Посвящен он Новочеркасскому расстрелу 1962 года, подробности которого были частично рассекречены лишь в конце 1980-х, хотя многие знали о нем и раньше. Юлия Высоцкая изображает сотрудницу Новочеркасского горкома Людмилу Семину, фронтовичку и мать-одиночку, сокрушающуюся о том, что во времена Сталина было куда лучше. Людмила живет с отцом и восемнадцатилетней дочерью Светкой (Сергей Эрлиш и Юлия Бурова – оба дебютанты в кино), спит с женатым начальником, получает партийный паек. Когда цены вырастают, а зарплаты на местном электровозостроительном заводе, наоборот, уменьшаются, работники завода устраивают забастовку. Среди демонстрантов и дочь Людмилы.

Главная героиня считает, что в произошедшем виноваты не в последнюю очередь она и ее коллеги, недостаточно хорошо проведшие разъяснительную работу: она страстная искренняя коммунистка. Из Москвы тем временем вызывают Анастаса Микояна и Фрола Козлова, в присутствии которых Людмила высказывается о том, что «после XX съезда из ссылок вернулись политзаключенные, раскулаченные, и эти люди затаили злобу на советскую власть». Она, уверенная, что именно такие люди и организовали протест, призывает наказать участников событий со всей строгостью, а зачинщиков приговорить к высшей мере наказания.

"Еще по одной": почему Миккельсен пьет водку, закусывает икрой и страдает

На следующий день к забастовке присоединяются рабочие других заводов и обычные прохожие, и толпа выходит в город, доходит до здания горкома. Заканчивается все выстрелами, произведенными не армией, а снайперами КГБ (Людмила случайно замечает одного из них, поднимающегося на крышу).

Здесь Кончаловский представляет свою версию событий: по официальным данным, стреляли как раз военные. Так или иначе, трупы были – героиня их видит, и, что еще для нее страшнее, не может нигде найти Светку, которая снова была среди демонстрантов.

Старший оперуполномоченный местного отделения КГБ (Андрей Гусев) в какой-то момент, рискуя жизнью (всех заставляли подписать документ о неразглашении гостайны), расскажет Людмиле, что часть тел вывезли из города и втайне похоронили. Как выяснится, в чужих могилах.

Несмотря на то, что Кончаловский во всех интервью подчеркивает, что желал снять вневременную трагедию, увидев в своей жене Юлии Высоцкой (родившейся, к слову, в Новочеркасске) большую трагедийную актрису, «Дорогие товарищи!» поражают в первую очередь своей актуальностью (это слово постановщик не любит). Картина рифмуется со многими недавними и текущими протестами – хабаровскими, белорусскими, многими другими. Узнаваема сама риторика: в протестах якобы виноваты пьянь, хулиганье, провокаторы, «Голос Америки», ЦРУ, но никак не люди, искренне возмущенные ситуацией в стране. Дочь Людмилы уверена в том, что живет в демократической стране, где царит свобода собраний и демонстраций и где «свои» не будут стрелять по «своим».

"Король Стейтен-Айленда": самая печальная комедия Джадда Апатоу

Интересно, что фильм Андрея Кончаловского в одной из своих центральных тем пересекается с громким сериалом HBO «Чернобыль». Главной задачей советских властей после Чернобыльской аварии было, по мнению авторов сериала, не допустить попадания информации о катастрофе в западную прессу. Микоян в картине Кончаловского еще до кровавого финала говорит то же самое: информация не должна просочиться за пределы города и тем более за рубеж.

Отчасти «Дорогие товарищи!» и правда история почти вневременная: она о том, как люди не учатся на ошибках и оттого обречены на вечное повторение трагедий. Пройдя все круги ада, Людмила говорит: «Сталина вернуть бы. Без него никак. Не справимся». И это совсем не отсутствие логики у сценаристов картины Андрея Кончаловского и Елены Киселевой: реальные люди, прошедшие через репрессии, тоже нередко оставались сталинистами. Другое дело, что сам режиссер, если исходить из его интервью, как будто тоже не признает этой связи: Кончаловский полагает, что, развенчав культ Сталина, Хрущев предал коммунизм. В таком случае «Дорогих товарищей!» можно трактовать совершенно по-другому.