналогов, и попытались сохранить баланс между интересами собственников и кредиторов. Американский закон о банкротстве, например, в большей степени защищает интересы предприятий. В Европе же приоритетными являются права кредиторов.
Общим же моментом является то, что в большинстве стран (Германии, США, Болгарии) законодательство предусматривает разделение процедур банкротства предприятий и кредитных организаций.
Предприятия отдельно, банки отдельно
Новый закон о банкротстве является общим для всех предприятий и так же, как и ныне действующий, содержит отсылочную норму на специальный закон о банкротстве кредитных организаций. Главное отличие процедуры банкротства банков состоит в том, что оно начинается только после того, как ЦБ отзывает лицензию. Кредиторы и должник не могут инициировать банкротство, пока надзорный орган не сказал свое веское слово. Банковская ветвь закона о банкротстве изменений пока не претерпела. Однако проблемы в этой сфере наблюдаются приблизительно те же. После отзыва лицензии между кредиторами разворачивается настоящая война за банковские активы. В ней, как нетрудно догадаться, побеждают крупнейшие и сильнейшие. Панацею от этой беды некоторые участники рынка видят в необходимости жесткого контроля над процедурой банкротства, для чего как нельзя кстати возникает Агентство по реструктуризации кредитных организаций (АРКО), находящееся на грани безработицы.
АРКО было создано после кризиса 98-го года для оздоровления и реструктуризации наиболее социально значимых банков. В настоящее время практически все проекты АРКО завершены и агентству фактически нечем больше заняться, поэтому оно активно ищет себе новое место под солнцем. Учитывая приобретенный за годы "преодоления кризиса" лоббистский потенциал этой организации, место вполне может найтись. В этом АРКО всецело поддерживает как председатель комитета ГД по кредитным организациям Владимир Тарачев, так и первый зампред ЦБ Андрей Козлов, который неоднократно высказывался за необходимость "единого корпоративного ликвидатора" в банковской сфере.
Так что, как только Дума возвратится на работу после каникул, ее ждет очередной пакет изменений и дополнений, на сей раз в закон о банкротстве кредитных организаций, инициатором которых является Владимир Тарачев. Его проект подразумевает усиление надзорных функций ЦБ и, самое главное, -- контроля над институтом конкурсного управления со стороны Агентства по реструктуризации кредитных организаций (АРКО).
По мнению экс-главы комитета ГД по кредитным организациям Александра Шохина, любой монополизм -- это всегда плохо. Он ведет к конфликту интересов. Поэтому АРКО следует создать достойную конкуренцию в лице других подобных организаций, как и в общем законе о банкротстве, где предусмотрено множественное число саморегулируемых союзов арбитражных управляющих. Однако сами арбитражные управляющие всерьез опасаются, что такой же монополист может появиться и в сфере банкротства предприятий. В настоящее время самым крупным профессиональным объединением в этой сфере является Российская гильдия профессиональных арбитражных управляющих. Там уже вовсю кипит работа по подготовке соответствующих уставов и документов для превращения в СРО. По мнению участников рынка, эта структура в состоянии постепенно задавить другие, более мелкие гильдии, тем более что в руководстве Гильдии активное участие принимают чиновники из Федеральной службы по финансовому оздоровлению (ФСФО), которая всячески будет ее поддерживать. Тем более что в течение переходного периода (1 год) контролировать превращение профессиональных объединений арбитражных управляющих в СРО предположительно будет именно ФСФО.
Очень может быть, что некий порядок в процедуре российского банкротства будет установлен. Возможно, что с "беспределом" массы фигурантов будет покончено. Однако очевидно, что банкротств в стране меньше не станет, а вот структур, которые этими процессами будут управлять, скорее всего, останется всего две. И влиять на них будет гораздо удобнее, чем на тысячи конкурсных управляющих. Причем главным претендентом на роль "управляющего управляющими" является государство. Однако ряд экспертов склоняется к мысли о том, что и у узкого круга крупных компаний и "новых олигархов" также появится существенно больше возможностей контролировать процессы банкротства и перераспределения собственности.
На прошлой неделе Совет Федерации принял новый закон "О несостоятельности (банкротстве)". Теперь последнее слово за президентом. Но уже сейчас многие участники рынка считают, что банкротиться в России будет гораздо удобней и приятней.Действующий закон "О несостоятельности (банкротстве)" от 1998 года прославился как инструмент передела собственности. Хотя при своем появлении на свет он и получил самые похвальные оценки, со временем стало ясно, что закон потворствует слишком большому количеству "заказных" банкротств. Возбудить дело о банкротстве мог любой кредитор, которому предприятие в течение двух месяцев задолжало сумму равную 500 минимальным окладам (чуть более 40 тыс. рублей). В борьбе за активы в ход шли фиктивные долги, да и сами кредиторы часто не давали должнику возможности расплатиться. При этом должникам оставалось лишь наблюдать, как делят их собственность. Много нареканий вызывал и сам институт конкурсного управления. Управляющего выбирали "под себя" наиболее влиятельные кредиторы, тогда как остальные оставались не у дел.
Основным разработчиком новой версии закона о банкротстве называют руководителя рабочей группы РСПП Михаила Фридмана. Видимо, депутаты, вдохновляемые Российским союзом промышленников и предпринимателей, перу которого принадлежит почти 90% всех нововведений, решили положить этому безобразию конец. Или по крайней мере "упорядочить" этот процесс. То есть сократить число его участников. И разумеется, усилить влияние оставшихся.
Основной целью нового закона стала защита интересов собственников и увеличение прозрачности самой процедуры банкротства. Прежде всего изменился порядок возбуждения дел о банкротстве. Теперь кредитору придется изрядно походить по судам, прежде чем должника признают банкротом (см. комментарий Андрея Мельникова). Решения о включении требований кредиторов в реестр также будет принимать суд. Кроме того, акционеры смогут опротестовать в суде требования кредиторов и прекратить процедуру банкротства на любой стадии, расплатившись с долгами. Государство наконец тоже получит равные права с остальными конкурсными кредиторами. В лице своих уполномоченных органов оно будет вправе голосовать на всех собраниях кредиторов и участвовать в их комитете, чего раньше ему не позволялось. Существенную реформацию претерпел сам институт конкурсного управления. Новый закон требует согласования кандидатуры управляющего должником и кредиторами. Функции надзора за деятельностью арбитражных управляющих, как и право предлагать кандидатов на эту должность, будут переданы саморегулируемым организациям арбитражных управляющих (СРО). Вводится обязательное страхование ответственности арбитражных управляющих в достаточно крупном размере (см. комментарий Игоря Семенова). Глава Минэкономразвития Герман Греф высоко оценил новый закон. Он считает, что закон "поставит забор для незаконного передела собственности".
Запад нам поможет
За прошлый год в России было зарегистрировано 57 тыс. дел о банкротстве. Причем каждый год их количество удваивается. Ведь желающих переделить собственность в России пока меньше не становится. К тому же специалисты считают, что это достаточно скромные цифры. Ведь еще со времен перестройки накопилось большое количество нежизнеспособных предприятий. Они продолжают существовать только из-за несовершенства действующей системы банкротства. Для сравнения: в США в прошлом году было возбуждено более полутора миллиона дел о банкротстве (правда, большая часть из них -- потребительские, когда банкротом становится частное лицо). В Германии ежегодно регистрируется около 45 тыс. банкротств.
При создании нового закона российские разработчики решили пойти своим путем, выбрав золотую середину, в отличие от западных аналогов, и попытались сохранить баланс между интересами собственников и кредиторов. Американский закон о банкротстве, например, в большей степени защищает интересы предприятий. В Европе же приоритетными являются права кредиторов.
Общим же моментом является то, что в большинстве стран (Германии, США, Болгарии) законодательство предусматривает разделение процедур банкротства предприятий и кредитных организаций.
Предприятия отдельно, банки отдельно
Новый закон о банкротстве является общим для всех предприятий и так же, как и ныне действующий, содержит отсылочную норму на специальный закон о банкротстве кредитных организаций. Главное отличие процедуры банкротства банков состоит в том, что оно начинается только после того, как ЦБ отзывает лицензию. Кредиторы и должник не могут инициировать банкротство, пока надзорный орган не сказал свое веское слово. Банковская ветвь закона о банкротстве изменений пока не претерпела. Однако проблемы в этой сфере наблюдаются приблизительно те же. После отзыва лицензии между кредиторами разворачивается настоящая война за банковские активы. В ней, как нетрудно догадаться, побеждают крупнейшие и сильнейшие. Панацею от этой беды некоторые участники рынка видят в необходимости жесткого контроля над процедурой банкротства, для чего как нельзя кстати возникает Агентство по реструктуризации кредитных организаций (АРКО), находящееся на грани безработицы.
АРКО было создано после кризиса 98-го года для оздоровления и реструктуризации наиболее социально значимых банков. В настоящее время практически все проекты АРКО завершены и агентству фактически нечем больше заняться, поэтому оно активно ищет себе новое место под солнцем. Учитывая приобретенный за годы "преодоления кризиса" лоббистский потенциал этой организации, место вполне может найтись. В этом АРКО всецело поддерживает как председатель комитета ГД по кредитным организациям Владимир Тарачев, так и первый зампред ЦБ Андрей Козлов, который неоднократно высказывался за необходимость "единого корпоративного ликвидатора" в банковской сфере.
Так что, как только Дума возвратится на работу после каникул, ее ждет очередной пакет изменений и дополнений, на сей раз в закон о банкротстве кредитных организаций, инициатором которых является Владимир Тарачев. Его проект подразумевает усиление надзорных функций ЦБ и, самое главное, -- контроля над институтом конкурсного управления со стороны Агентства по реструктуризации кредитных организаций (АРКО).
По мнению экс-главы комитета ГД по кредитным организациям Александра Шохина, любой монополизм -- это всегда плохо. Он ведет к конфликту интересов. Поэтому АРКО следует создать достойную конкуренцию в лице других подобных организаций, как и в общем законе о банкротстве, где предусмотрено множественное число саморегулируемых союзов арбитражных управляющих. Однако сами арбитражные управляющие всерьез опасаются, что такой же монополист может появиться и в сфере банкротства предприятий. В настоящее время самым крупным профессиональным объединением в этой сфере является Российская гильдия профессиональных арбитражных управляющих. Там уже вовсю кипит работа по подготовке соответствующих уставов и документов для превращения в СРО. По мнению участников рынка, эта структура в состоянии постепенно задавить другие, более мелкие гильдии, тем более что в руководстве Гильдии активное участие принимают чиновники из Федеральной службы по финансовому оздоровлению (ФСФО), которая всячески будет ее поддерживать. Тем более что в течение переходного периода (1 год) контролировать превращение профессиональных объединений арбитражных управляющих в СРО предположительно будет именно ФСФО.
Очень может быть, что некий порядок в процедуре российского банкротства будет установлен. Возможно, что с "беспределом" массы фигурантов будет покончено. Однако очевидно, что банкротств в стране меньше не станет, а вот структур, которые этими процессами будут управлять, скорее всего, останется всего две. И влиять на них будет гораздо удобнее, чем на тысячи конкурсных управляющих. Причем главным претендентом на роль "управляющего управляющими" является государство. Однако ряд экспертов склоняется к мысли о том, что и у узкого круга крупных компаний и "новых олигархов" также появится существенно больше возможностей контролировать процессы банкротства и перераспределения собственности.
АННА ЛЮБИМЦЕВА
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
