Архивная публикация 2005 года: "Тест на West"

Пятилетие путинской внешней политики Россия отмечает нешироко. Не выработав масштабных приоритетов и не достигнув слишком уж ярких побед. На волне растущих антизападных настроений политической элиты, затаившей обиды (или собственные комплексы?), кажется, на всех без исключения ближних и дальних партнеров. С плохо скрываемым равнодушием населения к роли и месту своей бескрайней Родины на международной арене.Все путем!

На первый взгляд все выглядит более-менее пристойно. По крайней мере, по данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), большинство населения поддерживает внешнюю политику своего президента: 61% граждан полагают, что за время правления Владимира Путина международные позиции России укрепились, 24% — отмечают, что все осталось на прежнем уровне, и лишь 5% россиян полагают, что положение ухудшилось.

К тому же внешняя политика возглавляет список тех задач, с выполнением которых, по мнению опрашиваемых граждан, Путин справляется в наибольшей степени (так полагают 40%). Судя по опросам, «внешнеполитическая деятельность составляет один из ключевых элементов высокого рейтинга главы государства и при возникновении трудностей внутри страны может частично компенсировать их и способствовать сохранению популярности президента», — полагает директор по международным связям ВЦИОМа Дмитрий Поликанов.

Однако заблуждаться не стоит: по данным того же ВЦИОМа, от 20% до 30% населения практически не следит за внешнеполитическими событиями, и еще примерно столько же (20—25%) граждан «склонны к резким перепадам в настроениях по поводу внешнего курса России под влиянием СМИ». Какие СМИ у нас самые влиятельные, кому они принадлежат и как именно (в силу своей принадлежности) освещают деятельность президента, известно. Телевидение (либо государственное, либо огосударствленное в своей политике вещания) давно стало у нас «важнейшим из искусств».

«Добрый, но строгий дядя»

Правда, реальные «достижения» последней пятилетки утаить тяжело. Тем более что почему-то особенно много их было в прошлом году. Наверное, накипело. Сухой остаток малоутешителен: отношения партнерства с Западом (и с Америкой в том числе) сменились на отношения если еще не враждебности, то уже подозрительности. Причем как с нашей, так и с их стороны.

Например, оказалось, что террористы, действовавшие в Беслане, — лишь «инструменты» в руках тех, кто, по мнению Владимира Путина, стремится «оторвать от нас кусок пожирнее, полагая, что Россия — как одна из крупнейших ядерных держав мира — еще представляет для кого-то угрозу». Кроме того, из уст нашего президента прозвучало сравнение Запада с «добрым, но строгим дядей в пробковом шлеме», который указывает другим странам и карает за неповиновение, в том числе «с помощью бомбовой, ракетной дубинки, как это было в Белграде».

Были заявления Путина об опасных попытках «перестроить созданную Богом многоликую, многополярную, современную цивилизацию по казарменным принципам однополярного мира» и о диктате в международных делах, «упакованном в красивую обертку псевдодемократической фразеологии».

Была, наконец, Украина, где лично Путин сильно старался в поддержку якобы промосковского Виктора Януковича и даже дважды его поздравил с победой, которой не было.

Запад, понятное дело, не остался в долгу (он по этой части вообще старается не оставаться в долгу): даже беглый просмотр заголовков американских и европейских газет способен убедить тамошнего читателя в том, что на востоке Европы господствует «путинизм» — жаждущая хоть какогото реванша разновидность постсоветского авторитаризма. Конечно, газеты — это не более чем проявление общественного мнения, казалось бы, что об этом всерьез говорить. Но там, как ни странно, с общественным мнением принято считаться. К тому же явно не все публикации в западных СМИ проплачены Березовским & Co: кое-что западные журналисты все-таки пишут «из головы».

Одним словом, с «формированием позитивного имиджа России за рубежом», несмотря на выделяемые на это благое дело суммы, не все благополучно. Как и с имиджем президента. Чего стоит реплика будущего первого заместителя госсекретаря США Роберта Зеллика (брошенная, кстати, за неделю до саммита Путина—Буша) по поводу деятельности российского руководителя: «На деле его усилия привели к укреплению российской бюрократии, а российская бюрократия имеет долгую историю и свои глубокие традиции, которые, к сожалению, включают паразитическую суть и высокую коррумпированность».

Обиднее всего, что с этим трудно спорить. В общем, если не считать, что отсутствие угрозы термоядерного конфликта это тоже результат, об успехах нашей внешней политики за отчетный период приходится говорить осторожно. Действительно, с теми, с кем собирались дружить (чего уж лукавить — не с Саддамом же и не с Ким Чен Иром мы выстраивали партнерские отношения!), здорово разругались. При этом тех целей, которых пытались достичь без помощи или даже вопреки Западу, пока что не достигли. Кое-где почти «потеряли лицо».

Объективные обстоятельства

Глупо было бы объяснять очевидные провалы исключительно наличием так называемых объективных причин. Тем более что среди них обычно на первом месте «развал некогда великой сверхдержавы» — Союза Советских Социалистических Республик (дело было полтора десятилетия назад), на втором — происки «наших врагов» (тем по-прежнему нечем заняться, кроме как гадить нам, где только возможно) и на третьем — экономические трудности затянувшегося переходного периода. Проблема, видимо, заключается в другом. А именно в отсутствии внятной стратегии развития внешнеполитического курса страны в контексте ее общего развития. На первый взгляд это объясняется тем, что более-менее консолидированной позиции по поводу того, «куда ж нам плыть», нет у самого населения страны. Спустя пятнадцать лет по окончании холодной войны данные соцопросов фиксируют серьезные проблемы с самоидентификацией (кто же мы?) и полное отсутствие консенсуса по поводу вектора развития страны.

Например, по данным ВЦИОМа, две трети граждан полагают, что РФ следует вернуть себе статус сверхдержавы, утерянный с распадом СССР, либо как минимум войти в десятку наиболее влиятельных стран мира. И лишь 7% «не настаивают» на глобальной роли страны, полагая, что эта роль нам не «по карману» да и не это сейчас самое главное.

При этом примерно две трети россиян на первое место среди приоритетов ставят высокое личное благосостояние, мечтают об уровне потребления, сопоставимом с западным, и, естественно, не хотят, чтобы их близкие служили в армии. То есть не намерены подкреплять свои высокие геополитические амбиции кровным рублем, достатком, внутренним комфортом и тем более жизнью.

«Наблюдается раскол в общественном мнении и по поводу западного вектора развития страны, — считает Дмитрий Поликанов. — В то время как 40% опрошенных готовы поддержать политические силы, выступающие за скорейшее вхождение России в западную цивилизацию, 46% говорят о том, что не следует торопиться со сближением».

Данные соцопросов, считает Поликанов, позволяют говорить о том, что «Россия в очередной раз находится на распутье: представления россиян о приоритетах внешней политики страны находятся в состоянии маятника, утяжеленного борьбой между прагматическими оценками потенциала страны и стремлением к возрождению глобального статуса».

Производственный брак по расчету

Очевидно, власть не может не учитывать «разброда и шатания» в умах своих граждан. Однако при этом боится признаться себе в том, что сама подвержена еще большим шараханьям из стороны в сторону. Дмитрий Поликанов полагает, что «в первые годы правления Путина политической элите, казалось, удалось преодолеть раскол и волевым решением встать на тропу сближения с западной цивилизацией». При этом «подавляющее большинство чиновников высшего звена и средней руки вполне рационально осознали, что будущая модернизация страны связана с неизбежным обращением к инвестиционным, технологическим и управленческим ресурсам Запада».

Однако, достигнув определенного порога в интеграции, за которым находится «необходимость принятия западных ценностей и серьезной трансформации общества, Россия решила остановиться на стадии взаимовыгодного сотрудничества без дальнейшего продвижения вперед».

И произошло это главным образом волевым усилием правящей элиты. Еще конкретнее — волевым усилием лично президента Путина.

Похоже, сегодня она, элита (и в этом сходство судьбы элиты и судеб российской экономики), стала жертвой заоблачных цен на нефть. «За последние годы Россия превратилась в одного из главных держателей мировых богатств, и в силу этого у российской элиты возникло желание сделать все возможное, чтобы ни с кем этими богатствами не делиться, грубо говоря, в одиночку сидеть на «трубе», — полагает Андрей Рябов из Московского центра Карнеги.

Выражением такого подхода стала политика «качающегося центра — мы стали вести себя как некий блуждающий атом, который сам себе находит место в мировой политике в зависимости от международной конъюнктуры», — считает Рябов. При этом, признает политолог, ситуативно, в тактических вопросах такое поведение может приносить (и приносит) сиюминутную выгоду. Однако в стратегическом, долгосрочном плане способно привести к большим потерям: поскольку ведет к консервации нынешнего состояния, снижает открытость страны, ее встроенность в глобализирующийся мир и тем самым тормозит ее модернизацию.

Очевидное и вероятное

По мнению директора Института стратегических исследований Андрея Пионтковского, «возникает парадоксальная ситуация: российский политический класс оказывается еще более антизападно настроенным, чем население». И хотя «представители элиты держат свои счета в западных банках, посылают детей учиться в западные университеты, а жен — рожать в западные клиники, сами не вылезают из Куршевелей, именно эти люди больше всех этот Запад и ненавидят»! Причем порой гораздо больше, чем те, которые и за границей-то никогда не были. «Психологически это понятно, — считает Пионтковский. — Просто наша элита чувствует свою вторичность, испытывает комплекс неполноценности по поводу своей мнимой элитарности».

И именно позиция «наших внешних политиков» — элитарного слоя чиновников из тех, кто «формирует, определяет, влияет, реализует и направляет», — во многом корректирует настроения в обществе, причем не только населения, через родное телевидение. Кстати, освещение событий там также происходит по принципу «маятника» — от прошлогодней телеистерики по поводу вторжения американцев в Ирак до слащаво-приподнятых репортажей по поводу очередного саммита (не забудьте включить телевизор на этой неделе!).

Под воздействием настроений правящего класса и сам президент (который, даже по оценкам экспертов, не замеченных в «путиниане», «в своих внешнеполитических решениях стремится руководствоваться холодным расчетом и прагматическими интересами»), несомненно, время от времени дрейфует в сторону «особого пути России» и утверждения псевдоимперских ценностей. По словам Андрея Пионтковского, «давление на Путина все нарастает, и он все больше поддается этому давлению». Тем более что и сам он — плоть от плоти представитель класса, прошедшего «курс молодого бойца с империализмом» в высших партийных и спецслужбистских школах. Собственно, поэтому его так органично и «заносит» на антиамериканскую и антизападную риторику. (Причем винить в этом одну лишь элиту как минимум несправедливо: сам президент немало преуспел в ее селекции.)

Впрочем, может сложиться впечатление, что сам Путин лишен возможности реального выбора курса, что антизападный вектор детерминирован привходящими факторами. Действительно, как можно всерьез выбирать между настроениями в обществе, которое не знает, чего оно хочет, и страхами элиты, которая боится, что ее «кинут» взрослые «дяди в пробковых шлемах» и она потеряет свалившиеся ниоткуда богатство и власть?

Однако очевидно и другое: сам президент не торопится «бежать впереди паровоза». Чуткий к параметрам собственного рейтинга (о роли внешнеполитической составляющей в формировании этого рейтинга см. выше), он не склонен повторять опыт своих предшественников — Михаила Горбачева и Бориса Ельцина, не стеснявшихся (в лучшие годы, по крайней мере) проводить прозападный курс.

Так или иначе, внешняя политика оказалось брошенной, пущенной на самотек. Время от времени ее подхватывают и используют случайные люди для решения в общем-то местечковых задач. В российских условиях все это неизбежно приводит к возрождению совкового подхода к окружающему миру. С этой жизнеутверждающей констатацией российский народ, как и вся прогрессивная общественность, и приветствует очередной саммит президентов России и США. Welcome to Bratislava!