Архивная публикация 2011 года: "Растворение Европы"

Почему валютный союз неизбежно ведет к дезинтеграции?

В марте 2000 года мы с моим коллегой Лоренсом Котликоффом опубликовали в журнале Foreign Affairs статью о дегенеративном начале европейского валютного союза. "В истории есть несколько примеров, когда валютные союзы распадались, поскольку политика расходов, реализуемая их членами, была несовместима с императивом единой валюты", - писали мы и(уже тогда) констатировали: результаты наших исследований указывают на возможность дегенерации вновь созданного валютного союза - "не в одночасье, но в течение ближайшего десятилетия".

По времени наш прогноз оказался достаточно точным. Распад единой валюты и правда начался в 2010 году, хотя особенно сильно кризис евро обострился лишь в последние месяцы, зато настолько, что эта тема занимает центральное место в сводках финансовых новостей даже в Америке.

Понятие "дегенерация" нами было выбрано не случайно. Нестабильность валютного союза обусловлена нарушенным равновесием между поколениями: население стареет, но при этом европейские страны позволяют себе содержать щедрую социальную систему. И не случись финансового кризиса, вызванного падением американского рынка ипотечных ценных бумаг, европейский валютный союз все равно был обречен на дегенерацию, поскольку государственные долги достигли непомерных высот.

Понятие "дегенерация" нам показалось уместным еще и потому, что мы, по сути, не понимали: как еврозона, единожды созданная, может снова распасться? Такой поворот представляется невозможным и сегодня - цена выхода для небольшой страны вроде Греции неприемлемо высока: правительство в ту же минуту утратит возможность получать займы на международных рынках капитала. К тому же выход Греции повысит вероятность "бегства" других стран. А если даже валютный союз покинут все слабые члены, после чего в еврозоне останутся только Германия, Австрия, Нидерланды, Финляндия и Франция, то последующая ревальвация евро станет сильным ударом по экономике экспортноориентированных отраслей этих стран. По сути, от отмены единой валюты не выиграет никто.

Валютный союз не умирает, но дегенерирует. По моему убеждению, еще более важный момент, связанный с судьбой евро, состоит в другом: историки будущего расценят введение евро как кульминацию усилий, направленных на европейскую интеграцию, начало которой было положено 60 лет назад созданием Европейского объединения угля и стали. И придут к выводу, что появление единой валюты практически неизбежно запустило процесс европейской дезинтеграции, который начался с того, что к валютному союзу присоединились отнюдь не все члены ЕС.

Если на время забыть о деталях последнего эпизода мыльной еврооперы ("Между Николя и Ангелой все кончено?", "Неужто Сильвио вновь застукают со спущенными штанами?"), то станет понятно, что европейская дезинтеграция происходит сразу в двух направлениях.

Во-первых, кризис государства всеобщего благоденствия в отдельных странах ширится ускоренными темпами, в зависимости от того, как именно устроена та или иная национальная социальная система. Во-вторых, введение единой валюты, вопреки первоначальным заверениям, привело к тому, что европейский рынок труда сегодня стал не более, а менее однородным: прямые издержки на оплату труда в расчете на единицу продукции в периферийных странах еврозоны стремительно возросли.

Тот, кто внимательно следил за событиями 1990-х годов, мог составить себе представление, к каким последствиям (гипотетически) приведет создание валютного союза с участием Германии. В свое время бывшие граждане ГДР с горечью обнаружили: переход на немецкую марку, в краткосрочной перспективе повысивший их покупательную способность, в долгосрочной обернулся, прежде всего, массовой безработицей. По сути, с момента воссоединения Германии налогоплательщики в старых федеральных землях платят немалой части своих сограждан на востоке страны за ничегонеделание. У большинства наемных работников в новых землях просто не было шансов преодолеть пропасть в области производительности труда. Они получили немецкую марку - и пособие по безработице.

Но смогут ли германские налогоплательщики смириться с аналогичной ролью, только уже в масштабах куда более крупного валютного союза, созданного Федеративной Республикой в 1999 году, - сначала вместе с десятью другими европейскими странами? Согласно опросам, на это рассчитывать не приходится.

Если представить себе европейскую интеграцию как согласованную систему военных репараций, то выплаты, производимые Германией, будут примерно сопоставимы с теми, которые были возложены на страну после Первой мировой по Версальскому договору. А если принимать в расчет только чистые платежи в бюджет европейского сообщества, то получится, что с 1958-го по 1992-й Германия выплатила остальной Европе свыше 163 млрд немецких марок. Плюс 379,8 млрд немецких марок в качестве "безвозмездных трансфертов" (17,4% из которых пришлось на компенсации, в частности, Израилю, а также отдельным жертвам национал-социалистического режима).

Итак, у меня сложилось впечатление, что немцы сегодня уже не хотят платить репарации. Со времен Гельмута Коля их настрой переменился. По всей видимости, тогда в Федеративной Республике еще были убеждены: платить за Европу - это моральный долг немцев. Возможно, что в долгосрочной перспективе будет достаточно апелляций к общей национальной идентичности, чтобы немцы на западе страны платили за ничегонеделание собственным соотечественникам. Но трудно себе представить, что граждан ФРГ удастся убедить в необходимости содержать других европейцев, в данном случае греков, которые будут предаваться праздности где-нибудь на острове Лесбос.

В своей книге "Запад и остальной мир" я выдвигаю следующий тезис: начиная с 1500 года, Запад (то есть Европа и позднее ее колонии в Новом Свете) опережал в развитии прочие цивилизации - благодаря целому ряду новшеств, которые я называю приложениями-убийцами. Конкретизирую:

-Конкуренция - Европа была раздроблена на множество монархий и республик. В этих небольших государствах конкурирующие корпорации боролись за политическое влияние; среди них были и предшественники современных концернов.

-Научная революция - все новаторские открытия в области математики, астрономии, физики, химии и биологии были сделаны в Западной Европе.

-Правовое государство - представительная система. В англоязычном мире сформировался оптимальный общественный и политический порядок, которые первоначально основывались на защите частной собственности и парламентском представительстве землевладельцев.

-Медицина. Почти все основные успехи в медицине в XIX и XX веках были достигнуты в странах Западной Европы и Северной Америки.

-Сфера потребления. Промышленная революция произошла там, где имелись технологии, позволяющие повышать производительность труда, и где рос спрос на более качественные и доступные товары.

-Трудовая этика. В западных странах расширение и интенсификация трудовой деятельности впервые были сопряжены с повышенным вниманием к сокращению издержек, что позволило постоянно приумножать капитал.

А теперь - грустные факты. Из рейтинга глобальной конкурентоспособности (по версии Всемирного экономического форума) следует: в таких важных областях, как конкуренция, правовое государство и трудовая этика, Европа не только не "сплотилась", но, наоборот, расползается в разные стороны. Так, в конце декабря европейская делегация отправилась в унизительную поездку в Пекин - просить денег на дальнейшее наращивание средств Европейского фонда финансовой стабильности.

О том, что китайцы о нас думают, можно судить по словам председателя наблюдательного комитета государственного фонда China Investment Corporation Лицюнь Цзиня, которые обращены к европейцам: "Корень зла в государстве всеобщего благоденствия, уже не справляющемся с бременем социальных расходов, в системе, которая была создана в Европе после Второй мировой войны. А также в регулировании рынка труда, поощряющем лень и инертность. Люди должны усерднее и больше трудиться - плюс проявлять большую креативность. Мы, китайцы, вкалываем как сумасшедшие".

Вероятно, он прав. Но немецкие читатели упрек в лени воспримут как оскорбление. И пока граждан Федеративной Республики будет терзать чувство, что в Европе они одни трудятся действительно усердно и при этом платят по чужим счетам, проект европейской интеграции обречен на развитие в обратном направлении. И дегенерация валютного союза продолжится.