29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Статья
  3. Предельно публичная дипломатия
дипломатия Россия Украина Экспертное мнение

Предельно публичная дипломатия

Почему международная политика будет становиться все более открытой

Европейская военная тревога 2022 года по своей структуре и поведению сторон мало отличается от других известных кризисов, предшествовавших сползанию к мировым войнам. Точно такой же ничтожный по меркам глобальной политики повод (что не мешает ему выглядеть принципиально важным для обеих сторон), такое же нагнетание военных приготовлений, истерия в газетах и, тем не менее, подспудная уверенность в том, что выход будет найден посредством дипломатии. И финал будет такой же – в данном случае тактическая уступка Запада, которая станет эпизодом концентрации сил в преддверии решающего столкновения. Всеобщая война, когда она приходит, потому и становится неизбежной, что стороны уже не готовы обсуждать взаимные претензии – конфликт перестает быть выбором и становится необходимостью, а дипломатические музы замолкают, уступая место последним доводам держав.

Тимофей Бордачев

©Наталья Львова/"Профиль"

Высокое напряжение

Сейчас дискуссия о том, как добиться мира, развивается столь активно, что можно быть уверенным в относительно благополучном разрешении возникшей коллизии. Тем более что в распоряжении участников находится арсенал инструментов, несопоставимо более мощный, чем когда-либо в истории отношений между государствами. И дело даже не в мерах невоенного давления – для великих держав их эффект всегда был настолько ничтожным, что может просто не приниматься во внимание. В первую очередь речь идет о том, что информационные возможности современного мира позволяют добиться невиданного масштаба и разнообразия способов довести свою точку зрения до оппонента, проверить его реакцию и двигать переговоры дальше.

И нас не должно смущать, что в физическом выражении доминирующую роль здесь играет Запад. Колоссальный массив англоязычных СМИ нависает над миром, отстаивает позицию соответствующих государств, но содержательно все равно отражает разные точки зрения. Ведь для сути вопроса о войне и мире поиски виноватых большого значения не имеют – ну, виновата определенная страна, и что? В том случае, если она располагает силовыми возможностями для реализации своих интересов, а другие не считают это угрожающим своему существованию, всхлипывания по поводу такого поведения могут произвести только ограниченное впечатление.

При этом ни один из появляющихся в информационном поле сюжетов не может считаться прообразом окончательного решения – оно вообще не будет иметь единого дизайна. Это касается и мирных, и военных сценариев, изложением которых полнятся новостные сюжеты. Вот буквально на днях один из официальных представителей Киева за рубежом высказался в том духе, что его правительство может, в принципе, отказаться от намерения вступить в НАТО. Судя по тому, с какой охотой это высказывание подхватили медиа и отдельные представители истеблишмента стран Запада, сказано это было, чтобы проверить – как отреагирует Москва, устроит ли ее такой вариант перемирия. Поэтому неудивительно, что вскоре посол от слов своих открестился, а СМИ переключились на другие сюжеты.

Настоящий противник сверхдержав

Все это – часть обычной современной дипломатии, как, собственно говоря, и бесконечные завывания западных журналистов по поводу гипотетического российского «вторжения». Только во время прошлых «военных тревог» СМИ было меньше, а навыками чтения и временем для этого обладала очень небольшая часть населения. Наше недоумение по поводу масштабов и напряженности борьбы в публичном пространстве основано на уникальном историческом опыте России, которая действительно несколько десятилетий прожила в вакууме, защищающем от тревожных новостей. Советские граждане спокойно спали в самые решающие дни октября 1962 года, когда СССР и США действительно стояли на грани взаимного уничтожения. Мы были вырваны из нормальной информационной среды, и 30 лет оказались, судя по всему, сроком недостаточным для того, чтобы привыкнуть к ее особенностям.

Но что еще хуже – период закрытости от окружающего мира пришелся именно на то время – большая часть ХХ века, когда произошла демократизация международной политики. Не в том смысле, что граждане реально получили право на эту политику влиять, этого нет и в помине, а за счет объективного расширения необходимой опоры принимаемых решений в общественном сознании. Россия оказалась изолирована в комнате социалистического эксперимента в момент завершения дипломатии аристократов и подсознательно пытается вернуться в это славное прошлое.

Сейчас мы только учимся жить в условиях публичной дипломатии, когда по-настоящему важные вопросы обсуждаются сугубо приватно, а все прочее немедленно становится открытым для широкой публики. В будущем масштабы открытости процессов в международной политике для населения и, соответственно, развязности подачи новостей по этому поводу будут только расти. Тем более что в условиях нежелательности даже маленьких войн пропагандистская истерия становится средством нанести ущерб, если не физическому, то ментальному здоровью противника. Все это так же неизбежно, как прогресс в высокой кухне, средствах коммуникации или транспорте – нравится нам это или не нравится, но придется терпеть.

Автор – программный директор клуба «Валдай», научный руководитель ЦКЕМИ НИУ ВШЭ

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «Профиль».

Реклама
Реклама
Реклама