Архивная публикация 1999 года: "Сказки об Италии"
Жизнь идет под лозунгом маркетинговых исследований и презумпции личного опыта. С одной стороны, а как с ней еще бороться? С другой -- изменчивость бытия рождает надежды и отчаяние одновременно. Говоря проще, даже зная как облупленную фирму, от которой вы решили поехать отдыхать, нельзя быть застрахованным от неприятностей.Комариный ноющий и нудный звон стоял в ушах у Аркашки. Он отмахивался от облепивших его тварей. Но это не помогало. Комаров становилось все больше. Видеть их было нельзя, но звук становился все интенсивнее, и Аркашка подсознанкой ощущал, что облеплен тучей насекомых. Внезапно он понял, что сейчас ему откроется главное знание о жизни. Он замер в ожидании этого озарения. И мозг его прошила молния истины: "Ты смотришь на печень. Печень смотрит на тебя".
Аркашка вскрикнул. И тут все кончилось. Сон, а вместе с ним и кошмар, отлетел. Аркашка лежал в кромешной темноте. Сердце его бешено колотилось от пережитого потрясения. Над ухом слабенько жужжал комар. Аркашка еще раз повторил заветную фразу, чертыхнулся и понял, что окончательно проснулся.
Не нащупав кнопку бра на привычном месте, Аркашка осознал, где находится. Ну да, Сан-Бенедетто дель Тронто, Италия, отель "Туринг", три звезды. Жена...
Тут Аркашка понял, что Алены рядом нет. Вглядевшись в ночную темень, он увидел женский силуэт на постели дочки.
-- Температура поднялась? -- свистящим шепотом спросил Аркашка.
-- Тс-с! Только что заснула. Всю ночь металась. Спи.-- Аркашка опустился на подушку. Она обожгла его. Тут Аркашка понял: этот колокол звонит и по нему. Через пять минут градусник показал тридцать восемь и пять. И Аркашка провалился в горячечный сон.
Отпуск не заладился сразу. Хотя ехали они в Италию через хорошо знакомую фирму "Нина+", в отель, где Алена с детьми отдыхала уже три раза. Впервые после рождения маленького Васьки решили поехать всей семьей. Перспективы рисовались самые радужные. Начать с того, что Аркашке давно хотелось съездить в Италию. Он рисовал в своем воображении уютный итальянский курорт, синее море, пальмы, смуглых кудрявых красавиц, обед в маленьком ресторанчике и обжигающий зной сиесты.
Когда Аркашка сказал Алене, что мечтает о настоящей итальянской пасте, жена застонала. Она только что отмучилась, две недели просидев на диете и скинув пять килограммов. И как добродетельных старушек бесит вид целующихся парочек, такую же ярость вызывали у нее макароны. Поэтому было решено жить не в гостинице с ее непременным шведским столом и, соответственно, пастой, а снять апартаменты. Чтобы там можно было приготовить что-то на скорую руку. Или отправиться в ресторан, если Аркашке очень уж захочется спагетти.
Итак, неприятности начались с того, что в Шереметьеве у четырехлетнего Васьки начался цистит. Каждые пять минут он просился в туалет. Для тех, кто, по счастливой случайности, не знает, что такое цистит, объясняю: мало того что это часто -- это еще и больно.
Посадив зареванного Ваську в самолет, Аркашка успокоился. А зря. Потому что через пять минут после взлета Васька описался: с места вставать было нельзя, и природа в дружной спайке с циститом взяла свое.
Когда в восемь вечера садились в Италии, от трогательного златокудрого Васьки воняло, как от бомжонка. Но деваться некуда.
Около девяти автобус с нашими туристами и Аркашкиным семейством уже тормозил около приветливой гостиницы "Туринг".
Милая барышня, представительница фирмы, сама пообещала вызвать доктора. И Аркашка повел свое шумное семейство в апартаменты, предвкушая теплый плеск душа и ужин в ресторанчике. Он открыл дверь номера, щелкнул выключателем и...
Семейство моего друга приветствовала темнота. Пока Алена на ощупь повела Ваську писать, Аркашка помчался на рецепцию. Вся группа была уже там. Потрясая маленькими детьми в воздухе и изъясняясь самым цветастым матом, люди, как умирающий Гете, требовали света. Тут же стоял адвокат -- молодой и лысый итальянец.
Хозяйка гостиницы -- корпулентная старуха -- без всякого интереса наблюдала балаган. Барышня, представляющая фирму, пыталась вовлечь старуху в дискуссию. Но та только поджимала губы, сухо и односложно отвечая на вопросы девушки. Выяснилось следующее: раньше, до кризиса, фирма "Нина+" оплачивала газ, воду и электричество всего отеля "Туринг", когда там размещались русские группы. Когда необходимость экономить заставила фирму считать расходы, там решили оплачивать расходы за электричество, газ и воду только своих туристов. Что и было сделано. Старушке, хозяйке заведения, это дело не понравилось, но придраться формально было не к чему. И после выезда из гостиницы предыдущей группы добрая женщина посчитала, что ей недоплатили.
То есть, как стало понятно из беседы, группа могла заселяться в отель, но подключать ее к благам цивилизации старая карга не собиралась.
Народ галдел. Но до рукопашной расправы еще не созрел.
-- А ребенок? У нас заболел ребенок! Где врач будет смотреть его? На рецепции? -- Аркашка и не подозревал, что у его жены может быть такой визгливый голос.
-- В каком номере? -- конструктивно отреагировала хозяйка.
Через две минуты Алена уже отмывала Ваську в теплой воде. А Аркашка философски думал о том, что состояние бессмертной души зависит от очень простых вещей вроде работающего выключателя или крана с водой.
Пока врач осматривал Ваську, в ванной у Аркашки помылась вся группа. Расселяться никто не собирался. Старушка была неприступна, как Валерия Новодворская. В общем, дело шло к тому, чтобы ехать в другой отель. Алена робко сказала, что, может быть, им стоит остаться здесь. Ведь у них-то вода и электричество есть. Правда, было непонятно, а вдруг после того, как врач уйдет, всю эту радость отключат и они окажутся в кромешной темноте.
Но бодрая команда: "В автобус!" -- заставила взметнуться всю группу. Быстренько собрав чемоданы и сумки (путешествовать с детьми не только нервно, но и суетно), Аркашка вывел свое семейство на улицу, подталкивая маленького коленкой под попу.
В отель "Бавара" прибыли уже в одиннадцать вечера. Он также считался трехзвездным. Уставшая публика, не ропща, начала расползаться по номерам. В вестибюле осталось только два семейства. Аркашкино и еще одно -- папа, мама и двое детей.
После некоторой заминки барышня из "Нины+", несколько смущаясь, сообщила: большая проблема с номерами. Есть одноместные, двухместные и трехместные номера. Но вот номеров на четверых нет. Вот в тех апартаментах, где им отказали в воде и свете, можно было разместиться вчетвером. А в данном отеле это невозможно. А потому всей компании на восьмерых предлагают два трехместных номера и один двухместный.
Еще некоторое время взрослые несколько минут ошарашенно осознавали происшедшее и пытались в уме просчитать возможные комбинации. Значит, детей вместе. С ними по родителю. И так остается два родителя, которых надо поселить вместе. Вариант "чужой папа с чужой мамой" был с негодованием отвергнут. Мужчины возмущенно посмотрели на посторонних женщин. Таким образом, оставалось поселить вместе либо двух отцов семейств. Либо двух мам.
Аркашка вспомнил, с каким презрением у них на работе относились у Боре Николаеву за его изящные манеры. Кроме того, Боря хорошо одевался и не кокетничал с женщинами на работе. Что дало трудовому коллективу законные основания считать Борю гомосексуалистом. Времена меняются. Раньше самым страшным было обозвать человека шпионом. Потом, пару десятилетий спустя, подозрение в еврействе могло стоить человеку карьеры. Теперь можно быть шпионом и евреем одновременно. Никто слова худого не скажет. Но не гомосексуалистом же!
Сожительство двух пап распалось, так и не начавшись.
Соответственно, в двухместный номер было решено поселить двух мам. Они и не особо сопротивлялись, потому что за весь день офонарели от детей, которые писались, хотели пить, есть, играть, хватать родителей за волосы, теряли игрушки и изрыгали съеденное на коленки братьев и сестер.
Алена меланхолически помахала Аркашке из-за дверей и свалила, оставив его с детьми.
Трехместный номер, в котором очутился Аркашка, оказался именно трехместным номером, и не больше. Три койки и задрипанный шкаф -- все. Пришлось сдвинуть вместе две кровати, чтобы положить вещи на пол. Ни телевизора, ни холодильника. Зато были ванная и туалет -- но в конце коридора. Утешившись тем, что он сегодня уже помылся, Аркашка уложил детей и свалился спать.
Через двадцать минут он проснулся от страшного зуда. Руки и ноги чесались. Воздух звенел от комариного писка. Включив свет, Аркашка обнаружил, что в комнате парит комариная туча. Пришлось закрыть окна и устроить долбежку. Дети, естественно, проснулись и начали хныкать. "Ничего, ничего,-- бормотал Аркашка, размахивая сложенной газетой,-- сейчас мы их всех убьем". Через полчаса кровавой бойни семейство опять улеглось спать.
Второй раз Аркашка проснулся уже среди ночи -- на этот раз от страшной духоты. Тут он сообразил, что в этой самой трехзвездной гостинице, потерявшей, как пьющий Герой Советского Союза, пару звезд при невыясненных обстоятельствах, нет кондиционера. Окна не откроешь: комары.
-- My name is Masha,-- услышал Аркашка за стеной. Потом смех, мужской голос (он что-то возбужденно говорил), звук открываемой бутылки. Все остальное, любезный читатель, ты можешь легко дорисовать в своем воображении. И, могу поручиться, твое воображение уведет тебя недалеко от реальных событий.
Аркашка вспомнил, как папа возил его на родину -- в город Ейск на Азовском море. Конкретно родиной был барак, где жил папин брат -- алкоголик и сапожник, милейшей души человек. Ночью маленького Аркашку жрали комары, которые, казалось, в барак не просто прилетели, а там жили и размножались. Расчесывая до крови руки и ноги, Аркашка слышал, как за стеной открывали бутылки и смеялись девушки.
...Утром автобус отвез искусанное семейство на пляж. Потому как до пляжа было два километра -- так запросто не доберешься. Зато кормили как на убой. И именно макаронами, как грезилось Аркашке. Алена, увидев блюдо со спагетти, задрожала и изобразила на лице омерзение. Но поскольку есть было нечего: до ближайшего ресторана еще надо добраться (отель, как вы уже поняли, находился на краю города и был вписан в какой-то марсианский пейзаж), а жрать хочется,-- мужественно намотала макароны на вилку.
К следующей ночи приготовились -- купили фумитокс. Менеджер гостиницы, которому Аркашка вздумал пожаловаться, на ломаном русском объяснил: вообще-то в благословенном городке Сан-Бенедетто дель Тронто комаров уже два года как не было. Но в этом году они появились непонятно откуда. И вот весь город с ними борется из последних сил. Поэтому фумитокс -- слабая защита. За круглую сумму Аркашке было предложено купить устройство, которое издает писк, на который летят комары. Как только они подлетают к устройству, их всасывает в какую-то коробочку, где от электрических разрядов комары помирают.
Аркашка представил этот комариный Освенцим, содрогнулся и пожалел денег.
Продавец был прав. Комары не обратили на фумитокс никакого внимания. Пришлось опять вооружиться газеткой и устроить бойню.
Ночью Аркашка проснулся от женского смеха за стеной.
-- My name is Masha,-- услышал он.
И тут Аркашка подпрыгнул: в самый кончик мизинца его клюнул комар. Палец дико чесался, не переставая. Сначала Аркашка чесал его рукой, потом начал растирать мизинец по стенке. Измаявшись, он заснул лишь под утро.
На третий день было решено съездить в центр город. Ведь есть же где-то красивая заграничная жизнь, бутики, рестораны.
Есть!
Сан-Бенедетто дель Тронто оказался красивым, типично итальянским городком, нашпигованным ресторанами и магазинчиками, как речь грузчика ругательствами. Добрались до центра на автобусе, взяв с водителя честное слово, что вечером, в одиннадцать, он поедет обратно.
Не тут-то было. То есть Аркашка с женой и детьми, а также семейство, с которым они невольно вступили в сожительство, стояли в одиннадцать вечера на остановке. Но автобуса номер шесть не было. Проходили другие автобусы. Дети висели на локтях и ныли. Васька ковырял в носу. Старшие дети играли, кто кого переплюнет. При этом Аркашка с неприятным чувством заметил, что его старшая девочка плюется, не жалея слюны. А мальчик из другой семьи плюет экономно. В результате через пару минут у дочки кончились слюни, а мальчик плевал и плевал. Автобуса не было.
Таксист, который любезно взялся их довести, объяснил: что ж вы стояли, лопухи! Это в ту сторону автобус идет под шестым номером, а обратно он идет под номером один.
Итальяшки они или не итальяшки, как писал старик Хемингуэй.
Ночью у дочери поднялась температура. А следом за ней заболел и Аркашка. Виной была ледяная вода, которую они пили в этой дикой жаре: как-никак на улице было 34 градуса.
-- My name is Masha,-- услыхал он в бреду.
В этом безумном бредовом состоянии произошел еще один переезд. "Нина+" наконец договорилась со скаредной старухой, и теперь можно было вернуться в апартаменты с умывальником, душем, биде, телевизором, холодильником. Кроме того, семья могла воссоединиться. Аркашку почти бесчувственного перевезли и сгрузили в "Туринге". В сущности, жизнь налаживалась, если не считать того, что из двух недель прошло четыре дня. Еще три он пролежал в температуре и бреду. Алена разрывалась между врачами, кормлением всей оравы (какой ресторан, если муж лежит в лежку, пришлось готовить в апартаментах, а значит, ходить в магазины и т.д.) и собственно детьми.
Когда Аркашка, похудевший и бледный, наконец выполз на улицу, жизнь показалась ему прекрасной и сказочной, а взгляд упал на вывеску, предлагавшую арендовать машину. Туда на не гнущихся от легкого головокружения ногах и отправился Аркашка.
Через десять минут дети прыгали около голубенького "фиатика". А Алена со словами: "Наконец-то и мы будем отдыхать и путешествовать как люди" -- шлепнулась на переднее сиденье.
На следующий день, изучив карту, решили поехать в Рим.
О этот вечный город, о каменное кольцо Колизея и щедрая волчица!
Прихватив с собой менеджера гостиницы, которому по своим делам надо было в Рим, Аркашка довольно быстро доехал до вечного города. Проблема возникла на обратном пути. Менеджер остался в Риме. Карта была на итальянском, а ночь уже вступила в свои права и накрыла пейзаж черным бархатным колпаком. Проплутав полтора часа по одинаково живописным деревушкам, Аркашка окончательно убедился, что заблудился. Похоже, он где-то не там свернул.
Он выполз из машины и начал приставать к прохожим с вопросом, как проехать в Сан-Бенедетто дель Тронто. Но в этой итальянской деревне никто не знал английского языка, который Аркашка с таким блеском освоил в одной из лучших московских спецшкол.
Поэтому Аркашка изменил формулировку. Вместо того чтобы спрашивать дорогу в Сан-Бенедетто дель Тронто, он приставал к прохожим с вопросом: "Ду ю спик инглиш?"
Когда он уже пришел в отчаяние, на улице показалась процессия. Семья, состоявшая из бабушки, дедушки, семейной пары и трех детей, с тортом, цветами и коробками торжественно шествовала в гости.
-- Ду ю спик инглиш? -- подлетел к ним Аркашка.
Люди счастливо рассмеялись. Но стали бешено жестикулировать, умоляя Аркашку не отчаиваться.
-- Мария, Мария! -- закричала женщина, задрав голову. На втором этаже, откуда слышалась музыка, появился наряженный мужчина.
-- Мария! -- закричал уже он. И через пару минут все семейство со второго этажа вместе с танцующими и смеющимися гостями высыпало на тротуар.
Женщина с тортом, показывая на обомлевшего Аркашку и жестикулируя, что-то говорила своей подруге, по-видимому той самой Марии. Наконец с самым ласковым выражением лицо она подошла к Аркашке и показала пальцем на Марию.
-- Ду ю спик инглиш? -- тупо спросил Аркашка.
Мария закивала, а Аркашка насторожился. Она показала кончик мизинца и сказала: "Ай спик инглиш ин скул". Моего друга охватило отчаяние, но он продолжал сопротивляться судьбе. Он попытался спросить, направо или налево идет дорога на Сан-Бенедетто.
-- Райт? -- улыбаясь спросил женщина и махнула левой рукой.
-- Ноу, ноу. Райт! -- закричал Аркашка и показал направо.-- Лефт! -- И показал налево.
Женщина опять рассмеялась и, попросив жестом подождать, убежала. Через минуту она возникла с тортом в руках и с бутылкой вина. И, поцеловав Аркашку, подарила это Алене.
-- Сан-Бенедетто! -- умоляюще сказал Аркашка и протянул ей план.
Вся компания итальянцев бросилась разбирать и комментировать план. Аркашка безучастно ждал, пока они сами между собой решат, куда идет дорога на Сан-Бенедетто. Дети давно спали в машине. А Алена пошла танцевать в компанию, которая вынесла магнитофон на улицу.
-- О! Сан-Бенедетто! -- радостно воскликнула наконец Мария -- у нее было лицо человека, познавшего истину.-- Лефт! Лефт!
Аркашка вытащил жену из-за праздничного стола, погрузил в машину и поехал налево. Воздух благоухал ночными ароматами. Гравий мягко шелестел под шинами "фиатика", и впервые за весь день Аркашка подумал, что, в сущности, наплевать, правильно ли он едет.
Ты смотришь на печень. Печень смотрит на тебя. Это главное.
Жизнь идет под лозунгом маркетинговых исследований и презумпции личного опыта. С одной стороны, а как с ней еще бороться? С другой -- изменчивость бытия рождает надежды и отчаяние одновременно. Говоря проще, даже зная как облупленную фирму, от которой вы решили поехать отдыхать, нельзя быть застрахованным от неприятностей.Комариный ноющий и нудный звон стоял в ушах у Аркашки. Он отмахивался от облепивших его тварей. Но это не помогало. Комаров становилось все больше. Видеть их было нельзя, но звук становился все интенсивнее, и Аркашка подсознанкой ощущал, что облеплен тучей насекомых. Внезапно он понял, что сейчас ему откроется главное знание о жизни. Он замер в ожидании этого озарения. И мозг его прошила молния истины: "Ты смотришь на печень. Печень смотрит на тебя".
Аркашка вскрикнул. И тут все кончилось. Сон, а вместе с ним и кошмар, отлетел. Аркашка лежал в кромешной темноте. Сердце его бешено колотилось от пережитого потрясения. Над ухом слабенько жужжал комар. Аркашка еще раз повторил заветную фразу, чертыхнулся и понял, что окончательно проснулся.
Не нащупав кнопку бра на привычном месте, Аркашка осознал, где находится. Ну да, Сан-Бенедетто дель Тронто, Италия, отель "Туринг", три звезды. Жена...
Тут Аркашка понял, что Алены рядом нет. Вглядевшись в ночную темень, он увидел женский силуэт на постели дочки.
-- Температура поднялась? -- свистящим шепотом спросил Аркашка.
-- Тс-с! Только что заснула. Всю ночь металась. Спи.-- Аркашка опустился на подушку. Она обожгла его. Тут Аркашка понял: этот колокол звонит и по нему. Через пять минут градусник показал тридцать восемь и пять. И Аркашка провалился в горячечный сон.
Отпуск не заладился сразу. Хотя ехали они в Италию через хорошо знакомую фирму "Нина+", в отель, где Алена с детьми отдыхала уже три раза. Впервые после рождения маленького Васьки решили поехать всей семьей. Перспективы рисовались самые радужные. Начать с того, что Аркашке давно хотелось съездить в Италию. Он рисовал в своем воображении уютный итальянский курорт, синее море, пальмы, смуглых кудрявых красавиц, обед в маленьком ресторанчике и обжигающий зной сиесты.
Когда Аркашка сказал Алене, что мечтает о настоящей итальянской пасте, жена застонала. Она только что отмучилась, две недели просидев на диете и скинув пять килограммов. И как добродетельных старушек бесит вид целующихся парочек, такую же ярость вызывали у нее макароны. Поэтому было решено жить не в гостинице с ее непременным шведским столом и, соответственно, пастой, а снять апартаменты. Чтобы там можно было приготовить что-то на скорую руку. Или отправиться в ресторан, если Аркашке очень уж захочется спагетти.
Итак, неприятности начались с того, что в Шереметьеве у четырехлетнего Васьки начался цистит. Каждые пять минут он просился в туалет. Для тех, кто, по счастливой случайности, не знает, что такое цистит, объясняю: мало того что это часто -- это еще и больно.
Посадив зареванного Ваську в самолет, Аркашка успокоился. А зря. Потому что через пять минут после взлета Васька описался: с места вставать было нельзя, и природа в дружной спайке с циститом взяла свое.
Когда в восемь вечера садились в Италии, от трогательного златокудрого Васьки воняло, как от бомжонка. Но деваться некуда.
Около девяти автобус с нашими туристами и Аркашкиным семейством уже тормозил около приветливой гостиницы "Туринг".
Милая барышня, представительница фирмы, сама пообещала вызвать доктора. И Аркашка повел свое шумное семейство в апартаменты, предвкушая теплый плеск душа и ужин в ресторанчике. Он открыл дверь номера, щелкнул выключателем и...
Семейство моего друга приветствовала темнота. Пока Алена на ощупь повела Ваську писать, Аркашка помчался на рецепцию. Вся группа была уже там. Потрясая маленькими детьми в воздухе и изъясняясь самым цветастым матом, люди, как умирающий Гете, требовали света. Тут же стоял адвокат -- молодой и лысый итальянец.
Хозяйка гостиницы -- корпулентная старуха -- без всякого интереса наблюдала балаган. Барышня, представляющая фирму, пыталась вовлечь старуху в дискуссию. Но та только поджимала губы, сухо и односложно отвечая на вопросы девушки. Выяснилось следующее: раньше, до кризиса, фирма "Нина+" оплачивала газ, воду и электричество всего отеля "Туринг", когда там размещались русские группы. Когда необходимость экономить заставила фирму считать расходы, там решили оплачивать расходы за электричество, газ и воду только своих туристов. Что и было сделано. Старушке, хозяйке заведения, это дело не понравилось, но придраться формально было не к чему. И после выезда из гостиницы предыдущей группы добрая женщина посчитала, что ей недоплатили.
То есть, как стало понятно из беседы, группа могла заселяться в отель, но подключать ее к благам цивилизации старая карга не собиралась.
Народ галдел. Но до рукопашной расправы еще не созрел.
-- А ребенок? У нас заболел ребенок! Где врач будет смотреть его? На рецепции? -- Аркашка и не подозревал, что у его жены может быть такой визгливый голос.
-- В каком номере? -- конструктивно отреагировала хозяйка.
Через две минуты Алена уже отмывала Ваську в теплой воде. А Аркашка философски думал о том, что состояние бессмертной души зависит от очень простых вещей вроде работающего выключателя или крана с водой.
Пока врач осматривал Ваську, в ванной у Аркашки помылась вся группа. Расселяться никто не собирался. Старушка была неприступна, как Валерия Новодворская. В общем, дело шло к тому, чтобы ехать в другой отель. Алена робко сказала, что, может быть, им стоит остаться здесь. Ведь у них-то вода и электричество есть. Правда, было непонятно, а вдруг после того, как врач уйдет, всю эту радость отключат и они окажутся в кромешной темноте.
Но бодрая команда: "В автобус!" -- заставила взметнуться всю группу. Быстренько собрав чемоданы и сумки (путешествовать с детьми не только нервно, но и суетно), Аркашка вывел свое семейство на улицу, подталкивая маленького коленкой под попу.
В отель "Бавара" прибыли уже в одиннадцать вечера. Он также считался трехзвездным. Уставшая публика, не ропща, начала расползаться по номерам. В вестибюле осталось только два семейства. Аркашкино и еще одно -- папа, мама и двое детей.
После некоторой заминки барышня из "Нины+", несколько смущаясь, сообщила: большая проблема с номерами. Есть одноместные, двухместные и трехместные номера. Но вот номеров на четверых нет. Вот в тех апартаментах, где им отказали в воде и свете, можно было разместиться вчетвером. А в данном отеле это невозможно. А потому всей компании на восьмерых предлагают два трехместных номера и один двухместный.
Еще некоторое время взрослые несколько минут ошарашенно осознавали происшедшее и пытались в уме просчитать возможные комбинации. Значит, детей вместе. С ними по родителю. И так остается два родителя, которых надо поселить вместе. Вариант "чужой папа с чужой мамой" был с негодованием отвергнут. Мужчины возмущенно посмотрели на посторонних женщин. Таким образом, оставалось поселить вместе либо двух отцов семейств. Либо двух мам.
Аркашка вспомнил, с каким презрением у них на работе относились у Боре Николаеву за его изящные манеры. Кроме того, Боря хорошо одевался и не кокетничал с женщинами на работе. Что дало трудовому коллективу законные основания считать Борю гомосексуалистом. Времена меняются. Раньше самым страшным было обозвать человека шпионом. Потом, пару десятилетий спустя, подозрение в еврействе могло стоить человеку карьеры. Теперь можно быть шпионом и евреем одновременно. Никто слова худого не скажет. Но не гомосексуалистом же!
Сожительство двух пап распалось, так и не начавшись.
Соответственно, в двухместный номер было решено поселить двух мам. Они и не особо сопротивлялись, потому что за весь день офонарели от детей, которые писались, хотели пить, есть, играть, хватать родителей за волосы, теряли игрушки и изрыгали съеденное на коленки братьев и сестер.
Алена меланхолически помахала Аркашке из-за дверей и свалила, оставив его с детьми.
Трехместный номер, в котором очутился Аркашка, оказался именно трехместным номером, и не больше. Три койки и задрипанный шкаф -- все. Пришлось сдвинуть вместе две кровати, чтобы положить вещи на пол. Ни телевизора, ни холодильника. Зато были ванная и туалет -- но в конце коридора. Утешившись тем, что он сегодня уже помылся, Аркашка уложил детей и свалился спать.
Через двадцать минут он проснулся от страшного зуда. Руки и ноги чесались. Воздух звенел от комариного писка. Включив свет, Аркашка обнаружил, что в комнате парит комариная туча. Пришлось закрыть окна и устроить долбежку. Дети, естественно, проснулись и начали хныкать. "Ничего, ничего,-- бормотал Аркашка, размахивая сложенной газетой,-- сейчас мы их всех убьем". Через полчаса кровавой бойни семейство опять улеглось спать.
Второй раз Аркашка проснулся уже среди ночи -- на этот раз от страшной духоты. Тут он сообразил, что в этой самой трехзвездной гостинице, потерявшей, как пьющий Герой Советского Союза, пару звезд при невыясненных обстоятельствах, нет кондиционера. Окна не откроешь: комары.
-- My name is Masha,-- услышал Аркашка за стеной. Потом смех, мужской голос (он что-то возбужденно говорил), звук открываемой бутылки. Все остальное, любезный читатель, ты можешь легко дорисовать в своем воображении. И, могу поручиться, твое воображение уведет тебя недалеко от реальных событий.
Аркашка вспомнил, как папа возил его на родину -- в город Ейск на Азовском море. Конкретно родиной был барак, где жил папин брат -- алкоголик и сапожник, милейшей души человек. Ночью маленького Аркашку жрали комары, которые, казалось, в барак не просто прилетели, а там жили и размножались. Расчесывая до крови руки и ноги, Аркашка слышал, как за стеной открывали бутылки и смеялись девушки.
...Утром автобус отвез искусанное семейство на пляж. Потому как до пляжа было два километра -- так запросто не доберешься. Зато кормили как на убой. И именно макаронами, как грезилось Аркашке. Алена, увидев блюдо со спагетти, задрожала и изобразила на лице омерзение. Но поскольку есть было нечего: до ближайшего ресторана еще надо добраться (отель, как вы уже поняли, находился на краю города и был вписан в какой-то марсианский пейзаж), а жрать хочется,-- мужественно намотала макароны на вилку.
К следующей ночи приготовились -- купили фумитокс. Менеджер гостиницы, которому Аркашка вздумал пожаловаться, на ломаном русском объяснил: вообще-то в благословенном городке Сан-Бенедетто дель Тронто комаров уже два года как не было. Но в этом году они появились непонятно откуда. И вот весь город с ними борется из последних сил. Поэтому фумитокс -- слабая защита. За круглую сумму Аркашке было предложено купить устройство, которое издает писк, на который летят комары. Как только они подлетают к устройству, их всасывает в какую-то коробочку, где от электрических разрядов комары помирают.
Аркашка представил этот комариный Освенцим, содрогнулся и пожалел денег.
Продавец был прав. Комары не обратили на фумитокс никакого внимания. Пришлось опять вооружиться газеткой и устроить бойню.
Ночью Аркашка проснулся от женского смеха за стеной.
-- My name is Masha,-- услышал он.
И тут Аркашка подпрыгнул: в самый кончик мизинца его клюнул комар. Палец дико чесался, не переставая. Сначала Аркашка чесал его рукой, потом начал растирать мизинец по стенке. Измаявшись, он заснул лишь под утро.
На третий день было решено съездить в центр город. Ведь есть же где-то красивая заграничная жизнь, бутики, рестораны.
Есть!
Сан-Бенедетто дель Тронто оказался красивым, типично итальянским городком, нашпигованным ресторанами и магазинчиками, как речь грузчика ругательствами. Добрались до центра на автобусе, взяв с водителя честное слово, что вечером, в одиннадцать, он поедет обратно.
Не тут-то было. То есть Аркашка с женой и детьми, а также семейство, с которым они невольно вступили в сожительство, стояли в одиннадцать вечера на остановке. Но автобуса номер шесть не было. Проходили другие автобусы. Дети висели на локтях и ныли. Васька ковырял в носу. Старшие дети играли, кто кого переплюнет. При этом Аркашка с неприятным чувством заметил, что его старшая девочка плюется, не жалея слюны. А мальчик из другой семьи плюет экономно. В результате через пару минут у дочки кончились слюни, а мальчик плевал и плевал. Автобуса не было.
Таксист, который любезно взялся их довести, объяснил: что ж вы стояли, лопухи! Это в ту сторону автобус идет под шестым номером, а обратно он идет под номером один.
Итальяшки они или не итальяшки, как писал старик Хемингуэй.
Ночью у дочери поднялась температура. А следом за ней заболел и Аркашка. Виной была ледяная вода, которую они пили в этой дикой жаре: как-никак на улице было 34 градуса.
-- My name is Masha,-- услыхал он в бреду.
В этом безумном бредовом состоянии произошел еще один переезд. "Нина+" наконец договорилась со скаредной старухой, и теперь можно было вернуться в апартаменты с умывальником, душем, биде, телевизором, холодильником. Кроме того, семья могла воссоединиться. Аркашку почти бесчувственного перевезли и сгрузили в "Туринге". В сущности, жизнь налаживалась, если не считать того, что из двух недель прошло четыре дня. Еще три он пролежал в температуре и бреду. Алена разрывалась между врачами, кормлением всей оравы (какой ресторан, если муж лежит в лежку, пришлось готовить в апартаментах, а значит, ходить в магазины и т.д.) и собственно детьми.
Когда Аркашка, похудевший и бледный, наконец выполз на улицу, жизнь показалась ему прекрасной и сказочной, а взгляд упал на вывеску, предлагавшую арендовать машину. Туда на не гнущихся от легкого головокружения ногах и отправился Аркашка.
Через десять минут дети прыгали около голубенького "фиатика". А Алена со словами: "Наконец-то и мы будем отдыхать и путешествовать как люди" -- шлепнулась на переднее сиденье.
На следующий день, изучив карту, решили поехать в Рим.
О этот вечный город, о каменное кольцо Колизея и щедрая волчица!
Прихватив с собой менеджера гостиницы, которому по своим делам надо было в Рим, Аркашка довольно быстро доехал до вечного города. Проблема возникла на обратном пути. Менеджер остался в Риме. Карта была на итальянском, а ночь уже вступила в свои права и накрыла пейзаж черным бархатным колпаком. Проплутав полтора часа по одинаково живописным деревушкам, Аркашка окончательно убедился, что заблудился. Похоже, он где-то не там свернул.
Он выполз из машины и начал приставать к прохожим с вопросом, как проехать в Сан-Бенедетто дель Тронто. Но в этой итальянской деревне никто не знал английского языка, который Аркашка с таким блеском освоил в одной из лучших московских спецшкол.
Поэтому Аркашка изменил формулировку. Вместо того чтобы спрашивать дорогу в Сан-Бенедетто дель Тронто, он приставал к прохожим с вопросом: "Ду ю спик инглиш?"
Когда он уже пришел в отчаяние, на улице показалась процессия. Семья, состоявшая из бабушки, дедушки, семейной пары и трех детей, с тортом, цветами и коробками торжественно шествовала в гости.
-- Ду ю спик инглиш? -- подлетел к ним Аркашка.
Люди счастливо рассмеялись. Но стали бешено жестикулировать, умоляя Аркашку не отчаиваться.
-- Мария, Мария! -- закричала женщина, задрав голову. На втором этаже, откуда слышалась музыка, появился наряженный мужчина.
-- Мария! -- закричал уже он. И через пару минут все семейство со второго этажа вместе с танцующими и смеющимися гостями высыпало на тротуар.
Женщина с тортом, показывая на обомлевшего Аркашку и жестикулируя, что-то говорила своей подруге, по-видимому той самой Марии. Наконец с самым ласковым выражением лицо она подошла к Аркашке и показала пальцем на Марию.
-- Ду ю спик инглиш? -- тупо спросил Аркашка.
Мария закивала, а Аркашка насторожился. Она показала кончик мизинца и сказала: "Ай спик инглиш ин скул". Моего друга охватило отчаяние, но он продолжал сопротивляться судьбе. Он попытался спросить, направо или налево идет дорога на Сан-Бенедетто.
-- Райт? -- улыбаясь спросил женщина и махнула левой рукой.
-- Ноу, ноу. Райт! -- закричал Аркашка и показал направо.-- Лефт! -- И показал налево.
Женщина опять рассмеялась и, попросив жестом подождать, убежала. Через минуту она возникла с тортом в руках и с бутылкой вина. И, поцеловав Аркашку, подарила это Алене.
-- Сан-Бенедетто! -- умоляюще сказал Аркашка и протянул ей план.
Вся компания итальянцев бросилась разбирать и комментировать план. Аркашка безучастно ждал, пока они сами между собой решат, куда идет дорога на Сан-Бенедетто. Дети давно спали в машине. А Алена пошла танцевать в компанию, которая вынесла магнитофон на улицу.
-- О! Сан-Бенедетто! -- радостно воскликнула наконец Мария -- у нее было лицо человека, познавшего истину.-- Лефт! Лефт!
Аркашка вытащил жену из-за праздничного стола, погрузил в машину и поехал налево. Воздух благоухал ночными ароматами. Гравий мягко шелестел под шинами "фиатика", и впервые за весь день Аркашка подумал, что, в сущности, наплевать, правильно ли он едет.
Ты смотришь на печень. Печень смотрит на тебя. Это главное.
ИВАН ШТРАУХ
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
