Архивная публикация 2002 года: "Поколение Next"

Солдаты этой "третьей мировой" -- значительная часть молодого поколения стран широко понимаемого Востока. Цель -- уничтожение стран "золотого миллиарда". Идеология -- ненависть, лишь внешне задрапированная постулатами ислама.Вначале было слово

"Мы уготовили для неверных цепи, оковы и огонь".

"Они (праведники) дают пищу бедным, сиротам и пленникам, хотя и сами нуждаются в ней".

Обе эти фразы -- выдержки из одной и той же, 76-й суры (главы) Корана. Какая -- первая или вторая -- цитата точнее передает дух священной книги ислама, каждый мусульманин решает для себя сам. (Точно так же, кстати, как и каждый христианин может выбрать между "Не мир принес я, но меч, ибо я пришел разделить человека с отцом его и дочь с матерью ее" и "Возлюби ближнего своего, как самого себя".)

Отсюда понятно, что арабская вязь, ссылки на Коран -- не более чем внешняя атрибутика, используемая террористами (пусть и абсолютно искренне). А потому риторику в духе "исламский экстремизм", "исламские боевики" и т.д. следует попросту забыть. Она не просто неверна, а опасна, поскольку априори делает из каждого мусульманина врага.

И тем не менее именно в исламских странах рекрутируется самая большая и самая фанатичная часть мировой террористической армии.

Почему?

Направленный взрыв

Вызов, брошенный развитому миру, вызревал давно. Это очень хорошо видно из сухой статистики.

В начале XX века только каждый десятый житель планеты был мусульманином (примерно 150--170 млн. человек). В настоящее время в исламских странах живут 1,1--1,3 млрд., а это пятая часть населения планеты. Около половины из этого миллиарда с лишним -- молодежь в возрасте до 20 лет.

Кроме того, на протяжении второй половины XX века рос и экономический потенциал исламского мира. Сейчас на арабские страны приходится 20% мирового экспорта нефти. В денежном выражении это около $120--150 млрд. в год.

Можно добавить, что доля арабских стран в разведанных мировых запасах нефти еще значительнее -- около 60% (а если прибавить сюда ресурсы Каспийского региона, Индонезии и ряда исламских стран Северной Африки, то указанная цифра возрастает до 70--75%).

Создалась уникальная ситуация: верхушка мусульманского мира стала располагать невиданными ранее финансовыми ресурсами. Более того, Запад оказался в значительной зависимости от арабской нефти, что, понятно, увеличило не только финансовую, но во многом и политическую мощь арабских элит. Нельзя не вспомнить и о том, что большая часть финансовых потоков, полноту которых обеспечивает наркоторговля, тоже стекается на Восток. А берут они свое начало именно на Западе. Ну и, наконец, торговля оружием, когда закачанные на Восток деньги возвращаются обратно, обеспечивая западным демократиям в обмен на оружие многие сотни тысяч рабочих мест.

Впрочем, искать причины радикализации значительной части исламского мира в одной только экономической и демографической статистике было бы неверно.

Есть и еще одно обстоятельство, обычно стыдливо замалчиваемое. Глобализация (в том числе информационный Интернет-взрыв) не только подчеркнула преимущества высоких социальных стандартов развитого мира. Глобализация также выявила или совпала по времени с очевидным кризисом лежащих в основе устройства этого мира либеральных ценностей. Декларация абсолютной свободы слова, печати, собраний, движения финансовых потоков, на которой изначально строилось западное общество, сделала его фактически беззащитным перед внешними угрозами.

Вот в самых общих чертах природа и история возникновения идеи о "необходимости борьбы с гегемонией Запада и ориентированными на него режимами".

Подкрепленная сырьевыми ресурсами и современными технологиями, идея "справедливого мироустройства" быстро нашла в странах ислама сторонников, сумевших облечь ее в средневековые религиозные тона.

Не имея реальных шансов победить в открытой борьбе с "золотым миллиардом", радикализм сумел найти крайне привлекательную -- религиозную -- оболочку и встал на путь массового террора.

Всемирная паутина

Исследователи выделяют несколько форм территориальной экспансии так называемого исламизма. Это и внедрение "своих людей" в среду умеренного исламского духовенства с целью его постепенной радикализации. И массовая пропаганда радикальных идей в широких слоях мусульман, исповедующих традиционный, не воинствующий ислам. И создание религиозно-политических организаций исламистского характера, оппозиционно настроенных по отношению к светским политическим режимам своих стран. По подсчетам одного из ведущих российских исламоведов Александра Игнатенко, на сегодняшний день существует не менее двухсот таких организаций в разных странах мира на всех континентах, за исключением разве что Антарктиды.

Путь к мировому господству радикальный исламизм начал лет 20 назад с захвата территорий, контроль над которыми со стороны местных властей по тем или иным причинам существенно ослаб. Именно в этих "зонах ослабленного госконтроля" и стали один за другим создаваться анклавы международного терроризма (см. справку).

С распадом СССР террористические движения начали осваивать и постсоветское пространство. Ослабление госуправления, рост националистических настроений, пик которых пришелся на конец 80-х -- начало 90-х годов, а также резко ухудшившаяся социально-экономическая ситуация -- все это создало благоприятную почву для проникновения к нам радикального исламизма. В России анклавом международного терроризма стала Чечня.

Молодо -- зелено

В своей пропаганде радикальные исламисты (не имеет значения где -- в Палестине или Чечне) ориентируются, как уже было сказано, главным образом на наиболее амбициозный и наименее социально устроенный слой общества -- молодежь. Демографический взрыв в исламском мире сделал этот слой массовым, а невозможность полноценной социально-экономической реализации -- агрессивным.

Радикализации молодежи в исламских странах способствовала и местная версия глобализации с характерным для нее нивелированием национальных различий. А именно последние -- прежде всего в виде традиций -- препятствовали "военизации" ислама. В этой связи достаточно привести наиболее понятный для России пример: еще 20 лет назад слово старейшин имело в Чечне очень большой, если не сказать решающий вес. Сейчас этот вес равен нулю.

Именно отмирание традиционных ценностей и неприятие ценностей общества западного сделали значительную часть исламской молодежи совершенно неуправляемой извне. И одновременно легко поддающейся внушению. Чем и пользуются рекрутеры террористических организаций, воспитывая из новобранцев готовых на все бойцов.

Террор нового типа

Примерно с начала 90-х годов мир столкнулся с совершенно новым обликом терроризма. В отличие от террористов 70--80-х годов, новая генерация "борцов за идею" чаще всего не ставит перед собой конкретных политических целей, не имеет левой идеологической окраски и -- это особенно важно -- лишена инстинкта самосохранения. "Новые террористы" организовывают массовые убийства, делая их, благодаря современным информационным технологиям, публичными и потому все более и более шокирующими.

Однако главной отличительной чертой "нового терроризма" стал его глобальный характер. После событий 11 сентября мировое сообщество всерьез заговорило об угрозе международного терроризма, стремящегося к глобальному переустройству мира на своих -- далеких от западных демократических ценностей -- принципах. И многочисленные "акции устрашения", проведенные в последнее время на огромной территории -- от Бали и Туниса до Нью-Йорка и Москвы, -- лишний раз подтвердили справедливость такой оценки.

И если раньше террористические акции в основном были ограничены, в первую очередь, территориями, охваченными национально-освободительными и сепаратистскими движениями, то в настоящее время их охват стал поистине глобальным.

В зонах расселения мусульман в самых разных странах мира исламизм старается сформировать "альтернативную идентичность". По мнению Александра Игнатенко, речь идет "о привитии мусульманам самоидентификации не с тем или иным светским государством, а с исламской уммой (глобальным сообществом верующих), которая на деле подменяется конкретным исламистским центром".

Иными словами, исламистский радикализм создал некую всемирную сеть, распространяющую свое влияние как на территориях традиционно исламских государств, так и за их пределами.

Исламисты выступают за создание политических условий, при которых все сферы жизнедеятельности человека регламентировались бы шариатскими нормами. В этой системе этических и юридических координат предполагается допустимость и даже обязательность джихада против всех неверных -- как немусульман, так и, что крайне важно, мусульман, которые причисляются к неверным на том основании, что не являются и не желают быть исламистами. Иначе говоря -- соглашаются жить в секулярном, светском государстве, отказываясь от борьбы с ним.

По оценкам экспертов, проделанная в 1996--1999 годах чеченскими сепаратистами эволюция стала ярчайшим примером таких процессов. Именно в этот период (после Хасавюрта и до начала второй чеченской кампании) и без того ограниченные возможности Москвы контролировать мятежную территорию были сведены к нулю.

В итоге радикально-националистический режим Ичкерии, первоначально выступавший с сугубо сепаратистскими лозунгами, начал дрейф в сторону ваххабизма. С одной стороны, чеченских сепаратистов и ваххабитов стало объединять стремление расширить свое влияние на весь кавказский регион, максимально ослабив влияние на него российских властей. С другой -- переход части полевых командиров в оппозицию к президенту Масхадову заставил их искать поддержку "извне". Поскольку Масхадов опирался на традиционалистское духовенство во главе с тогдашним муфтием Чечни Ахмадом Кадыровым, естественным выбором для оппозиционных деятелей было сближение с ваххабитами. Тем более что они представляли собой хорошо организованную и влиятельную военную силу. При этом союз полевых командиров с ваххабитами открывал им доступ к финансовым ресурсам, поступающим из международных исламистских центров.

Характерно, что, в отличие от первой, вторая чеченская кампания началась именно с борьбы против ваххабитов, которые к середине 1999 года прочно обосновались не только в мятежной Чечне (центром чеченского ваххабизма считался Урус-Мартан), но и в сопредельном, относительно мирном Дагестане. В этом смысле штурм дагестанских сел Карамахи и Чабанмахи стал в полном смысле первым актом борьбы России с международным исламизмом.

Цена свободы

Проблема борьбы с исламистским экстремизмом ставит перед мировым сообществом целый ряд трудноразрешимых вопросов. Ведь нынешний терроризм -- прежде всего детище современной демократии. Именно на ее неотъемлемый атрибут -- общественное мнение -- ориентируются боевики, публично (иногда в прямом эфире) совершающие акции устрашения.

Терроризм использует слабые места демократических обществ, которые во главу угла ставят ценность человеческих жизней и готовы на многое ради их сохранения.

Именно западные свободы -- слова, передвижений, вероисповедания -- дают террористам возможность беспрепятственно вести свою подрывную деятельность.

Выбор, оставленный террористами всему неисламистскому миру, в общем-то, невелик. Построенным на западных ценностям обществам предстоит решить, насколько они готовы поступиться этими ценностями ради личной безопасности собственных граждан.

От этого выбора, возможно, зависит, каким именно будет поколение next не только в арабских странах, но и во всем остальном мире.

ВЛАДИМИР РУДАКОВ, ВЛАДИМИР ЗМЕЮЩЕНКО, ФЕДОР ЖЕРДЕВ