22.06.2009 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2009 года: "Президента попросили остаться"

Вопреки прогнозам Махмуд Ахмадинежад вновь избран президентом Ирана. Надеждам Запада на смену политического курса Тегерана, судя по всему, не суждено сбыться. Конечно, президент Махмуд Ахмадинежад не мог проиграть выборы, ведь он заручился поддержкой рахбара — верховного лидера страны аятоллы Али Хаменеи. Еще в августе прошлого года Хаменеи дал понять, что не сомневается в победе своего фаворита. Но никто не ожидал, что действующий президент наберет в два раза больше голосов, чем его основной конкурент, реформист Мир Хосейн Мусави, — 63% против 34%. Ведь Мусави пользовался поддержкой «продвинутого» городского населения и поэтому мог вполне рассчитывать если не на победу, то хотя бы на почетное поражение. Тем более что такой высокой явки (85%) на выборах в Иране не было уже давно.
«Смерть тирану!»
Крупный проигрыш оппозиционного кандидата стал не единственной неожиданностью иранских выборов. Впервые со времен исламской революции 1979 года на улицы крупных городов вышли иранские «несогласные», попытавшиеся оспорить результаты голосования. Конечно, у участников демонстраций шансов на успех было мало. Тегеран все-таки не Киев и даже не Тбилиси. Однако сам факт массовых выступлений в Иране говорит о многом: разъяренная толпа, скандирующая «Смерть тирану!», явление для страны необычное. Ведь уже выросло целое поколение людей, родившихся после исламской революции.
Новым явлением в политической жизни Ирана стала не только резкая поляризация иранского общества, но и раскол внутри элиты. По слухам, экс-президент прагматик Али Акбар Рафсанджани после подведения итогов голосования отправился в священный для шиитов город Кум, чтобы убедить высшее духовенство поддержать Мусави. Сам Мусави обратился к мировому сообществу с просьбой «осудить государственный переворот, осуществленный Ахмадинежадом». За всю тридцатилетнюю историю Исламской Республики такое происходит впервые.
«Ахмадинежад является лидером нового поколения иранских политиков — руководителей корпуса стражей исламской революции и их союзников из ополчения «Басидж», которые постепенно приватизируют все хлебные места в Тегеране, оттесняя старую элиту, детей и внуков аятолл и политиков консервативного лагеря, таких как спикер иранского парламента Али Лариджани», — говорит президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский. В итоге власть в Иране постепенно переходит из рук клерикального истеблишмента в руки истеблишмента светского, но при этом ультраконсервативного.
Клерикалы недолюбливают Ахмадинежада, а он, в свою очередь, старается подорвать их авторитет. Но благодаря поддержке верховного лидера Ахмадинежаду удалось сохранить единство в рядах консерваторов, многие из которых изначально не хотели голосовать за действующего президента и пытались выдвинуть альтернативного кандидата. В итоге консерваторы старой формации все-таки поддержали Ахмадинежада, опасаясь, что другой кандидат не сумеет одержать победу над реформистами. Они решили, что Ахмадинежад — меньшее зло. Не считаться с таким авансом он вряд ли сможет.
Еще одна опора нового президента — иранская глубинка. Как и на выборах 2005 года, Ахмадинежад сумел добиться подавляющего превосходства над соперниками в провинции. Популистские лозунги в очередной раз принесли ему голоса малообеспеченных граждан. Обещание перераспределить доходы от экспорта нефти в пользу простых иранцев и предвыборные меры правительства, которое, к примеру, распределило среди бедняков 400 тыс. тонн картофеля, позволили Ахмадинежаду сохранить образ лидера, пекущегося о своем народе.
Плюс одна сверхдержава
«Я молю Всевышнего, чтобы мне не пришлось заниматься материальными проблемами», — заявил как-то Ахмадинежад. Однако Всевышний, похоже, его мольбам не внял. Падение цен на нефть, рост безработицы, значительный дефицит государственного бюджета, галопирующая инфляция — все это вынуждает президента сделать экономику одним из своих приоритетов. Однако, по мнению аналитиков, и после победы Ахмадинежада на выборах в стране продолжится экономический спад. И единственный способ сделать так, чтобы экономические неурядицы не подорвали популярность президента, — продолжить реализацию иранских «национальных проектов», начатых еще во время первого срока Ахмадинежада. Ведь именно при нем Иран начал освоение космоса, запустил первую ракету и спутник. Для большинства населения эти успехи символизировали и продолжают символизировать превращение Ирана в сверхдержаву, способную вступить в геополитическое состязание с Америкой. На фоне таких захватывающих перспектив «временные экономические трудности» для многих иранцев отступают на второй план.
Как заявил в интервью «Профилю» старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Александр Лукоянов, «представители иранской элиты еще десять лет назад заговорили о том, что со временем их государство сможет претендовать на статус сверхдержавы». Добиться нового статуса иранцы, и ортодоксы, и реформисты, планируют с помощью развития ядерной программы и милитаризации страны (иранская армия по численности не многим уступает российской и насчитывает около миллиона человек).
«В Советском Союзе уровень жизни был еще ниже, чем в современном Иране, — говорит Сатановский, — однако вождей прославляли за достижения в ядерной энергетике и космических исследованиях. А во всех бедах было принято винить империалистов, заключивших страну в железные тиски. Давление со стороны Запада только подогревало популистские ура-патриотические настроения. Сегодня иранцы полностью повторяют советский сценарий».
Все это аргументы в пользу того, что при всей масштабности внутриполитических трансформаций в отношениях с окружающим миром Иран останется верен выработанному годами курсу. И значит, шансы на иранскую «перезагрузку» весьма невелики.
Кнут и пряник
Необычные для прежних времен проявления политической активности иранцев дали повод ряду наблюдателей говорить о том, что Иран постепенно меняется и что его трансформация может в перспективе иметь весьма далеко идущие последствия. Однако не стоит переоценивать масштабы перемен в столь традиционной и закрытой стране, как Иран. До выборов Соединенные Штаты всерьез надеялись на то, что к власти в Тегеране придут реформисты, с которыми можно будет договориться о снижении темпов обогащения урана. Однако на самом деле американцы выдавали желаемое за действительное. Во-первых, Ахмадинежад был бесспорным лидером предвыборной гонки, а во-вторых, кто бы ни победил на выборах, иранское правительство в любом случае продолжило бы отстаивать право страны на ядерную программу. Даже в случае избрания реформистского кандидата ожидать поворота на 180 градусов было бы наивно.
Тем не менее некоторые американские политологи и после победы Ахмадинежада продолжают призывать США к диалогу с Ираном. «Политика запугивания, — отмечает американский политолог Збигнев Бжезинский, — не помешала Индии и Пакистану стать обладателями ядерного оружия. И Соединенным Штатам ничего не оставалось, кроме как наладить с ними отношения. Какой урок должны вынести из этого иранские лидеры?» Бжезинский, который во время предвыборной кампании в США был главным советником Обамы по внешней политике, настаивает на том, что «миф об Иране как о самоубийце, который использует свой первый ядерный заряд против Израиля, является результатом паранойи и демагогии, а не серьезного стратегического расчета».
«Иран — это не мессианское государство, в действительности эта страна не настроена на радикальное изменение порядка в регионе под знаменем воинствующего ислама, — пишет старший научный сотрудник Совета по международным отношениям Рей Такей. — Иран прежде всего нацелен на извлечение выгоды и стремится утвердить свое первенство среди ближайших соседей». И, несмотря на антиамериканскую риторику Ахмадинежада, ряд аналитиков считают, что он готов откликнуться на предложение Обамы.
Пока Обама к таким прогнозам прислушивается, но только пока. Президент США утверждает, что будет ждать ответа Тегерана до конца этого года. В своем выступлении перед членами комитета палаты представителей по внешней политике госсекретарь Хиллари Клинтон заявила, что если дипломатические усилия Обамы не увенчаются успехом, США планируют ввести «разрушительные» санкции в отношении Ирана. Они могут быть тем более актуальны в условиях, когда сигналы Вашингтона на возможность «иранской перезагрузки» лишь укрепят позиции противников США в Тегеране. «После заигрываний Обамы с тегеранскими лидерами у них оказались развязаны руки, — считает Евгений Сатановский, — и теперь аятоллы сделают все, чтобы разжечь большую региональную войну». По мнению критиков администрации США, личная встреча двух президентов только придаст Ахмадинежаду уверенности и укрепит его авторитет как в Иране, так и за его пределами. К тому же, как отмечают американские «ястребы», на Ближнем Востоке призыв Обамы к переговорам без предварительных условий будет воспринят как проявление слабости США.
Многие эксперты убеждены, что длительные переговоры, которые, скорее всего, превратятся в парадную фотосессию, будут использованы иранскими лидерами для того, чтобы выиграть время, столь необходимое для создания ядерной бомбы. Как отмечал бывший представитель США в ООН Джон Болтон, «по итогам пяти лет переговоров с европейцами Иран на пять лет продвинулся по пути к ядерному статусу». По словам французского специалиста по контролю над ядерными вооружениями Терез Дельпеш, «шансы на успех переговоров с нынешними властями Ирана равны нулю, и в ближайшее время необходимо будет вернуться к обсуждению военного варианта решения иранской проблемы».