Архивная публикация 2003 года: "Темпы mutanto"

Чтобы хоть как-то ускоряться, надо форсировать реформы и развивать еще что-нибудь кроме ТЭК.Дотошные наблюдатели подсчитали, что заложенные в касьяновскую программу темпы роста отодвигают сакральный срок удвоения ВВП еще на 3--4 года. Однако в самой программе столь однозначных выводов не делается. Пусть темпы ближайших лет будут ниже, зато когда доведем до конца реформы, после 2005 года, может быть, и рванем вперед на всю катушку.

Нераскрытые тайны программы

Здесь премьер прав, и в аппаратном, и в содержательном смысле. Первый вариант среднесрочной программы правительство имело уже в апреле, однако президент, видимо, не принял его во внимание и свое знаменитое "удвоение" провозгласил, опираясь лишь на интеллектуальный потенциал Андрея Илларионова. Теперь для развития "своей правды" президент призвал Игоря Шувалова, а Касьянов в помощь для аргументации своей -- Юрия Белецкого из МЭРТа. Действительно, правительству ни в 2004, ни в 2005 году не хочется отвечать за недовыполнение программы "илларионовского ускорения". Лучше сосредоточиться на реформах и отчасти поделить ответственность за экономические результаты с законодателями и дирижерами "Единства" из президентской администрации. Не случайно из 54 разделов программы названия 13 начинаются со слова "реформа", а еще 14 со слова "развитие".

В содержательном смысле Касьянов прав потому, что устойчиво и быстро расти нам действительно пока не с чего. В программе отмечается, что влияние девальвации на рост исчерпано, внутренний спрос в экономике зависит от внешней конъюнктуры, резервы загрузки производственных мощностей исчерпаны, уровень развития рынков и инфраструктуры тоже плохо соответствует масштабу задач. И если к 2006 году не довести реформы до конца, то (далее цитата) "в силу исчерпания внутренних источников развития неизбежно существенное замедление роста и даже спад".

В принципе, с точки зрения структурных преобразований все тезисы программы правильные: в ВВП надо повышать долю услуг, в промпроизводстве -- машиностроения, перестать ударными темпами развивать ТЭК, внедряя энергоэффективные технологии в остальной промышленности и перенося на ТЭК фискальное бремя.

Вот только непонятно, почему, несмотря на все эти 27 "реформоразвитий" и кучи новаторств меньшего калибра, структурный результат хоть и позитивен, но оказывается не столь уж впечатляющим (см. таблицу).

На наш взгляд, потому, что в программе напрочь отсутствует раздел "Промполитика". А соответственно, остается за кадром, какой рост машиностроения реально нужен для расширенного воспроизводства фондов (в том числе и в ТЭК), а также для увеличения доли машиностроительного экспорта. Отсюда непонятны конкретные размеры перераспределения средств от ТЭК и размеры бюджетной помощи обрабатывающей промышленности (снижение налогов, субсидирование кредитов, участие государства в инвестпроектах).

Короче говоря, один из главных сюжетов структурного и технологического развития "пощупать на цифрах", ознакомившись с программой, не представляется возможным.

Кризисная логика

На этом белые пятна экономического программирования не заканчиваются. Пожалуй, самый сложный вопрос последнего времени -- о пределах реального укрепления рубля и задачах монетарной политики вообще. Проблема понятна: если рубль крепнет, растет эффективность импорта, если падает -- растет эффективность экспорта, схлопывается активное сальдо внешней торговли. А если не давать ему крепчать, то надо скупать доллары и евро, выбрасывать рубли в обращение, провоцировать ускорение инфляции.

В части прояснения именно этого вопроса программа выглядит особенно беспомощной и запутанной. Прежде всего потому, что при таких планируемых объемных и структурных изменениях повышается роль прогноза спроса на деньги в экономике.

Генеральная задача -- вдвое уменьшить темпы инфляции -- сформулирована четко и смело. Но ведь в реальности дело обстоит так: перегнешь с жесткостью денежной политики -- кредит останется дорогим (сегодня самым дорогим в мире) и ускорение роста не состоится. Напротив, может даже состояться спад образца 1991--1998 годов. В программе есть слова о "переходе к более активному использованию процентной политики для обеспечения макроэкономической стабильности". Но нет никаких цифровых ориентиров.

Хотя ввести их стоило попробовать. Сейчас можно лишь догадаться, что при прогнозируемом росте ВВП (за три года на треть в номинальном выражении) денежная масса может вырасти на 400--500 млрд. рублей, то есть ЦБ нарастит свои резервы еще примерно на $15 млрд. (всего до $85 млрд.). Это если не ставить в программе задачу снижения кредитной ставки. По некоторым оценкам, для устойчивой поддержки роста, основанного на повышении инвестиционной активности, цена кредита не должна превышать десятой части чистой рентабельности производства. Соответственно, в нашем случае был бы смысл сформулировать задачу так: снизить ставку до 9% годовых. Для этого ЦБ можно было бы разрешить напечатать где-то 1 трлн. рублей за три года, и тогда, покупая на них валюту, он смог бы нарастить к 2005 году свои резервы до $100 млрд. По нашим оценкам, этого было бы вполне достаточно, чтобы реальный курс рубля перестал расти. Совсем хорошо для роста было бы, если бы власти взяли на себя обязательство уронить кредит до 8% (при инфляции в 7,5%), резервы ЦБ поднять до $110--115 млрд. и сохранить при этом величину торгового сальдо на уровне $50 млрд. -- среднем за 2000--2003 годы.

Но ничего этого в программе нет. Есть весьма расплывчатые пожелания и ориентиры для курсовой политики. "Политика ЦБ направлена на то, чтобы в благоприятные для платежного баланса периоды темпы роста реального курса рубля не превышали роста производительности труда". Что весьма разумно. По программе, сальдо баланса будет благоприятным всю дорогу. Стало быть, понятна и граница укрепления курса. Рост производительности труда прогнозируется на 14--17%. Все ясно? Нет не все! На следующей странице читаем: "реальный курс рубля возрастет за три года примерно на 20--23%."

Ясно, что ничего не понятно, кроме одного: вредное для экономики переукрепление курса входит в систему задач правительства. Параноидальная боязнь инфляции опять победила!

Во что же это выльется? Для этого надо посмотреть на динамику сальдо внешней торговли, которую подразумевает программа (см. график ).

В 2003 году ожидается рост сальдо за счет увеличения добычи и экспорта нефти. (Добыча вырастет, по прогнозу Виктора Христенко, на 9,3% при росте промпроизводства на 5,9%, -- это к вопросу о желаемых опережающих темпах роста машиностроения и фактическом состоянии дел).

Далее, по сальдо правительством программируется полный провал -- долой $15 млрд. (--40%) к 2005 году от уровня 2003-го. Между прочим, около 4% ВВП по условиям 2003 года. Иными словами, почти целый годовой прирост ВВП, из-за верности правительства крепкому рублю, пропал неизвестно куда!

А дальше потери -- и в живых деньгах, и в условном пересчете на темпы роста -- будут еще больше. Короче говоря, чем крепче рубль, тем дальше точка удвоения.

Большинство причин, мешающих в срок выполнить президентский наказ, правительство беспощадно и бесстрашно вскрыло, но об одной из основных предпочло умолчать. Дескать, "влияние фактора девальвации рубля на экономический рост уже исчерпано" (см. преамбулу программы), ну и черт с ним. Давайте еще усугубим!

Динамика экспортно-импортного сальдо России($ млрд.)*

* Рассчитано по средней в "вилке" прогноза.

Структура промышленного производства в России (%)*

* По прогнозу правительства РФ.

НИКИТА КИРИЧЕНКО