Архивная публикация 1999 года: "Песня про "зайцев""
Согласно распоряжению российского премьера Сергея Степашина и заявлению председателя Национального банка Белоруссии, к 10 августа должна быть готова концепция создания валютного союза двух стран. Единой валютой России и Белоруссии должен стать рубль. О том, к каким последствиям это может привести, рассказывает советник председателя Совета Федерации по экономике Сергей СИЛЬВЕСТРОВ.Заявление Белоруссии о готовности к введению единой валюты на базе рубля, на мой взгляд, явилось в настоящее время не плодом тщательных расчетов, а, скорее, демонстрацией политической воли.
Ведь для любой страны фактический отказ от национальной валюты -- это очень серьезный шаг. Прежде всего потому, что единая валюта предполагает наличие и единого эмиссионного центра. Понятно, что им, скорее всего, останется Центральный банк России. В этом случае Белоруссия лишается большой доли самостоятельности и полномочий в экономической сфере, прежде всего в денежно-кредитной и валютной политике. Объединение финансовых систем фактически означает, что Белоруссия становится 90-м субъектом Российской Федерации.
Кроме того, процесс объединения финансовых систем требует изменения ряда экономических реалий как в Белоруссии, так и в России. Речь идет об унификации процессов ценообразования, о сближении уровня розничных и оптовых цен, учета и контроля финансовых потоков, об объединении рынков ценных бумаг и многом другом. Но похожие проблемы были у многих стран. Прежде всего у объединившейся Германии, у стран -- членов зоны евро и т.п. Практика показывает, что процесс притирки и перехода к единой валюте занимает от полутора до трех лет.
Один из главных вопросов -- унификация процесса ценообразования. Здесь наши экономики существенно различаются. Российские цены формируется под влиянием мировых. Ведь наши базовые отрасли -- добывающая промышленность и ТЭК -- ориентированы на экспорт, и поэтому вся экономика так или иначе зависит от мировой конъюнктуры и мировых цен.
В отличие от нас, Белоруссия в значительно большей степени делает ставку на собственное производство и ориентируется на рынок России и других стран СНГ.
Еще один фактор -- разница в уровне продовольственной зависимости наших стран. Если в России от 30% до 50% продуктового ассортимента -- импорт, то Белоруссия, где ассортимент товаров пусть несколько беднее, опирается в основном на продукцию национального агрокомплекса. Если же мы этим производителям путем введения рубля навязываем собственные правила ценообразования, то на период адаптации это может серьезно затормозить темпы развития белорусской экономики.
Нужно также отметить, что курс рубля к национальной белорусской валюте сильно занижен (на 15 июля по курсу ЦБ 1 млн. белорусских рублей стоил 76,03 рубля российского.-- "Профиль"). Поэтому российские производители находятся в заведомо менее выгодном положении.
Для того чтобы смягчить возможные последствия объединения, необходим некоторый переходный период протяженностью не менее года. В этот период можно было бы ввести параллельное хождение обеих валют и т.п. -- эти вопросы сейчас находятся на стадии обсуждения центральными банками наших стран.
Следующая проблема -- соотношение денежной массы к ВВП. У нас оно не более 20% (а официальных данных по Белоруссии вообще нет), причем с учетом валютной составляющей, то есть обращающихся в стране, по данным ЦБ, долларов, немецких марок и других валют. Без нее -- около 15--16%. А это очень мало, как минимум в 2--3 раза меньше, чем нужно для нормального воспроизводства. Приводит это все к тому, что большая часть расчетов в России производится суррогатами. В 1997 году суррогаты составили более 300 млрд. рублей (деноминированных), что равнялось существовавшей на тот момент денежной массе.
Кроме того, у нас большие проблемы с управлением собственной денежной системой. По некоторым расчетам, под контролем денежных властей (ЦБ, Минфин, Минналогов и т.д.) находится максимум 10% средств из реально вращающихся в стране.
В Белоруссии же расчеты осуществляются практически без суррогатов, "живыми" деньгами. Позволю себе предположить, что это один из факторов, который определяет серьезный рост белорусской экономики. В 1998 году он составил более 4%.
То есть получается, что объединение денежных систем для Белоруссии на первых порах будет проходить более болезненно, чем для российской стороны. Но они хотят объединяться, потому что им нужна перспектива. Любая страна с параметрами Белоруссии, по меркам мирового хозяйства, не может эффективно выживать в современном мире, особенно перед лицом интеграции, например, европейской.
Рано или поздно, Белоруссия будет интегрирована в европейское экономическое пространство. Но она намерена в него войти вместе с Россией. Это, безусловно, и в наших интересах.
Для ускорения интеграции существует масса объективных причин и факторов. Дело в том, что в последние годы Белоруссия постепенно стала одним из ведущих внешнеторговых партнеров России среди стран СНГ. В прошлом году она опередила в этом смысле даже Украину. Если в 1997 году объем торговли с Белоруссией составлял около $5 млрд., то в 1998-м увеличился почти вдвое и достиг уровня $9,2 млрд. Здесь крайне велика роль российских регионов, развивающих прямые связи с Белоруссией.
При этом глубина связей настолько велика, что пытаться сейчас застопорить этот процесс уже просто нереально. Например, если мы попробуем сократить оборот хотя бы на треть, это приведет к тому, что мы просто лишимся поставок готовой продукции для нашего сельского хозяйства и авиастроения -- машин, оборудования, транспортных средств, сельхозтехники. Приобретать их в Белоруссии дешевле, чем в Германии или даже Польше. При этом качество оборудования вполне удовлетворяет требованиям и стандартам наших производителей. Белоруссия в последние годы активно покупала лицензии у ведущих мировых компаний и переводила основные экспортные производства на более высокий уровень.
Интеграция выгодна и потому, что мы имеем общую транспортную, энергетическую систему, управление которыми надо восстанавливать. Конечно, есть межправительственные соглашения, которые регулируют работу этих систем, но каждое из них требует большой законотворческой деятельности для унифицирования правовых норм.
Понятно, что те немногочисленные комиссии, которые занимаются вопросами интеграции, решить все проблемы не могут. Объединением должны заниматься люди, обличенные реальными властными полномочиями.
Я не идеализирую положение в Белоруссии. У них есть масса проблем. Во-первых, огромные долги российскому ТЭКу. По данным "Газпрома", Белоруссия должна нам почти $300 млн. только за поставки газа. Кроме того, есть долги по нефти, по электричеству и т.п. Всякие шаги по углублению интеграции должны сопровождаться серьезной работой по развязыванию долгов.
То есть аргументы против вхождения Белоруссии в рублевую зону, которые наверняка появятся, а точнее, уже появляются в прессе, имеют под собой достаточные основания. Ряд крупных финансовых компаний и банков в введении единой валюты впрямую не заинтересованы.
Тем не менее и с экономической, и с геополитической точки зрения дальнейшая интеграция и рациональна, и желательна. И в конечном итоге объединение финансовых систем -- один из обязательных этапов любого интеграционного процесса. Проблема лишь в том, чтобы сиюминутные политические интересы не влияли на процесс серьезного экономического анализа и просчитанных действий.
Согласно распоряжению российского премьера Сергея Степашина и заявлению председателя Национального банка Белоруссии, к 10 августа должна быть готова концепция создания валютного союза двух стран. Единой валютой России и Белоруссии должен стать рубль. О том, к каким последствиям это может привести, рассказывает советник председателя Совета Федерации по экономике Сергей СИЛЬВЕСТРОВ.Заявление Белоруссии о готовности к введению единой валюты на базе рубля, на мой взгляд, явилось в настоящее время не плодом тщательных расчетов, а, скорее, демонстрацией политической воли.
Ведь для любой страны фактический отказ от национальной валюты -- это очень серьезный шаг. Прежде всего потому, что единая валюта предполагает наличие и единого эмиссионного центра. Понятно, что им, скорее всего, останется Центральный банк России. В этом случае Белоруссия лишается большой доли самостоятельности и полномочий в экономической сфере, прежде всего в денежно-кредитной и валютной политике. Объединение финансовых систем фактически означает, что Белоруссия становится 90-м субъектом Российской Федерации.
Кроме того, процесс объединения финансовых систем требует изменения ряда экономических реалий как в Белоруссии, так и в России. Речь идет об унификации процессов ценообразования, о сближении уровня розничных и оптовых цен, учета и контроля финансовых потоков, об объединении рынков ценных бумаг и многом другом. Но похожие проблемы были у многих стран. Прежде всего у объединившейся Германии, у стран -- членов зоны евро и т.п. Практика показывает, что процесс притирки и перехода к единой валюте занимает от полутора до трех лет.
Один из главных вопросов -- унификация процесса ценообразования. Здесь наши экономики существенно различаются. Российские цены формируется под влиянием мировых. Ведь наши базовые отрасли -- добывающая промышленность и ТЭК -- ориентированы на экспорт, и поэтому вся экономика так или иначе зависит от мировой конъюнктуры и мировых цен.
В отличие от нас, Белоруссия в значительно большей степени делает ставку на собственное производство и ориентируется на рынок России и других стран СНГ.
Еще один фактор -- разница в уровне продовольственной зависимости наших стран. Если в России от 30% до 50% продуктового ассортимента -- импорт, то Белоруссия, где ассортимент товаров пусть несколько беднее, опирается в основном на продукцию национального агрокомплекса. Если же мы этим производителям путем введения рубля навязываем собственные правила ценообразования, то на период адаптации это может серьезно затормозить темпы развития белорусской экономики.
Нужно также отметить, что курс рубля к национальной белорусской валюте сильно занижен (на 15 июля по курсу ЦБ 1 млн. белорусских рублей стоил 76,03 рубля российского.-- "Профиль"). Поэтому российские производители находятся в заведомо менее выгодном положении.
Для того чтобы смягчить возможные последствия объединения, необходим некоторый переходный период протяженностью не менее года. В этот период можно было бы ввести параллельное хождение обеих валют и т.п. -- эти вопросы сейчас находятся на стадии обсуждения центральными банками наших стран.
Следующая проблема -- соотношение денежной массы к ВВП. У нас оно не более 20% (а официальных данных по Белоруссии вообще нет), причем с учетом валютной составляющей, то есть обращающихся в стране, по данным ЦБ, долларов, немецких марок и других валют. Без нее -- около 15--16%. А это очень мало, как минимум в 2--3 раза меньше, чем нужно для нормального воспроизводства. Приводит это все к тому, что большая часть расчетов в России производится суррогатами. В 1997 году суррогаты составили более 300 млрд. рублей (деноминированных), что равнялось существовавшей на тот момент денежной массе.
Кроме того, у нас большие проблемы с управлением собственной денежной системой. По некоторым расчетам, под контролем денежных властей (ЦБ, Минфин, Минналогов и т.д.) находится максимум 10% средств из реально вращающихся в стране.
В Белоруссии же расчеты осуществляются практически без суррогатов, "живыми" деньгами. Позволю себе предположить, что это один из факторов, который определяет серьезный рост белорусской экономики. В 1998 году он составил более 4%.
То есть получается, что объединение денежных систем для Белоруссии на первых порах будет проходить более болезненно, чем для российской стороны. Но они хотят объединяться, потому что им нужна перспектива. Любая страна с параметрами Белоруссии, по меркам мирового хозяйства, не может эффективно выживать в современном мире, особенно перед лицом интеграции, например, европейской.
Рано или поздно, Белоруссия будет интегрирована в европейское экономическое пространство. Но она намерена в него войти вместе с Россией. Это, безусловно, и в наших интересах.
Для ускорения интеграции существует масса объективных причин и факторов. Дело в том, что в последние годы Белоруссия постепенно стала одним из ведущих внешнеторговых партнеров России среди стран СНГ. В прошлом году она опередила в этом смысле даже Украину. Если в 1997 году объем торговли с Белоруссией составлял около $5 млрд., то в 1998-м увеличился почти вдвое и достиг уровня $9,2 млрд. Здесь крайне велика роль российских регионов, развивающих прямые связи с Белоруссией.
При этом глубина связей настолько велика, что пытаться сейчас застопорить этот процесс уже просто нереально. Например, если мы попробуем сократить оборот хотя бы на треть, это приведет к тому, что мы просто лишимся поставок готовой продукции для нашего сельского хозяйства и авиастроения -- машин, оборудования, транспортных средств, сельхозтехники. Приобретать их в Белоруссии дешевле, чем в Германии или даже Польше. При этом качество оборудования вполне удовлетворяет требованиям и стандартам наших производителей. Белоруссия в последние годы активно покупала лицензии у ведущих мировых компаний и переводила основные экспортные производства на более высокий уровень.
Интеграция выгодна и потому, что мы имеем общую транспортную, энергетическую систему, управление которыми надо восстанавливать. Конечно, есть межправительственные соглашения, которые регулируют работу этих систем, но каждое из них требует большой законотворческой деятельности для унифицирования правовых норм.
Понятно, что те немногочисленные комиссии, которые занимаются вопросами интеграции, решить все проблемы не могут. Объединением должны заниматься люди, обличенные реальными властными полномочиями.
Я не идеализирую положение в Белоруссии. У них есть масса проблем. Во-первых, огромные долги российскому ТЭКу. По данным "Газпрома", Белоруссия должна нам почти $300 млн. только за поставки газа. Кроме того, есть долги по нефти, по электричеству и т.п. Всякие шаги по углублению интеграции должны сопровождаться серьезной работой по развязыванию долгов.
То есть аргументы против вхождения Белоруссии в рублевую зону, которые наверняка появятся, а точнее, уже появляются в прессе, имеют под собой достаточные основания. Ряд крупных финансовых компаний и банков в введении единой валюты впрямую не заинтересованы.
Тем не менее и с экономической, и с геополитической точки зрения дальнейшая интеграция и рациональна, и желательна. И в конечном итоге объединение финансовых систем -- один из обязательных этапов любого интеграционного процесса. Проблема лишь в том, чтобы сиюминутные политические интересы не влияли на процесс серьезного экономического анализа и просчитанных действий.
ВЛАДИМИР ЗМЕЮЩЕНКО
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
