Как проблема изменения климата влияет на международные отношения и бизнес-модели

Что теперь будет со всем этим? Правительство объявляет о все новых экологических послаблениях. Многих из них невозможно избежать в условиях потери доступа к западным компонентам, на других настаивает бизнес из традиционных отраслей, ссылаясь на экономические сложности. Глобальная зеленая повестка постепенно политизируется: например, культура отмены в отношении России постепенно входит в западные подходы к ESG. А главное – если раньше зеленые решения рассматривались частью российского бизнеса как пропуск на европейский рынок, то сейчас доступ туда наглухо закрыт.

Соблазн похоронить зеленую повестку в России велик, и некоторая ее часть будет отложена в долгий ящик. И все же пациент пока скорее жив, чем мертв, и жизнь эту критически важно поддерживать.

Во-первых, за несколько лет активного развития ESG-повестки российские компании усвоили, что «зеленое» может быть выгодным, так как либо создает новую добавленную стоимость, либо позволяет экономить ресурсы. Последний аргумент усилится в ближайшем будущем, и не только в анекдотических формах вроде внезапно появившихся экологических обоснований отказа от бумажных чеков или отбеленной офисной бумаги. Энерго- и материалоэффективность – это области, позволяющие сочетать экономические цели с технологическими и экологическими, и для многих компаний они будут становиться приоритетом на ближайшие годы.

Сдерживание эпохи «зеленого перехода»: почему климатическая повестка не объединяет мир

Во-вторых, зеленая повестка в мире никуда не исчезла, а скорее даже усилится благодаря стремлению Запада отказаться от российских энергоносителей. Россия не собирается изолироваться от мировой экономики. Некоторые отечественные товары, в том числе металлы и удобрения, со временем вернутся на европейский рынок из-за невозможности их замены, а значит, будут сталкиваться с пограничным углеродным регулированием. Аналогичные меры, весьма вероятно, появятся и на азиатских рынках, ныне ставших приоритетными для российских экспортеров. Им еще предстоит изучить зеленые практики в странах Азии и обнаружить, что экологические стандарты там пусть и мягче европейских, но сопоставимы, например, с американскими.

В-третьих, рано или поздно встанет вопрос о начале послекризисного восстановления российской экономики. И выяснится, что на прежних конкурентных преимуществах оно будет невозможно. Углеводороды более не могут быть драйвером экономического развития – достаточной доли мирового рынка у них просто не останется. Российской экономике потребуются новые двигатели, и ими могут стать только сектора, отвечающие глобальному запросу на зеленое развитие. Претендентов много: и сельское хозяйство, и металлы, и минералы (от алюминия и меди до лития и кобальта), требующиеся в больших объемах для «зеленой» энергетической системы, и атомная энергетика, и водород, и экосистемные услуги российских лесов. Так или иначе, основу для развития этих и других новых секторов необходимо закладывать уже сейчас, и интеграция зеленых стандартов в промышленную политику станет в этом деле важным помощником.

Зеленая повестка в России неизбежно будет трансформироваться, сходя с удобной колеи западных стандартов. Но трансформация не равна откату назад: у российской экономики едва ли будет какое-то будущее, кроме зеленого.

Автор – руководитель департамента мировой экономики НИУ ВШЭ