Архивная публикация 2002 года: "Семья от Питера до Москвы"
Надежда, супруга председателя комитета по экономической политике и предпринимательству Госдумы Григория Томчина, получила предложение руки и сердца в письменной форме.Надежда Томчина: Для меня в мужчине главное, чтобы он был по-человечески интересный. Внешность меня не интересует. Когда мы познакомились, Григорий Алексеевич только вернулся из своей первой командировки на Север. Сейчас уже об этом можно говорить: он был конструктором подводных лодок. Так вот, приехал он -- такой импозантный, с рыжей шкиперской бородкой, восторженный, рассказывал взахлеб...
Ольга Зборовская: Как же рассказывал, если нельзя было?
Н.Т.: По секрету. И потом, он же военных тайн не выдавал.
О.З.: В общем, купил он вас своей интересностью раз и навсегда.
Н.Т.: Как жених он меня долго не интересовал. Мы познакомились на вечеринке 7 ноября 1973 года. А поженились только спустя два года. Правда, я заинтересовала его сразу. Во всяком случае, он помнит, как я выглядела в день нашей первой встречи.
Григорий Томчин: Она была худенькая, с длинными светлыми волосами и в зеленом полуоблегающем платье. Я тогда любил женщин с длинными волосами. Сейчас вкусы немного изменились. Да, а вечеринка была дома у моего брата. Он -- поэт, и у него все время тусовалась тогдашняя богема. Я, когда Надежду увидел, подумал, что она какая-то не совсем богемная. А она и вправду оказалась библиотекарем.
О.З.: Как было сделано предложение, помните?
Н.Т.: В письменном виде. Григорий Алексеевич уехал в командировку во Владивосток и оттуда прислал мне письмо с предложением. Написал, что, когда вернется, позвонит. И я ему должна буду дать ответ. Вот он позвонил... Мы говорили обо всем на свете. Я все ждала, когда он спросит, каково же мое решение. Так и не спросил. Пришлось самой сказать, что письмо я получила и мой ответ -- да. Мне потом передали, что он в тот момент закурил. В первый и последний раз в жизни.
О.З.: Вогнали, значит, человека в стресс. А вы слова-то помните из того письма?
Н.Т.: Помню. Но не скажу.
О.З.: Может, вы скажете, Григорий Алексеевич?
Г.Т.: А я не помню. Мне мои эксперты говорят, что я иногда не помню, что сам в законах написал. У меня на прочитанное память прекрасная. А письмо я только писал. Она -- читала.
О.З.: Свадьба была классическая, с белым платьем и шумным застольем?
Н.Т.: Был костюм цвета кофе с молоком, темно-коричневые замшевые туфли и колготочки со "стрелками" сзади, такие тогда только-только в моду вошли.
О.З.: Это где же вы взяли подобное великолепие в 1975 году?
Н.Т.: Будущая свекровь нашла. Она пришла в восторг от моей идеи выйти замуж в таком виде.
О.З.: Итак, вы, молодой скромный библиотекарь, отхватили перспективного, богемного инженера-подводника...
Н.Т.: Я вышла замуж по расчету. Мне безумно понравились двери в квартире будущего мужа. Он с родителями жил в большой коммуналке, в самом центре Ленинграда. Когда-то это была отдельная квартира, ее в 1917 году получил дедушка Григория Алексеевича -- он служил в полку, охранявшем сокровища Зимнего дворца после штурма. Как единственный грамотный, дедушка был в полку писарем. За что, видимо, ему и выделили квартиру. Сказали: "Иди в Волынский переулок, там бывший дом свиданий стоит пустой. Выбери себе любую квартиру". Дедушка пришел, а все квартиры, кроме одной, закрыты. Дворника искать некогда: полк уходил на фронт. Бросил дедушка свой мешок в открытой квартире не глядя, навесил амбарный замок и ушел белых бить. Через два года вернулся, смотрит -- а в квартире все окна выходят в глухую стену соседнего дома. Солнца там не бывало никогда. Но вот двери -- красного дерева, с медными ручками -- были роскошными.
О.З.: Как вы реагировали на то, что муж пошел в политику?
Н.Т.: С пониманием и сожалением. Григорий Алексеевич ведь "в политике" с шестилетнего возраста. Мама маленького Гриши спешила домой с работы. И слышит: люди, идущие навстречу, обсуждают, какой странный мальчик гуляет в сквере. Его кто-то спросил: "Ну, как живешь, мальчик?" А он отвечает: "Теперь уже ничего себе, а вот при Сталине было хуже". В сквере гулял Гриша. И было это в 1954 году.
Меня же политика не интересует. Вернее, интересует не больше, чем любого здравомыслящего человека. Когда Григорий Алексеевич мне что-то рассказывает, я слушаю с интересом. И, смею надеяться, даю ему иногда дельные советы. Но в основном работаю психотерапевтом.
О.З.: Кроме бесед, как еще "разгружаете" мужа?
Н.Т.: Когда удается, выбираемся в театр. С удовольствием ходим с друзьями в рестораны. Предпочитаем японскую кухню. Любим пешие прогулки. Если приходится ехать на машине, то за рулем обычно я.
О.З.: А такая полезная штука, как хобби, у вас есть?
Н.Т.: Раньше моим хобби были книги. Теперь на чтение нет сил. Я собираю фигурки такс. Я именно собиратель, а не коллекционер. Все началось с одной старинной таксы из венской бронзы, мне ее приятельница подарила. А теперь их уже столько, что им жить негде.
О.З.: А у вас, Григорий Алексеевич, какие увлечения?
Г.Т.: Если скажу, что история и география, то это для политика как -- хобби или фундамент деятельности? Еще я спортивный болельщик. Нравится смотреть профессиональные соревнования по телевизору.
О.З.: Как можно охарактеризовать ваш семейный уклад?
Н.Т.: У Григория Алексеевича всегда была, что называется, мечта идиота: огромный стол, который объединяет несколько поколений большой семьи. Сейчас мы приближаемся к исполнению этой мечты. Дочь с мужем живут в соседней квартире, и когда Григорий Алексеевич приезжает домой, все мы, включая собаку и кота, собираемся за столом.
О.З.: Кто в доме хозяин?
Н.Т.: Наверное, я. К сожалению. Раньше я не была "домохозяином". Но теперь получается, что я и нянечка, и прораб... Когда вижу, насколько выматывается мой муж, хочется по-матерински оградить его от бытовых проблем, создать тепличные условия. Я иногда просыпаюсь среди ночи от того, что он рядом интенсивно думает. Говорю: "Прекрати думать!" А он: "Как ты это чувствуешь?"
О.З.: Как удается совмещать работу и такую заботу?
Н.Т.: Я работаю ровно столько, сколько хочу. Моя должность называется "председатель совета директоров Единого регистратора". ЕР -- достаточно крупная компания на фондовом рынке: эмитенты, ценные бумаги...
О.З.: Какая связь с образованием библиотекаря?
Н.Т.: Никакой. Я не вникаю в технические вопросы. Я менеджер. Организую связь между Москвой, Питером и регионами. Ну и поскольку Григорий Алексеевич -- один из совладельцев компании, отстаиваю его интересы.
О.З.: То есть вы человек финансово независимый?
Н.Т.: Пожалуй, нет. У нас в семье все общее, в том числе и финансы.
О.З.: Вот вы увидели какую-нибудь сногсшибательную тряпку-шляпку... Вы просите деньги у мужа или достаете из своего кошелька?
Н.Т.: У нас кошелек общий. Одежду я обычно выбираю вместе с мужем. Хотя -- в разумных пределах -- стараюсь себе ни в чем не отказывать.
Три раза в неделю мы с подругой ездим в фитнес-центр. В восемь утра! Хотя обычно я поздно встаю -- не выношу отсутствия солнечного света. Отчасти меня подвигло желание доказать мужу на личном примере: для занятий собой можно и нужно находить время и силы. В конце ноября я записала Григория Алексеевича в фитнес-клуб. Месяца полтора назад он начал-таки тренировки. Да так вошел во вкус, что теперь ходит в клуб без моего напоминания.
Г.Т.: Ну, кто кого привлек к спорту, еще вопрос! У меня с юности разряд по стрельбе из боевой винтовки, разряд по борьбе...
О.З.: Вольной?
Г.Т.: Нет, по дзюдо.
О.З.: Как вы в струю-то...
Г.Т.: Не всегда. Большим теннисом я никогда не занимался и не собираюсь. В настольный играл много, штангу за институт поднимал. Когда резко бросил, сразу прибавил в весе... А Надежда всегда была неспортивная. А тут ездили мы на Новый год в знаменитый Вагнеровский замок под Мюнхеном, поднимались на башню... Я еле-еле поднялся, а Надежда спокойно. Вот это, пожалуй, и стало решающим доводом в пользу спортивного клуба.
О.З.: А как у вас обстоят дела с подарками?
Н.Т.: Григорий Алексеевич никогда не отделывается чем-то дежурным. Самым необычным подарком был... Париж. Муж подарил мне двухнедельную поездку на двадцатилетнюю годовщину свадьбы. В силу его прежней деятельности Григорию Алексеевичу долго нельзя было выезжать за границу. Теперь мы наверстываем упущенное.
О.З.: Что из мирового пространства уже освоили?
Н.Т.: В позапрошлый Новый год ездили с компанией друзей в Доминиканскую Республику. Кроме нас, там вообще не было в тот момент русских. В последнее время полюбили ездить летом в Карловы Вары. (С большим трудом удалось убедить Григория Алексеевича, что он может спокойно уехать на три недели и ничего ужасного не случится.) По России ездим, с компанией, которая у нас еще со студенческих времен. Отдыхом я бы это не назвала, скорее, познавательные путешествия: Соловки, Новгород, Псков, Пушкинские Горы...
О.З.: А то, что жена живет в Петербурге, а муж в основном в Москве...
Г.Т.: ...в чем-то -- проще. В Москве светская жизнь -- не семейная. На политических тусовках не принято появляться со второй половиной. А вечерние переговоры в ресторанах -- это продолжение рабочего процесса. Мне спокойнее работать, зная, что могу прийти и в два, и в три часа ночи. Если бы жена была в Москве, это было бы проблематичней. Она эмоциональная, взрывается в пять минут.
Н.Т.: Я людям могу простить многое, кроме плохого отношения к дочери и мужу -- на расстоянии чувствую, если плохо моим родным. У меня прабабушка -- цыганка. Я, наверное, немного ведьма. Защищая свое, я становлюсь тигрицей. А близким могу простить все. Хотя у нас такая, знаете, итальянская семья. Все -- взрывные. Любим покричать, тут же -- пообниматься.
О.З.: Какая черта в муже вас раздражает больше всего?
Н.Т.: Когда муж забывает, что есть мобильный телефон. И всегда можно позвонить и сказать: "Все в порядке". И еще, когда приготовишь что-нибудь специально для него, а он проглотит и не заметит.
О.З.: А для вас, Григорий Алексеевич, что самое ужасное в супруге?
Г.Т.: Она любит заводить любую ситуацию в тупик и там оставаться. А я уверен, что выход есть всегда. Приходится его искать и показывать. Она сначала злится, но потом соглашается: раз я нашел выход, значит, он есть.
Надежда, супруга председателя комитета по экономической политике и предпринимательству Госдумы Григория Томчина, получила предложение руки и сердца в письменной форме.Надежда Томчина: Для меня в мужчине главное, чтобы он был по-человечески интересный. Внешность меня не интересует. Когда мы познакомились, Григорий Алексеевич только вернулся из своей первой командировки на Север. Сейчас уже об этом можно говорить: он был конструктором подводных лодок. Так вот, приехал он -- такой импозантный, с рыжей шкиперской бородкой, восторженный, рассказывал взахлеб...
Ольга Зборовская: Как же рассказывал, если нельзя было?
Н.Т.: По секрету. И потом, он же военных тайн не выдавал.
О.З.: В общем, купил он вас своей интересностью раз и навсегда.
Н.Т.: Как жених он меня долго не интересовал. Мы познакомились на вечеринке 7 ноября 1973 года. А поженились только спустя два года. Правда, я заинтересовала его сразу. Во всяком случае, он помнит, как я выглядела в день нашей первой встречи.
Григорий Томчин: Она была худенькая, с длинными светлыми волосами и в зеленом полуоблегающем платье. Я тогда любил женщин с длинными волосами. Сейчас вкусы немного изменились. Да, а вечеринка была дома у моего брата. Он -- поэт, и у него все время тусовалась тогдашняя богема. Я, когда Надежду увидел, подумал, что она какая-то не совсем богемная. А она и вправду оказалась библиотекарем.
О.З.: Как было сделано предложение, помните?
Н.Т.: В письменном виде. Григорий Алексеевич уехал в командировку во Владивосток и оттуда прислал мне письмо с предложением. Написал, что, когда вернется, позвонит. И я ему должна буду дать ответ. Вот он позвонил... Мы говорили обо всем на свете. Я все ждала, когда он спросит, каково же мое решение. Так и не спросил. Пришлось самой сказать, что письмо я получила и мой ответ -- да. Мне потом передали, что он в тот момент закурил. В первый и последний раз в жизни.
О.З.: Вогнали, значит, человека в стресс. А вы слова-то помните из того письма?
Н.Т.: Помню. Но не скажу.
О.З.: Может, вы скажете, Григорий Алексеевич?
Г.Т.: А я не помню. Мне мои эксперты говорят, что я иногда не помню, что сам в законах написал. У меня на прочитанное память прекрасная. А письмо я только писал. Она -- читала.
О.З.: Свадьба была классическая, с белым платьем и шумным застольем?
Н.Т.: Был костюм цвета кофе с молоком, темно-коричневые замшевые туфли и колготочки со "стрелками" сзади, такие тогда только-только в моду вошли.
О.З.: Это где же вы взяли подобное великолепие в 1975 году?
Н.Т.: Будущая свекровь нашла. Она пришла в восторг от моей идеи выйти замуж в таком виде.
О.З.: Итак, вы, молодой скромный библиотекарь, отхватили перспективного, богемного инженера-подводника...
Н.Т.: Я вышла замуж по расчету. Мне безумно понравились двери в квартире будущего мужа. Он с родителями жил в большой коммуналке, в самом центре Ленинграда. Когда-то это была отдельная квартира, ее в 1917 году получил дедушка Григория Алексеевича -- он служил в полку, охранявшем сокровища Зимнего дворца после штурма. Как единственный грамотный, дедушка был в полку писарем. За что, видимо, ему и выделили квартиру. Сказали: "Иди в Волынский переулок, там бывший дом свиданий стоит пустой. Выбери себе любую квартиру". Дедушка пришел, а все квартиры, кроме одной, закрыты. Дворника искать некогда: полк уходил на фронт. Бросил дедушка свой мешок в открытой квартире не глядя, навесил амбарный замок и ушел белых бить. Через два года вернулся, смотрит -- а в квартире все окна выходят в глухую стену соседнего дома. Солнца там не бывало никогда. Но вот двери -- красного дерева, с медными ручками -- были роскошными.
О.З.: Как вы реагировали на то, что муж пошел в политику?
Н.Т.: С пониманием и сожалением. Григорий Алексеевич ведь "в политике" с шестилетнего возраста. Мама маленького Гриши спешила домой с работы. И слышит: люди, идущие навстречу, обсуждают, какой странный мальчик гуляет в сквере. Его кто-то спросил: "Ну, как живешь, мальчик?" А он отвечает: "Теперь уже ничего себе, а вот при Сталине было хуже". В сквере гулял Гриша. И было это в 1954 году.
Меня же политика не интересует. Вернее, интересует не больше, чем любого здравомыслящего человека. Когда Григорий Алексеевич мне что-то рассказывает, я слушаю с интересом. И, смею надеяться, даю ему иногда дельные советы. Но в основном работаю психотерапевтом.
О.З.: Кроме бесед, как еще "разгружаете" мужа?
Н.Т.: Когда удается, выбираемся в театр. С удовольствием ходим с друзьями в рестораны. Предпочитаем японскую кухню. Любим пешие прогулки. Если приходится ехать на машине, то за рулем обычно я.
О.З.: А такая полезная штука, как хобби, у вас есть?
Н.Т.: Раньше моим хобби были книги. Теперь на чтение нет сил. Я собираю фигурки такс. Я именно собиратель, а не коллекционер. Все началось с одной старинной таксы из венской бронзы, мне ее приятельница подарила. А теперь их уже столько, что им жить негде.
О.З.: А у вас, Григорий Алексеевич, какие увлечения?
Г.Т.: Если скажу, что история и география, то это для политика как -- хобби или фундамент деятельности? Еще я спортивный болельщик. Нравится смотреть профессиональные соревнования по телевизору.
О.З.: Как можно охарактеризовать ваш семейный уклад?
Н.Т.: У Григория Алексеевича всегда была, что называется, мечта идиота: огромный стол, который объединяет несколько поколений большой семьи. Сейчас мы приближаемся к исполнению этой мечты. Дочь с мужем живут в соседней квартире, и когда Григорий Алексеевич приезжает домой, все мы, включая собаку и кота, собираемся за столом.
О.З.: Кто в доме хозяин?
Н.Т.: Наверное, я. К сожалению. Раньше я не была "домохозяином". Но теперь получается, что я и нянечка, и прораб... Когда вижу, насколько выматывается мой муж, хочется по-матерински оградить его от бытовых проблем, создать тепличные условия. Я иногда просыпаюсь среди ночи от того, что он рядом интенсивно думает. Говорю: "Прекрати думать!" А он: "Как ты это чувствуешь?"
О.З.: Как удается совмещать работу и такую заботу?
Н.Т.: Я работаю ровно столько, сколько хочу. Моя должность называется "председатель совета директоров Единого регистратора". ЕР -- достаточно крупная компания на фондовом рынке: эмитенты, ценные бумаги...
О.З.: Какая связь с образованием библиотекаря?
Н.Т.: Никакой. Я не вникаю в технические вопросы. Я менеджер. Организую связь между Москвой, Питером и регионами. Ну и поскольку Григорий Алексеевич -- один из совладельцев компании, отстаиваю его интересы.
О.З.: То есть вы человек финансово независимый?
Н.Т.: Пожалуй, нет. У нас в семье все общее, в том числе и финансы.
О.З.: Вот вы увидели какую-нибудь сногсшибательную тряпку-шляпку... Вы просите деньги у мужа или достаете из своего кошелька?
Н.Т.: У нас кошелек общий. Одежду я обычно выбираю вместе с мужем. Хотя -- в разумных пределах -- стараюсь себе ни в чем не отказывать.
Три раза в неделю мы с подругой ездим в фитнес-центр. В восемь утра! Хотя обычно я поздно встаю -- не выношу отсутствия солнечного света. Отчасти меня подвигло желание доказать мужу на личном примере: для занятий собой можно и нужно находить время и силы. В конце ноября я записала Григория Алексеевича в фитнес-клуб. Месяца полтора назад он начал-таки тренировки. Да так вошел во вкус, что теперь ходит в клуб без моего напоминания.
Г.Т.: Ну, кто кого привлек к спорту, еще вопрос! У меня с юности разряд по стрельбе из боевой винтовки, разряд по борьбе...
О.З.: Вольной?
Г.Т.: Нет, по дзюдо.
О.З.: Как вы в струю-то...
Г.Т.: Не всегда. Большим теннисом я никогда не занимался и не собираюсь. В настольный играл много, штангу за институт поднимал. Когда резко бросил, сразу прибавил в весе... А Надежда всегда была неспортивная. А тут ездили мы на Новый год в знаменитый Вагнеровский замок под Мюнхеном, поднимались на башню... Я еле-еле поднялся, а Надежда спокойно. Вот это, пожалуй, и стало решающим доводом в пользу спортивного клуба.
О.З.: А как у вас обстоят дела с подарками?
Н.Т.: Григорий Алексеевич никогда не отделывается чем-то дежурным. Самым необычным подарком был... Париж. Муж подарил мне двухнедельную поездку на двадцатилетнюю годовщину свадьбы. В силу его прежней деятельности Григорию Алексеевичу долго нельзя было выезжать за границу. Теперь мы наверстываем упущенное.
О.З.: Что из мирового пространства уже освоили?
Н.Т.: В позапрошлый Новый год ездили с компанией друзей в Доминиканскую Республику. Кроме нас, там вообще не было в тот момент русских. В последнее время полюбили ездить летом в Карловы Вары. (С большим трудом удалось убедить Григория Алексеевича, что он может спокойно уехать на три недели и ничего ужасного не случится.) По России ездим, с компанией, которая у нас еще со студенческих времен. Отдыхом я бы это не назвала, скорее, познавательные путешествия: Соловки, Новгород, Псков, Пушкинские Горы...
О.З.: А то, что жена живет в Петербурге, а муж в основном в Москве...
Г.Т.: ...в чем-то -- проще. В Москве светская жизнь -- не семейная. На политических тусовках не принято появляться со второй половиной. А вечерние переговоры в ресторанах -- это продолжение рабочего процесса. Мне спокойнее работать, зная, что могу прийти и в два, и в три часа ночи. Если бы жена была в Москве, это было бы проблематичней. Она эмоциональная, взрывается в пять минут.
Н.Т.: Я людям могу простить многое, кроме плохого отношения к дочери и мужу -- на расстоянии чувствую, если плохо моим родным. У меня прабабушка -- цыганка. Я, наверное, немного ведьма. Защищая свое, я становлюсь тигрицей. А близким могу простить все. Хотя у нас такая, знаете, итальянская семья. Все -- взрывные. Любим покричать, тут же -- пообниматься.
О.З.: Какая черта в муже вас раздражает больше всего?
Н.Т.: Когда муж забывает, что есть мобильный телефон. И всегда можно позвонить и сказать: "Все в порядке". И еще, когда приготовишь что-нибудь специально для него, а он проглотит и не заметит.
О.З.: А для вас, Григорий Алексеевич, что самое ужасное в супруге?
Г.Т.: Она любит заводить любую ситуацию в тупик и там оставаться. А я уверен, что выход есть всегда. Приходится его искать и показывать. Она сначала злится, но потом соглашается: раз я нашел выход, значит, он есть.
ОЛЬГА ЗБОРОВСКАЯ
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
