Ингимундур очень дружен со своей восьмилетней внучкой Салкой (удивительная Ида Меккин Хлинсдоттир, дочь режиссера фильма Хлинюра Палмасона). Ее мама чуть что отправляет девочку к деду: второй, младший ребенок, видимо, отнимает много сил. Да и моральное состояние женщины неустойчиво: недавно ее собственная мать погибла в автокатастрофе. Ингимундур тоже убит горем, но вида не показывает и с местным психологом разговаривает крайне неохотно.

Напряжение начинает нарастать, когда герой выясняет, что его покойная жена ему изменяла. Впрочем, нет: нотки саспенса появляются с первых же кадров – ведь это северное кино, по сути – скандинавское (хотя Исландию и не все причисляют к Скандинавии). А чем славится местное кино и литература? Нуарной мрачностью, выпадающими из шкафов скелетами, кровавостью.

Сейчас, когда перемещение между странами сильно ограничено и неизвестно когда в полной мере будет восстановлено, все, что нам остается, – это виртуальные путешествия. Фильмы, которые еще пока продолжают выходить в кино – хотя релизы и отменяются один за другим – дают возможность такие путешествия, причем не только в пространстве, но и во времени, осуществлять.

«Пиноккио»: классическая сказка как приговор Италии

На этой неделе можно отправиться на Кубу и в США 1990-х вместе с персонажами картины Оливье Ассайяса «Афера в Майами» – кубинскими шпионами.

Можно насладиться умопомрачительными пасторальными альпийскими пейзажами в трехчасовом эпосе американского классика Терренса Малика «Тайная жизнь» о реальном австрийском фермере, который отказался присягнуть Гитлеру из-за своих религиозных убеждений. А можно выбрать еще более диковинный вариант, «Белый, белый день» Хлинюра Палмасона, и очутиться в Исландии. Исландская картина была показана в параллельной программе Каннского фестиваля «Неделя критики».

«Вперед»: как эльфы учат видеть неочевидное волшебство

Исландия в этом году отправляла именно «Белый, белый день» на «Оскар». Дебют Палмасона «Зимние братья» – драма на грани сна и яви, реальности и мифа, о двух братьях-шахтерах из Дании, завоевала призы синефильского смотра в Локарно. Словом, Палмасон сейчас – главная восходящая звезда исландского кинематографа, и за ним определенно стоит следить.

Несмотря на то что «Белый, белый день» отрывает нас от привычной реальности и переносит в кажущийся почти фантастическим мир гор, туманов, изумрудной травы и диких лошадей, при ближайшем рассмотрении оказывается, что в этой реальности для нас много знакомого. Почти безлюдный мир провинциального исландского городка своей покинутостью напоминает некоторые мегаполисы эпохи коронавируса. В какой-то момент между местными населенными пунктами даже нарушается сообщение.

Замедленное, медитативное (но, тем не менее, полное саспенса) повествование, которое ускоряется лишь к финалу, и эстетическая близость фильма к современному искусству – Палмасон раньше был видеохудожникомом – явно намекают на то, что перед нами авторское кино, кино для избранных. На самом деле это не совсем так: «Белый, белый день» – фестивальная картина, которая поворачивается к зрителю человеческим лицом, если ей дать шанс. Некоторые ее эпизоды отличаются парадоксальным черным нордическим юмором.

«Просто помиловать»: Америка, которая не меняется

Так, суровый Ингимундур в полицейском участке пытается выяснить, как срочно отмыть брызнувшую рыбью кровь с платья любимой внучки (коллеге по телефону кто-то советует Vanish). Внучка, тем временем, радостно хохоча, бьет выловленную рыбу об стол и совершенно о пятне не переживает. Или та же самая восьмилетняя Салка просит молоток, чтобы колоть на вечеринке лед. Через какое-то время ее дедушка себя похожим молотком слегка (совсем немного!) покалечит во время строительства дома. Внучка явно обыгрывает дедушку.

Вообще, отношения этой парочки – главная движущая сила картины. «Белый, белый день» – история об обратной стороне патриархата, запрещающего мужчинам проявлять свои чувства. Ингимундур для зрителей непроницаем, о его эмоциях, за исключением эпизодов с Салкой, можно лишь догадываться.

«Эма: Танец страсти»: что можно узнать о себе с помощью танцев и секса

Не зря Палмасон нередко показывает дом главного героя с улицы, и, несмотря на огромную стеклянную дверь-окно, разглядеть происходящее внутри очень сложно – так же закрыт для всех и главный герой.

Не удивительно, что в какой-то момент переживания выплескиваются в виде агрессии – иное в мужском мире не разрешено. К счастью, Ингимундур в итоге разрешает себе кричать (крик ведь не обязательно связан со злобой), смеяться и плакать, а помогает ему в этом внучка, заставляющая этого хмурого исландца вспомнить о феминной, а, на самом деле, общечеловеческой стороне его души.

К финалу драма о невысказанном горе окончательно превращается в нежнейшую, какой и не припомнишь в кино, историю любви дедушки и внучки.