Архивная публикация 2008 года: "Витамины для памяти"
Страх перед болезнью Альцгеймера начинает формировать многомиллиардный рынок лекарств, улучшающих интеллектуальные способности у здоровых людей.
В настоящее время в мире всего пять препаратов, которые после завершения многоэтапной проверки официально применяются для лечения болезни Альцгеймера. Еще 15 считаются перспективными и проходят разные стадии клинических испытаний. Примечательно, что три из них разработаны в России. Однако до победы над «болезнью века», которая сегодня занимает третье место по финансовым и социальным затратам после онкологических и сердечно-сосудистых заболеваний, еще очень далеко.
«Эффективность тех пяти препаратов, что уже находятся на рынке, невелика. Действуют они далеко не на всех, и улучшение носит временный характер», — считает директор Института физиологически активных веществ РАН, член-корреспондент РАН Сергей Бачурин.
Дело в том, что, поскольку механизмы возникновения болезни Альцгеймера до конца не известны, лекарства, которые применяют сегодня, в основном воздействуют на симптомы, а не на причину заболевания. Но во многих лабораториях мира, в том числе и в России, активно ведется поиск веществ, которые могли бы вернуть утраченную память и помочь человеку «вспомнить все».
Вернуть «след от самолета»
Исследователи из НИИ нормальной физиологии РАМН в сотрудничестве с Институтом физиологически активных веществ РАН только что завершили трехлетний проект, в этот период на животных были протестированы десятки химических соединений, которые могли бы стать основой для подобных лекарств. Из этого большого количества отобраны всего два, но ученые считают это колоссальным успехом.
«Цель исследований — найти потенциальные соединения, которые могли бы «вернуть» воспоминания, казалось, утраченные навсегда, — рассказывает руководитель лаборатории нейробиологии памяти института, член-корреспондент РАМН Константин Анохин. — Ведь проблема таких больных не только в том, что они не могут запомнить текущую информацию. На самом деле разрушается их личность, исчезает прошлое — они не помнят близких, теряют социальные навыки. И если бы была возможность стимулировать, поддерживать эти функции, это стало бы огромным шагом вперед».
Впервые в этом проекте, который финансировал Международный научно-технический центр (МНТЦ), ученые не только искали новые химические соединения, улучшающие обычный процесс запоминания (хотя это тоже делали), но и проверяли, не способны ли они влиять на «прошлую» память, усиливать ее.
Довольно давно было известно (по крайней мере, теоретически), что если перед запоминанием (например, студенту перед лекцией), в крайнем случае сразу после, дать определенные вещества, то информация сохранится лучше. Но в процессе исследований стало ясно: повлиять на качество запоминания можно и через 6—8 часов после события, поскольку именно тогда в мозге происходит вторая волна «укладывания» информации. В идеале достаточно раз в сутки принять таблетку, улучшающую память, и ты в любой момент будешь готов запомнить все наилучшим образом. Однако эти «сверхспособности» вряд ли помогут больным, страдающим болезнью Альцгеймера, а ведь именно это было главной целью исследований.
«Есть масса вещей, которые мы постепенно забываем, они тают, как след от самолета в воздухе, — объясняет Константин Анохин. — Чтобы остановить этот процесс и «зафиксировать» угасающие следы, мы во время экспериментов попытались повлиять на ослабевающую память в момент ее извлечения. Помещая подопытных животных в соответствующую обстановку, напоминали им давно забытую ситуацию и в этот момент вводили испытываемый препарат. В результате забытая, практически «стертая» информация становилась стабильной — мы «перевели» ее в устойчивую долговременную память».
Соединения, с которыми работали исследователи из НИИ нормальной физиологии, были синтезированы химиками из Института физиологически активных веществ в подмосковной Черноголовке. Там более 15 лет занимаются поисками лекарств, воздействующих на память. «Мы синтезировали тысячи веществ, — говорит Сергей Бачурин, — сначала проверяли их эффективность на компьютерных моделях. В результате большая часть отсеилась. Несколько сотен уже испытывали «в пробирке», на клеточном материале, и только десятки дошли до испытаний на животных. Самые перспективные из них и тестировали наши коллеги в рамках этого проекта».
Как уже говорилось, в процессе экспериментов было отобрано всего два соединения, причем одно из них, которому ученые дали рабочее название RU-32, способно, с одной стороны, воздействовать на процесс запоминания новой информации, а с другой — усиливать слабую и разрушенную память в момент ее извлечения. Оно может дать начало новому поколению препаратов, способных активировать ослабленную память («вспомнить все»!). Как признаются участники проекта, на такой результат они не то чтобы не рассчитывали, но были готовы удовлетвориться и новыми чисто научными познаниями об устройстве и механизмах работы памяти, без чего, естественно, поиск средств борьбы с болезнью Альцгеймера просто невозможен. Хотя успех не случаен — именно российские ученые, благодаря сложившимся научным традициям в физиологии и исследовании живого мозга, обладают навыками, которые необходимы при поисках новых путей в восстановлении поврежденной памяти. Они знают, что «спросить» у животного, как заставить его что-то вспомнить и многое другое, без чего нельзя определить, действует ли вещество на новые и пока малоизученные процессы извлечения и «перезаписи» старой памяти. Тесты же, используемые большинством западных фармацевтических компаний, очень механистичные, это широкозахватный «комбайн» химического скрининга, который не всегда может выявить влияние вещества на такую тонкую материю, как память.
В конце прошлого года о результатах проекта доложили на проходившей в США крупнейшей в этой области международной конференции — Съезде Общества нейронаук. Теперь научная часть окончена — в настоящее время Сергей Бачурин ведет переговоры с тремя фармацевтическими компаниями (одной отечественной и двумя зарубежными) о том, кто может взять на себя расходы по проведению дальнейших испытаний. Средства немалые — только доклиническая часть (на животных) обходится для подобных препаратов примерно в полмиллиона долларов. Но Бачурин полон оптимизма: потребность в таких лекарствах огромная — по расчетам ВОЗ, рынок препаратов для лечения болезни Альцгеймера только в США оценивается в $2—8 млрд в год. Кроме того, у нашей группы есть весьма позитивный опыт в этой области.
Russian drug
В это трудно поверить, но из тех самых 15 препаратов, которые сейчас проходят разные стадии клинических испытаний в мировых центрах, чуть ли не ближе всех к финишной черте оказался отечественный димебон, разработанный химиками МГУ еще в конце 60-х! Правда, зарегистрирован Фармкомитетом он был не в качестве «усилителя памяти», а как антигистаминное (противоаллергическое) средство. Однако в начале 90-х Сергей Бачурин и его коллеги в ИФАВ РАН обнаружили, что это вещество может действовать и на рецепторы нервных клеток, способствуя процессам обучения и запоминания. Этот эффект подтвердило и тестирование на животных в НИИ нормальной физиологии.
Поскольку препарат был уже зарегистрирован и прошел проверку на безопасность, его путь на рынок в качестве средства, воздействующего на память, оказался гораздо короче, чем у тех разработок, которые ведутся с нуля. В России димебон успешно был испытан на 14 пациентах, страдающих болезнью Альцгеймера, в специальном центре при Психиатрической больнице имени Ганушкина. Но нужно было двигаться дальше и провести полные испытания по международным стандартам, поэтому вскоре права на разработку препарата уже в качестве средства для лечения нейродегенеративных заболеваний пришлось передать американской фармацевтической компании Medivation. Когда в сентябре 2006 года было объявлено о результатах шестимесячных клинических испытаний russian drug, произошло невероятное для фармацевтического бизнеса событие: стоимость акций компании подскочила в четыре раза. В июле прошлого года на конференции Ассоциации по предотвращению болезни Альцгеймера в Вашингтоне были доложены годовые итоги. Во-первых, препарат продемонстрировал способность задерживать развитие болезни по меньшей мере на 12 месяцев, а во-вторых — состояние многих пациентов за это время даже улучшалось по сравнению с моментом, когда было начато лечение. В этом, по мнению доктора Джефри Каммингса, директора Центра борьбы с болезнью Альцгеймера Университета Калифорнии, пожалуй, главное отличие димебона от других подобных экспериментальных средств.
Два месяца назад FDA (Администрация по контролю за качеством продуктов и лекарств США) дала разрешение на проведение третьей, заключительной фазы клинических испытаний, в которой будут участвовать 600 больных в разных странах. Если испытания пройдут успешно, то в 2010 году новое лекарство поступит в продажу.
«Стоимость клинических испытаний на сегодня составила порядка $20 млн, — говорит Сергей Бачурин. — И кстати, третью фазу компания планирует профинансировать во многом благодаря хорошим результатам на промежуточном этапе и подъему стоимости акций. Наш фармацевтический бизнес пока боится так рисковать, хотя ситуация постепенно меняется. Важно, что, хотя основной доход от реализации димебона в мире получит американская компания, в России все права принадлежат российским ученым».
{PAGE}
Не только Альцгеймер…
Рынок для этого нового класса лекарств, которые называются «когнитивными энхансерами» (cognitive enhancing drugs — препараты, усиливающие когнитивные функции), не ограничивается одной лишь болезнью Альцгеймера. Тестирование RU-32 показало, что подобные средства могут оказаться эффективными и при других заболеваниях, когда страдают интеллектуальные способности человека. Это, например, шизофрения, депрессия, последствия инсульта. Но главными потребителями подобных лекарств, по мнению ученых, могут стать вполне здоровые, с позиций вчерашней медицины, люди, которые перешагнули сорокалетний рубеж. Именно тогда начинают развиваться так называемые мягкие когнитивные расстройства. Сейчас пока неизвестно, являются ли они предвестниками болезни Альцгеймера или существуют самостоятельно, но несколько лет назад в США они были занесены в официальный регистр заболеваний человека, что сразу сделало разработку «энхансеров» гораздо более привлекательной для фармацевтических компаний. Хотя бы потому, что потенциальных потребителей многие миллионы, в десятки раз больше, чем тех, кто страдает болезнью Альцгеймера, а помочь им можно гораздо эффективнее.
В принципе, любой человек старше среднего возраста может найти у себя некоторые признаки мягкого когнитивного расстройства — забывчивость, проблемы с концентрацией внимания, низкую работоспособность и т.д. Тогда возникает вопрос: а почему только в среднем или пожилом возрасте? А почему не студенту во время подготовки к сессии?
«Так постепенно может случиться, что исчезнет граница между тяжелым состоянием — болезнью Альцгеймера, из-за которой, собственно, все началось, — и повседневными жизненными потребностями, — допускает профессор Анохин. — Получается, что люди смогут через некоторое время сами решать, принимать им эти «витамины памяти» или нет».
Эти новые возможности вызывают у профессионалов серьезные опасения, о чем свидетельствует недавняя дискуссия в крупнейшем научном журнале Nature. Авторы обращаются к читателям, среди которых в основном биологи и медики, с серией вопросов, пытаясь определить границу допустимого использования таких препаратов. Вот три из них: «Вы бы назначили препарат пациенту при таких-то симптомах?», «А сами стали бы принимать?» и, наконец, «Как бы вы отреагировали, если бы узнали, что ваши коллеги принимают подобные лекарства для повышения работоспособности?» На первый вопрос был дан твердый положительный ответ, по второму мнения разделились, а на третий большинство ответили, что отреагировали бы отрицательно.
Опасения вызывает, например, такая ситуация: человек принимает лекарство, чтобы лучше запомнить двухчасовую лекцию, потом действие проходит, и он возвращается в нормальное состояние. Не возникнет ли психологическая зависимость? Не станет ли он отныне постоянно стараться подтянуться к этой новой интеллектуальной планке?
А вот сторонники широкого внедрения «когнитивных энхансеров» руководствуются аргументом о том, что, согласно прогнозам, в ближайшие 20—30 лет наше развитие будет направлено на расширение человеческого потенциала при помощи самых разных технологий — нано, мультимедийных, компьютерных. И подобные препараты входят в этот «стандартный пакет» человеческих возможностей в демократическом обществе.
Но главные проблемы нам пока еще не известны — так считают те, кто непосредственно занимается исследованиями человеческого мозга.
«Мы до конца не знаем, как устроена, «уложена» наша память и что могут повлечь за собой эти извлеченные воспоминания, эти куски нашего прошлого, — делится сомнениями Константин Анохин. — Этот процесс можно сравнить с «химической психохирургией» — все равно что забраться руками в чужую душу и начать какие-то участки другого Я вынимать, просматривать, удалять, что-то перекладывать, что-то «склеивать» друг с другом...»
Но есть, безусловно, и явные плюсы, новые возможности для медицины. Иссле-дования памяти человека, влияния на когнитивные процессы продолжаются, и Россия здесь в числе лидеров. Начавшись как чисто научные, фундаментальные, без исходной задачи получить конечный продукт, они дали такие результаты, которые, судя по всему, очень сильно изменят общество в XXI веке.
| Болезнь Альцгеймера (БА) характеризуется постепенным малозаметным началом, неуклонным прогрессированием расстройств памяти и высших функций вплоть до распада личности. По последним данным, невольным виновником развития болезни Альцгеймера является так называемый бета-амилоидный белок АРР, действующий в мозге. В какой-то момент от него без видимых причин «отрывается» небольшой фрагмент — короткий пептид (молекула, состоящая из остатков аминокислот), запускающий целый каскад химических реакций, что и приводит к необратимым разрушениям. Препятствовать развитию этих разрушений сегодня более или менее уже научились, а вот восстанавливать разрушенное — пока нет. Все потому, что процесс формирования памяти в мозге очень сложен, и, чтобы повлиять на него, недостаточно воздействовать на какой-то один ген, белок или пептид. |
| Как устроена память Группа профессора Константина Анохина (на фото), работающая в НИИ нормальной физиологии РАМН в Москве, занимается исследованием механизмов памяти около 20 лет и получила результаты мирового значения. В конце 80-х ученые этой группы открыли гены, которые «включаются» в мозге при запоминании новой информации, — «гены памяти». Затем они начали исследовать, как эти гены работают, постепенно расшифровали цепочку запоминания и «укладывания» новой информации в человеческом мозге. Оказалось, первые несколько часов после запоминания наша память не зависит от генетического аппарата и поддерживается теми белками, которые были синтезированы ранее. Но через 6—8 часов она фиксируется в нервных клетках заново, еще через 17—18 ча-сов происходит повторная «переукладка». Память как будто переписывается на «жесткий диск». Именно в эти моменты можно на нее воздействовать, вводя в мозг вещества, блокирующие работу «генов памяти», и таким образом можно убрать не только свежие, но и старые воспоминания. «Летаргены», лекарства, способные избавить людей от «травматических воспоминаний», уже разрабатывают в ряде зарубежных фармацевтических компаний. Позже в ходе экспериментов российские ученые вдруг обнаружили, что «стертая» память не была необратимо уничтожена — мозг продолжал хранить ее. Это и дало возможность найти способы стимулировать память и усиливать воспоминания прошлого. |
Страх перед болезнью Альцгеймера начинает формировать многомиллиардный рынок лекарств, улучшающих интеллектуальные способности у здоровых людей.
В настоящее время в мире всего пять препаратов, которые после завершения многоэтапной проверки официально применяются для лечения болезни Альцгеймера. Еще 15 считаются перспективными и проходят разные стадии клинических испытаний. Примечательно, что три из них разработаны в России. Однако до победы над «болезнью века», которая сегодня занимает третье место по финансовым и социальным затратам после онкологических и сердечно-сосудистых заболеваний, еще очень далеко.
«Эффективность тех пяти препаратов, что уже находятся на рынке, невелика. Действуют они далеко не на всех, и улучшение носит временный характер», — считает директор Института физиологически активных веществ РАН, член-корреспондент РАН Сергей Бачурин.
Дело в том, что, поскольку механизмы возникновения болезни Альцгеймера до конца не известны, лекарства, которые применяют сегодня, в основном воздействуют на симптомы, а не на причину заболевания. Но во многих лабораториях мира, в том числе и в России, активно ведется поиск веществ, которые могли бы вернуть утраченную память и помочь человеку «вспомнить все».
Вернуть «след от самолета»
Исследователи из НИИ нормальной физиологии РАМН в сотрудничестве с Институтом физиологически активных веществ РАН только что завершили трехлетний проект, в этот период на животных были протестированы десятки химических соединений, которые могли бы стать основой для подобных лекарств. Из этого большого количества отобраны всего два, но ученые считают это колоссальным успехом.
«Цель исследований — найти потенциальные соединения, которые могли бы «вернуть» воспоминания, казалось, утраченные навсегда, — рассказывает руководитель лаборатории нейробиологии памяти института, член-корреспондент РАМН Константин Анохин. — Ведь проблема таких больных не только в том, что они не могут запомнить текущую информацию. На самом деле разрушается их личность, исчезает прошлое — они не помнят близких, теряют социальные навыки. И если бы была возможность стимулировать, поддерживать эти функции, это стало бы огромным шагом вперед».
Впервые в этом проекте, который финансировал Международный научно-технический центр (МНТЦ), ученые не только искали новые химические соединения, улучшающие обычный процесс запоминания (хотя это тоже делали), но и проверяли, не способны ли они влиять на «прошлую» память, усиливать ее.
Довольно давно было известно (по крайней мере, теоретически), что если перед запоминанием (например, студенту перед лекцией), в крайнем случае сразу после, дать определенные вещества, то информация сохранится лучше. Но в процессе исследований стало ясно: повлиять на качество запоминания можно и через 6—8 часов после события, поскольку именно тогда в мозге происходит вторая волна «укладывания» информации. В идеале достаточно раз в сутки принять таблетку, улучшающую память, и ты в любой момент будешь готов запомнить все наилучшим образом. Однако эти «сверхспособности» вряд ли помогут больным, страдающим болезнью Альцгеймера, а ведь именно это было главной целью исследований.
«Есть масса вещей, которые мы постепенно забываем, они тают, как след от самолета в воздухе, — объясняет Константин Анохин. — Чтобы остановить этот процесс и «зафиксировать» угасающие следы, мы во время экспериментов попытались повлиять на ослабевающую память в момент ее извлечения. Помещая подопытных животных в соответствующую обстановку, напоминали им давно забытую ситуацию и в этот момент вводили испытываемый препарат. В результате забытая, практически «стертая» информация становилась стабильной — мы «перевели» ее в устойчивую долговременную память».
Соединения, с которыми работали исследователи из НИИ нормальной физиологии, были синтезированы химиками из Института физиологически активных веществ в подмосковной Черноголовке. Там более 15 лет занимаются поисками лекарств, воздействующих на память. «Мы синтезировали тысячи веществ, — говорит Сергей Бачурин, — сначала проверяли их эффективность на компьютерных моделях. В результате большая часть отсеилась. Несколько сотен уже испытывали «в пробирке», на клеточном материале, и только десятки дошли до испытаний на животных. Самые перспективные из них и тестировали наши коллеги в рамках этого проекта».
Как уже говорилось, в процессе экспериментов было отобрано всего два соединения, причем одно из них, которому ученые дали рабочее название RU-32, способно, с одной стороны, воздействовать на процесс запоминания новой информации, а с другой — усиливать слабую и разрушенную память в момент ее извлечения. Оно может дать начало новому поколению препаратов, способных активировать ослабленную память («вспомнить все»!). Как признаются участники проекта, на такой результат они не то чтобы не рассчитывали, но были готовы удовлетвориться и новыми чисто научными познаниями об устройстве и механизмах работы памяти, без чего, естественно, поиск средств борьбы с болезнью Альцгеймера просто невозможен. Хотя успех не случаен — именно российские ученые, благодаря сложившимся научным традициям в физиологии и исследовании живого мозга, обладают навыками, которые необходимы при поисках новых путей в восстановлении поврежденной памяти. Они знают, что «спросить» у животного, как заставить его что-то вспомнить и многое другое, без чего нельзя определить, действует ли вещество на новые и пока малоизученные процессы извлечения и «перезаписи» старой памяти. Тесты же, используемые большинством западных фармацевтических компаний, очень механистичные, это широкозахватный «комбайн» химического скрининга, который не всегда может выявить влияние вещества на такую тонкую материю, как память.
В конце прошлого года о результатах проекта доложили на проходившей в США крупнейшей в этой области международной конференции — Съезде Общества нейронаук. Теперь научная часть окончена — в настоящее время Сергей Бачурин ведет переговоры с тремя фармацевтическими компаниями (одной отечественной и двумя зарубежными) о том, кто может взять на себя расходы по проведению дальнейших испытаний. Средства немалые — только доклиническая часть (на животных) обходится для подобных препаратов примерно в полмиллиона долларов. Но Бачурин полон оптимизма: потребность в таких лекарствах огромная — по расчетам ВОЗ, рынок препаратов для лечения болезни Альцгеймера только в США оценивается в $2—8 млрд в год. Кроме того, у нашей группы есть весьма позитивный опыт в этой области.
Russian drug
В это трудно поверить, но из тех самых 15 препаратов, которые сейчас проходят разные стадии клинических испытаний в мировых центрах, чуть ли не ближе всех к финишной черте оказался отечественный димебон, разработанный химиками МГУ еще в конце 60-х! Правда, зарегистрирован Фармкомитетом он был не в качестве «усилителя памяти», а как антигистаминное (противоаллергическое) средство. Однако в начале 90-х Сергей Бачурин и его коллеги в ИФАВ РАН обнаружили, что это вещество может действовать и на рецепторы нервных клеток, способствуя процессам обучения и запоминания. Этот эффект подтвердило и тестирование на животных в НИИ нормальной физиологии.
Поскольку препарат был уже зарегистрирован и прошел проверку на безопасность, его путь на рынок в качестве средства, воздействующего на память, оказался гораздо короче, чем у тех разработок, которые ведутся с нуля. В России димебон успешно был испытан на 14 пациентах, страдающих болезнью Альцгеймера, в специальном центре при Психиатрической больнице имени Ганушкина. Но нужно было двигаться дальше и провести полные испытания по международным стандартам, поэтому вскоре права на разработку препарата уже в качестве средства для лечения нейродегенеративных заболеваний пришлось передать американской фармацевтической компании Medivation. Когда в сентябре 2006 года было объявлено о результатах шестимесячных клинических испытаний russian drug, произошло невероятное для фармацевтического бизнеса событие: стоимость акций компании подскочила в четыре раза. В июле прошлого года на конференции Ассоциации по предотвращению болезни Альцгеймера в Вашингтоне были доложены годовые итоги. Во-первых, препарат продемонстрировал способность задерживать развитие болезни по меньшей мере на 12 месяцев, а во-вторых — состояние многих пациентов за это время даже улучшалось по сравнению с моментом, когда было начато лечение. В этом, по мнению доктора Джефри Каммингса, директора Центра борьбы с болезнью Альцгеймера Университета Калифорнии, пожалуй, главное отличие димебона от других подобных экспериментальных средств.
Два месяца назад FDA (Администрация по контролю за качеством продуктов и лекарств США) дала разрешение на проведение третьей, заключительной фазы клинических испытаний, в которой будут участвовать 600 больных в разных странах. Если испытания пройдут успешно, то в 2010 году новое лекарство поступит в продажу.
«Стоимость клинических испытаний на сегодня составила порядка $20 млн, — говорит Сергей Бачурин. — И кстати, третью фазу компания планирует профинансировать во многом благодаря хорошим результатам на промежуточном этапе и подъему стоимости акций. Наш фармацевтический бизнес пока боится так рисковать, хотя ситуация постепенно меняется. Важно, что, хотя основной доход от реализации димебона в мире получит американская компания, в России все права принадлежат российским ученым».
{PAGE}
Не только Альцгеймер…
Рынок для этого нового класса лекарств, которые называются «когнитивными энхансерами» (cognitive enhancing drugs — препараты, усиливающие когнитивные функции), не ограничивается одной лишь болезнью Альцгеймера. Тестирование RU-32 показало, что подобные средства могут оказаться эффективными и при других заболеваниях, когда страдают интеллектуальные способности человека. Это, например, шизофрения, депрессия, последствия инсульта. Но главными потребителями подобных лекарств, по мнению ученых, могут стать вполне здоровые, с позиций вчерашней медицины, люди, которые перешагнули сорокалетний рубеж. Именно тогда начинают развиваться так называемые мягкие когнитивные расстройства. Сейчас пока неизвестно, являются ли они предвестниками болезни Альцгеймера или существуют самостоятельно, но несколько лет назад в США они были занесены в официальный регистр заболеваний человека, что сразу сделало разработку «энхансеров» гораздо более привлекательной для фармацевтических компаний. Хотя бы потому, что потенциальных потребителей многие миллионы, в десятки раз больше, чем тех, кто страдает болезнью Альцгеймера, а помочь им можно гораздо эффективнее.
В принципе, любой человек старше среднего возраста может найти у себя некоторые признаки мягкого когнитивного расстройства — забывчивость, проблемы с концентрацией внимания, низкую работоспособность и т.д. Тогда возникает вопрос: а почему только в среднем или пожилом возрасте? А почему не студенту во время подготовки к сессии?
«Так постепенно может случиться, что исчезнет граница между тяжелым состоянием — болезнью Альцгеймера, из-за которой, собственно, все началось, — и повседневными жизненными потребностями, — допускает профессор Анохин. — Получается, что люди смогут через некоторое время сами решать, принимать им эти «витамины памяти» или нет».
Эти новые возможности вызывают у профессионалов серьезные опасения, о чем свидетельствует недавняя дискуссия в крупнейшем научном журнале Nature. Авторы обращаются к читателям, среди которых в основном биологи и медики, с серией вопросов, пытаясь определить границу допустимого использования таких препаратов. Вот три из них: «Вы бы назначили препарат пациенту при таких-то симптомах?», «А сами стали бы принимать?» и, наконец, «Как бы вы отреагировали, если бы узнали, что ваши коллеги принимают подобные лекарства для повышения работоспособности?» На первый вопрос был дан твердый положительный ответ, по второму мнения разделились, а на третий большинство ответили, что отреагировали бы отрицательно.
Опасения вызывает, например, такая ситуация: человек принимает лекарство, чтобы лучше запомнить двухчасовую лекцию, потом действие проходит, и он возвращается в нормальное состояние. Не возникнет ли психологическая зависимость? Не станет ли он отныне постоянно стараться подтянуться к этой новой интеллектуальной планке?
А вот сторонники широкого внедрения «когнитивных энхансеров» руководствуются аргументом о том, что, согласно прогнозам, в ближайшие 20—30 лет наше развитие будет направлено на расширение человеческого потенциала при помощи самых разных технологий — нано, мультимедийных, компьютерных. И подобные препараты входят в этот «стандартный пакет» человеческих возможностей в демократическом обществе.
Но главные проблемы нам пока еще не известны — так считают те, кто непосредственно занимается исследованиями человеческого мозга.
«Мы до конца не знаем, как устроена, «уложена» наша память и что могут повлечь за собой эти извлеченные воспоминания, эти куски нашего прошлого, — делится сомнениями Константин Анохин. — Этот процесс можно сравнить с «химической психохирургией» — все равно что забраться руками в чужую душу и начать какие-то участки другого Я вынимать, просматривать, удалять, что-то перекладывать, что-то «склеивать» друг с другом...»
Но есть, безусловно, и явные плюсы, новые возможности для медицины. Иссле-дования памяти человека, влияния на когнитивные процессы продолжаются, и Россия здесь в числе лидеров. Начавшись как чисто научные, фундаментальные, без исходной задачи получить конечный продукт, они дали такие результаты, которые, судя по всему, очень сильно изменят общество в XXI веке.
| Болезнь Альцгеймера (БА) характеризуется постепенным малозаметным началом, неуклонным прогрессированием расстройств памяти и высших функций вплоть до распада личности. По последним данным, невольным виновником развития болезни Альцгеймера является так называемый бета-амилоидный белок АРР, действующий в мозге. В какой-то момент от него без видимых причин «отрывается» небольшой фрагмент — короткий пептид (молекула, состоящая из остатков аминокислот), запускающий целый каскад химических реакций, что и приводит к необратимым разрушениям. Препятствовать развитию этих разрушений сегодня более или менее уже научились, а вот восстанавливать разрушенное — пока нет. Все потому, что процесс формирования памяти в мозге очень сложен, и, чтобы повлиять на него, недостаточно воздействовать на какой-то один ген, белок или пептид. |
| Как устроена память Группа профессора Константина Анохина (на фото), работающая в НИИ нормальной физиологии РАМН в Москве, занимается исследованием механизмов памяти около 20 лет и получила результаты мирового значения. В конце 80-х ученые этой группы открыли гены, которые «включаются» в мозге при запоминании новой информации, — «гены памяти». Затем они начали исследовать, как эти гены работают, постепенно расшифровали цепочку запоминания и «укладывания» новой информации в человеческом мозге. Оказалось, первые несколько часов после запоминания наша память не зависит от генетического аппарата и поддерживается теми белками, которые были синтезированы ранее. Но через 6—8 часов она фиксируется в нервных клетках заново, еще через 17—18 ча-сов происходит повторная «переукладка». Память как будто переписывается на «жесткий диск». Именно в эти моменты можно на нее воздействовать, вводя в мозг вещества, блокирующие работу «генов памяти», и таким образом можно убрать не только свежие, но и старые воспоминания. «Летаргены», лекарства, способные избавить людей от «травматических воспоминаний», уже разрабатывают в ряде зарубежных фармацевтических компаний. Позже в ходе экспериментов российские ученые вдруг обнаружили, что «стертая» память не была необратимо уничтожена — мозг продолжал хранить ее. Это и дало возможность найти способы стимулировать память и усиливать воспоминания прошлого. |
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
