23.07.2008 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2008 года: "Пакт с дьяволом"

Отрубить голову, казнить на месте, похитить людей — таковы обычаи талибов, лютующих в Пакистане на Территории племен, у самых ворот Пешавара. Пакистанская армия пытается организовать не очень решительное наступление, сдерживая «воинов Аллаха» на северо-западе страны. Жизнь в Пешаваре переменилась в одночасье. Виллы в пригороде Хаятабад, спрятавшиеся за акациями, пальмами и зарослями олеандра, оказались прямо на линии фронта. Пакистанские силы безопасности объявили войну воинам Аллаха, якобы притаившимся в засаде совсем близко отсюда.
На плацу казармы погранвойск стоят восемь танков, готовых двинуться в бой. На стратегически важных перекрестках заняли позиции снайперы, укрывшиеся за баррикадами из мешков, набитых песком. Пакистанские формирования по борьбе с террором и члены военизированных отрядов в черной форме и с автоматами на изготовку патрулируют квартал.
Где же противник? Где-то за городом, ближе к перевалу Хайбер, с интервалом в секунды доносятся разрывы тяжелых артиллерийских снарядов.
Роджер Сарфараз прислушивается к монотонным раскатам, нарушающим тишину знойного летнего дня. Он стоит в футболке с логотипом Playboy на окраине фешенебельного квартала, и вид у него такой, будто он в любой момент готов с точностью до пенса сказать, какой ущерб ему наносит эта война. Сарфараз, накачанный парень с лицом бизнесмена, торгует в Хаятабаде недвижимостью.
При ценах около 200 евро за квадратный метр земли покупатель вправе ожидать, что жить он будет спокойно. Именно поэтому несколько лет назад квартал огородили трехметровой бетонной стеной. А поверху протянули колючую проволоку. Она должна была оградить элиту Хаятабада от нежелательных контактов с соседями — жителями пустыни, называемой Территорией племен и расположенной в северо-западной приграничной провинции Пакистана. Их глиняные лачужки видно невооруженным глазом.
Теперь здесь демаркационная линия. На ней несут службу трое пуштунов, тонких и узких, как штакетник. Они из погранотряда, вооружены гранатометами китайского образца. Как и бетонная стена с колючей проволокой, они вряд ли смогут остановить мощный прилив, если он станет накатываться на поселок. Да и не полезут парни с Территории племен через бетонную стену. У них теперь вездеходы, бэтээры, они давно научились добираться сюда по шоссе.
Они приезжают оттуда, где царствует «Талибан».
Сведения о мире талибов жители Хаятабада получают из газет и телевидения. СМИ рассказывают, как чернобородые муллы в халатах и тюбетейках проповедуют своим ученикам, что стремиться нужно к порядку и послушанию. И если что, то «шпионам» отсекают головы ножами для забоя скота, могут на месте расстрелять старейшину, с варварской жестокостью истязать «неверных».
В конце июня правительство в Исламабаде нашло в себе силы послать войска на защиту оказавшегося в опасности Пешавара. Его предместье Хаятабад уже давно стал ареной тренировочных атак, которые проводят мародеры из рядов фундаменталистов. С тех пор как в ноябре в саду бывшего министра Эмира Мукама по частям собрали труп террориста-смертника и похоронили четыре жертвы нападения, в поселке объявили чрезвычайное положение в связи с опасностью террора.
Сегодня бородатые соседи заезжают в гости уже средь бела дня, набившись в кузовы своих железных коней. Набеги моторизованных бандитов стали обычным делом. Однажды они захватили с полдюжины проституток. Элитный поселок Хаятабад в газетных заголовках именуют «раем для похитителей людей».
Недавно в центре событий оказался брат риэлтера Сарфараза. Вместе с еще 16 заложниками, как и он, представителями христианского меньшинства, его увезли на Территорию племен, до потери сознания избили прикладом и отпустили только в результате сильного давления — не в последнюю очередь со стороны Запада. С тех пор у подножия перевала Хайбер против беспредельщиков проводится операция «Верная дорога».
В северо-западной приграничной провинции Пакистана живет 21 млн человек. Это «ахиллесова пята» страны, наследие британского колониального режима: с 1983 года линия Дюрана отделяет территорию пуштунских племен, а с 1947 года она стала границей между Афганистаном и Пакистаном. К востоку от перевала Хайбер и вплоть до границ Пешавара установленный англичанами закон продолжает действовать — в ilaka ghair, «земле беззакония», пакистанское право силы не имеет.
Что считать несправедливостью, здесь уже много веков решает Джирга, собрание племенных старейшин. Сегодня для надзора поставлен «политический представитель» пакистанского правительства. По крайней мере, так было, пока в 2001 году не появились первые талибы — люди, выпавшие в осадок в результате войны против Афганистана, как их характеризует Махмуд Шах, бывший глава органов госбезопасности Пакистана на Территории племен.
Бежавшие в Пакистан правоверные мусульмане обрели здесь все, что нужно для начала «радикально» новой жизни: братьев по оружию со времен совместного сопротивления советскому режиму в Афганистане, толпы рвущихся на подвиги выпускников школ Корана и горстку старейшин, дорого продавших свою лояльность военному режиму генерала Первеза Мушаррафа. Талибы раскололи устоявшийся уклад жизни пуштунов, как острый топор расщепляет трухлявый ствол дерева.
То, что оставшаяся верной средневековому укладу местность между перевалом Хайбер и берегом Инда оказалась сегодня в поле зрения мировой общественности, объясняется в основном военной операцией Пакистана. Но и растущим недовольством американского правительства тоже: Америка считает, что в приграничной провинции скрывается верхушка «Аль-Каиды». Следы, оставляемые бен Ладеном и его соратниками, доходят до Хаятабада.
Взять хотя бы шейха Абу Сулеймана Аль-Джазире. Гибель этого алжирца, ближайшего соратника бен Ладена, осталась практически незамеченной. Влиятельный стратег, разрабатывавший операции «Аль-Каиды» за рубежом, погиб вместе с другими 13 приверженцами «Аль-Каиды» 14 мая под развалинами дома бывшего министра «Талибана» — на пакистанской территории. Смертоносные ракеты выпустил американский беспилотный самолет.
Однорукого шейха в Пешаваре знали давно. На его имя, по данным пакистанской спецслужбы ISI, в Хаядабаде был записан дом, в который в 1986 году въехал столь же неприметный, сколь и богатый гость из Саудовской Аравии — Усама бен Ладен. Как раз тогда в Пешаваре проводился «интернационал» исламского сопротивления советским безбожникам, воевавшим в соседнем Афганистане.
В Пешаваре же 11 августа 1988 года родилась «Аль-Каида» — «основа» глобального похода против неверных.
От паутины, которую с той поры плела «Аль-Каида», до сети современного террора путь вовсе не далекий. Недавно мир облетели фотографии двух афганцев, одного из которых бросили на колени и обезглавили прямо посреди ликующей толпы талибов. Их приговорили к смертной казни за «шпионаж в пользу Америки». Умолчали только, кого они выдали. А обвиняли их в том, что они навели американцев на шейха Абу Сулеймана.
Простые пакистанцы лишь очень постепенно начинают осознавать, во что впуталась их страна, заключив «пакт с дьяволом» — соглашение с военизированными исламистами, к которому их склоняли спецслужбы, армия и политики. С 2001 года на Территории племен погибло более тысячи пакистанских военнослужащих; недавно на окраине Пешавара убиты 18 полицейских. Сообщения о террористах-смертниках и актах расправы без суда и следствия сегодня стали в Пакистане привычными, фундаменталисты превращают в развалины по две государственные школы в день.
Политическая элита Пакистана, как заведено, дежурит у пороховой бочки с горящим фитилем в одной руке и огнетушителем в другой. Сейчас на повестке дня переговоры с «Талибаном» и вопрос о применении силы как последний вариант решения. Муллы, охочие до контактов со СМИ, своевременно получают предупреждения об опасности и потому успевают дать телеинтервью, прежде чем скрыться в горах от пакистанских войск. Пакистанская армия с самого момента объявления независимости держит страну железной хваткой. Этим постоянным вмешательством в политику она нанесла ущерб собственной репутации, считает отставной генерал Талал Масуд. Он служил еще в штабе военного диктатора Зия-уль-Хака, позднее работал советником при Беназир Бхутто. А тут армия решила не вмешиваться. И это — когда новое правительство слишком занято самим собой и лишь беспомощно наблюдает за разгулом талибов: «Жалкая горстка экстремистов держит в заложниках целую страну».
При ближайшем рассмотрении, однако, политические круги в столице — Исламабаде — не производят впечатления, что Пакистан пребывает в самом глубоком кризисе за всю свою историю. Там идет мелочный торг о старых долгах между лидером партии Бхутто, вдовцом Беназир Асифом Али Зардари, главой Лиги мусульман Навазом Шарифом и военным диктатором последних восьми лет Первезом Мушаррафом, разжалованным в «просто президенты». На фоне того, что «Талибан» объявил пакистанскому государству войну, их тяжба может оказаться гибельной для всех.
В вакуум власти, который оставили те, кто правит в Исламабаде, врываются на границе с Афганистаном воины Аллаха — как орды конных кочевников на неукрепленную территорию. В последнее время они продвигаются от своих гор все ближе к Пешавару — вооружившись набожными призывами и откровенными угрозами.
Боевики «Талибана» уже без проблем заходят в город и покидают его. Они полагаются на тактику «булавочных уколов»: там пошлют письмо с угрозой в адрес торговца компакт-дисками, здесь нанесут блицвизит в храм суфиев, где Аллаха славят с ненужной помпой, а недавно замазали черной краской женское лицо на рекламных плакатах. Похоже, страх граждан перед варварами, ломящимися в ворота города, уже настолько материален, что его можно пощупать руками.
То, что пакистанский ислам пытаются заново изобрести именно здесь, в Пешаваре, где 2000 лет назад располагался центр буддийской империи Гандхара, жители которой видели приход, а затем и уход Александра Македонского, не лишено иронии, с одной стороны, и опасности — с другой. Ведь именно в Пешаваре может победить склонность к подчинению, предупреждает политик из партии Бхутто: «Я боюсь, что жители просто выйдут и будут приветствовать боевиков «Талибана», когда те возьмут город».
Пока до этого не дошло, пока здесь делают вид, будто ничего не происходит, — в том числе завсегдатаи переулков базара, где с незапамятных времен как дома себя чувствуют торговцы, спекулянты и собиратели сплетен, где в лихорадочной давке меняют своих хозяев специи и мелочь, золото и шелка. Нисар Ахмад, «глас» бизнесменов базара Саддар, торгующий помадой и дамским бельем, тоже клянется честью, что ни один талиб ему до сих пор не угрожал.
Почему же тогда недавно он закрыл лица манекенов в своих витринах плечными платками, словно чадрой? Или теперь они демонстрируют новую коллекцию национальной одежды? «Предосторожность», — отвечает Ахмад.
На расположенном вплотную к границе с Территорией племен афганском рынке дело зашло уже дальше. До недавнего времени в той части рынка, что расположена на самом пригорке, наряду с подпольной продажей оружия, наркотиков и виски целая шайка торговцев кормилась продажей порнопродукции. Фильмы о сексе, записанные пиратами на китайские болванки, стоили по 15 рупий, в пересчете — 15 евроцентов за штуку. Теперь такие «шедевры» стоят в два раза больше, их продают из-под полы. Официально же здесь можно купить учебные фильмы о подготовке молодежи к «священной войне». В них показывают, например, как отрубают головы одетым в смирительные рубашки «предателям» «Талибана» или как подростка в течение нескольких недель готовят к главному для него дню: опытные воины в черных капюшонах в стиле ку-клукс-клана приводят его к присяге, вот он улыбается потусторонней улыбкой, пока к взрывчатке подсоединяют провода, вот, наконец, столб огня, в котором сгорает в Афгане американский танк, после того как пикап «героя» в нужный момент взлетает на воздух.
В последних кадрах фильма бледное лицо «мученика» уже парит в облаках — белый голубь взмывает ввысь, скоро душа достигнет рая. В заключительных титрах призыв: «Подражание приветствуется».
Чем меньше у молодежи шансов на будущее, чем больше распространяется неграмотность, тем больше приток новых воинов Аллаха, считают в университетских кругах Пакистана. И действительно, сегодня под палящими лучами летнего солнца в безлюдном местечке к востоку от Пешавара, у дверей медресе Darul Uloom Haqqania, известного как «университет Джихада», стоят на жаре девятилетние вазиристанцы. Они говорят прохожим с ребяческой смесью гордости и отчаяния: «Мы талибы, мы моджахеды, мы «Аль-Каида».
Здесь, в Акоре Хаттаке, бесплатно получают образование и выходят в жизнь с дипломами государственного образца 4000 учеников. Откуда у медресе деньги, остается загадкой. Напротив, ясно, куда ведет обучение здесь: школа, возглавляемая Сами уль-Хаком, «отцом талибов», слывет кузницей кадров для исламских радикалов.
Афганский лидер «Талибана» мулла Омар — единственный пока человек, провозглашенный ее почетным выпускником. Это обычное дело, у всех народов принято особенных людей почитать, говорит старый наставник Сами уль-Хак: «Мы чтим муллу Омара за его вклад в поддержание мира, как ваши университеты — мать Терезу».
Оправдан ли призыв к священной войне против Америки и ее союзников? «Так же, как и против русских», — бурчит Сами уль-Хак. Спрашивают ли его будущие террористы-смертники, где в Коране подтверждение правильности их выбора? «Разве я муфтий, чтобы давать им советы? — возмущается ученый в ответ. — Они воюют против американских оккупантов по собственному побуждению».
На седьмом году войны в Афганистане антиамериканизм больше, чем когда-либо, стал ходовой валютой. Хамид Мир, самый популярный журналист страны и единственный человек в мире, взявший интервью у Усамы бен Ладена после 11 сентября 2001 года, убежден: «До 2001 года у нас не было террористов-смертников. Наша экономика развивалась успешно. Однако потом генерал Мушарраф «прогнулся» перед американцами — а США поддерживали до сих пор любого диктатора в Пакистане».
С американской колокольни Пакистан до сих пор был как бы квадратом на карте, заслуживающим внимания только по трем причинам: из-за своего соседства с Афганистаном, из-за тлеющего конфликта вокруг Кашмира с ядерной державой Индией и из-за атомного оружия Пакистана, инструкции по созданию которого теперь переданы «государствам-изгоям». То, что Вашингтон объявляет о готовности утроить поддержку гражданских проектов в стране, является сигналом: гордый Пакистан заслужил, чтобы его воспринимали всерьез как самостоятельную единицу.
Однако поворотный момент для многих может наступить слишком поздно. В том числе для тех сотен тысяч людей в приграничных районах, которые последовали или в любой момент готовы последовать за бородатыми муллами — такими, как бывший инструктор по фитнесу Байтулла Мехсуд в Вазиристане, бывший водитель автобуса Мангал Баг с перевала Хайбер или ассистент техника, обслуживавший канатный подъемник в долине Сват, Мулла Фазлулла.
Большинство детей на Территории племен никогда не бывали в том Пакистане, который начинается за бетонными стенами Хаятабада. Им знакомы лишь собственные правила и убеждения, и теперь они жаждут принести их с собой в города.
Дороги, ведущие от Территории племен к городу, еще блокированы, военная операция еще продолжается — так говорит правительство. Среди талибов много погибших, однако это не заслуга пакистанских войск — теперь бежавшие «воины Аллаха» сражаются в долинах и горах друг против друга.
С возвращением в город они пока решили повременить.