29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2006 года: "В отсутствие процедуры"

Архивная публикация 2006 года: "В отсутствие процедуры"

Андрея Козлова убила система. Вернее, ее отсутствие. Основная версия следствия появилась сразу же после убийства: банкира убили потому, что Козлов в ЦБ занимался отзывом лицензий и включением/невключением банков в систему страхования вкладов. При этом все в один голос теперь говорят, что убитый зампред был принципиальным человеком, даже жестким в отношении тех, кого он преследовал за отмывание денег и прочие подобные дела. За несколько дней до гибели он вообще предложил лишать пожизненно права заниматься банковской деятельностью один раз пойманных на нечистоплотности банкиров. Стало ли это заявление последней каплей?

Вся трагедия в том, что если бы на месте Козлова была ее величество Процедура, то он остался бы жив. В России законы и правила написаны так, что их трактовка слишком зависит от субъективной воли чиновника. Автоматически появляется желание на эту волю как-то повлиять. А если чиновник — достаточно редкий случай по нынешним временам — не поддается влиянию, то его убирают. В той или иной форме. Если бы, к примеру, вопросы отзыва банковской лицензии на основании до мельчайших деталей, до занудности четко прописанных правил окончательно решал бы, скажем, некий комитет из 15—20 человек? Скажем, тайным голосованием. А ответственный секретарь на основании протокола просто уведомляла бы соответствующий банк о его печальной участи — зачем тогда нужно было бы убивать Козлова? Даже всех 20 человек отстреливать было бы бессмысленно, ведь кто-то мог голосовать и против. Процедура, что ж с нее возьмешь... Значит, кто-то исходил из того, что именно Козлова, как человека, принимающего решения, был смысл убить. Потому что он, а не «тупая процедура», либо принял какое-то «не то» решение, либо собирался его принять. (Поразительно еще и то, что, прекрасно зная это, таких чиновников государство оставляет без охраны.)

…Вот, скажем, в банковских кругах хорошо известно, как лишался лицензии банк «Нефтяной». Всех обо всем, по сути, открыто предупредили. Дали время и возможность рассчитаться с вкладчиками, а там были серьезные люди. Никто, по большому счету, не был обижен. Все как бы понимали, что тут — «особый случай». Особость заключалась в большой примеси политики: банк увязали с опальным Касьяновым и с чуть менее опальным, но тоже неуместным Немцовым. И совсем не так — а резко и внезапно — лишили лицензии Содбизнесбанк. Суть в том, что в самом существующем порядке изначально заложена, так сказать, «вилка гибкости». Как в системе штрафов за нарушение правил дорожного движения, где лишь инспектор — наедине с водителем — решает, лишать ли вас водительских прав, штрафовать ли, в каком именно размере и в какой форме — через кассу или на месте. Раз заложена «вилка гибкости», гаишник обречен быть под давлением. С самых разных сторон и в самых разных формах.

Трагедия сегодняшней России в том, что вертикаль власти, вертикаль решений базируется не на юридических процедурах, а на людях, которых верхушка пирамиды считает более-менее надежными и годными для соответствующего уровня управленческой ответственности. Это не вертикаль закона, а вертикаль людей. Фарс же заключается в том, что многие из тех, кто на вершине этой вертикали, — юристы... Но человек, во-первых, слаб. Во-вторых, если кто-то отдельный и силен, то не сильнее же он пули. Или заговора против него других — более слабых — людей...

Как говорил один герой, «что нельзя купить за большие деньги, можно купить за очень большие деньги». Если и это не срабатывает, пистолет Макарова решает проблему. Так в России, так везде. Но особенность России в том, что буквально на наших глазах ужесточается борьба за эти самые «большие деньги». Как будто наступает вторая серия «лихих 90-х». Только в отличие от той смутной эпохи, которую сейчас на всех уровнях принято ругать, ныне вся острота борьбы переместилась из сферы частного бизнеса в сферу государственного чиновничества.

Это логично для эпохи госкапитализма и выстраивания вертикалей чиновничьей власти везде и во всем. В эту эпоху и губернаторы становятся куда более уязвимыми (как, например, убитый среди бела дня на Арбате Цветков), и высокопоставленные федеральные чиновники. Ибо слишком много денег (и решений по поводу денег) в новой экономике завязано на государственного чиновника. Это — оборотная сторона кажущегося всевластия. Более того, в подобной системе оказывается, что честный государственный банкир (а про Козлова как-то все говорят, что он был честным) становится куда уязвимее. Потому что часто от него требуется не честность, а сговорчивость и корыстная гибкость. Получается, что у тех, кто не готов выражать оные качества, есть лишь две альтернативы — быть уволенным или убитым?

Андрея Козлова убила система. Вернее, ее отсутствие. Основная версия следствия появилась сразу же после убийства: банкира убили потому, что Козлов в ЦБ занимался отзывом лицензий и включением/невключением банков в систему страхования вкладов. При этом все в один голос теперь говорят, что убитый зампред был принципиальным человеком, даже жестким в отношении тех, кого он преследовал за отмывание денег и прочие подобные дела. За несколько дней до гибели он вообще предложил лишать пожизненно права заниматься банковской деятельностью один раз пойманных на нечистоплотности банкиров. Стало ли это заявление последней каплей?

Вся трагедия в том, что если бы на месте Козлова была ее величество Процедура, то он остался бы жив. В России законы и правила написаны так, что их трактовка слишком зависит от субъективной воли чиновника. Автоматически появляется желание на эту волю как-то повлиять. А если чиновник — достаточно редкий случай по нынешним временам — не поддается влиянию, то его убирают. В той или иной форме. Если бы, к примеру, вопросы отзыва банковской лицензии на основании до мельчайших деталей, до занудности четко прописанных правил окончательно решал бы, скажем, некий комитет из 15—20 человек? Скажем, тайным голосованием. А ответственный секретарь на основании протокола просто уведомляла бы соответствующий банк о его печальной участи — зачем тогда нужно было бы убивать Козлова? Даже всех 20 человек отстреливать было бы бессмысленно, ведь кто-то мог голосовать и против. Процедура, что ж с нее возьмешь... Значит, кто-то исходил из того, что именно Козлова, как человека, принимающего решения, был смысл убить. Потому что он, а не «тупая процедура», либо принял какое-то «не то» решение, либо собирался его принять. (Поразительно еще и то, что, прекрасно зная это, таких чиновников государство оставляет без охраны.)

…Вот, скажем, в банковских кругах хорошо известно, как лишался лицензии банк «Нефтяной». Всех обо всем, по сути, открыто предупредили. Дали время и возможность рассчитаться с вкладчиками, а там были серьезные люди. Никто, по большому счету, не был обижен. Все как бы понимали, что тут — «особый случай». Особость заключалась в большой примеси политики: банк увязали с опальным Касьяновым и с чуть менее опальным, но тоже неуместным Немцовым. И совсем не так — а резко и внезапно — лишили лицензии Содбизнесбанк. Суть в том, что в самом существующем порядке изначально заложена, так сказать, «вилка гибкости». Как в системе штрафов за нарушение правил дорожного движения, где лишь инспектор — наедине с водителем — решает, лишать ли вас водительских прав, штрафовать ли, в каком именно размере и в какой форме — через кассу или на месте. Раз заложена «вилка гибкости», гаишник обречен быть под давлением. С самых разных сторон и в самых разных формах.

Трагедия сегодняшней России в том, что вертикаль власти, вертикаль решений базируется не на юридических процедурах, а на людях, которых верхушка пирамиды считает более-менее надежными и годными для соответствующего уровня управленческой ответственности. Это не вертикаль закона, а вертикаль людей. Фарс же заключается в том, что многие из тех, кто на вершине этой вертикали, — юристы... Но человек, во-первых, слаб. Во-вторых, если кто-то отдельный и силен, то не сильнее же он пули. Или заговора против него других — более слабых — людей...

Как говорил один герой, «что нельзя купить за большие деньги, можно купить за очень большие деньги». Если и это не срабатывает, пистолет Макарова решает проблему. Так в России, так везде. Но особенность России в том, что буквально на наших глазах ужесточается борьба за эти самые «большие деньги». Как будто наступает вторая серия «лихих 90-х». Только в отличие от той смутной эпохи, которую сейчас на всех уровнях принято ругать, ныне вся острота борьбы переместилась из сферы частного бизнеса в сферу государственного чиновничества.

Это логично для эпохи госкапитализма и выстраивания вертикалей чиновничьей власти везде и во всем. В эту эпоху и губернаторы становятся куда более уязвимыми (как, например, убитый среди бела дня на Арбате Цветков), и высокопоставленные федеральные чиновники. Ибо слишком много денег (и решений по поводу денег) в новой экономике завязано на государственного чиновника. Это — оборотная сторона кажущегося всевластия. Более того, в подобной системе оказывается, что честный государственный банкир (а про Козлова как-то все говорят, что он был честным) становится куда уязвимее. Потому что часто от него требуется не честность, а сговорчивость и корыстная гибкость. Получается, что у тех, кто не готов выражать оные качества, есть лишь две альтернативы — быть уволенным или убитым?

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама