Архивная публикация 2010 года: "ПОСТАВЬТЕ ДИАГНОЗ!"
Нечеткие формулировки ведомственных рекомендаций осложняют борьбу против легализации доходов, полученных преступным путем. Хочу обратить внимание на некоторые проблемы, связанные с соблюдением законодательства о противодействии легализации доходов, полученных преступным путем.
Закон предусматривает, какие операции подлежат обязательному контролю, а государственные органы дают еще и дополнительные рекомендации. Недавно ФСФР выпустила очередное информационное письмо, куда включила новые рекомендации к уже имеющимся в связи с "участившимися случаями использования инструментов фондового рынка в схемах легализации". Но, во-первых, рекомендации, какие сделки считать необычными, не отличаются большой ясностью, а некоторые вызывают недоумение. Например, свидетельством "необычности" операций считается регулярное совершение срочных сделок, результатом которых является постоянный доход или убыток клиента. Во-вторых, до конца не ясно, насколько обязательно применение таких рекомендаций. Казалось бы, они не обязательны (на то они и рекомендации), однако практика уже не раз давала поводы сомневаться в этом. Проводя проверки, ФСФР часто отмечала в своих актах неучет рекомендаций как нарушение законодательства. Это стало в свое время причиной для обращения НАУФОР в ФСФР за соответствующим разъяснением, и был получен очевидный ответ: неучет рекомендаций не является нарушением. Но последнее информационное письмо, где указывается, что "выполнение вышеизложенных рекомендаций будет учитываться ФСФР России при проведении проверочных мероприятий", вновь заставляет в этом сомневаться.
Другая проблема, еще более серьезная, это смешение в правоприменении разных правонарушений: необычными, а стало быть, возможно связанными с отмыванием, являются операции, "в отношении которых имеется подозрение, что они совершаются с использованием служебной информации или в целях манипулирования ценами". В этом случае признаки манипулирования с использованием инсайдерской информации приравниваются к признакам легализации. Но это очевидно разные правонарушения, и регулируются они разными законами.
Негативная реакция государственных органов на отмывание преступных доходов понятна и верна. Однако участникам сложно понять, о чем именно идет речь, когда государственные органы видят на финансовом рынке признаки отмывания: идет ли речь о подозрении или об установленном факте, и если о факте, то идет ли речь в самом деле об "отмывании" или о манипулировании, использовании инсайдерской информации, а также уклонении от налогов? Разные диагнозы требуют разных методов лечения. В этом смысле слова руководства ФСФР о том, что более чем у 30 "подозрительных компаний" аннулированы лицензии, выдают остроту всех поставленных вопросов: трудно судить, "отмывали" ли в самом деле эти компании средства, полученные преступным путем, или только, как и было сказано, подозревались в этом. Что это само по себе значит - не просто ли они проигнорировали рекомендации Росфинмониторинга и ФСФР? Возможно, хотя это тоже плохо, "подозрительные компании" уклонялись от налогов или манипулировали рынком. Не выходит ли, что подозрение является основанием для аннулирования лицензии? Однако возможно и то, что они просто оказались не в состоянии выполнить новые требования к собственным средствам. В самом деле, это воспринимается как способ противодействовать и тому, и другому, и третьему, упрощает задачу регулятору, освобождая его от необходимости выявлять и доказывать сложные правонарушения, следуя формальным, хотя и негодным для того, чтобы решать эти задачи, критериям - критериям достаточности капитала.
В результате ситуация с применением законодательства, препятствующего "отмыванию", не упрощается, а усложняется, положение же специалистов, которые в не меньшей степени, чем государственные органы, стре-мятся избежать использования своих организаций для "отмывания", становится отчаянно неопределенным.
Нечеткие формулировки ведомственных рекомендаций осложняют борьбу против легализации доходов, полученных преступным путем. Хочу обратить внимание на некоторые проблемы, связанные с соблюдением законодательства о противодействии легализации доходов, полученных преступным путем.
Закон предусматривает, какие операции подлежат обязательному контролю, а государственные органы дают еще и дополнительные рекомендации. Недавно ФСФР выпустила очередное информационное письмо, куда включила новые рекомендации к уже имеющимся в связи с "участившимися случаями использования инструментов фондового рынка в схемах легализации". Но, во-первых, рекомендации, какие сделки считать необычными, не отличаются большой ясностью, а некоторые вызывают недоумение. Например, свидетельством "необычности" операций считается регулярное совершение срочных сделок, результатом которых является постоянный доход или убыток клиента. Во-вторых, до конца не ясно, насколько обязательно применение таких рекомендаций. Казалось бы, они не обязательны (на то они и рекомендации), однако практика уже не раз давала поводы сомневаться в этом. Проводя проверки, ФСФР часто отмечала в своих актах неучет рекомендаций как нарушение законодательства. Это стало в свое время причиной для обращения НАУФОР в ФСФР за соответствующим разъяснением, и был получен очевидный ответ: неучет рекомендаций не является нарушением. Но последнее информационное письмо, где указывается, что "выполнение вышеизложенных рекомендаций будет учитываться ФСФР России при проведении проверочных мероприятий", вновь заставляет в этом сомневаться.
Другая проблема, еще более серьезная, это смешение в правоприменении разных правонарушений: необычными, а стало быть, возможно связанными с отмыванием, являются операции, "в отношении которых имеется подозрение, что они совершаются с использованием служебной информации или в целях манипулирования ценами". В этом случае признаки манипулирования с использованием инсайдерской информации приравниваются к признакам легализации. Но это очевидно разные правонарушения, и регулируются они разными законами.
Негативная реакция государственных органов на отмывание преступных доходов понятна и верна. Однако участникам сложно понять, о чем именно идет речь, когда государственные органы видят на финансовом рынке признаки отмывания: идет ли речь о подозрении или об установленном факте, и если о факте, то идет ли речь в самом деле об "отмывании" или о манипулировании, использовании инсайдерской информации, а также уклонении от налогов? Разные диагнозы требуют разных методов лечения. В этом смысле слова руководства ФСФР о том, что более чем у 30 "подозрительных компаний" аннулированы лицензии, выдают остроту всех поставленных вопросов: трудно судить, "отмывали" ли в самом деле эти компании средства, полученные преступным путем, или только, как и было сказано, подозревались в этом. Что это само по себе значит - не просто ли они проигнорировали рекомендации Росфинмониторинга и ФСФР? Возможно, хотя это тоже плохо, "подозрительные компании" уклонялись от налогов или манипулировали рынком. Не выходит ли, что подозрение является основанием для аннулирования лицензии? Однако возможно и то, что они просто оказались не в состоянии выполнить новые требования к собственным средствам. В самом деле, это воспринимается как способ противодействовать и тому, и другому, и третьему, упрощает задачу регулятору, освобождая его от необходимости выявлять и доказывать сложные правонарушения, следуя формальным, хотя и негодным для того, чтобы решать эти задачи, критериям - критериям достаточности капитала.
В результате ситуация с применением законодательства, препятствующего "отмыванию", не упрощается, а усложняется, положение же специалистов, которые в не меньшей степени, чем государственные органы, стре-мятся избежать использования своих организаций для "отмывания", становится отчаянно неопределенным.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
