Конец октября и начало ноября выдались в России тревожными, и аналитики гадали: повлияет ли неожиданно разразившийся политический кризис на ход и результаты выборов или нет? Однако День примирения и согласия (совпавший с днем официального начала предвыборной страды) был в Москве солнечным, теплым и веселым, как Первое мая.Мажор
А когда на следующей неделе по ТВ обильно пошли агитационные ролики партий и начались теледебаты, стало понятно: практически все противоборствующие на этих выборах силы, не сговариваясь, выбрали в качестве господствующей тональности своей агитации и пропаганды сплошной мажор.
Никакой чернухи, никакой агрессии, никакой тревоги! Напротив, торжественная музыка, величественные пейзажи, вдохновенные лица, реющие знамена, радующий глаз цветовой ряд — ну просто какой-то перманентный День Победы, только без всяких слез на глазах и седины на висках.
Содержание же этого бурного пропагандистского потока, если отбросить малоуловимые для массового сознания нюансы, сводится к двум простейшим пунктам.
Во-первых, «широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек», то есть Россия — великая держава и вообще самая лучшая страна на свете.
Во-вторых, в самом ближайшем будущем Россию ожидает совсем уж ослепительное величие. Если, разумеется, избиратели осознают свой гражданский долг и дружно проголосуют за правильную партию.
На фоне реального политического кризиса все это выглядит как-то диковато, хотя и понятно, что ролики снимались еще безоблачным летом и тогда же разрабатывалась предвыборная стратегия и тактика партий. Преодолевать набранную инерцию хлопотно и дорого, а главное, решительно непонятно, как встраивать новые вводные в давно уже решенные на бумаге задачи.
С другой стороны, оставаясь в пропагандистском мажоре, основные политические игроки никакой ошибки не делают, потому что продолжают отвечать вычисленным еще летом и практически не изменившимся с тех пор ожиданиям электората.
А электорат в России уж такой, какой сложился за десять кризисных лет: голосует «сердцем». И не потому, что он какой-нибудь особенно тупой или дремучий, а потому, что его политический опыт не подтверждает наличия причинно-следственных связей между результатами любых выборов и уровнем благосостояния.
Поэтому чисто прагматический фундамент демократии (иду на выборы для своей же пользы, чтобы поддержать партию, которая будет защищать мои интересы) в России никакой нагрузки не несет, зато рядом с ним, на голом песке, высится воздушный замок народной Надежды. В самом деле: Россия такая замечательная страна и все мы такие замечательные, что не может на нашу улицу не прийти долгожданный праздник. Надо только потерпеть…
Все 90-е годы черные полчища «демократов» и журналистов этот воздушный замок злонамеренно разрушали, однако в новом тысячелетии даже самые оголтелые поняли (некоторые — не без тактичной помощи мудрого президента), что дело это бессмысленное и для психического здоровья нации вредное. Народные надежды, напротив, следует всячески укреплять. И выборы — прекрасный повод для широкомасштабного психотерапевтического сеанса. Тут почти как на Олимпийских играх — важен не результат и даже не участие, а шумящий вокруг избирательных урн большой патриотический праздник, с массовой демонстрацией любви к отчизне и веры в ее славное будущее.
Логику новой информационной политики, как показывает разворачивающаяся предвыборная кампания, приняли практически все действующие лица политической сцены, тем самым признав за народом право жить в двух реальностях.
Два мира
Собственно, речь даже не о праве, а о многовековой российской привычке, которая, как известно, вторая натура. Так уж повелось: с одной стороны, была нищая, отсталая, крепостная Россия, а с другой стороны, и одновременно, — Святая Русь, оплот истинной веры и светлая надежда всего мира. С одной стороны — могучая страна победившего социализма, уверенно шагающая в коммунистическое будущее, а с другой — очереди за хлебом, ГУЛАГ и техническая отсталость. С одной стороны — четверть населения за порогом бедности, коррупция снизу доверху и криминальный беспредел, но с другой — набирающая силу великая держава, крепнущая демократия и ослепительные перспективы экономического роста.
Особенно не погружаясь в мистические глубины национальной психологии, нельзя не отметить некоторую даже бытовую практичность такой вот жизни в двух мирах: чтобы выдержать давление «реальной» реальности, с ее нищетой, голодом и дешевизной человеческой жизни, надо было опираться на надежду, что твои и твоих близких беды — это досадный казус, временные трудности, а на самом деле имеет место быть другой — изобильный и величественный мир, куда ты тоже рано или поздно попадешь.
Самое интересное, что вера в «другую» реальность почти никак не мешала российским жителям — и двести, и пять лет назад — относительно трезво ориентироваться в реальности «этой». Святая Русь Святой Русью, но жить-то надо и надо, значит, знать, что почем, где достать и кому дать. Другое дело, что постоянное присутствие в сознании высокого образца «другой» жизни превращало «эту» жизнь, которой мы все изо дня в день живем, во что-то не совсем подлинное, временное, ненадежное, кое-как сшитое гнилыми нитками.
Вот сейчас все бьют в набат: инфраструктура страны катастрофически обветшала, все держится на честном слове и вот-вот развалится! Но в России, ежели исторические источники поднять, так было всегда, и никогда опытный российский житель не доверял никаким отечественным институтам: ни суду, ни школе, ни промышленности, ни здравоохранению, ни домоуправлению, ни, страшно сказать, самому государству. Здоровое это недоверие прекрасно почему-то уживалось с патриотизмом, отчего, может быть, все российские катаклизмы и произошли…
Вот и сейчас самые искренние патриоты России (особенно когда у них появляются средства) предпочитают выносить самые важные в их жизни процессы за пределы обожаемой отчизны. В России передовая медицинская наука и лучшие врачи в мире, но рожать и лечиться лучше за границей. В России замечательная система образования, но учиться лучше за границей. В России много лесов, полей и рек (а также морей и озер), но отдыхать лучше за границей. В России справедливые и независимые суды, но судиться (если удастся) лучше за границей. В России самый низкий в Европе подоходный налог, но зарегистрировать фирму лучше за границей. Да что там говорить: Россия — лучшая страна в мире, но не вредно иметь какое-нибудь еще гражданство.
Жизнь в двух мирах действительно превратилась в национальную привычку, и как тут не вспомнить классика: «Привычка свыше нам дана, замена счастию она».
Предвыборный мажор, так нечаянно вдруг совпавший с великодержавной пропагандистской стилистикой власти, словно бы подтверждает: да, «свыше». Команда, в смысле, такая дана. Потому что ежели «счастия», несмотря на все старания, все нет и нет, полезен будет и его суррогат, «замена».
Самое обидное во всем этом то, что в России за последние годы действительно возник «другой мир», и он быстро расширяет свои границы. Причем это мир не виртуального величия, каким оно представляется в ампирных грезах государственным чиновникам, а реальной человеческой инициативы по обустройству окружающего пространства.
Великое счастье России в том, что делать деньги здесь пока еще (тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить) гораздо лучше, чем за границей. Хотя «лучше» в данном случае не совсем то слово. Зарабатываются они здесь трудно и подчас с риском, зато иногда — быстро и много, отчего научившиеся их зарабатывать (пусть они рожают, лечатся и учатся за границей) живут все-таки здесь, и многим из них надоело из-за каждого пустяка мотаться за кордон.
Понятно, что сразу два «других» мира — это перебор и что конкуренция (а если честно признаться — жестокая борьба) между ними неизбежна.
Оттого даже искусственный, перед выборами, всплеск национальной мечтательности тревожит: в истории (в том числе и российской) уже бывало, когда в угоду великим иллюзиям непоправимо уродовалась реальность.
АЛЕКСАНДР АГЕЕВ
