Архивная публикация 1999 года: "Трехдолларовая опера"
Хотя в Канаде при помощи этого качества, помноженного на здоровый авантюризм, можно заработать вполне приличные деньги.Мать моя -- женщина честная до патологии. На вопрос, как она себя чувствует, подробно отвечает, как именно она себя чувствует. Когда они с Семеном Аркадьевичем находились еще в самых лирических отношениях, она на дне рождения открыто представила его знакомым с формулировкой: "Мой хахаль". Семен покраснел и начал лепетать, что он тут шел мимо и т.д.
Но хуже всего было, когда они летали с Семеном из Израиля. Мама так добросовестно отвечала на вопросы службы безопасности, перечисляя, с кем встречалась, и рассказывая, о чем говорила, что вылет задержали на полтора часа.
Видимо, маниакальную честность я унаследовал от мамы. Иначе как можно объяснить тот факт, что я безропотно уплатил неприлично большой штраф за неправильную парковку на другом конце света -- в Монреале? Особенно если принять во внимание, что я совершенно не был уверен, вернусь ли туда. Скорее, даже верил в обратное.
Собственно, и простоял мой автомобиль в неположенном месте всего каких-то пять минут. Пока мы с моим однокашником Митяем покупали сигареты. Митяй эмигрировал в Канаду сразу после того, как мы с ним благополучно доползли до университетского диплома. Вынос тела с родимых полей состоялся при непосредственной помощи канадской гражданки Мэри Хоул, с мощными икрами и массивным, как будто из плотной резины сделанным, бюстом. Мэри была лет эдак на тринадцать старше Митяя. Их судьбоносное знакомство состоялось на популярном в те годы гужевании бардов и менестрелей, где Митяй сначала пел под гитару про вьюги и нежные руки, а потом напился, в результате чего как раз и попал в нежные ручки Мэри, которую московские знакомые за гренадерские стати называли Дюймовочкой.
Прошлым летом я впервые ездил к Митяю и Мэри в гости. Повод был самый торжественный: у счастливой четы родился малютка. Дюймовочка за эти годы помолодела, посвежела и организовала собственное дело. Зато тщедушный Митяй отрастил пузико, похожее на мозоль. Он занимал какую-то мышиную должность в фирме жены, совершенно не комплексуя по этому поводу. Самым занятным в этой ситуации оказалось то, что эта нелепая пара была абсолютно гармонична. А долгожданное рождение маленького Фреда сделало их просто невменяемыми от счастья идиотами. Проведя первый день у колыбельки Фреда, я понял: или я плюю на приличия и живу, как мне хочется, или гостеприимные хозяева заставят меня круглосуточно восхищаться их чадом.
Я арендовал автомобиль и объездил на нем всю Канаду. И надо же такому случиться, что накануне моего возвращения домой я обнаружил на лобовом стекле квитанцию о штрафе. Причем сумма в ней значилась прямо таки издевательская: 42 канадских доллара.
Митяй, увидев квитанцию, посоветовал мне забыть о ней. Похоронил же я позорное воспоминание, как у меня в первый раз ничего не получилось, сказал он. А представляешь, что было бы, если бы я сосредоточился на этой мысли. Я ужаснулся, но, как человек честный, решил заплатить: не хотелось ставить в неприятное положение фирму, доверившую мне автомобиль.
Утром, перед тем как ехать в аэропорт, я зашел на почту и решил, как и положено, оплатить штраф денежным переводом. Над моей "Визой" на почте жестоко посмеялись: в России как раз шарахнул кризис. Пришлось платить наличными. Стервозная операционистка, только что с ехиднейшим лицом отказавшаяся принять мою кредитку, просмотрела квитанции, пересчитала деньги и совершенно равнодушно заявила, что сдачи с сорока пяти долларов у нее нет. После чего выжидающе уставилась на меня.
Как гражданин своей родины, я, конечно, сразу понял, что надо делать: обежать несколько магазинчиков и найти размен. О Боже, сколько раз в жизни нам приходится слышать эту фразу: "Сдачи нет!" И "выхода нет" тоже. А еще "нет валюты" и счастья в личной жизни. Стоит ли удивляться, что на одной шестой части суши столько шизофреников и маньяков.
До рейса оставалось два часа. И метаться по близлежащим магазинчикам просто не было времени. За спиной жужжала очередь. И стоять в ней еще раз я не собирался. Тогда я меланхолично исправил в квитанции сорок два доллара на сорок пять, расплатился и с легкой совестью покинул здание почты.
Естественно, микроскопическое приключение на почте быстро забылось. И я никогда бы не вспомнил детали этого прозаического утра, если бы не одно обстоятельство. Этой весной начальство решило отправить меня в недельную командировку. И не куда-нибудь, а именно в Канаду. В предвкушении неожиданно свалившегося на меня отпуска я отправился в консульство Канады. Представьте мое удивление, когда вместо визы я получил отказ -- "ввиду незакрытого уголовного дела"...
Я мучительно стал припоминать, что я там натворил. Нет, положительно, в Канаде я вел себя чрезвычайно добродетельно -- как евнух в гареме. Кроме злополучного штрафа за неправильную парковку, к тому же уплаченного с процентами, мое напряженное воображение представить себе ничего не могло.
Хорошая память на детали -- это уже что-то. Оказалось, дело именно в этом штрафе. Служащие консульства, когда я наконец до них добрался, утверждали, что штраф я не уплатил. И именно поэтому получил отказ. Но я-то точно знал, что деньги уплачены! Расставание с сорока пятью долларами не может привидеться. Мои весьма непрозрачные намеки на не слишком-то добросовестную работу канадской почты патриоты из консульства отвергли.
Что делать? Вечером с позвонил Митяю. После пятиминутного разговора про маленького Фреда, который уже пошел и перестал писаться по ночам, я задал единственно интересующий меня вопрос: что бы это значило? Какого лешего на меня завели уголовное дело и вправляют мне мозги, что я не заплатил! Да я, когда раз в полгода еду на троллейбусе, всегда покупаю талончик. А тут отношения с полицией... Митяй что-то некстати вякнул про мою хваленую честность и к чему-то припомнил историю, как я якобы спер у него конспекты с лекциями как раз накануне сессии. Как злопамятны эти русские, оказавшиеся за границей...
Но итог беседы был вполне обнадеживающий: приятель попросил меня не дергаться и обещал связаться со своим адвокатом.
О! "Свой адвокат" звучит еще круче, чем "свой психоаналитик". На долю секунды я уловил этот томительный и сладкий аромат -- дорогой жизни и устроенного быта. Но, клюнула меня бдительность, сколько будут стоить услуги этого самого адвоката? А главное, как объяснить проволочку с отъездом начальству?
Через пару дней, когда я уже перестал реагировать на каждый телефонный звонок, как шестнадцатилетняя школьница, переживающая свою первую и последнюю любовь, позвонил Митяй. Захлебываясь от смеха, приятель рассказал "уморительную", с его точки зрения, историю. Я напрасно оклеветал канадскую почту: она доставила мои деньги на счет полиции ровно в указанный срок. Но компьютер, в который набивали сведения обо всех уплаченных и просроченных штрафах, не смог уяснить своими электронными мозгами, с чего это я уплатил ровно на три доллара больше, чем нужно. Поэтому он не придумал ничего лучше как отправить мой штраф в разряд "неуплаченных"... Канадские полисмены, простодушно доверившись компьютерному дауну, не стали перепроверять информацию и автоматически завели уголовное дело. А поскольку меня в стране уже не было, о нем скоро забыли. Служащие консульства Канады, следуя правилам, прежде чем выдать мне визу, связались с компьютером полиции -- и я получил отказ...
-- Так что ты не расстраивайся,-- утешал меня Митяй, пока я вникал в схему путешествия трех долларов, подаренных мною полиции.-- Мой адвокат заставил их поднять записи, и твое дело, захлебываясь в извинениях, закрыли. Ты бы видел этих олухов! Я чуть не умер со смеху, когда слушал, как они краснели, бледнели и звонили в московское консульство. Кстати, ты не хочешь потребовать от полиции компенсацию за моральный вред?
Господи, отношениями с полицией я был сыт по горло. Тем более что на нынешнем этапе поиски трех долларов обернулись тремястами -- именно столько я должен был заплатить митяевскому адвокату. Самое же главное, в канадском консульстве уже знали, что уголовное дело было заведено по глупейшей ошибке. И у меня оставались шансы улететь в командировку вовремя.
Однако это мне казалось, что нелепая история со штрафом закончилась. Для Митяя она только начиналась. Я понял это, едва ступив на землю аэропорта Монреаля. Захлебываясь от воодушевления, он сыпал цифрами с фантастическим количеством нулей -- именно столько якобы получали в качестве компенсации люди, пострадавшие куда менее тяжело, чем я. Поскользнулись в супермаркете, к примеру. Или облившись кофе в "Макдоналдсе". Митяй настоятельно советовал подать в суд на полицию Монреаля. Пришлось дипломатично перевести разговор на маленького Фреда и его стул.
-- О! -- патетически воскликнул Митяй.-- Он столько срет!
Следующую неделю я мотался по делам. Но на уик-энд, который я решил провести в семье Дюймовочки и Митяя, атака возобновилась с новой силой. Господи, чем перед ними провинилась канадская полиция? Что ж так кровожадно требовать отмщения? В конце концов мне пришлось пообещать, что я схожу к адвокату Митяя.
-- Скажите, почему вы заплатили на три доллара больше? -- спросил меня мистер Хейг, розовощекий старичок, он же адвокат, когда мы с ним встретились.-- Это имеет какое-то отношение к щедрой и загадочной русской душе? -- Впрочем, ответы этого доброго человека не интересовали. Для себя он давно решил, что переплатил я намеренно -- с тем чтобы позже подать в суд.
Потирая пухленькие ручки, мистер Хейг пересказал уже известную мне часть истории. Новым было то, что канадские полицейские решив, что, штраф не уплачен, прибавили к нему еще 126 долларов -- за неуважение к закону. Эта сумма росла в геометрической прогрессии и к моменту встречи адвоката с полицией составила 2467 долларов. Платить, мне их, естественно, было не нужно. Но мистеру Хейгу не терпелось призвать стражей закона к ответу и возместить мой моральный ущерб.
Я пытался объяснить, что вовсе не ощущаю морального ущерба. Исключительно материальный. Да и тот нанесен именно этим розовеньким старичком-бодрячком. Но меня никто не стал слушать.
-- Я рассчитываю получить для вас как минимум десять тысяч канадских долларов,-- подвел итог своего выступления адвокат.-- Пять процентов я возьму себе. Но, если дело будет проиграно (хотя я уверен в обратном), я все равно возьму с вас двести долларов за услуги.
-- Ну уж нет,-- запротестовал я. Теперь я уже был должен ему пятьсот долларов. И все из-за злосчастных трех долларов.-- Спасибо, я ухожу.
-- О'кей, если что, плачу я,-- вмешался в спор азартный Митяй.
К его чести, можно только сказать, что ни о каких процентах с выигранной суммы он и не заикался. Так сказать, участвовал в афере по надувательству полиции из чистого спортивного интереса. Подумав, что я ничем не рискую, а даже могу вернуть триста долларов, я согласился.
Подстрекатели радостно ударили по рукам и приступили к составлению прошения. Они объяснили, что подавать в суд на государственные органы Канады имеют право не только ее граждане. Иностранцы тоже не лишены этой маленькой радости. К счастью, только у нас на родине, в России, суда приходится ждать месяцами. В Канаде иск рассматривается в день подачи прошения. В худшем случае -- на следующий.
Когда-то я видел ноты известной пьесы Ференца Листа. Там на первой странице рукой автора было указано играть "быстро", на второй -- "очень быстро", на третьей -- "гораздо быстрее", на четвертой -- "быстро, как только возможно" и все-таки на пятой -- "еще быстрее".
Моя судебная тяжба развивалась в темпе листовского шедевра.
В четыре пополудни я, Митяй и теперь уже мой адвокат вышагивали по коридору храма правосудия.
-- Я отдам ваше прошение. Подождите меня здесь,-- сказал мистер Хейг и исчез за дверью.
Чтобы не терять времени зря, Митяй начал репетировать со мной речь, которую, по его соображениям, мне надлежало произнести перед судьей. Он заставлял меня повторять какие-то глупые слова едва ли не о месяцах, проведенных под забором канадского консульства в Москве в жестоком неведении относительно моей участи. За этим дурацким занятием мы провели приблизительно полчаса. Дверь скрипнула...
-- Ну, это, конечно, не десять тысяч канадских долларов, но тоже неплохо,-- заорал мистер Хейг.
-- Пять, пять тысяч,-- раскатистым эхом разнеслось по коридорам.
Митяй бросился жать руки адвокату. Признаться, я был не на шутку ошарашен. Вот так просто обуть полицию чужой страны и не испытывать ни малейших угрызений совести. Мистер Хейг показался мне чудовищем, да и Митяй, честно говоря, внушал мне опасения своим моральным обликом. К этому светлому чувству примешивалась легкая зависть: я там, в Москве как проклятый за эти зелененькие надрываюсь, а тут тысячи долларов раздают просто ни за что.
Тем временем адвокат, захлебываясь от радости, пересказывал нам, как именно все происходило. Судья приняла прошение и, к моему огромному облегчению и досаде Митяя, решила не вызывать потерпевшего. То есть меня. Единственное, что она сделала,-- позвонила в полицейский участок, перепроверила сведения. Там, конечно, слово в слово повторили известную душещипательную историю.
Недолго думая, судья вынесла решение: "Выплатить мистеру Штрауху компенсацию в размере 5000 канадских долларов". Полиция должна была перечислить деньги на мой счет в течение недели или же предоставить чек на ту же сумму.
Прямо из зала суда мы втроем отправились праздновать победу над канадской полицией. Поздно ночью по дороге домой Митяй не мог отказать себе в удовольствии -- он останавливался около каждого встречавшегося на нашем пути полисмена и рассказывал о великом посрамлении канадской полиции (патриот недобитый!). Полицейские молча выслушивали его невнятный спич, в котором путались русские и английские слова, и недоуменно пожимали плечами. Поскольку на этот раз мы взяли такси.
Хотя в Канаде при помощи этого качества, помноженного на здоровый авантюризм, можно заработать вполне приличные деньги.Мать моя -- женщина честная до патологии. На вопрос, как она себя чувствует, подробно отвечает, как именно она себя чувствует. Когда они с Семеном Аркадьевичем находились еще в самых лирических отношениях, она на дне рождения открыто представила его знакомым с формулировкой: "Мой хахаль". Семен покраснел и начал лепетать, что он тут шел мимо и т.д.
Но хуже всего было, когда они летали с Семеном из Израиля. Мама так добросовестно отвечала на вопросы службы безопасности, перечисляя, с кем встречалась, и рассказывая, о чем говорила, что вылет задержали на полтора часа.
Видимо, маниакальную честность я унаследовал от мамы. Иначе как можно объяснить тот факт, что я безропотно уплатил неприлично большой штраф за неправильную парковку на другом конце света -- в Монреале? Особенно если принять во внимание, что я совершенно не был уверен, вернусь ли туда. Скорее, даже верил в обратное.
Собственно, и простоял мой автомобиль в неположенном месте всего каких-то пять минут. Пока мы с моим однокашником Митяем покупали сигареты. Митяй эмигрировал в Канаду сразу после того, как мы с ним благополучно доползли до университетского диплома. Вынос тела с родимых полей состоялся при непосредственной помощи канадской гражданки Мэри Хоул, с мощными икрами и массивным, как будто из плотной резины сделанным, бюстом. Мэри была лет эдак на тринадцать старше Митяя. Их судьбоносное знакомство состоялось на популярном в те годы гужевании бардов и менестрелей, где Митяй сначала пел под гитару про вьюги и нежные руки, а потом напился, в результате чего как раз и попал в нежные ручки Мэри, которую московские знакомые за гренадерские стати называли Дюймовочкой.
Прошлым летом я впервые ездил к Митяю и Мэри в гости. Повод был самый торжественный: у счастливой четы родился малютка. Дюймовочка за эти годы помолодела, посвежела и организовала собственное дело. Зато тщедушный Митяй отрастил пузико, похожее на мозоль. Он занимал какую-то мышиную должность в фирме жены, совершенно не комплексуя по этому поводу. Самым занятным в этой ситуации оказалось то, что эта нелепая пара была абсолютно гармонична. А долгожданное рождение маленького Фреда сделало их просто невменяемыми от счастья идиотами. Проведя первый день у колыбельки Фреда, я понял: или я плюю на приличия и живу, как мне хочется, или гостеприимные хозяева заставят меня круглосуточно восхищаться их чадом.
Я арендовал автомобиль и объездил на нем всю Канаду. И надо же такому случиться, что накануне моего возвращения домой я обнаружил на лобовом стекле квитанцию о штрафе. Причем сумма в ней значилась прямо таки издевательская: 42 канадских доллара.
Митяй, увидев квитанцию, посоветовал мне забыть о ней. Похоронил же я позорное воспоминание, как у меня в первый раз ничего не получилось, сказал он. А представляешь, что было бы, если бы я сосредоточился на этой мысли. Я ужаснулся, но, как человек честный, решил заплатить: не хотелось ставить в неприятное положение фирму, доверившую мне автомобиль.
Утром, перед тем как ехать в аэропорт, я зашел на почту и решил, как и положено, оплатить штраф денежным переводом. Над моей "Визой" на почте жестоко посмеялись: в России как раз шарахнул кризис. Пришлось платить наличными. Стервозная операционистка, только что с ехиднейшим лицом отказавшаяся принять мою кредитку, просмотрела квитанции, пересчитала деньги и совершенно равнодушно заявила, что сдачи с сорока пяти долларов у нее нет. После чего выжидающе уставилась на меня.
Как гражданин своей родины, я, конечно, сразу понял, что надо делать: обежать несколько магазинчиков и найти размен. О Боже, сколько раз в жизни нам приходится слышать эту фразу: "Сдачи нет!" И "выхода нет" тоже. А еще "нет валюты" и счастья в личной жизни. Стоит ли удивляться, что на одной шестой части суши столько шизофреников и маньяков.
До рейса оставалось два часа. И метаться по близлежащим магазинчикам просто не было времени. За спиной жужжала очередь. И стоять в ней еще раз я не собирался. Тогда я меланхолично исправил в квитанции сорок два доллара на сорок пять, расплатился и с легкой совестью покинул здание почты.
Естественно, микроскопическое приключение на почте быстро забылось. И я никогда бы не вспомнил детали этого прозаического утра, если бы не одно обстоятельство. Этой весной начальство решило отправить меня в недельную командировку. И не куда-нибудь, а именно в Канаду. В предвкушении неожиданно свалившегося на меня отпуска я отправился в консульство Канады. Представьте мое удивление, когда вместо визы я получил отказ -- "ввиду незакрытого уголовного дела"...
Я мучительно стал припоминать, что я там натворил. Нет, положительно, в Канаде я вел себя чрезвычайно добродетельно -- как евнух в гареме. Кроме злополучного штрафа за неправильную парковку, к тому же уплаченного с процентами, мое напряженное воображение представить себе ничего не могло.
Хорошая память на детали -- это уже что-то. Оказалось, дело именно в этом штрафе. Служащие консульства, когда я наконец до них добрался, утверждали, что штраф я не уплатил. И именно поэтому получил отказ. Но я-то точно знал, что деньги уплачены! Расставание с сорока пятью долларами не может привидеться. Мои весьма непрозрачные намеки на не слишком-то добросовестную работу канадской почты патриоты из консульства отвергли.
Что делать? Вечером с позвонил Митяю. После пятиминутного разговора про маленького Фреда, который уже пошел и перестал писаться по ночам, я задал единственно интересующий меня вопрос: что бы это значило? Какого лешего на меня завели уголовное дело и вправляют мне мозги, что я не заплатил! Да я, когда раз в полгода еду на троллейбусе, всегда покупаю талончик. А тут отношения с полицией... Митяй что-то некстати вякнул про мою хваленую честность и к чему-то припомнил историю, как я якобы спер у него конспекты с лекциями как раз накануне сессии. Как злопамятны эти русские, оказавшиеся за границей...
Но итог беседы был вполне обнадеживающий: приятель попросил меня не дергаться и обещал связаться со своим адвокатом.
О! "Свой адвокат" звучит еще круче, чем "свой психоаналитик". На долю секунды я уловил этот томительный и сладкий аромат -- дорогой жизни и устроенного быта. Но, клюнула меня бдительность, сколько будут стоить услуги этого самого адвоката? А главное, как объяснить проволочку с отъездом начальству?
Через пару дней, когда я уже перестал реагировать на каждый телефонный звонок, как шестнадцатилетняя школьница, переживающая свою первую и последнюю любовь, позвонил Митяй. Захлебываясь от смеха, приятель рассказал "уморительную", с его точки зрения, историю. Я напрасно оклеветал канадскую почту: она доставила мои деньги на счет полиции ровно в указанный срок. Но компьютер, в который набивали сведения обо всех уплаченных и просроченных штрафах, не смог уяснить своими электронными мозгами, с чего это я уплатил ровно на три доллара больше, чем нужно. Поэтому он не придумал ничего лучше как отправить мой штраф в разряд "неуплаченных"... Канадские полисмены, простодушно доверившись компьютерному дауну, не стали перепроверять информацию и автоматически завели уголовное дело. А поскольку меня в стране уже не было, о нем скоро забыли. Служащие консульства Канады, следуя правилам, прежде чем выдать мне визу, связались с компьютером полиции -- и я получил отказ...
-- Так что ты не расстраивайся,-- утешал меня Митяй, пока я вникал в схему путешествия трех долларов, подаренных мною полиции.-- Мой адвокат заставил их поднять записи, и твое дело, захлебываясь в извинениях, закрыли. Ты бы видел этих олухов! Я чуть не умер со смеху, когда слушал, как они краснели, бледнели и звонили в московское консульство. Кстати, ты не хочешь потребовать от полиции компенсацию за моральный вред?
Господи, отношениями с полицией я был сыт по горло. Тем более что на нынешнем этапе поиски трех долларов обернулись тремястами -- именно столько я должен был заплатить митяевскому адвокату. Самое же главное, в канадском консульстве уже знали, что уголовное дело было заведено по глупейшей ошибке. И у меня оставались шансы улететь в командировку вовремя.
Однако это мне казалось, что нелепая история со штрафом закончилась. Для Митяя она только начиналась. Я понял это, едва ступив на землю аэропорта Монреаля. Захлебываясь от воодушевления, он сыпал цифрами с фантастическим количеством нулей -- именно столько якобы получали в качестве компенсации люди, пострадавшие куда менее тяжело, чем я. Поскользнулись в супермаркете, к примеру. Или облившись кофе в "Макдоналдсе". Митяй настоятельно советовал подать в суд на полицию Монреаля. Пришлось дипломатично перевести разговор на маленького Фреда и его стул.
-- О! -- патетически воскликнул Митяй.-- Он столько срет!
Следующую неделю я мотался по делам. Но на уик-энд, который я решил провести в семье Дюймовочки и Митяя, атака возобновилась с новой силой. Господи, чем перед ними провинилась канадская полиция? Что ж так кровожадно требовать отмщения? В конце концов мне пришлось пообещать, что я схожу к адвокату Митяя.
-- Скажите, почему вы заплатили на три доллара больше? -- спросил меня мистер Хейг, розовощекий старичок, он же адвокат, когда мы с ним встретились.-- Это имеет какое-то отношение к щедрой и загадочной русской душе? -- Впрочем, ответы этого доброго человека не интересовали. Для себя он давно решил, что переплатил я намеренно -- с тем чтобы позже подать в суд.
Потирая пухленькие ручки, мистер Хейг пересказал уже известную мне часть истории. Новым было то, что канадские полицейские решив, что, штраф не уплачен, прибавили к нему еще 126 долларов -- за неуважение к закону. Эта сумма росла в геометрической прогрессии и к моменту встречи адвоката с полицией составила 2467 долларов. Платить, мне их, естественно, было не нужно. Но мистеру Хейгу не терпелось призвать стражей закона к ответу и возместить мой моральный ущерб.
Я пытался объяснить, что вовсе не ощущаю морального ущерба. Исключительно материальный. Да и тот нанесен именно этим розовеньким старичком-бодрячком. Но меня никто не стал слушать.
-- Я рассчитываю получить для вас как минимум десять тысяч канадских долларов,-- подвел итог своего выступления адвокат.-- Пять процентов я возьму себе. Но, если дело будет проиграно (хотя я уверен в обратном), я все равно возьму с вас двести долларов за услуги.
-- Ну уж нет,-- запротестовал я. Теперь я уже был должен ему пятьсот долларов. И все из-за злосчастных трех долларов.-- Спасибо, я ухожу.
-- О'кей, если что, плачу я,-- вмешался в спор азартный Митяй.
К его чести, можно только сказать, что ни о каких процентах с выигранной суммы он и не заикался. Так сказать, участвовал в афере по надувательству полиции из чистого спортивного интереса. Подумав, что я ничем не рискую, а даже могу вернуть триста долларов, я согласился.
Подстрекатели радостно ударили по рукам и приступили к составлению прошения. Они объяснили, что подавать в суд на государственные органы Канады имеют право не только ее граждане. Иностранцы тоже не лишены этой маленькой радости. К счастью, только у нас на родине, в России, суда приходится ждать месяцами. В Канаде иск рассматривается в день подачи прошения. В худшем случае -- на следующий.
Когда-то я видел ноты известной пьесы Ференца Листа. Там на первой странице рукой автора было указано играть "быстро", на второй -- "очень быстро", на третьей -- "гораздо быстрее", на четвертой -- "быстро, как только возможно" и все-таки на пятой -- "еще быстрее".
Моя судебная тяжба развивалась в темпе листовского шедевра.
В четыре пополудни я, Митяй и теперь уже мой адвокат вышагивали по коридору храма правосудия.
-- Я отдам ваше прошение. Подождите меня здесь,-- сказал мистер Хейг и исчез за дверью.
Чтобы не терять времени зря, Митяй начал репетировать со мной речь, которую, по его соображениям, мне надлежало произнести перед судьей. Он заставлял меня повторять какие-то глупые слова едва ли не о месяцах, проведенных под забором канадского консульства в Москве в жестоком неведении относительно моей участи. За этим дурацким занятием мы провели приблизительно полчаса. Дверь скрипнула...
-- Ну, это, конечно, не десять тысяч канадских долларов, но тоже неплохо,-- заорал мистер Хейг.
-- Пять, пять тысяч,-- раскатистым эхом разнеслось по коридорам.
Митяй бросился жать руки адвокату. Признаться, я был не на шутку ошарашен. Вот так просто обуть полицию чужой страны и не испытывать ни малейших угрызений совести. Мистер Хейг показался мне чудовищем, да и Митяй, честно говоря, внушал мне опасения своим моральным обликом. К этому светлому чувству примешивалась легкая зависть: я там, в Москве как проклятый за эти зелененькие надрываюсь, а тут тысячи долларов раздают просто ни за что.
Тем временем адвокат, захлебываясь от радости, пересказывал нам, как именно все происходило. Судья приняла прошение и, к моему огромному облегчению и досаде Митяя, решила не вызывать потерпевшего. То есть меня. Единственное, что она сделала,-- позвонила в полицейский участок, перепроверила сведения. Там, конечно, слово в слово повторили известную душещипательную историю.
Недолго думая, судья вынесла решение: "Выплатить мистеру Штрауху компенсацию в размере 5000 канадских долларов". Полиция должна была перечислить деньги на мой счет в течение недели или же предоставить чек на ту же сумму.
Прямо из зала суда мы втроем отправились праздновать победу над канадской полицией. Поздно ночью по дороге домой Митяй не мог отказать себе в удовольствии -- он останавливался около каждого встречавшегося на нашем пути полисмена и рассказывал о великом посрамлении канадской полиции (патриот недобитый!). Полицейские молча выслушивали его невнятный спич, в котором путались русские и английские слова, и недоуменно пожимали плечами. Поскольку на этот раз мы взяли такси.
ИВАН ШТРАУХ
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
