Архивная публикация 2006 года: "Трубный день"
Газовые трубы — предмет особой заботы не только государства, но и работников ЖЭКов. И порой от этой заботы хочется просто бежать из дома. Мы с мужем Теодором, переехав в квартиру в Москве, понимали, что ремонт в ней неизбежен, и, разумеется, занялись им. На свои дурные головы. Делали его своими руками, решив по старой памяти: чего не сделаешь сам, не сделает никто. Закупили материалы и приступили к малярным работам. Начали с кухни. С ней пришлось изрядно попотеть, зато она получилась в приятном нам авангардистском стиле. Стены покрасили в красный цвет и украсили репринтами советских плакатов. Но своим строительно-дизайнерским успехам радовались недолго. Через два дня ЖЭК уведомил нас, что намеревается заменить газовые трубы. Известие было, мягко говоря, малоприятное. На всякий случай мы решили уточнить — как именно господа сантехники планируют производить замену? В ЖЭКе нас галантно уверили: рабочие все сделают с ювелирной аккуратностью. Тут же закралась мысль: надо готовиться к худшему.
Историческая справка: дом, в котором мы живем, был построен в 1939 году известным архитектором Щусевым. В сталинское время строили неплохо (правда, хуже, чем в николаевское), а уж архитектор Щусев позаботился, чтобы дом простоял не один век вместе со всеми своими перекрытиями и коммуникациями.
Это вам не хрущевская пятиэтажка. Конструкторы, которые в далеком 39-м отвечали за качество головой, многократно все просчитали, определив оптимальное место для трубы на кухне. Но современные коммунальщики, видно, решили, что конструкторы времен массовых репрессий были не правы. И вместо того, чтобы вытащить старую трубу, которая, к слову, совершенно не нуждалась ни в какой замене и прослужила бы еще лет 200, рабочие ее оставили на прежнем месте. Зато рядом пробили дыры в потолке и в полу и протащили новую магистраль. Пойдя, так сказать, своим путем.
Пробить щусевские перекрытия — это вам не в носу поковырять. Всю кухню завалило камнями. А клубы пыли (на недавно отремонтированной кухне словно производили точечные взрывные работы) осели на стенах толстыми серыми слоями. Если методы прокладки газопровода из России в Китай и замены газовых труб в квартирах — одни и те же, то не завидую ни нам, ни китайцам. Еще несколько месяцев спустя мы находили булыжники и крошку не только в углах, на шкафах и под ними, но даже внутри. Впрочем, кухню отмыли, вымели, подкрасили и продолжили ремонт в комнатах.
Вскоре выяснилось: своими силами мы ремонт не вытянем. В квартире появились четверо украинцев. Милые такие три дамы и брат одной из них. В один прекрасный день, заехав после работы посмотреть, что они делают, я нашла их несколько раздосадованными. Неля, старшая, грустно сказала: «Юля, поди на кухню — подывыся, шо там наробили...» А «наробили» там доблестные маляры из домоуправления действительно «нечто». Отодвинув славянских братьев, они ломанулись прямо на кухню, к той самой нововставленной трубе, будь она неладна, и покрасили ее в белый цвет, заляпав при этом нашу красную стену (так они выполняли свое обещание все сделать в лучшем, «ювелирном», виде). Мы с мужем остолбенели. А придя в себя, занялись восстановлением прежнего облика кухни.
Прошел месяц, второй. Ремонт в квартире давно закончился. Новая труба торчала в углу кухни и скучала от своей никчемности. Ее не подключали. Когда я спрашивала о ее судьбе в домоуправлении, мне отвечали, что ищут новую бригаду, поскольку от первой («ювелирной») они отказались.
Как пишут в банальных романах, прошли годы. Точнее, полтора. И вот на двери подъезда появилось долгожданное объявление: через неделю трубу подключат, и по ней пойдет газ. Жильцов просили в этот торжественный момент находиться дома. Муж был не в восторге от идеи бдить за газом, но смирился.
Возникшая перед ним на пороге бригада первым делом заявила, что обрежет часть трубы — той самой, которую заменили полтора года назад. Мы взвыли: зачем?! (я держала с Теодором связь по мобильнику из офиса, и мы выли в сетях МТС в унисон). Оказалось, частичная замена должна была быть произведена из-за каких-то соседей, поскольку иначе могло быть нарушено трубное давление. И треть трубы оставили нам на память, а верхнюю часть, с отводом на кухню, вырезали. Вместо нее вварили новую трубу.
Она была с тремя швами (предыдущая была образцом отечественной бесшовной технологии). К тому же у новой трубы не было предусмотрено ответвление к нашей газовой плите. То есть газ по ней должен был как бы просто проходить мимо, как газпромовский транзит через Украину. А мы, стало быть, должны были «несанкционированно его отбирать». Частично замененную трубу — что? — правильно! — тут же покрасили белой краской, снова заляпав наши красные стены. Даже моего иностранного мужа уже перестал поражать абсурд происходящего. Он лишь весело поинтересовался насчет отвода к плите. «Ты не парься, ща все будет», — успокоили работяги «не догоняющего» нашу реальность иностранца.
«Но вы же уже покрасили», — не унимался Теодор. «Ну и что?», — искренне удивились работяги и тут же делом доказали ему, что впаять отвод на нашу квартиру — можно! И даже поверх краски! И таки впаяли!
Потом, видно, вспомнив, что хотели довести иностранца до инфаркта, работяги заявили, что трубу 39-го года все-таки придется убрать. Несчастный Теодор убеждал их, что она, мол, в углу никому не мешает. Он чувствовал, что вырез старой трубы надо предотвратить во что бы то ни стало, представляя своим немецким воображением, как ее будут выдирать.
Через полчаса словесных боев Теодор уговорил бригадира оставить трубу в покое. Но это была временная победа. Враг не пройдет! Стоило ему отвлечься, и работяги все равно принялись выпиливать щусевскую трубу.
Отпилив половину, заявили, что больше не выпиливается, поэтому они оставят половину торчать из пола. Вот тут немецкие нервы наконец сдали! Не знаю, что и как говорил рабочим мой муж и чем угрожал, но он заставил их отколупать остаток трубы. Оторвав при этом обои.
Вскоре в квартире возникла Мадам-В-Норковой-Шубе. Она была «комиссией по приемке работ». Вид у комиссии был вызывающий. В квартире у нас было, видимо, зябко, поскольку она, не снимая шубы и не обращая внимания на Теодора, прошла прямиком на кухню и стала отдавать свои распоряжения. Трубу, хоть и со швами, приняли без нареканий. Зато обнаружился новый дефект. Ну? Какой? Мой супруг замер в напряжении. Оказалось, подводка к плите идет под мойкой, а это никак нельзя, поскольку может привести к коррозии. Теодор оценил такую заботу о коллегах из «Мосводоканала». «По новой инструкции 2002 года, — не унималась Мадам Шуба, — труба должна идти над плитой!» «Но позвольте, — умолял Теодор, — это же опасно для жизни! Труба может нагреться от плиты, и у нас будет взрыв, а если она будет идти понизу, то все получится как раз наоборот». Инспектриса продолжала ссылаться на инструкцию. «Да засуньте себе эту инструкцию куда подальше, — предложил вежливый немец. — Подумайте лучше остатком своего советского мозга!».
...Что было дальше, он не рассказывает до сих пор. А трубу решили проложить поверху, над кафельной плиткой. Бывшую подводку под мойкой начали спиливать. Получилось неровно. Кусок торчит из-под мойки и царапает стену до сих пор. Зато мадам приняла работу.
Затем в квартире появились двое из «Мосгаза». Они кого-то ждали, почему-то выбрав местом «стрелки» нашу несчастную кухню. Когда я об этом услышала по телефону от мужа, попросила выгнать их из квартиры в три шеи. Теодор сделал это с особым удовольствием в отместку за установленную не по инструкции 2002 года трубу под мойкой.
После этого на пороге возник местный слесарь. На него у нас уже давно был зуб, еще со времен установки сантехники в квартире, а у него — на нас за то, что мы его не наняли для этой установки. Теодор спросил, не заблудился ли он и не помочь ли ему найти выход? Короче, ходоки из квартиры убрались только под вечер.
Совершенно вымотанная постоянными переговорами по телефону и дорожными пробками, я влетела в разоренную квартиру. Муж, пребывая в мрачном расположении духа, попросил меня не снимать обувь. Я кинулась на кухню. По квартире летали какие-то волокна. По периметру стены валялись обрезки асбестовых пластин. Теодор сказал, что их применяли во время сварки, чтобы не загорелись стены. Мне вспомнились миллиардные иски против ABB и Halliburton, чуть не разорившие эти компании. Много лет назад фирмы, которые были приобретены этими компаниями, использовали асбест при строительстве. Асбест — одно из самых опасных веществ, которое (доказано) является возбудителем рака!
«Я уже почти все убрал, не расстраивайся, — пытался успокоить меня муж. — Сейчас придет домработница, и все будет как прежде».
Пришла наша спасительница Ольга. Она была готова к худшему, но, на ее счастье, Теодор уже много успел сделать. Оставалась какая-то ерунда: вымыть все стены, вытереть всю пыль, перемыть все чайники, сковородки и прочую кухонную утварь, постирать полотенца и вымыть пол.
«Дыру в углу мы заклеим новыми обоями, — прикидывал Теодор. — Купим банку краски, кисточки и валики, покрасим трубу и все ободранные места».
И вот уже в который раз мы принялись восстанавливать то, что было разрушено не нами!
Газовые трубы — предмет особой заботы не только государства, но и работников ЖЭКов. И порой от этой заботы хочется просто бежать из дома. Мы с мужем Теодором, переехав в квартиру в Москве, понимали, что ремонт в ней неизбежен, и, разумеется, занялись им. На свои дурные головы. Делали его своими руками, решив по старой памяти: чего не сделаешь сам, не сделает никто. Закупили материалы и приступили к малярным работам. Начали с кухни. С ней пришлось изрядно попотеть, зато она получилась в приятном нам авангардистском стиле. Стены покрасили в красный цвет и украсили репринтами советских плакатов. Но своим строительно-дизайнерским успехам радовались недолго. Через два дня ЖЭК уведомил нас, что намеревается заменить газовые трубы. Известие было, мягко говоря, малоприятное. На всякий случай мы решили уточнить — как именно господа сантехники планируют производить замену? В ЖЭКе нас галантно уверили: рабочие все сделают с ювелирной аккуратностью. Тут же закралась мысль: надо готовиться к худшему.
Историческая справка: дом, в котором мы живем, был построен в 1939 году известным архитектором Щусевым. В сталинское время строили неплохо (правда, хуже, чем в николаевское), а уж архитектор Щусев позаботился, чтобы дом простоял не один век вместе со всеми своими перекрытиями и коммуникациями.
Это вам не хрущевская пятиэтажка. Конструкторы, которые в далеком 39-м отвечали за качество головой, многократно все просчитали, определив оптимальное место для трубы на кухне. Но современные коммунальщики, видно, решили, что конструкторы времен массовых репрессий были не правы. И вместо того, чтобы вытащить старую трубу, которая, к слову, совершенно не нуждалась ни в какой замене и прослужила бы еще лет 200, рабочие ее оставили на прежнем месте. Зато рядом пробили дыры в потолке и в полу и протащили новую магистраль. Пойдя, так сказать, своим путем.
Пробить щусевские перекрытия — это вам не в носу поковырять. Всю кухню завалило камнями. А клубы пыли (на недавно отремонтированной кухне словно производили точечные взрывные работы) осели на стенах толстыми серыми слоями. Если методы прокладки газопровода из России в Китай и замены газовых труб в квартирах — одни и те же, то не завидую ни нам, ни китайцам. Еще несколько месяцев спустя мы находили булыжники и крошку не только в углах, на шкафах и под ними, но даже внутри. Впрочем, кухню отмыли, вымели, подкрасили и продолжили ремонт в комнатах.
Вскоре выяснилось: своими силами мы ремонт не вытянем. В квартире появились четверо украинцев. Милые такие три дамы и брат одной из них. В один прекрасный день, заехав после работы посмотреть, что они делают, я нашла их несколько раздосадованными. Неля, старшая, грустно сказала: «Юля, поди на кухню — подывыся, шо там наробили...» А «наробили» там доблестные маляры из домоуправления действительно «нечто». Отодвинув славянских братьев, они ломанулись прямо на кухню, к той самой нововставленной трубе, будь она неладна, и покрасили ее в белый цвет, заляпав при этом нашу красную стену (так они выполняли свое обещание все сделать в лучшем, «ювелирном», виде). Мы с мужем остолбенели. А придя в себя, занялись восстановлением прежнего облика кухни.
Прошел месяц, второй. Ремонт в квартире давно закончился. Новая труба торчала в углу кухни и скучала от своей никчемности. Ее не подключали. Когда я спрашивала о ее судьбе в домоуправлении, мне отвечали, что ищут новую бригаду, поскольку от первой («ювелирной») они отказались.
Как пишут в банальных романах, прошли годы. Точнее, полтора. И вот на двери подъезда появилось долгожданное объявление: через неделю трубу подключат, и по ней пойдет газ. Жильцов просили в этот торжественный момент находиться дома. Муж был не в восторге от идеи бдить за газом, но смирился.
Возникшая перед ним на пороге бригада первым делом заявила, что обрежет часть трубы — той самой, которую заменили полтора года назад. Мы взвыли: зачем?! (я держала с Теодором связь по мобильнику из офиса, и мы выли в сетях МТС в унисон). Оказалось, частичная замена должна была быть произведена из-за каких-то соседей, поскольку иначе могло быть нарушено трубное давление. И треть трубы оставили нам на память, а верхнюю часть, с отводом на кухню, вырезали. Вместо нее вварили новую трубу.
Она была с тремя швами (предыдущая была образцом отечественной бесшовной технологии). К тому же у новой трубы не было предусмотрено ответвление к нашей газовой плите. То есть газ по ней должен был как бы просто проходить мимо, как газпромовский транзит через Украину. А мы, стало быть, должны были «несанкционированно его отбирать». Частично замененную трубу — что? — правильно! — тут же покрасили белой краской, снова заляпав наши красные стены. Даже моего иностранного мужа уже перестал поражать абсурд происходящего. Он лишь весело поинтересовался насчет отвода к плите. «Ты не парься, ща все будет», — успокоили работяги «не догоняющего» нашу реальность иностранца.
«Но вы же уже покрасили», — не унимался Теодор. «Ну и что?», — искренне удивились работяги и тут же делом доказали ему, что впаять отвод на нашу квартиру — можно! И даже поверх краски! И таки впаяли!
Потом, видно, вспомнив, что хотели довести иностранца до инфаркта, работяги заявили, что трубу 39-го года все-таки придется убрать. Несчастный Теодор убеждал их, что она, мол, в углу никому не мешает. Он чувствовал, что вырез старой трубы надо предотвратить во что бы то ни стало, представляя своим немецким воображением, как ее будут выдирать.
Через полчаса словесных боев Теодор уговорил бригадира оставить трубу в покое. Но это была временная победа. Враг не пройдет! Стоило ему отвлечься, и работяги все равно принялись выпиливать щусевскую трубу.
Отпилив половину, заявили, что больше не выпиливается, поэтому они оставят половину торчать из пола. Вот тут немецкие нервы наконец сдали! Не знаю, что и как говорил рабочим мой муж и чем угрожал, но он заставил их отколупать остаток трубы. Оторвав при этом обои.
Вскоре в квартире возникла Мадам-В-Норковой-Шубе. Она была «комиссией по приемке работ». Вид у комиссии был вызывающий. В квартире у нас было, видимо, зябко, поскольку она, не снимая шубы и не обращая внимания на Теодора, прошла прямиком на кухню и стала отдавать свои распоряжения. Трубу, хоть и со швами, приняли без нареканий. Зато обнаружился новый дефект. Ну? Какой? Мой супруг замер в напряжении. Оказалось, подводка к плите идет под мойкой, а это никак нельзя, поскольку может привести к коррозии. Теодор оценил такую заботу о коллегах из «Мосводоканала». «По новой инструкции 2002 года, — не унималась Мадам Шуба, — труба должна идти над плитой!» «Но позвольте, — умолял Теодор, — это же опасно для жизни! Труба может нагреться от плиты, и у нас будет взрыв, а если она будет идти понизу, то все получится как раз наоборот». Инспектриса продолжала ссылаться на инструкцию. «Да засуньте себе эту инструкцию куда подальше, — предложил вежливый немец. — Подумайте лучше остатком своего советского мозга!».
...Что было дальше, он не рассказывает до сих пор. А трубу решили проложить поверху, над кафельной плиткой. Бывшую подводку под мойкой начали спиливать. Получилось неровно. Кусок торчит из-под мойки и царапает стену до сих пор. Зато мадам приняла работу.
Затем в квартире появились двое из «Мосгаза». Они кого-то ждали, почему-то выбрав местом «стрелки» нашу несчастную кухню. Когда я об этом услышала по телефону от мужа, попросила выгнать их из квартиры в три шеи. Теодор сделал это с особым удовольствием в отместку за установленную не по инструкции 2002 года трубу под мойкой.
После этого на пороге возник местный слесарь. На него у нас уже давно был зуб, еще со времен установки сантехники в квартире, а у него — на нас за то, что мы его не наняли для этой установки. Теодор спросил, не заблудился ли он и не помочь ли ему найти выход? Короче, ходоки из квартиры убрались только под вечер.
Совершенно вымотанная постоянными переговорами по телефону и дорожными пробками, я влетела в разоренную квартиру. Муж, пребывая в мрачном расположении духа, попросил меня не снимать обувь. Я кинулась на кухню. По квартире летали какие-то волокна. По периметру стены валялись обрезки асбестовых пластин. Теодор сказал, что их применяли во время сварки, чтобы не загорелись стены. Мне вспомнились миллиардные иски против ABB и Halliburton, чуть не разорившие эти компании. Много лет назад фирмы, которые были приобретены этими компаниями, использовали асбест при строительстве. Асбест — одно из самых опасных веществ, которое (доказано) является возбудителем рака!
«Я уже почти все убрал, не расстраивайся, — пытался успокоить меня муж. — Сейчас придет домработница, и все будет как прежде».
Пришла наша спасительница Ольга. Она была готова к худшему, но, на ее счастье, Теодор уже много успел сделать. Оставалась какая-то ерунда: вымыть все стены, вытереть всю пыль, перемыть все чайники, сковородки и прочую кухонную утварь, постирать полотенца и вымыть пол.
«Дыру в углу мы заклеим новыми обоями, — прикидывал Теодор. — Купим банку краски, кисточки и валики, покрасим трубу и все ободранные места».
И вот уже в который раз мы принялись восстанавливать то, что было разрушено не нами!
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
