Архивная публикация 2011 года: "Площадь революции"

Как и в 1991 году, власть сама себя загоняет в ловушку, где каждый следующий ход только ухудшает положение. Чем закончатся протестные выступления в Москве и других городах? Одни полагают, что "рассерженные горожане" еще немного помитингуют, а потом разъедутся на новогодние каникулы и долгие годы не будут вспоминать о политике. Другие уверены, что ситуация гораздо серьезнее. Известный политолог, доктор исторических наук, профессор МГИМО МИД РФ Валерий Соловей и вовсе считает, что страна находится на грани самой настоящей революции. "Это революция против коррумпированной, неэффективной и морально нелегитимной власти, и она не будет иметь ничего общего с русским бунтом - бессмысленным и беспощадным", - считает он. Что ж, поживем - увидим.

ПРОФИЛЬ: В какую плоскость перешла поствыборная ситуация?
Соловей: Таких массовых акций, как на Болотной площади, в Москве не было с 1993 года. Но в 1993-м у них был иной социальный состав: тогда на улицы выходили люди, которые не адаптировались к новым социальным реалиям и очень остро реагировали на шок, который им пришлось пережить. На Болотной же были, наоборот, "адаптанты" - средний класс самого богатого и космополитичного города России. Тот самый средний класс, который был молчаливой опорой режима, теперь выступает против него. Уличная динамика не будет все время идти по нарастающей, тем не менее она будет подкреплять растущий радикализм и ультимативность политических требований, которые станут предъявляться власти.
ПРОФИЛЬ: Какие это будут требования?
Соловей: Они уже более-менее понятны. Начнется кампания "Россия без Путина!". Ее политическое послание будет предельно простым и уже доказавшим свою эффективность: на мартовских выборах голосуй за любого кандидата, кроме Владимира Путина. Помимо этого будут выдвинуты требования введения общественного контроля над телевидением, эффективного общественного и международного контроля на президентских выборах, отставки Чурова или даже всего состава ЦИК РФ, отмены надуманных ограничений при регистрации политических партий. В итоге к марту сформируется ситуация, когда победа Путина в первом туре будет воспринята обществом как результат массовых фальсификаций, и он станет морально нелегитимной фигурой. ПРОФИЛЬ: И что?
Соловей: 4 марта или на следующий день на улицу выйдет не 7 тысяч, как на Чистых прудах 5 декабря, и не 60-70 тысяч, как на Болотной площади 10 декабря, а 200-300 тысяч человек. И выйдут они под лозунгом "Долой Путина!".
ПРОФИЛЬ: Но не обязательно же все время выигрывать в первом туре. Есть еще второй тур: можно красиво, "ноздря в ноздрю", победить Геннадия Андреевича Зюганова. Он, полагаю, будет не против.
Соловей: Путин понимает, что не имеет права на второй тур. Второй тур превратит его из "общенационального лидера" в стремительно теряющего популярность политика. Для него лично и для созданного им режима это равносильно краху.
ПРОФИЛЬ: Получается, что власть и Путин стали заложниками начавшейся избирательной кампании? Если бы не выборы, запас времени и ресурсов для маневра еще был бы?
Соловей: Совершенно верно! И это не заслуга Хиллари Клинтон или нашей оппозиции. Во все эпохи и во всех странах, где происходили революции, власть каждый раз сама загоняла себя в ловушку, где каждый ее ход лишь ухудшал положение власти. Будет воспроизведена ситуация рубежа 80-90-х, когда все, что ни делалось теряющим власть Горбачевым, оборачивалось против него. Нынешняя власть уже давно морально нелегитимна, а потому жульничество на выборах стало лишь "последней каплей народного терпения". Поэтому я и говорю, что митинги, которые прошли в Москве и в ряде других городов, - это не просто народные волнения, а начало самой настоящей революции.

ПРОФИЛЬ: Прямо-таки революции?
Соловей: Да. И вот как она может развиваться: в результате сильнейшего общественного давления, давления улицы результаты выборов будут аннулированы и объявлены новые выборы президента, на которые пойдут новые кандидаты с новыми программами. В итоге как минимум сменится политический режим, а возможно, будет изменена и вся организация власти. Часть элиты охотно пойдет на союз с протестующим обществом. Собственно, она уже пошла, просто это мало кому пока известно. Телевизионщики уже готовы перейти на сторону оппозиции, тем более что они никогда и не были лояльны Путину. СМИ уже начинают исподтишка или явно гадить власти. А некоторые журналисты совершают даже публичное ее осквернение, публикуя фотографии с оскорбительными для Путина надписями. На рубеже 80-90-х было то же самое. Марк Захаров публично сжег партбилет еще до краха КПСС. А ведь "мастера культуры" тоньше простых смертных чувствуют дух времени.
ПРОФИЛЬ: Это значит, что в ходе того, что вы называете "революцией", элита сменится лишь частично?
Соловей: Да. Но разве во время той же "оранжевой" революции на Украине состав элиты радикально изменился? Нет: одни элитные группы выдвинулись, другие ушли на второй план. На самом деле достаточно даже серьезных изменений в Конституции, чтобы считать произошедшее политической революцией. Такова, по крайней мере, трактовка революций макроисторической социологией.
ПРОФИЛЬ: Киевский майдан привел к власти абсолютно недееспособный тандем Ющенко и Тимошенко. Нам это нужно?
Соловей: Не нужно, но нас вовсе не обязательно ждет такой сценарий. Власть нас пугает неразберихой, и многие, помнящие хаос 90-х, этого боятся. Но думаю (и даже уверен), что на сей раз все будет иначе.
ПРОФИЛЬ: Для революции нужно, чтобы не только "низы" не хотели мириться с существующим положением дел, но чтобы и "верхи" уже не могли держать ситуацию под контролем...
Соловей: Так оно и есть. Все заметили: кое-где голоса в пользу "Единой России" существенно отличаются даже на двух соседних избирательных участках. Есть расположенные рядом регионы с примерно одинаковым уровнем жизни, где результаты партии власти разнятся на 15-25%. Это означает, что административный ресурс начал давать серьезные сбои. В ком-то проснулась совесть, кто-то задумался о том, что помимо политического настоящего есть еще и политическое будущее и нужно заботиться о своем месте в этом будущем. У бюрократии появились серьезные сомнения в будущности Путина, и в ряде регионов бюрократия - пусть осторожно, но последовательно - уже играла против "Единой России". В итоге, если судить по реальным результатам выборов, а не по тем данным, которые признаны только Центризбиркомом и самой "Единой Россией", партия власти фактически потеряла все крупные города, все русские губернии. По сути дела, сегодняшняя ее опора - это почти исключительно национальные регионы.
ПРОФИЛЬ: Насколько широка реальная антипутинская коалиция?
Соловей: Весьма широка. В ней участвуют все, включая даже самые радикальные отряды националистов. Они уже сейчас составляют значительную часть "уличной массовки", а в будущем их доля будет только увеличиваться. Это как раз та группа, которая наиболее эффективно работает на улице и привыкла к уличному протесту. Когда на улицу выйдут не студенты и интеллигентные представители среднего класса, а футбольные фанаты - а это произойдет! - и националистический "моб", тогда режим падет полностью и окончательно.
ПРОФИЛЬ: Вышедшие протестовать, как правильно замечают их оппоненты из партии власти, в основной массе - люди вполне обеспеченные и в целом жизнью довольные. Как быть с этим?
Соловей: Это типичное заблуждение, будто революцию делают нуждающиеся социальные низы и "угнетенные классы". В XXI веке ленинские признаки революционной ситуации уже не работают. Все современные городские революции делали средние слои. А поскольку это протест еще и моральный, против банального воровства голосов, то он охватывает практически все группы общества. При этом обратите внимание: протест носит исключительно мирный характер. А насилие исходило исключительно от полиции, но на Болотной площади не было уже и его.
ПРОФИЛЬ: Вы считаете, что потенциал полицейских мер уже на исходе?
Соловей: Да. Есть, конечно, пресловутый "ОМОН с Северного Кавказа", которым принято пугать манифестантов. Но, насколько я знаю, тамошние лидеры не в восторге от перспективы участвовать в московских событиях. Тем более что приезд сюда северокавказского ОМОНа тут же переведет ситуацию из политической плоскости в радикально-националистическую. Власть это понимает. Но даже ОМОН не играет решающей роли. Как только морально нелегитимная власть попытается применить оружие, она обречена - такова аксиома революций. Ее уже не спасут ни абреки, ни даже американские морские пехотинцы. Применять силу может только власть, имеющая моральную легитимность: тогда насилие с ее стороны воспринимается как законное, и оно способно напугать. Насилие, исходящее от власти, которую массово ненавидят, вызовет только ярость и ответную агрессию. Поэтому подобный сценарий для власти равносилен самоубийству. Нас ожидает мирная демократическая революция. Все уже предопределено, вопрос только в сроках. Говорят, история имеет дело с альтернативными сценариями. Это не всегда так: порой она движется, как поршень в бронированном цилиндре. Мне кажется, сейчас в России именно такой случай.
ПРОФИЛЬ: Но революция во главе с кем и во имя чего?
Соловей: Это революция не "за", а "против". Против власти - коррумпированной, морально ущербной и, самое главное, неэффективной. Любое общество предъявляет власти два требования - справедливость и эффективность. Одно из двух обязательно должно присутствовать. Советский режим времен Брежнева был не очень эффективным, но он многим казался справедливым. С путинским режимом до поры все было наоборот: относительно эффективен, но несправедлив. Пока режим ассоциировался с повышением жизненного уровня и какими-то новыми возможностями, ему прощали его несправедливость. Люди просто закрывали на это глаза. Как только вследствие кризиса режим перестал выглядеть эффективным, его сила начала стремительно улетучиваться.
ПРОФИЛЬ: А что будет вместо этой власти?
Соловей: Ответа на этот вопрос сейчас никто не даст. Итог "великих потрясений" каждый раз зависит от конкретной исторической ситуации. В теории революций - весьма влиятельного направления макроисторической социологии - есть два главных тезиса. Первый: нельзя предсказать начало революции. Начало общенационального кризиса - можно, имеются даже соответствующие методики, а начало революции - нельзя. И второй тезис: даже зная движущие факторы революции, силы, которые в ней участвуют, нельзя предсказать, что будет на выходе. Каждый раз этот результат зависит от целого ряда счастливых и несчастливых случайностей.
ПРОФИЛЬ: Но спутником всякой революции является сначала ситуация всеобщего хаоса, а потом - подавления этого хаоса.
Соловей: Это необязательно. Обычно принято ссылаться на опыт кровавых русских бунтов, но на сей раз все будет иначе. И уж точно не будет массового насилия. Русский опыт - не аксиома. Я не беру арабские революции, ведь мы не арабы! Что же касается европейского опыта, то, начиная с "бархатных" революций конца 80-х - начала 90-х годов прошлого века и заканчивая "цветными" революциями "нулевых", Европа имела дело исключительно с мирными революциями. Так что не будет никакого кровопролития. Кровопролитие обычно бывает там, где имеется избыток демографической силы, демографический перегрев. Иными словами - там, где избыток молодежи, там и кровь. А где у нас в России, в Москве избыток молодежи? Энергетический потенциал страны, к счастью, просто недостаточен для массового кровопускания. Не говоря уже о том, что, наученные горьким опытом последнего двадцатилетия, наши люди боятся социального насилия и стараются его избегать.