Архивная публикация 2005 года: "RUSSIA!"

Восклицательный знак и заглавные буквы в названии RUSSIA! сами по себе дают представление о быстроте и натиске этого в высшей степени амбициозного проекта — грандиозного показа русского искусства от XIII века до наших дней в Нью-Йоркском музее ГуггенхаймаTо, что Музей Гуггенхайма делает большую выставку русского искусства — никакая не неожиданность. История взаимоотношений музея с русскими художниками началась еще с коллекционерской деятельности его основателя Соломона Гуггенхайма, приобретавшего для своего собрания работы Кандинского — они теперь составляют гордость музея и часть его постоянной экспозиции. Кроме того, будучи одной из ведущих мировых площадок современного искусства, музей постоянно держал под прицелом русский авангард начала ХХ века, что и вылилось в серию масштабных проектов, среди которых были «Великая утопия» (1992) и «Амазонки Авангарда» (2000). Однако претендующий на практически академическую полноту обзор всей истории русского искусства — вещь небывалая, и не только для Америки.

Авангард начала ХХ века всегда был «тяжелой артиллерией» отечественной культуры, покоряющей западную музейную аудиторию. Вторым полюсом и «беспроигрышным хитом» можно назвать древнерусскую иконопись — и Музей Метрополитен, который проводит в Нью-Йорке исторические выставки, неоднократно показывал русские иконы в контексте восточно-христианской художественной традиции. Однако пространство между иконописью и авангардом для мировой и в особенности американской музейной аудитории до сих пор представляло собой своего рода вакуум — имена таких художников, как Венецианов или, к примеру, Врубель, даже самому продвинутому американскому зрителю не говорят ровным счетом ничего.

Заполнить вакуум решился именно Музей Гуггенхайма — возможно, в силу определенной легкости на подъем, но в основном в силу давних связей с Россией и личного энтузиазма директора Томаса Кренса. Именно он, заинтересовавшись некогда древнерусской иконописью, загорелся идеей продемонстрировать историческую преемственность искусства, так сказать «происхождение русского авангарда». Встреча г-на Кренса с тогда еще министром культуры Михаилом Швыдким на одном из раутов в Музее Пегги Гуггенхайм в Венеции довершила дело — плодотворная мысль превратилась в намерение сделать выставку. С российской стороны в подготовке проекта наиболее активно участвовали имеющая опыт кураторства в «Гуггенхайме» Зельфира Трегулова (Музеи Кремля), Лидия Иовлева (Третьяковская галерея) и Евгения Петрова (Русский музей).

За основу экспозиции взят хронологический принцип. Заодно Томас Кренс решил показать и западное искусство из российских коллекций — дабы укрепить американского зрителя в мысли о том, что Россия всегда была полноправной участницей мирового художественного процесса. И американская, и российская сторона работали над проектом RUSSIA! так: российские музейщики предлагали работы на выбор, кураторы «Гуггенхайма» принимали окончательное решение. Большинство произведений предоставили Третьяковская галерея и Русский музей, хотя есть на RUSSIA! и работы из западных коллекций, к примеру американского Zimmerli Art Museum, парижского Centre Georges Pompidou или Jom Donner Collection, Хельсинки, а также из российских частных собраний — например, из собрания московской галереи XL.

При таком избытке материала одним из основных ограничений оказалась, как всегда, «благословение и проклятие» нью-йоркского музея — архитектура самого здания, спроектированного Ллойдом-Райтом. Втиснуть шедевры восьми с хвостиком веков на шесть поднимающихся спиралью уровней знаменитой ротонды — задача, напоминающая игру тетрис. По словам сокуратора выставки и специалиста по русскому искусству Валери Хиллингс, от многих работ приходилось отказываться потому, что они физически не помещались в эффектной, но от этого не менее тесной спиральной галерее. Специально приглашенный для оформления выставки и съездивший в Россию за вдохновением дизайнер Жак Гранж разделил пространство галереи на зоны, создав для каждого исторического периода особый фон. К примеру, в разделе иконописи он соорудил подобие иконостаса со специальным освещением, напоминающим церковное, а в разделе, который посвящен императорской России и императорским коллекциям, цвета стен и бархатный диван намекают на роскошь дворцового интерьера.

RUSSIA! — это своего рода компактный экспортный вариант России, немного напоминающий популярную интерпретацию национальной культуры на каком-нибудь грандиозном шоу, которое открывает очередную Олимпиаду. Выставка вполне по-американски стремится наиболее полно удовлетворить все потребности зрителя и не обмануть его ожиданий. Россия, представленная западной аудитории, — это таинственные, потемневшие от времени иконы, дикого и потому угрожающего вида бородатые персонажи на парсунах, костюмированные княжны и князья в академических позах (Лосенко) и былинные витязи (Васнецов), стилизованный колорит купеческой патриархальной жизни (Рябушкин) или мрачного вида писатели с печатью страдания на челе (портрет Достоевского, Василий Перов), колхозницы в красных платьях (Дейнека) и социалистические празднества (Сергей Герасимов).

Сотрудники Музея Гуггенхайма подготовили поясняющие тексты, аудиоматериалы и образовательные мероприятия: из пояснений получается, что RUSSIA! — это не просто искусство ради искусства, а скорее популярный гид по истории и культуре России. Длиннейший визуальный ряд постарались сделать как можно более «легкоусвояемым», так сказать, максимально эффективно освещающим ключевые темы, к примеру императорскую власть, быт дворянского и крестьянского сословия, революцию, Великую Отечественную войну. Часто определяющую роль здесь играет не столько выбор имен — по словам американской стороны, разногласий относительно имен художников в кураторской команде практически не возникало, — сколько выбор конкретных работ. Если постараться, практически у каждого известного художника можно найти что-то «историческое» или «фольклорное». К примеру, из работ Малевича помимо неизбежного «Черного квадрата» взяли его фигуры крестьян-колхозников начала 1930-х, которые по своей доступности и пропагандистским свойствам явно перевешивают нефигуративные супрематические композиции. Аналогичным образом среди работ Дмитрия Жилинского выбрали именно ту, на которой изображена команда советских гимнастов (1965). По такой логике за колхозниками и гимнастами должны обязательно следовать космонавты — и на выставке RUSSIA!, конечно же, есть свой космонавт — улыбающийся космонавт Олега Кулика, парящий в невесомости в позе младенца, словно абстрактная «русская идея» в некоем лимбе современной культуры.

В длинном ряду экзотических шедевров, призванных ошеломить своей красочной «русскостью», время от времени попадаются примеры тихой и потому, возможно, менее доступной «русскости» — медитативные и рафинированные работы вроде картины Борисова-Мусатова «Гобелен» 1901 года (но вообще художники «Мира искусства» с их интеллигентским интравертным подходом к живописи на выставке RUSSIA! практически не представлены) или замечательного Давида Штеренберга 1919 года. Заметим также, что одной из классических «русских линий» кураторы выбрали пейзаж, вероятно, отвечающий не только за необъятные просторы нашей страны, но и за пресловутую поэтичность русской души. Приятное, хотя и несколько неожиданное следствие хронологически тематического подхода, — в компанию Коровина, Левитана и Куинджи попали классики современного искусства Эрик Булатов с его тающими облаками и Франсиско Инфанте с его звездными небесами — случай, который, может, не повторится уже никогда.

Советского официоза на выставке немного, от показа наиболее неповоротливых его экземпляров организаторы воздержались: тема практически исчерпывается портретом Ленина в Смольном работы Исаака Бродского и энергичным рукопожатием, которое Сталин дарит комсомолке на картине Василия Ефанова. В остальном же это социалистическое искусство в своем либеральном варианте — прекрасный во всех вариантах Дейнека, Александр Лабас, Юрий Пименов с его самой известной работой 1937 года «Новая Москва», затем, когда дело доходит до 60-х, — представитель «суровых» Александр Попков с его строителями Братской ГЭС.

В отдельных случаях у кураторского выбора есть и вполне субъективная подоплека. К примеру, в подготовке выставки участвовал замминистра культуры РФ Павел Хорошилов, стоявший также во главе организации другого крупнейшего «экспортного» показа русского искусства — проекта Москва—Берлин, и потому не удивительно, что некоторые работы XX века, такие, как портрет потерявшего на войне глаз солдата работы Гелия Коржева (1963—1964) или знаменитая инсталляция Ильи Кабакова «Человек, улетевший в космос» (1981—1988), перекочевали в «Гуггенхайм» именно оттуда. Что касается работ последних лет, то есть «актуальной художественной сцены», то здесь статус показанного искусства подкрепляется участием авторов в таких событиях, как, например, Венецианская биеннале или Первая московская биеннале 2005 года.

Нет сомнений, что выставка привлекает внимание и будет иметь массу противоречивых отзывов. Но на все претензии к выбору произведений у организаторов есть возможность ответить: попробуйте сделать лучше. И кто-то несомненно попробует, ведь и русская, и американская сторона рассчитывают именно на этот эффект брошенного в воду камня — пускай расходятся волны. В Нью-Йорке ожидается русский сезон.