22.06.2009 00:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2009 года: "Жестокий просчет"

После катастрофического провала на выборах в Европарламент социал-демократы задают себе вопрос, имеет ли их кандидат в канцлеры Франк-Вальтер Штайнмайер осенью хоть какие-то шансы на успех. Партийные стратеги начали ожесточенную кампанию против коалиции блока ХДС/ХСС со свободными демократами — так они пытаются предотвратить хотя бы самые тяжкие для себя последствия..
Франк-Вальтер Штайнмайер стоит в салоне аэробуса «Конрад Аденауэр», летящего над Польшей в Москву. Сопровождающим его журналистам он старается рассказать, что его заботит в настоящий момент. Он по пальцам перечисляет темы: права человека, это первое. Второе — экономика. На третьем месте — дипломатические отношения. Четвертое — разоружение. Получилась складная лекция о политике Германии в отношении России.
Дело было в среду позапрошлой недели. Три дня спустя после отрезвляющего душа, каким стали выборы в Европейский парламент. Как за соломинку Штайнмайер хватается за внешнюю политику — она его опора. В ней для него нет секретов. Тут он эксперт. Внешняя политика — величина, которую можно рассчитать.
Закончив с «российской» политикой, Штайнмайер позволяет себе высказать несколько мыслей о Бараке Обаме. Это всегда благодатная тема. Но потом наступает момент, которого больше уже не оттянуть: Штайнмайеру приходится затронуть и безрадостный предмет — свои виды на канцлерство. Приходится говорить о тех 20,8% на выборах в Европарламент — в первой избирательной кампании, в которой он, Франк-Вальтер Штайнмайер, был лицом своей партии. Премьера принесла едва ли не худший результат в истории партии социал-демократов.
«От этого так просто не отмахнешься, эти мысли сопровождают меня и на пути в Москву», — произносит Штайнмайер. Он оказывается между рядами сидений аэробуса, неожиданно взгляд его становится пустым. Он как бы больше не всесильный министр. Он скукожился до роли кандидата в канцлеры от партии, набирающей на выборах 20%. В его словах то агрессия, то отчаяние.
Штайнмайер мог бы, пользуясь случаем, заявить о начале наступления — у политиков это принято. Но у него не находится ясных фраз, он все пропускает через призму относительности, путается в грамматических формах и прячется за потоком слов. Правда, под конец ему удается сказать хоть что-то вразумительное: «Результат еще не предопределен, даже и предварительно».
Насколько это верно — как раз тот вопрос, что сегодня занимает умы его соратников по партии. Неужели пришел конец надеждам социал-демократов возвратиться осенью в резиденцию канцлера? Не доказал ли кандидат, за спиной которого товарищи намеревались туда вселиться, что он совсем не мастер убеждать избирателей?
Пять лет назад, когда негодование по поводу предложенной Герхардом Шрёдером программы Agenda 2010 достигло точки кипения, социал-демократы получили на выборах в Европарламент невообразимо слабый результат: 21,5%. Тогда сказали: это уникальный случай в истории, и результата хуже этого не будет никогда. Спустя пять лет социал-демократы побили собственный рекорд.
В течение недели в штаб-квартиру социал-демократической партии — Дом Вилли Брандта — поступали все новые сведения, и каждая цифра была как удар по затылку. По данным исследовательской группы «Выборы», рейтинг партии упал на 8% и составил 22%. Более резкого падения рейтинга уже очень давно не регистрировали ни по одной партии. По ответам на вопрос, кто с осени должен управлять Германией, Ангела Меркель увеличила свой отрыв почти до 30%.
Многие из товарищей по партии на позапрошлой неделе искали слово более жесткое, чем «катастрофа», чтобы точно описать происшедшее. Но не находили.
Единственным утешением было то, что у других социал-демократов в Европе дела оказались не лучше. В наше время капитализм выглядит получившим нокдаун, но социал-демократия лежит в нокауте. Повсюду в Европе на гребне финансового и экономического кризиса победы празднуют консерваторы и либералы. Дух времени может быть и диффузен, но одно о нем можно сказать с уверенностью: социал-демократическим он точно не является.
Британские лейбористы на выборах в Европарламент набрали и вовсе 15%. И то, что на следующий день после выборов в Германии отмечалась десятая годовщина «меморандума Шрёдера—Блэра», провозглашавшего наступление эры социал-демократии, звучит как издевка истории. Светлое социал-демократическое будущее не наступило. По прошествии десяти лет и СДПГ, и британские «новые лейбористы» стоят перед грудой черепков, оставшихся после их стремительного взлета.
Когда в понедельник после выборов в Доме Вилли Брандта собрался президиум СДПГ, настроение было как на поминках. Не хватало только ритуального для таких случаев сладкого пирога.
Кандидат в Европарламент Мартин Шульц едва сдерживал рыдания, взгляд у генерального секретаря Хубертуса Найля, обычно готового расхохотаться на любую шутку, был как у человека, только что видевшего гибель целого мира — мира германской социал-демократии.
Франк-Вальтер Штайнмайер старался выглядеть бойцом и молодцом. «Если надо, можно прибавить обороты», — обещал кандидат. Он готов впредь спать еще меньше. Как будто в этом дело.
«Нельзя слишком долго горевать, — взывал после тяжелого удара глава партии Франц Мюнтеферинг. — Игра еще не сделана».
Чтобы себя подбодрить, социал-демократы в эти дни охотно рассказывают, как разворачивались события летом 2005 года. Тогда разрыв между блоком ХДС/ХСС и СДПГ был еще больше, чем сейчас. По рейтингам группы «Выборы» он составлял якобы 17%. Вечером последнего дня перед выборами он сократился до 1%. Правда, кандидата тогда звали Герхард Шрёдер.
Обменявшись призывами выстоять во что бы то ни стало, члены президиума попытались проанализировать то, что произошло. Много говорилось о «проблемах с мобилизацией избирателей». Но еще об одной предвыборной ошибке говорить избегали: о попытке привлечь голоса с помощью акции по спасению компаний Opel и Arcandor. На самом же деле безудержное желание спасать всех без разбору на последних метрах «выборной» гонки обошлось очень дорого.
Впечатление такое, что троица, состоящая из партийного лидера Мюнтеферинга, кандидата Штайнмайера и экс-канцлера Шрёдера, потеряла нюх на успех, как если бы насморк лишил их обоняния. Когда-то они славились умением в решающий момент раскрутить нужную тему — то войну в Ираке, то «бессердечность профессора из Гейдельберга».
То, что они делали, было не всегда очень благопристойно, но какая-то гениальность в их поступках сквозила. Теперь же ореол партии, умеющей вести предвыборную борьбу, кажется, растаял.
Начатая лично Шрёдером кампания против министра экономики Карла-Теодора цу Гуттенберга произвела на публику совершенно невыигрышное впечатление. Позиция «баварского барона» относительно того, что фирмы вроде Opel в случае необходимости должны пройти через банкротство, находила поддержку и среди большой части социал-демократов.
Даже в регионах, где находятся производственные объекты Opel, СДПГ получила скверные результаты. В Айзенахе, где Франк-Вальтер Штайнмайер незадолго до выборов призывал спасать Opel, СДПГ набрала жалкие 17,4%. В Бохуме потери социал-демократов по сравнению с предыдущими выборами составили 1,3%.
После выборов в четверг в бохумской гастштете «Приют игроков в кегли» местный ферейн «Памятник Эппендорфу» проводил традиционные утренние политические посиделки с пивом. Ровно в одиннадцать на гриле начали жарить сосиски, как полагается: одна сосиска — один евро. Выдавалась и рюмка крестьянского шнапса — за 1,2.
Собралось два десятка товарищей. Погода заставила их переместиться внутрь пивной, отделанной панелями из темного дерева, с прокуренными гардинами, с пожелтевшей фотографией «команды барной стойки» состава 1976 года — они себя называли «ФК Энгельсбург». Все атрибуты того времени, когда социал-демократия была горда собой.<…>
В последние недели и месяцы социал-демократам пришлось узнать много нового о своих постоянных избирателях: они давно стали индивидуалистами, ушло в прошлое классовое сознание «простого рабочего», пропало чувство солидарности. Те, кто стоит у конвейера фирмы Bayer, не чувствуют духовного родства с работниками Opel только потому, что они тоже стоят у конвейера. Кто живет на пособие по безработице, заинтересован, чтобы государство именно ему платило больше, вместо того, чтобы тратить деньги на спасение сети магазинов, которой просто плохо управляли.
Это когда-то социал-демократы были партией людей труда. А теперь ее сторонники — люди разные. Это индивидуалы, каждый из которых считает себя закрытым акционерным обществом «Только Я». Эгоизм охватил нижние слои. Те, кто нуждается в социальной поддержке, уже не ищут опоры друг у друга. Кризис только обостряет мышление по принципу «своя рубашка ближе к телу». Можно по этому поводу расстраиваться. Но игнорировать этого нельзя.
С чувством досады стратеги из Дома Вилли Брандта вынуждены к тому же признать, что ни Штайнмайер, ни Мюнтеферинг большого доверия у людей не вызывают. Многие традиционные сторонники СДПГ не верят в искренность дружелюбного по отношению к профсоюзам курса, проводимого ими в последние месяцы. Ведь в конечном счете это две ключевые фигуры программы Agenda 2010: один был ее архитектором (Штайнмайер), а другой — ее самым пламенным поборником (Мюнтеферинг).
{PAGE} На закрытых заседаниях и встречах давно ставится вопрос, следовало ли вообще делать ставку на Франка-Вальтера Штайнмайера. Никто из партийных товарищей не отважится во всеуслышание критиковать кандидата, но внутри партии сомнения цветут пышным цветом. Левое крыло считает, что Штайнмайеру недостает страсти. А правое — что следовало бы почаще отступать от написанного текста, когда говоришь с народом. И оба крыла недовольны тем, что нередко он выглядит уж очень технократом.
Критические замечания этого рода не новы. Но на фоне плохого результата на выборах они приобретают новый вес, заставляющий забыть обо всем остальном. Достоинства Штайнмайера вдруг вообще перестали восприниматься — и его опыт в кризисном менеджменте, и его дипломатические удачи.
Вдобавок ко всему его сотрудники из Дома Вилли Брандта и МИДа взялись спорить, кто повинен в стратегических ошибках последних недель. Вечером в день выборов он, несмотря на поражение, пришел на передачу «Анне Виль», идущую по ARD, первому каналу немецкого телевидения, где стал объектом нападок телеведущей и гостей в студии. Партийные эксперты упрекают специалистов из МИДа в неумении организовывать такие выступления. Подготовка была явно недостаточной.
Франк-Вальтер Штайнмайер сейчас выглядит таким пришибленным, что даже молодые леваки в его партии стали ему сочувствовать. Уж если и они перестали донимать руководство постоянными претензиями, дела у СДПГ, похоже, и вправду плохи. Лидеры левого крыла социал-демократов, Андреа Налес, Бьорн Бёнинг и Ральф Штегнер, по телефонной конференц-связи договорились в позапрошлый вторник пока оставить кандидата в покое. Они быстро пришли к единому мнению, что СДПГ пора перестать заниматься самобичеванием.
«Сейчас лишить кандидата поддержки было бы некорректно, — заявил Штегнер. — Мы обязаны ему помочь, подключив всех одаренных ораторов, какие есть в нашей партии». «Он был и остается нашим кандидатом, — подчеркнул Нильс Аннен из политического течения «парламентских левых», входящих в бундестаге во фракцию СДПГ. — Сейчас главное — сохранять спокойствие».
В свое время Герхард Шрёдер и мечтать не мог, чтобы к нему относились с таким сочувствием и пониманием. Даже личный недруг Шрёдера, крайний левый Оттмар Шрайнер, твердо поддерживает Штайнмайера: «Когда до выборов остается всего несколько месяцев, менять кандидата поздно».
Время, на которое приостановлена критика из собственных рядов, Штайнмайер и Мюнтеферинг решили потратить на работу с избирателями. Они рассчитывают провести кампанию, аналогичную той, что дала эффект в преддверии прошлых выборов в бундестаг. Они стараются внушить гражданам, что если победит блок ХДС/ХСС в коалиции со Свободной демократической партией, то его политика будет холодной и равнодушной к социальным проблемам. «Мы перейдем на личности, не станем обходить острые углы, мы покажем разницу между социал-демократами и черно-желтой коалицией», — излагает свою стратегию руководитель избирательной кампании партии Кайо Вассерхёфель.
Но что будет, если кампания на сей раз не сработает? Если граждане решат, что именно в кризисное время коалиция ХДС/ХСС со свободными демократами внушает больше доверия?
И на этот случай некоторыми товарищами тоже кое-что придумано. В партии ожидают, что в случае разгромного поражения вся троица — Штайнмайер, Мюнтеферинг и Штайнбрюк — уйдет в отставку. Правда, Мюнтеферинг уже заявил, что в ноябре в любом случае снова выставит свою кандидатуру на пост председателя партии. Сомнительно только, пойдет ли партия на это. Левое крыло намеревается двинуть на важные посты своих людей.
Неожиданно может всплыть одно имя, которое в Берлине старались не упоминать: Курт Бек. В случае поражения на выборах ветеран Бек из Рейнланд-Пфальца, дольше всех премьер-министров земель занимающий свой пост, может пригодиться на роль царедворца, который приведет на трон нового человека.
Бывший лидер партии пока не спешит критиковать ни Штайнмайера, ни своего заклятого врага Мюнтеферинга, он хочет казаться лояльным. Но Бек, конечно, не забыл, что это они в прошлом году сместили его с поста лидера партии. И месть еще не свершилась.
Впрочем, до этого и не обязательно дело дойдет. На этих днях в тюрингском городке Гота, там, где зародилась их партия, берлинским партийным лидерам был дан мастер-класс на тему: как добиваться успеха вопреки общей тенденции. В Готе 134 года назад была основана Социалистическая рабочая партия Германии, переименовавшая себя в 1890 году в Социал-демократическую партию Германии. Две недели назад некий Курт Кройх получил в Готе на коммунальных выборах сказочный прирост голосов — 27,4 %. Хотя и выступал под флагом СДПГ.
Ему 42 года, он автослесарь. Он может в цеху спорить с механиками о движке и трансмиссии, а вечером на приеме с шампанским в замке Фриденштайн рассуждать о классической музыке. Но главная страсть Кройха — народные гулянья. Его лозунг: «Надо быть ближе к людям!»
Кройх понял: «Голосуют, конечно, за яркую личность». После триумфа Кройха спросили, что он, будучи сам яркой личностью, думает о Штайнмайере. Последовала непродолжительная пауза. «Ну, вот Энгхольм — тот был неотразимый симпатяга». — «А Штайнмайер?» — «Недавно у нас тут был Хеннинг Шерф. Вот тоже классный, реальный мужик». — «Ну а что Штайнмайер-то?» — «Политик хороший, — пробормотал наконец Кройх. И добавил: — Может быть, немного сдержанный и отстраненный».

Франк-Вальтер Штайнмайер стоит в салоне аэробуса «Конрад Аденауэр», летящего над Польшей в Москву. Сопровождающим его журналистам он старается рассказать, что его заботит в настоящий момент. Он по пальцам перечисляет темы: права человека, это первое. Второе — экономика. На третьем месте — дипломатические отношения. Четвертое — разоружение. Получилась складная лекция о политике Германии в отношении России.
Дело было в среду позапрошлой недели. Три дня спустя после отрезвляющего душа, каким стали выборы в Европейский парламент. Как за соломинку Штайнмайер хватается за внешнюю политику — она его опора. В ней для него нет секретов. Тут он эксперт. Внешняя политика — величина, которую можно рассчитать.
Закончив с «российской» политикой, Штайнмайер позволяет себе высказать несколько мыслей о Бараке Обаме. Это всегда благодатная тема. Но потом наступает момент, которого больше уже не оттянуть: Штайнмайеру приходится затронуть и безрадостный предмет — свои виды на канцлерство. Приходится говорить о тех 20,8% на выборах в Европарламент — в первой избирательной кампании, в которой он, Франк-Вальтер Штайнмайер, был лицом своей партии. Премьера принесла едва ли не худший результат в истории партии социал-демократов.
«От этого так просто не отмахнешься, эти мысли сопровождают меня и на пути в Москву», — произносит Штайнмайер. Он оказывается между рядами сидений аэробуса, неожиданно взгляд его становится пустым. Он как бы больше не всесильный министр. Он скукожился до роли кандидата в канцлеры от партии, набирающей на выборах 20%. В его словах то агрессия, то отчаяние.
Штайнмайер мог бы, пользуясь случаем, заявить о начале наступления — у политиков это принято. Но у него не находится ясных фраз, он все пропускает через призму относительности, путается в грамматических формах и прячется за потоком слов. Правда, под конец ему удается сказать хоть что-то вразумительное: «Результат еще не предопределен, даже и предварительно».
Насколько это верно — как раз тот вопрос, что сегодня занимает умы его соратников по партии. Неужели пришел конец надеждам социал-демократов возвратиться осенью в резиденцию канцлера? Не доказал ли кандидат, за спиной которого товарищи намеревались туда вселиться, что он совсем не мастер убеждать избирателей?
Пять лет назад, когда негодование по поводу предложенной Герхардом Шрёдером программы Agenda 2010 достигло точки кипения, социал-демократы получили на выборах в Европарламент невообразимо слабый результат: 21,5%. Тогда сказали: это уникальный случай в истории, и результата хуже этого не будет никогда. Спустя пять лет социал-демократы побили собственный рекорд.
В течение недели в штаб-квартиру социал-демократической партии — Дом Вилли Брандта — поступали все новые сведения, и каждая цифра была как удар по затылку. По данным исследовательской группы «Выборы», рейтинг партии упал на 8% и составил 22%. Более резкого падения рейтинга уже очень давно не регистрировали ни по одной партии. По ответам на вопрос, кто с осени должен управлять Германией, Ангела Меркель увеличила свой отрыв почти до 30%.
Многие из товарищей по партии на позапрошлой неделе искали слово более жесткое, чем «катастрофа», чтобы точно описать происшедшее. Но не находили.
Единственным утешением было то, что у других социал-демократов в Европе дела оказались не лучше. В наше время капитализм выглядит получившим нокдаун, но социал-демократия лежит в нокауте. Повсюду в Европе на гребне финансового и экономического кризиса победы празднуют консерваторы и либералы. Дух времени может быть и диффузен, но одно о нем можно сказать с уверенностью: социал-демократическим он точно не является.
Британские лейбористы на выборах в Европарламент набрали и вовсе 15%. И то, что на следующий день после выборов в Германии отмечалась десятая годовщина «меморандума Шрёдера—Блэра», провозглашавшего наступление эры социал-демократии, звучит как издевка истории. Светлое социал-демократическое будущее не наступило. По прошествии десяти лет и СДПГ, и британские «новые лейбористы» стоят перед грудой черепков, оставшихся после их стремительного взлета.
Когда в понедельник после выборов в Доме Вилли Брандта собрался президиум СДПГ, настроение было как на поминках. Не хватало только ритуального для таких случаев сладкого пирога.
Кандидат в Европарламент Мартин Шульц едва сдерживал рыдания, взгляд у генерального секретаря Хубертуса Найля, обычно готового расхохотаться на любую шутку, был как у человека, только что видевшего гибель целого мира — мира германской социал-демократии.
Франк-Вальтер Штайнмайер старался выглядеть бойцом и молодцом. «Если надо, можно прибавить обороты», — обещал кандидат. Он готов впредь спать еще меньше. Как будто в этом дело.
«Нельзя слишком долго горевать, — взывал после тяжелого удара глава партии Франц Мюнтеферинг. — Игра еще не сделана».
Чтобы себя подбодрить, социал-демократы в эти дни охотно рассказывают, как разворачивались события летом 2005 года. Тогда разрыв между блоком ХДС/ХСС и СДПГ был еще больше, чем сейчас. По рейтингам группы «Выборы» он составлял якобы 17%. Вечером последнего дня перед выборами он сократился до 1%. Правда, кандидата тогда звали Герхард Шрёдер.
Обменявшись призывами выстоять во что бы то ни стало, члены президиума попытались проанализировать то, что произошло. Много говорилось о «проблемах с мобилизацией избирателей». Но еще об одной предвыборной ошибке говорить избегали: о попытке привлечь голоса с помощью акции по спасению компаний Opel и Arcandor. На самом же деле безудержное желание спасать всех без разбору на последних метрах «выборной» гонки обошлось очень дорого.
Впечатление такое, что троица, состоящая из партийного лидера Мюнтеферинга, кандидата Штайнмайера и экс-канцлера Шрёдера, потеряла нюх на успех, как если бы насморк лишил их обоняния. Когда-то они славились умением в решающий момент раскрутить нужную тему — то войну в Ираке, то «бессердечность профессора из Гейдельберга».
То, что они делали, было не всегда очень благопристойно, но какая-то гениальность в их поступках сквозила. Теперь же ореол партии, умеющей вести предвыборную борьбу, кажется, растаял.
Начатая лично Шрёдером кампания против министра экономики Карла-Теодора цу Гуттенберга произвела на публику совершенно невыигрышное впечатление. Позиция «баварского барона» относительно того, что фирмы вроде Opel в случае необходимости должны пройти через банкротство, находила поддержку и среди большой части социал-демократов.
Даже в регионах, где находятся производственные объекты Opel, СДПГ получила скверные результаты. В Айзенахе, где Франк-Вальтер Штайнмайер незадолго до выборов призывал спасать Opel, СДПГ набрала жалкие 17,4%. В Бохуме потери социал-демократов по сравнению с предыдущими выборами составили 1,3%.
После выборов в четверг в бохумской гастштете «Приют игроков в кегли» местный ферейн «Памятник Эппендорфу» проводил традиционные утренние политические посиделки с пивом. Ровно в одиннадцать на гриле начали жарить сосиски, как полагается: одна сосиска — один евро. Выдавалась и рюмка крестьянского шнапса — за 1,2.
Собралось два десятка товарищей. Погода заставила их переместиться внутрь пивной, отделанной панелями из темного дерева, с прокуренными гардинами, с пожелтевшей фотографией «команды барной стойки» состава 1976 года — они себя называли «ФК Энгельсбург». Все атрибуты того времени, когда социал-демократия была горда собой.<…>
В последние недели и месяцы социал-демократам пришлось узнать много нового о своих постоянных избирателях: они давно стали индивидуалистами, ушло в прошлое классовое сознание «простого рабочего», пропало чувство солидарности. Те, кто стоит у конвейера фирмы Bayer, не чувствуют духовного родства с работниками Opel только потому, что они тоже стоят у конвейера. Кто живет на пособие по безработице, заинтересован, чтобы государство именно ему платило больше, вместо того, чтобы тратить деньги на спасение сети магазинов, которой просто плохо управляли.
Это когда-то социал-демократы были партией людей труда. А теперь ее сторонники — люди разные. Это индивидуалы, каждый из которых считает себя закрытым акционерным обществом «Только Я». Эгоизм охватил нижние слои. Те, кто нуждается в социальной поддержке, уже не ищут опоры друг у друга. Кризис только обостряет мышление по принципу «своя рубашка ближе к телу». Можно по этому поводу расстраиваться. Но игнорировать этого нельзя.
С чувством досады стратеги из Дома Вилли Брандта вынуждены к тому же признать, что ни Штайнмайер, ни Мюнтеферинг большого доверия у людей не вызывают. Многие традиционные сторонники СДПГ не верят в искренность дружелюбного по отношению к профсоюзам курса, проводимого ими в последние месяцы. Ведь в конечном счете это две ключевые фигуры программы Agenda 2010: один был ее архитектором (Штайнмайер), а другой — ее самым пламенным поборником (Мюнтеферинг).
{PAGE} На закрытых заседаниях и встречах давно ставится вопрос, следовало ли вообще делать ставку на Франка-Вальтера Штайнмайера. Никто из партийных товарищей не отважится во всеуслышание критиковать кандидата, но внутри партии сомнения цветут пышным цветом. Левое крыло считает, что Штайнмайеру недостает страсти. А правое — что следовало бы почаще отступать от написанного текста, когда говоришь с народом. И оба крыла недовольны тем, что нередко он выглядит уж очень технократом.
Критические замечания этого рода не новы. Но на фоне плохого результата на выборах они приобретают новый вес, заставляющий забыть обо всем остальном. Достоинства Штайнмайера вдруг вообще перестали восприниматься — и его опыт в кризисном менеджменте, и его дипломатические удачи.
Вдобавок ко всему его сотрудники из Дома Вилли Брандта и МИДа взялись спорить, кто повинен в стратегических ошибках последних недель. Вечером в день выборов он, несмотря на поражение, пришел на передачу «Анне Виль», идущую по ARD, первому каналу немецкого телевидения, где стал объектом нападок телеведущей и гостей в студии. Партийные эксперты упрекают специалистов из МИДа в неумении организовывать такие выступления. Подготовка была явно недостаточной.
Франк-Вальтер Штайнмайер сейчас выглядит таким пришибленным, что даже молодые леваки в его партии стали ему сочувствовать. Уж если и они перестали донимать руководство постоянными претензиями, дела у СДПГ, похоже, и вправду плохи. Лидеры левого крыла социал-демократов, Андреа Налес, Бьорн Бёнинг и Ральф Штегнер, по телефонной конференц-связи договорились в позапрошлый вторник пока оставить кандидата в покое. Они быстро пришли к единому мнению, что СДПГ пора перестать заниматься самобичеванием.
«Сейчас лишить кандидата поддержки было бы некорректно, — заявил Штегнер. — Мы обязаны ему помочь, подключив всех одаренных ораторов, какие есть в нашей партии». «Он был и остается нашим кандидатом, — подчеркнул Нильс Аннен из политического течения «парламентских левых», входящих в бундестаге во фракцию СДПГ. — Сейчас главное — сохранять спокойствие».
В свое время Герхард Шрёдер и мечтать не мог, чтобы к нему относились с таким сочувствием и пониманием. Даже личный недруг Шрёдера, крайний левый Оттмар Шрайнер, твердо поддерживает Штайнмайера: «Когда до выборов остается всего несколько месяцев, менять кандидата поздно».
Время, на которое приостановлена критика из собственных рядов, Штайнмайер и Мюнтеферинг решили потратить на работу с избирателями. Они рассчитывают провести кампанию, аналогичную той, что дала эффект в преддверии прошлых выборов в бундестаг. Они стараются внушить гражданам, что если победит блок ХДС/ХСС в коалиции со Свободной демократической партией, то его политика будет холодной и равнодушной к социальным проблемам. «Мы перейдем на личности, не станем обходить острые углы, мы покажем разницу между социал-демократами и черно-желтой коалицией», — излагает свою стратегию руководитель избирательной кампании партии Кайо Вассерхёфель.
Но что будет, если кампания на сей раз не сработает? Если граждане решат, что именно в кризисное время коалиция ХДС/ХСС со свободными демократами внушает больше доверия?
И на этот случай некоторыми товарищами тоже кое-что придумано. В партии ожидают, что в случае разгромного поражения вся троица — Штайнмайер, Мюнтеферинг и Штайнбрюк — уйдет в отставку. Правда, Мюнтеферинг уже заявил, что в ноябре в любом случае снова выставит свою кандидатуру на пост председателя партии. Сомнительно только, пойдет ли партия на это. Левое крыло намеревается двинуть на важные посты своих людей.
Неожиданно может всплыть одно имя, которое в Берлине старались не упоминать: Курт Бек. В случае поражения на выборах ветеран Бек из Рейнланд-Пфальца, дольше всех премьер-министров земель занимающий свой пост, может пригодиться на роль царедворца, который приведет на трон нового человека.
Бывший лидер партии пока не спешит критиковать ни Штайнмайера, ни своего заклятого врага Мюнтеферинга, он хочет казаться лояльным. Но Бек, конечно, не забыл, что это они в прошлом году сместили его с поста лидера партии. И месть еще не свершилась.
Впрочем, до этого и не обязательно дело дойдет. На этих днях в тюрингском городке Гота, там, где зародилась их партия, берлинским партийным лидерам был дан мастер-класс на тему: как добиваться успеха вопреки общей тенденции. В Готе 134 года назад была основана Социалистическая рабочая партия Германии, переименовавшая себя в 1890 году в Социал-демократическую партию Германии. Две недели назад некий Курт Кройх получил в Готе на коммунальных выборах сказочный прирост голосов — 27,4 %. Хотя и выступал под флагом СДПГ.
Ему 42 года, он автослесарь. Он может в цеху спорить с механиками о движке и трансмиссии, а вечером на приеме с шампанским в замке Фриденштайн рассуждать о классической музыке. Но главная страсть Кройха — народные гулянья. Его лозунг: «Надо быть ближе к людям!»
Кройх понял: «Голосуют, конечно, за яркую личность». После триумфа Кройха спросили, что он, будучи сам яркой личностью, думает о Штайнмайере. Последовала непродолжительная пауза. «Ну, вот Энгхольм — тот был неотразимый симпатяга». — «А Штайнмайер?» — «Недавно у нас тут был Хеннинг Шерф. Вот тоже классный, реальный мужик». — «Ну а что Штайнмайер-то?» — «Политик хороший, — пробормотал наконец Кройх. И добавил: — Может быть, немного сдержанный и отстраненный».