Архивная публикация 2010 года: "РАСТЛЕНИЕ ИСТОРИИ"

Борис Стругацкий: "То, что происходит у нас сейчас - еще один шаг на пути "погружения в совок", вместе с возвращением советской символики и славословиями в адрес "самого эффективного менеджера всех времен и народов". Однажды Борис СТРУГАЦКИЙ заметил, что Великая Отечественная война превратилась у нас из исторического понятия в религиозное, не допускающее ни критики, ни поиска истины. После этого на писателя обрушился шквал критики, к чему он, впрочем, давно привык. Мнение крупнейшего отечественного прозаика, в чьих книгах война всегда играла исключительную роль, пусть даже и разворачивалась она в фантастических декорациях, особенно интересно сегодня, накануне 65-летия Победы.

- Война стала для многих мифом. Но разве можно прожить без такого мифа?
- Легко. Много ли военных мифов в Швейцарии - стране, на протяжении веков поставлявшей всей Европе профессиональных военных, ландскнехтов?
- Но в основе всякой нации лежит миф о великой вой-не: у греков - о Троянской, у французов - о Столетней, у американцев - о Гражданской. Может, нет ничего дурного в том, что у России это будет миф о Великой Отечественной?
- На мой взгляд, ничего дурного в мифах нет. Это, по сути, народное творчество - тщательно отредактированная тысячами независимых редакторов, отшлифованная тысячами сугубо эмоциональных и личных прикосновений, "беллетризованная" история. Так сказать, история рукотворная, тщательно сбалансированная по части сочетания реальных фактов и народной фантазии. В мифе есть выдумка, но нет вранья, что и делает его таким привлекательным и даже значительным. Хуже, когда редактируют, шлифуют и "беллетризуют" историю хорошо оплачиваемые специалисты по идеологической обработке, занимающиеся этим делом по заданию начальства и в соответствии с указаниями, спущенными сверху. Тогда получается "миф с заранее заданными параметрами" - не бескорыстный полет фантазии, а вранье. Это уже не миф, а фальсификация истории. "Освобождение братских народов…" "Подвиг 28 героев-панфиловцев". "Велика Россия, а отступать некуда…" "Жуков - гениальный полководец". "Сталин - еще более гениальный полководец"... И все, что противоречит этому "мифу" (архивные документы, свидетельства очевидцев, обыкновенная логика), объявляется очернительством. И это растление истории, эта демагогия, рассчитанная на невежество, преподносится как истина в последней инстанции. И то, что происходит у нас сейчас, по сути, еще один шаг по пути "погружения в совок" - вместе с повальным огосударствлением экономики, возвращением советской символики и славословиями в адрес "самого эффективного менеджера всех времен и народов".
- Согласны ли вы с тем, что война была выиграна вопреки начальству вообще и Сталину в частности?
- Война была выиграна, конечно, не вопреки Сталину. Сталин свою роль сыграл - роль тирана, роль безжалостного руководителя, и правы те люди, которые считают, что без главнокомандования Сталина войну, может быть, пришлось бы и проиграть. Да только они не желают помнить, что без Сталина войны и вовсе могло бы не быть. Сталин много сделал для того, чтобы эта война вообще началась и чтобы началась она сокрушительными поражениями. В 1933-м Сталин приказал немецким коммунистам выступать не против нацистов, а против социал-демократов. Этот приказ, вне всякого сомнения, способствовал победе Гитлера на выборах и воцарению в Германии нацизма. Сталин совершенно не разобрался в политической ситуации середины 1930-х, не понял, кто главный враг, а кто возможный союзник; стратегия, которую он избрал, поставила СССР и всю Европу на грань катастрофы. В конце 1930-х Сталин уничтожил ВЕСЬ старший командный состав РККА, обусловив этим военный кошмар 1941 года. В 1939-м Сталин пактом Молотова-Риббентропа благословил Гитлера на начало масштабной войны в Европе. Сталин бездарно прохлопал начало войны: он намеревался начать ее сам и, по сути, ничего не предпринял для подготовки к немецкому превентивному удару. Сталин сделал все, чтобы кровопускание, учиненное советскому народу, было максимальным. Конечно, он не ставил перед собою такой цели специально. Но средства, к которым он прибегнул, защищая свою власть, были безгранично жестоки и бесчеловечны, - он это умел и это предпочитал. Народ оказался между двумя жерновами. Впереди - чужаки, оккупанты, фашисты, за спиной - НКВД,СМЕРШ, заградотряды. Соз-дание такой ситуации - заслуга Сталина.
- Насколько справедлива, по-вашему, точка зрения, согласно которой реальная вой-на началась только осенью, когда стало видно, что немцы хуже большевиков?
- Не знаю. Ясно только, что "реальная война" началась тогда, когда удалось хотя бы в первом приближении справиться с паникой и дезорганизацией кошмарного лета.
- Что такое Великая Отечественная в вашей собственной биографии?
- В моей биографии война - это ленинградская блокада и эвакуация. В биографии Аркадия Натановича - мобилизация, голодуха минометного актюбинского училища и обучение в ВИЯКе. Потом кончается война и начинается армия - аж до 1956 года.
- На вас с братом в свое время произвел сильное впечатление фильм Стэнли Крамера "На последнем берегу" - картина о мире, погибшем в ядерной войне. Может быть, жизнь в ожидании войны, в напряженном соревновании двух сверхдержав вообще пло-дотворна?
- "Перчику ему в жизнь! Перчику!.." Это у Чехова, кажется. Нет, я решительно против спецсредств, возбуждающих творческие процессы. Жизнь, ей-богу, и так исполнена всевозможных "стимуляторов" - несчастная любовь, мучения комплекса неполноценности, одиночество, предательство друзей, смерть близких, внезапные успехи, внезапные поражения… Неужели для успешного творчества нужны еще и военные угрозы, войны, власть жлобов, цензура, религиозные страсти? По-моему, никаких разумных аргументов в пользу такого рода неестественностей не существует. Говорят, есть люди, которые скучают без войны, без "ха-а-рошей драки". Господь с ними. Пусть идут в ОМОН. Или в наемники.
- Есть ли в российской истории события более значимые для вас, нежели Великая Отечественная?
- Сколько угодно. Рождение Пушкина, например. Или освобождение кресть-ян. Великую Отечественную я всегда помню потому, прежде всего, что она была частью моей жизни. Причем существенной частью. Воспринимать ее как некую святыню я не умею. Я вообще не религиозен.
- Вышедшие недавно мемуары искусствоведа из Эрмитажа Николая Никулина немедленно стали сенсацией: такой кровавой бессмыслицей, таким трагифарсом война еще не представала. Это и есть последняя и окончательная правда о войне, или перед нами частный случай, личное никулинское невезение?
- Невезение?! Да Никулин, наверное, самый везучий человек в России! Пройти через ад и сохранить себя - и тело, и душу - мало кому дано. И мемуары его - документ замечательный, абсолютно достоверный и страшный. Я могу сравнить его разве что с книгой Астафьева "Прокляты и убиты". Что же касается "последней и окончательной правды" о войне, то ее не бывает. Я уверен, что в душе каждого человека есть некий тормоз, фильтр, замок, который не пропускает ее. А это означает, что реальность войны еще более омерзительна, срамна и смрадна, чем отобразили ее самые достоверные и самые талантливые из писателей.
{PAGE}
- Вы лично знаете многих ветеранов - как и каждый, кто тут жил после войны. Особые ли это люди, и если да, в чем их особость? Есть ли сходство между ними и теми, кто прошел ГУЛАГ? Есть ли определяющие различия?
- Я знавал сравнительно немногих ветеранов, но все они, без исключения, были "вояки", отнюдь не "герои штабов и продскладов", а те самые, что "поползали": сержант-минометчик, сержант-артиллерист, оба - из рядовых; капитан пехоты; генерал-майор, начинавший в финскую взводным и кончивший в Тюрингии командиром дивизии… Очень разные люди, очень разные судьбы, все очень разное у них, но все как один не любят рассказывать собственно о военных действиях - все больше о бабах, о выпивке, о трофеях, о столкновениях с начальством. Терпеть не могут СМЕРШ, а на прямые вопросы о войне отвечают уклончиво, норовят свернуть на что-нибудь забавное. И зэки бывшие, с ними я встречался меньше, очень в этом на них похожи: ни слова внятного о лагерях и масса забавных баек про лагерное начальство. А уж о крутой ненависти к "органам" и говорить нечего: слова доброго не найдут. "Вояки", пусть изредка, но все-таки отметят какого-нибудь смершевца, что "подлец был большой, но не трус", а зэки - нет, у них ненависть чистая, беспримесная, непрощающая.
- Приближается юбилей Победы: как, по-вашему, чего больше от всего этого шума - вреда или пользы? Что вы сочли бы возможным и важным сделать по этому поводу?
- Я терпеть не могу юбилеев. Никаких. Это всегда, в большей или меньшей степени, казенная радость, обязаловка, "мероприятие". Организуют их, как правило, посторонние, совершенно равнодушные люди в соответствии со спущенными указаниями или в лучшем случае в соответствии со сложившейся традицией, совсем им безразличной. Но есть ведь и великое множество людей, для которых юбилей этот - праздник: искренняя радость, слезы, воодушевление, пир памяти. И только совсем уж тупая и жестокая власть способна оставить их без такого праздника. К слову, с 1947 года по 1964-й 9 Мая не было даже нерабочим днем. Конечно, это, прежде всего, праздник ветеранов и стариков, но он, слава богу, пока еще и молодежи нравится. Не знаю, надолго ли.
- Как, по-вашему, что помогает выжить на войне?
- Опыт, осторожность, везение. Везение, прежде всего.
- Можете ли вы представить себе мир, в котором победил бы фашизм?
- Без особого труда. Все аксессуары фашизма прекрасно нам известны, он катком по нам прошелся, только расовую теорию нам заменили на классовую. Да еще по старой российской традиции "жестокость законов у нас частенько искупалась необязательностью их исполнения", без пресловутой этой прусской аккуратности и дисциплины.
- "Я б хотел быть маркитантом при огромном свежем войске", - пишет Самойлов. Понимаю, что вы вообще не хотели бы на войну, как и большинство нормальных людей, но если бы пришлось - кем вы там себя видите?
- Не спрашивайте. С моими очками, с моим прирожденным пацифизмом, с моим отвращением к любому подчинению… "Душераздирающее зрелище".