Архивная публикация 2000 года: "Труба независимости"
Нефть -- основа не только российской экономики, но и ряда наших соседей, живущих в том числе за счет транзита нашего "черного золота". Однако уже в ближайшее время положение должно измениться: с вводом новых нефтепроводов зависимость нашей страны от сопредельных государств резко уменьшится, а сотни миллионов "транзитных"долларов останутся в России -- так считает президент государственной акционерной компании "Транснефть" Семен Вайншток."Профиль": В обывательском представлении ваша компания -- это большая-большая "труба". Что такое "Транснефть" на самом деле?
Семен Вайншток: На сегодняшний день "Транснефть" -- это самая большая в мире трубопроводная компания, аналогов ей просто нет.
В состав "Транснефти" входят десять региональных дочерних акционерных обществ, которые занимаются непосредственно перекачкой нефти, и ряд вспомогательных струтур.
Среди них: предприятие по осуществлению диагностики трубопроводной системы "Диаскан", в обязанности которого входит анализ текущего состояния трубопроводов, контроль за изменениями условий эксплуатации; научный институт проблем трубопроводного транспорта; специализированные предприятия, которые занимаются бурением для прокладки трубопровода под руслами рек; предприятие "Связьтранснефть" -- своего рода центральная диспетчерская "Транснефти".
"П.": Сколько нефти ежедневно вы перекачиваете?
С.В.: Нельзя так сказать, что в день мы перекачиваем строго фиксированный объем,-- такого нет. Ежегодно через систему трубопроводов "Транснефти" проходит чуть более 300 млн. тонн нефти. При этом ежедневно в системе находится 27 млн. тонн -- это необходимое технологические условие функционирования трубопровода. Мы же не можем вдруг взять и на какое-то время прекратить перекачку нефти, осушить "трубу". Это приведет к серьезным технологическим нарушениям, и восстановление рабооспособности трудопропода будет сопряжено со значительными материальными затратами. Иными словами, нефть для трубопроводной системы -- это как ртуть для градусника: есть ртуть -- градусник работает, нет -- градусник можно выбрасывать.
"П.": А если предположить, что в России произойдет снижение добычи нефти, что тогда -- "труба" испортится?
С.В.: Начнем с того, что ожидать заметного снижения добычи в ближайшие десятилетия, слава Богу, не приходится.
Общая динамика мировых цен на нефть, все прогнозы специалистов, наблюдаемый рост инвестиций со стороны нефтяных компаний в разработку и освоение говорят об обратном: в ближайшие годы добыча нефти будет увеличиваться -- и нам впору задуматься об обеспечении новых каналов транспортировки.
"П.": Но ведь у России остался, по сути, один канал для морской транспортировки нефти -- это Новороссийск.
С.В.: Действительно, после распада СССР у России остались морские терминалы только в Новороссийске и Туапсе. Таким образом, мы оказались в определенной зависимости от сопредельных стран -- прежде всего Украины и стран Прибалтики. Не секрет, что, например, 30% доходной части бюджета Латвии составляют поступления от тарифов за транзитную перекачку российской нефти и нефтепродуктов по ее территории. Такие деньги были бы вовсе не лишними и для российского бюджета. Кроме того, нельзя забывать о существовании и политического фактора.
"П.": Известно, что частично эту проблему должна решить Балтийская трубопроводная система, конечным пунктом которой является Финский залив -- оттуда нефть должна экспортироваться в Европу. На какой стадии сейчас находится этот проект?
С.В.: "Транснефть" с помощью правительства Российской Федерации предпринимает беспрецедентные усилия по ускорению строительства и ввода в эксплуатацию Балтийской трубопроводной системы.
Если углубиться в историю вопроса, то идея о необходимости строительства БТС появилась девять лет назад. А приступили к строительству мы только в апреле этого года. И мы утверждаем, что уже к декабрю 2001 года на голом месте будут построены порт в Приморске и вся трубопроводная система, включая нефтеперекачивающие станции и все портовые сооружения, нефтеналивной терминал, гидроочистительные комплексы, гидротехнические сооружения, углубление фарватера и так далее.
Иными словами, Балтийская трубопроводная система должна быть готова к эксплуатации к концу будущего года.
"П.": Должна или будет?
С.В.: По состоянию на сегодняшний день мы идем с опережением графика от 15 дней до 2 месяцев.
"П.": Во сколько обойдется этот проект? И кому будет принадлежать БТС?
С.В.: По нашим расчетам, на строительство Балтийской трубопроводной системы и порта со всеми необходимыми коммуникациями потребуется $460,2 млн. Принадлежать же БТС будет "Транснефти", а значит, государству.
Принципиально важно, что введение в эксплуатацию БТС позволит России существенно диверсифицировать свои экспортные маршруты и уйти от глобальной зависимости от сопредельных стран.
"П.": То есть объем транспортировки нефти через БТС будет сопоставим, скажем, с новороссийским?
С.В.: На первом этапе эксплуатации БТС пропускная способность будет находиться в пределах примерно 12 млн. тонн в год (при общем годовом объеме экспорта 130--135 млн. тонн.-- "Профиль"). Но потенциально через БТС может прокачиваться до 30 млн. тонн нефти и нефтепродуктов, что вполне сопоставимо и с новороссийским экспортным маршрутом, и с объемом транзита через Прибалтику.
"П.": Откажется ли Россия от транзита нефти через Прибалтику после введения БТС?
С.В.: Нет. Просто не сможет. Но то, что мы на 12 млн. тонн сократим свой транзит через территорию этих стран и что это приведет к существенному снижению тарифов со стороны Прибалтики, не подлежит никакому сомнению. Причем даже если БТС выйдет на объемы прокачки нефти 30 млн. тонн в год, мы все равно не откажемся от прибалтийского маршрута. Почему? Потому, что, как только появляются дополнительные экспортные возможности в плане транспортировки, сразу возникает предложение со стороны нефтяных компаний эти возможности задействовать. Ведь появление дополнительных экспортных мощностей способствует росту добычи и освоению новых месторождений. Например, Тимано-Печорской нефтяной провинции.
"П.": БТС -- это ваш единственный новый проект?
С.В.: У нас на сегодняшний день есть уникальная возможность разгрузить и Новороссийск. Причем при небольших вложениях. Мы работаем над реализацией нового перспективного маршрута, который пройдет через Белоруссию, Украину, Словакию, Венгрию и Хорватию к Адриатическому морю на глубоководный порт Омишаль, что также позволит существенно диверсифицировать риски и уйти от Босфора. Более того, учитывая, что условия Омишаля позволяют там грузить танкеры водоизмещением до 500 тысяч тонн, это может кардинально изменить всю существующую географию поставок нефти. В этом случае становится выгодно экспортировать нефть не только в Европу, но и в Северную Америку.
"П.": Чего в таком случае не хватает для реализации этого проекта?
С.В.: Этот вопрос решается на правительственном уровне, и мы уже практически получили согласие всех заинтересованных стран. Единственная страна, которая не дает согласия на введение сквозного тарифа через свою территорию,-- это Украина (сквозной тариф подразумевает, что начиная с российской границы все страны, по территории которых проходит трубопровод, получают часть от единого тарифа за транзит пропорционально длине своего отрезка трубопровода.-- "Профиль"). Но я думаю, мы найдем решение и при необходимости примем адекватные меры.
"П.": А техническая сторона вопроса уже решена?
С.В.: Сам трубопровод есть. Необходимо только решить некоторые технологические проблемы при прокачке нефти по хорватской территории. Общий объем инвестиций в этот проект невелик и составляет примерно $20 млн. Приступать к его реализации необходимо немедленно, так как перспективность его не вызывает сомнений. И если раньше сдерживающим фактором выступала нестабильная ситуация на Балканах, то теперь положение изменилось.
Для начала реализации этого проекта нам необходимо всего лишь подписать соглашение о сквозном тарифе, и нефтяные компании начнут транспортировку своей нефти по этому маршруту. Уже сейчас многие компании выразили заинтересованность в проекте. Введение этого маршрута позволит увеличить экспортный потенциал России еще на 5 млн. тонн в год.
"П": Вы сказали, что ввод в строй этой нитки позволит разгрузить Новороссийск. А зачем?
С.В.: Уже в ближайшем будущем Россия может оказаться в крайне неприятной ситуации, которая связана с Каспийским трубопроводным консорциумом. Дело в том, что предполагается резкое увеличение количества нефти, которое будет переправляться через Босфор. Это, в свою очередь, может вызвать установление лимита на транспортировку через Босфор российской нефти (которая идет на танкерах из Новороссийска.-- "Профиль"). А это ни много ни мало более 35 млн. тонн в год, то есть треть всего российского экспорта нефти.
Если обстановка будет развиваться по такому сценарию, мы просто вынуждены будем увеличить прокачку нефти через территории сопредельных государств, а значит, еще больше усилим свою от них зависимость.
Кроме того, тарифы на транспортировку нефти как украинской стороной, так и прибалтийскими государствами не снижаются, а имеют тенденцию к увеличению. Объективных причин для этого нет. Возможно, таким образом наши соседи пытаются решить свои внутренние проблемы, возможно, они ориентируются на рост мировых цен на энергоносители, но так или иначе тарифы за транзит нефти по их территории растут.
"П.": А Россия свои тарифы увеличивать не собирается?
С.В.: Обоснование расходов по обеспечению технологического процесса лежит на "Транснефти", а утверждение и изменение тарифов -- на Федеральной энергетической комиссии. И ФЭК, надо сказать, с очень большой неохотой идет на повышение тарифов. Так что наши тарифы если и будут повышаться, то явно не так быстро, как транзитные расценки сопредельных государств (почти на 20% за последние полгода.-- "Профиль").
"П.": Насколько зависит тариф от мировой цены на нефть?
С.В.: Никак не зависит. За прошедший год в цене на нефть доля стоимости транспортировки снизилась с 12,3% до 2,4%.
"П.": Сколько денег вы зарабатываете?
С.В.: За первые семь месяцев 2000 года по всем нашим дочерним предприятиям получено прибыли до налогообложения 12 млрд. рублей.
"П.": Скажите, а вы не планируете по примеру "Итеры" отойти от сугубо транспортных функций и инвестировать средства, например, в разработку и освоение собственного нефтеносного месторождения?
С.В.: Говорить об этом я пока воздержусь. На сегодняшний день "Транснефть" занимается исключительно перекачкой нефти.
"П.": Тогда такой вопрос: как вы относитесь к разговорам о лоббировании интересов отдельных нефтяных компаний посредством допуска-недопуска к "трубе", распределения квот на экспорт нефти?
С.В.: Никак не отношусь. Скажите, имеет ли МПС влияние на то, кому реализует свою продукцию, скажем, консервный завод? Точно так же и "Транснефть" не имеет никаких рычагов для распределения квот на экспорт нефти. Другое дело, что наш представитель является членом межведомственной комиссии правительства, которая и занимается вопросом квотирования экспорта. Но, подчеркну, этот представитель не имеет права решающего голоса.
Более того, я специально ограничил участие "Транснефти" в этом вопросе согласованием технических возможностей, пропускных экспортных возможностей трубопроводной системы.
Допустим, какая-то компания или несколько компаний решили прокачать в этом месяце на Германию 5 млн. тонн. "Транснефть" в этой ситуации говорит: нет, технически обеспечить мы это не можем. Можем обеспечить, условно говоря, 2 млн. тонн. А чью нефть мы будем прокачивать -- для нас нет никакой разницы. Есть желание компаний прокачать нефть, а есть технологический режим, на максимуме которого мы работаем вот уже год -- как только начали резко расти цены на нефть на мировых рынках.
Так что никакого лоббирования чьих-либо интересов нет. Единственное ограничение, как я уже сказал,-- пропускная способность.
"П.": Сколько компаний на сегодняшний день имеют доступ к "трубе"?
С.В.: Их очень много -- около 250. И для нас они все равны.
"П.": Недавно при президенте была создана специальная комиссия по так называемой проблеме 2003 года, когда в результате износа основных фондов в стране начнется шквал аварий и техногенных катастроф. Как дело обстоит с трубопроводами?
С.В.: Мы на сегодняшний день обладаем полной информацией об износе наших сооружений, как трубопроводов, так и резервуарных парков нефтеперекачивающих станций. К сожалению, не могу сказать, что все хорошо: много трубопроводов и резервуарных парков, которые отработали более 20 лет. А это предельные сроки безопасной эксплуатации. Мы постоянно держим руку на пульсе, проводим полную диагностику наших технических мощностей, что позволяет предупреждать многие аварии. Все разговоры о предстоящем увеличении в геометрической прогрессии числа аварий на трубопроводах, мягко говоря, не соответствуют действительности. Мы не допускаем разливов нефти на ландшафт. Хотя достигается это очень не просто. Скажу больше, нашей службе безопасности, которая отнюдь не многочисленна, иногда приходится вступать в вооруженные столкновения с желающими совершить несанкционированные врезы. Это касается в основном Адыгеи, Ингушетии и других южных регионов, где стремление приобщиться к трубопроводу, похоже, скоро станет массовым.
Но это, так сказать, человеческий фактор. А с технической точки зрения, повторю, "апокалипсиса" на трубопроводах не будет.
Нефть -- основа не только российской экономики, но и ряда наших соседей, живущих в том числе за счет транзита нашего "черного золота". Однако уже в ближайшее время положение должно измениться: с вводом новых нефтепроводов зависимость нашей страны от сопредельных государств резко уменьшится, а сотни миллионов "транзитных"долларов останутся в России -- так считает президент государственной акционерной компании "Транснефть" Семен Вайншток."Профиль": В обывательском представлении ваша компания -- это большая-большая "труба". Что такое "Транснефть" на самом деле?
Семен Вайншток: На сегодняшний день "Транснефть" -- это самая большая в мире трубопроводная компания, аналогов ей просто нет.
В состав "Транснефти" входят десять региональных дочерних акционерных обществ, которые занимаются непосредственно перекачкой нефти, и ряд вспомогательных струтур.
Среди них: предприятие по осуществлению диагностики трубопроводной системы "Диаскан", в обязанности которого входит анализ текущего состояния трубопроводов, контроль за изменениями условий эксплуатации; научный институт проблем трубопроводного транспорта; специализированные предприятия, которые занимаются бурением для прокладки трубопровода под руслами рек; предприятие "Связьтранснефть" -- своего рода центральная диспетчерская "Транснефти".
"П.": Сколько нефти ежедневно вы перекачиваете?
С.В.: Нельзя так сказать, что в день мы перекачиваем строго фиксированный объем,-- такого нет. Ежегодно через систему трубопроводов "Транснефти" проходит чуть более 300 млн. тонн нефти. При этом ежедневно в системе находится 27 млн. тонн -- это необходимое технологические условие функционирования трубопровода. Мы же не можем вдруг взять и на какое-то время прекратить перекачку нефти, осушить "трубу". Это приведет к серьезным технологическим нарушениям, и восстановление рабооспособности трудопропода будет сопряжено со значительными материальными затратами. Иными словами, нефть для трубопроводной системы -- это как ртуть для градусника: есть ртуть -- градусник работает, нет -- градусник можно выбрасывать.
"П.": А если предположить, что в России произойдет снижение добычи нефти, что тогда -- "труба" испортится?
С.В.: Начнем с того, что ожидать заметного снижения добычи в ближайшие десятилетия, слава Богу, не приходится.
Общая динамика мировых цен на нефть, все прогнозы специалистов, наблюдаемый рост инвестиций со стороны нефтяных компаний в разработку и освоение говорят об обратном: в ближайшие годы добыча нефти будет увеличиваться -- и нам впору задуматься об обеспечении новых каналов транспортировки.
"П.": Но ведь у России остался, по сути, один канал для морской транспортировки нефти -- это Новороссийск.
С.В.: Действительно, после распада СССР у России остались морские терминалы только в Новороссийске и Туапсе. Таким образом, мы оказались в определенной зависимости от сопредельных стран -- прежде всего Украины и стран Прибалтики. Не секрет, что, например, 30% доходной части бюджета Латвии составляют поступления от тарифов за транзитную перекачку российской нефти и нефтепродуктов по ее территории. Такие деньги были бы вовсе не лишними и для российского бюджета. Кроме того, нельзя забывать о существовании и политического фактора.
"П.": Известно, что частично эту проблему должна решить Балтийская трубопроводная система, конечным пунктом которой является Финский залив -- оттуда нефть должна экспортироваться в Европу. На какой стадии сейчас находится этот проект?
С.В.: "Транснефть" с помощью правительства Российской Федерации предпринимает беспрецедентные усилия по ускорению строительства и ввода в эксплуатацию Балтийской трубопроводной системы.
Если углубиться в историю вопроса, то идея о необходимости строительства БТС появилась девять лет назад. А приступили к строительству мы только в апреле этого года. И мы утверждаем, что уже к декабрю 2001 года на голом месте будут построены порт в Приморске и вся трубопроводная система, включая нефтеперекачивающие станции и все портовые сооружения, нефтеналивной терминал, гидроочистительные комплексы, гидротехнические сооружения, углубление фарватера и так далее.
Иными словами, Балтийская трубопроводная система должна быть готова к эксплуатации к концу будущего года.
"П.": Должна или будет?
С.В.: По состоянию на сегодняшний день мы идем с опережением графика от 15 дней до 2 месяцев.
"П.": Во сколько обойдется этот проект? И кому будет принадлежать БТС?
С.В.: По нашим расчетам, на строительство Балтийской трубопроводной системы и порта со всеми необходимыми коммуникациями потребуется $460,2 млн. Принадлежать же БТС будет "Транснефти", а значит, государству.
Принципиально важно, что введение в эксплуатацию БТС позволит России существенно диверсифицировать свои экспортные маршруты и уйти от глобальной зависимости от сопредельных стран.
"П.": То есть объем транспортировки нефти через БТС будет сопоставим, скажем, с новороссийским?
С.В.: На первом этапе эксплуатации БТС пропускная способность будет находиться в пределах примерно 12 млн. тонн в год (при общем годовом объеме экспорта 130--135 млн. тонн.-- "Профиль"). Но потенциально через БТС может прокачиваться до 30 млн. тонн нефти и нефтепродуктов, что вполне сопоставимо и с новороссийским экспортным маршрутом, и с объемом транзита через Прибалтику.
"П.": Откажется ли Россия от транзита нефти через Прибалтику после введения БТС?
С.В.: Нет. Просто не сможет. Но то, что мы на 12 млн. тонн сократим свой транзит через территорию этих стран и что это приведет к существенному снижению тарифов со стороны Прибалтики, не подлежит никакому сомнению. Причем даже если БТС выйдет на объемы прокачки нефти 30 млн. тонн в год, мы все равно не откажемся от прибалтийского маршрута. Почему? Потому, что, как только появляются дополнительные экспортные возможности в плане транспортировки, сразу возникает предложение со стороны нефтяных компаний эти возможности задействовать. Ведь появление дополнительных экспортных мощностей способствует росту добычи и освоению новых месторождений. Например, Тимано-Печорской нефтяной провинции.
"П.": БТС -- это ваш единственный новый проект?
С.В.: У нас на сегодняшний день есть уникальная возможность разгрузить и Новороссийск. Причем при небольших вложениях. Мы работаем над реализацией нового перспективного маршрута, который пройдет через Белоруссию, Украину, Словакию, Венгрию и Хорватию к Адриатическому морю на глубоководный порт Омишаль, что также позволит существенно диверсифицировать риски и уйти от Босфора. Более того, учитывая, что условия Омишаля позволяют там грузить танкеры водоизмещением до 500 тысяч тонн, это может кардинально изменить всю существующую географию поставок нефти. В этом случае становится выгодно экспортировать нефть не только в Европу, но и в Северную Америку.
"П.": Чего в таком случае не хватает для реализации этого проекта?
С.В.: Этот вопрос решается на правительственном уровне, и мы уже практически получили согласие всех заинтересованных стран. Единственная страна, которая не дает согласия на введение сквозного тарифа через свою территорию,-- это Украина (сквозной тариф подразумевает, что начиная с российской границы все страны, по территории которых проходит трубопровод, получают часть от единого тарифа за транзит пропорционально длине своего отрезка трубопровода.-- "Профиль"). Но я думаю, мы найдем решение и при необходимости примем адекватные меры.
"П.": А техническая сторона вопроса уже решена?
С.В.: Сам трубопровод есть. Необходимо только решить некоторые технологические проблемы при прокачке нефти по хорватской территории. Общий объем инвестиций в этот проект невелик и составляет примерно $20 млн. Приступать к его реализации необходимо немедленно, так как перспективность его не вызывает сомнений. И если раньше сдерживающим фактором выступала нестабильная ситуация на Балканах, то теперь положение изменилось.
Для начала реализации этого проекта нам необходимо всего лишь подписать соглашение о сквозном тарифе, и нефтяные компании начнут транспортировку своей нефти по этому маршруту. Уже сейчас многие компании выразили заинтересованность в проекте. Введение этого маршрута позволит увеличить экспортный потенциал России еще на 5 млн. тонн в год.
"П": Вы сказали, что ввод в строй этой нитки позволит разгрузить Новороссийск. А зачем?
С.В.: Уже в ближайшем будущем Россия может оказаться в крайне неприятной ситуации, которая связана с Каспийским трубопроводным консорциумом. Дело в том, что предполагается резкое увеличение количества нефти, которое будет переправляться через Босфор. Это, в свою очередь, может вызвать установление лимита на транспортировку через Босфор российской нефти (которая идет на танкерах из Новороссийска.-- "Профиль"). А это ни много ни мало более 35 млн. тонн в год, то есть треть всего российского экспорта нефти.
Если обстановка будет развиваться по такому сценарию, мы просто вынуждены будем увеличить прокачку нефти через территории сопредельных государств, а значит, еще больше усилим свою от них зависимость.
Кроме того, тарифы на транспортировку нефти как украинской стороной, так и прибалтийскими государствами не снижаются, а имеют тенденцию к увеличению. Объективных причин для этого нет. Возможно, таким образом наши соседи пытаются решить свои внутренние проблемы, возможно, они ориентируются на рост мировых цен на энергоносители, но так или иначе тарифы за транзит нефти по их территории растут.
"П.": А Россия свои тарифы увеличивать не собирается?
С.В.: Обоснование расходов по обеспечению технологического процесса лежит на "Транснефти", а утверждение и изменение тарифов -- на Федеральной энергетической комиссии. И ФЭК, надо сказать, с очень большой неохотой идет на повышение тарифов. Так что наши тарифы если и будут повышаться, то явно не так быстро, как транзитные расценки сопредельных государств (почти на 20% за последние полгода.-- "Профиль").
"П.": Насколько зависит тариф от мировой цены на нефть?
С.В.: Никак не зависит. За прошедший год в цене на нефть доля стоимости транспортировки снизилась с 12,3% до 2,4%.
"П.": Сколько денег вы зарабатываете?
С.В.: За первые семь месяцев 2000 года по всем нашим дочерним предприятиям получено прибыли до налогообложения 12 млрд. рублей.
"П.": Скажите, а вы не планируете по примеру "Итеры" отойти от сугубо транспортных функций и инвестировать средства, например, в разработку и освоение собственного нефтеносного месторождения?
С.В.: Говорить об этом я пока воздержусь. На сегодняшний день "Транснефть" занимается исключительно перекачкой нефти.
"П.": Тогда такой вопрос: как вы относитесь к разговорам о лоббировании интересов отдельных нефтяных компаний посредством допуска-недопуска к "трубе", распределения квот на экспорт нефти?
С.В.: Никак не отношусь. Скажите, имеет ли МПС влияние на то, кому реализует свою продукцию, скажем, консервный завод? Точно так же и "Транснефть" не имеет никаких рычагов для распределения квот на экспорт нефти. Другое дело, что наш представитель является членом межведомственной комиссии правительства, которая и занимается вопросом квотирования экспорта. Но, подчеркну, этот представитель не имеет права решающего голоса.
Более того, я специально ограничил участие "Транснефти" в этом вопросе согласованием технических возможностей, пропускных экспортных возможностей трубопроводной системы.
Допустим, какая-то компания или несколько компаний решили прокачать в этом месяце на Германию 5 млн. тонн. "Транснефть" в этой ситуации говорит: нет, технически обеспечить мы это не можем. Можем обеспечить, условно говоря, 2 млн. тонн. А чью нефть мы будем прокачивать -- для нас нет никакой разницы. Есть желание компаний прокачать нефть, а есть технологический режим, на максимуме которого мы работаем вот уже год -- как только начали резко расти цены на нефть на мировых рынках.
Так что никакого лоббирования чьих-либо интересов нет. Единственное ограничение, как я уже сказал,-- пропускная способность.
"П.": Сколько компаний на сегодняшний день имеют доступ к "трубе"?
С.В.: Их очень много -- около 250. И для нас они все равны.
"П.": Недавно при президенте была создана специальная комиссия по так называемой проблеме 2003 года, когда в результате износа основных фондов в стране начнется шквал аварий и техногенных катастроф. Как дело обстоит с трубопроводами?
С.В.: Мы на сегодняшний день обладаем полной информацией об износе наших сооружений, как трубопроводов, так и резервуарных парков нефтеперекачивающих станций. К сожалению, не могу сказать, что все хорошо: много трубопроводов и резервуарных парков, которые отработали более 20 лет. А это предельные сроки безопасной эксплуатации. Мы постоянно держим руку на пульсе, проводим полную диагностику наших технических мощностей, что позволяет предупреждать многие аварии. Все разговоры о предстоящем увеличении в геометрической прогрессии числа аварий на трубопроводах, мягко говоря, не соответствуют действительности. Мы не допускаем разливов нефти на ландшафт. Хотя достигается это очень не просто. Скажу больше, нашей службе безопасности, которая отнюдь не многочисленна, иногда приходится вступать в вооруженные столкновения с желающими совершить несанкционированные врезы. Это касается в основном Адыгеи, Ингушетии и других южных регионов, где стремление приобщиться к трубопроводу, похоже, скоро станет массовым.
Но это, так сказать, человеческий фактор. А с технической точки зрения, повторю, "апокалипсиса" на трубопроводах не будет.
ДЕНИС СОЛОВЬЕВ
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
