Свобода быть дураком: 75 лет Славе Полунину, знаменитому клоуну и режиссеру

Дитя природы

Полунин часто повторяет, что изменить весь мир мы не можем, а вот пространство в радиусе полутора метров вокруг себя – вполне. «Создай вокруг себя гармонию и расширяй это пространство» – такова заповедь Полунина. Десятки, а то и сотни людей, попавших на орбиту Полунина – актеры, друзья, соучастники его затей, – утверждают, что он изменил их жизнь, научил смотреть на нее по-другому. Полунин – умелый организатор и харизматичный вождь; за экстерьером блаженного, полуюродивого скрывается деловой человек и перфекционист. Не все столкнувшиеся со стихией полунинского креатива приходят от нее в восторг, но все же обычно люди, идущие за ним (а идут за ним уже полвека), не жалеют об этом.

Полунин любит говорить, что вырос в деревне, хотя на самом деле его родной Новосиль – это город. Пусть и крошечный, зато почти ровесник Москвы. Другое дело, что дом Полуниных стоял на самой окраине, у леса, и жизнь там текла вполне деревенская – хозяйство с коровой и так далее. Почти все время маленький Слава проводил на речке или в лесу, созерцая и фантазируя. Он планировал стать лесником, чтобы и взрослым продолжать такую же медитативную жизнь среди деревьев.

По стопам Марсо

Мечта о карьере лесника померкла, когда 10-летний Полунин увидел «Малыша» Чарли Чаплина. Сквозь щель похожего на сарай кинотеатра он посмотрел все фильмы великого комика. Славу потрясло, что эти ленты вызывали не бессмысленное гоготание, а смех, сопровождаемый состраданием, тот самый гоголевский смех сквозь слезы. Пробуя подражать Чаплину, а затем и увиденному по телевизору Марселю Марсо, Полунин обнаружил, что умеет веселить людей, хотя до того слыл мальчиком очень стеснительным.

"Товарищ Шарло": 135 лет со дня рождения Чарли Чаплина

Вскоре учителя стали называть его клоуном – думали тем самым образумить, а на самом деле прозревали будущее. Полунин стал героем школьной самодеятельности, но, когда пришло время поступать в институт, обещал послушаться маму, считавшую, что сначала надо выучиться на инженера, а потом уже чудить.

Приехав в Ленинград в 1967-м, Слава все же первым делом бросился поступать в театральный. Но там ему отказали из-за картавости. Пришлось все-таки идти в технический вуз. Однако Полунин умудрился вывернуть наизнанку русскую пословицу «делу время, а потехе час», сделав приоритетом «потеху», то есть свое артистическое увлечение, а институт, когда пошли первые успехи в театре, и вовсе забросил.

Эти успехи были связаны с кружком пантомимы при ДК Ленсовета, который отыскал непоседливый юноша. Желающих изучать пантомиму было мало, хотя на Западе этот жанр был весьма популярен. Когда через несколько лет мода на пантомиму дошла и до СССР, Слава уже настолько поднаторел в этом деле, что мог учить других. По словам Полунина, для творческих натур в Советском Союзе пантомима была подарком, поскольку власть цеплялась к каждому неосторожному слову, а тут театр совсем без слов, не подкопаешься.

Уже тогда Полунин пробовал театрализовать свою жизнь, что впоследствии станет его главным занятием. Услышав краем уха, что в Америке и Европе появились некие хиппи, и составив себе с чужих слов представление о них, как о людях, радующихся жизни и украшающих себя яркими одеждами, Слава сшил цветастую рубаху, дополнил ее лаптями и пошел в таком виде гулять на Невский проспект, где его почти сразу же задержала милиция.

Кто лучше смеется

Вскоре Полунин увидел и настоящих хиппи – в 1971 году ленинградская самодеятельность ездила обмениваться опытом во Францию. Манеру, в которой он работал тогда, клоун позже называл «экспрессивным идиотизмом»: «Когда мы заканчивали выступление, публика валялась – приходилось поднимать».

Полунин поступил в Институт культуры, где, будучи еще студентом, начал преподавать. Успел он и послужить в армии, оттуда вернулся с концепцией и названием своего будущего театра клоунады «Лицедеи».

К началу 1980-х «Лицедеи» стали очень популярны. Успех объяснялся не только талантом участников, но и тем, что каждое их представление оборачивалось настоящим фестивалем счастья и витальности. Умение жить в радости, описываемое латинским выражением anima allegra (радостная душа), – тема, всегда крайне занимавшая Полунина.

«Клоун вдохновляет на жизнь, – говорит он. – У каждого своя судьба: кто-то герой, а кто-то сумасшедший. А я выбрал себе роль живущего в радости и доброте и исполняю ее».

Полунина можно назвать самородком, а можно – начитанным и насмотренным человеком, сумевшим конденсировать опыт многих других людей. Среди тех, у кого он учился, был и Аркадий Райкин. В последние годы жизни, будучи порой совсем без сил, Райкин звал к себе Полунина, чтобы тот сыграл перед ним что-нибудь, это заряжало мэтра энергией.

«Энергия» здесь не пустое слово. Как говорил позже участник «Лицедеев» Леонид Лейкин, Полунин брал к себе «в первую очередь тех, кто нес в себе какую-то внутреннюю энергию».

Полунин выискивал не только актеров, но и зрителей. Он примечал в зале тех, кто смеется заразительнее всех, и давал им приглашения на следующие премьеры. И тогда премьеры проходили с оглушительным успехом. Своих жён, по его словам, комики себе выбирают так же: кто лучше смеется.

Слава Славы

В 1981 году Полунин прославился на весь Союз, когда его номер «Телефон» (легендарный «Асисяй») показали в «Голубом огоньке». По словам артиста, он шел на съемку лишь с общей концепцией номера в уме и впервые исполнил его прямо перед телекамерой. На следующий день таксист не взял с него денег за проезд, а официант в ресторане накормил бесплатно – так, по крайней мере, рассказывает сам Полунин. А нам остается лишь поверить, что они узнали его без грима, – ведь в телевизоре Полунин был в своем фирменном образе Асисяя, основу которого составил изъятый у жены желтый комбинезон и прицепленный на нос красный колпачок от дезодоранта.

В 1982-м Полунин организовал всесоюзный фестиваль пантомимы «Мим-парад», длившийся неделю и собравший более 800 участников. Это был период расцвета «Лицедеев». Необычный театр притягивал необычных артистов, ныне уже маститых Антона Адасинского, Леонида Лейкина, Анвара Либабова. В репертуаре труппы появилось еще два хита: Blue Canary и «Низя».

Летом 1985-го театр Полунина выступил на Международном фестивале молодежи и студентов в Москве – то было очень громкое событие на заре перестройки. Слава уговорил организаторов пригласить и популярных зарубежных комиков, в том числе голландца Джанго Эдвардса и немца Франца-Йозефа Богнера.

В середине 1980-х о «Лицедеях» сняли несколько документальных фильмов, в 1986 году в кинотеатрах шла музыкальная картина «Как стать звездой», где они своей клоунадой дополняли приключения бит-квартета «Секрет». Советским школьникам особенно полюбилась песня из этого фильма «По утрам надев трусы, не забудьте про часы». Сотрудничали «Лицедеи» и с авангардной «Поп-механикой» Сергея Курехина.

Капитан Евразия: 70 лет Сергею Курехину, музыканту и трикстеру

Полунин умеет ладить не только с яркими артистами, но и со всеми, кто может помочь воплотить его безумные идеи. Так, зябкой питерской осенью «Лицедеи» устроили спектакль в фонтане у Адмиралтейства, изображая кругосветное путешествие на бочках. Для этого в фонтан надо было налить теплую воду, и это было устроено. В другой раз театр развернул клоунскую школу на одном из островов в Финском заливе. Военные выделили им корабль и питание – на этом корабле «Лицедеи» делали клоунские «набеги» в порты залива.

Табор уходит в Европу

В 1988 году на гребне перестроечной волны «Лицедеи» отправились в большой международный тур. В отличие от песен советских рокеров, также начавших просачиваться за границу, искусство Полунина не только не требовало перевода, но и не было вторичным, подражательным по отношению к западному. Он был оригиналом и мог общаться на равных с любой знаменитостью, будь то вышеупомянутый Эдвардс или Терри Гиллиам, кинорежиссер и участник британской сатирической группы «Монти Пайтон», которого Слава тоже пытался приобщить к своему делу, – Гиллиам сыграл в его спектакле «Диаболо».

«Лицедеи» искали способы вынести свою клоунаду во внешнее пространство: могли начать развлекать детей, проходя мимо детского сада, устраивали спонтанные сценки во время прогулок по городу. Это уже фактически был уличный театр, и, найдя себе единомышленников в Польше, Англии и других странах, Полунин организовал в 1989-м международный фестиваль уличных театров «Караван мира». Целый год кочевал по Европе пестрый табор французских, итальянских, испанских, немецких, голландских и, конечно же, советских артистов.

В начале 1990-х Полунину показалось, что стране сейчас не до клоунады. Покинув «Лицедеев» (труппа продолжила существование под этим названием, но без своего основателя), он поступил наемным артистом в один из известнейших цирков мира – канадский Cirque du Soleil, где делал собственный номер «Буря». Для многих такая работа была бы пределом мечтаний, особенно на фоне экономического кризиса в родном государстве, но для Полунина главной задачей было изучить изнутри механику большого развлекательного шоу.

Когда урок был усвоен, Слава попросился на волю. Цирк согласился отпустить его, только когда он найдет себе хорошую замену. В тот же вечер Полунин встретил старого знакомого, актера Юрия Медведева, работавшего в Нью-Йорке таксистом, и предложил его на свое место. Выглядит, как сказка, но позже артист признавался, что «ноги отнимались от страха», когда он принимал решение об уходе, все-таки на нем была семья и дети.

Чувство снега

Решение, впрочем, себя оправдало. Уже в 1993 году в Лондоне, пустив в ход полученные в канадском цирке навыки, Полунин в первый раз показал свое ныне самое знаменитое детище – «сНежное шоу» (Snow Show). Это кульминация его клоунского театра. Полунин создал новый жанр – поэтическую или даже, по определению Михаила Жванецкого, духовную клоунаду, как бы двусмысленно ни звучало это словосочетание.

Этот живущий уже больше 30 лет спектакль Слава уподобляет джазовой пьесе, в которой есть основная тема и много импровизации. Шоу каждый раз играется по-новому и в то же время остается прежним. Права на шоу хотели купить для постановки на Бродвее, но, поняв, что американцы намерены отредактировать его, Полунин от сделки отказался.

Актер Тимоти Шаламе, сегодня одна из главных голливудских звезд, как-то рассказал, что однажды попал с родителями на «сНежное шоу». «Настоятельно советую всем посмотреть этот спектакль. Это шоу клоунов, но оно настолько глубоко, эмоционально, насыщено откровениями... Представьте себе театр, полный взрослых и детей, и все в слезах к концу вечера. Я еще очень долго находился под воздействием этого спектакля», – вспоминает киноактер.

Мастер спонтанной игры, Полунин каждый вечер дает актерам новые непредсказуемые задания: играть без единой шутки или играть, словно это пьеса Чехова. Кроме того, шоу меняется в каждой стране, поскольку везде публика реагирует и понимает юмор по-своему. Так, англичанам русская версия казалась слишком нежной и чувствительной, ее пришлось «подсушить» и добавить ценимого в этой стране абсурдизма. В Америке пришлось набивать спектакль гэгами, поскольку привыкшая к бешеному темпу развлечений публика не может выдержать больше трех минут без «стимуляции». В России для зрителя важен фактор сопереживания, сострадания.

«Клоунская маска помогает Славе очень быстро проникать в человеческие души. Наш мир уже настолько перегружен информацией, что только клоунские манипуляции позволяют некоторым истинам достичь людских сердец. Потому что, если говорить без определенной доли юмора, в лоб, многие вещи уже не воспринимаются», – считает друг Полунина художник и дизайнер Андрей Бартенев.

От уличного театра Полунин плавно перешел к карнавалам – в этом жанре профессиональный артист может быть заводилой, но по большому счету в представление вовлечены все желающие. Полунин участвовал в карнавалах – например, в Венеции, где он в костюме Пульчинеллы, персонажа комедии дель арте, тянул телегу с гигантским черепом работы Шемякина, – и сам устраивал их, например, Белый карнавал, который несколько раз разворачивался в московских, питерских, парижских парках, а также на фестивале Burning Man в пустыне Невада.

Полунин поставил около 30 спектаклей, организовал несколько десятков фестивалей, всевозможных школ и театральных олимпиад. Успел три года поруководить питерским Цирком на Фонтанке, но коллективу не понравились его бурные реформы – Полунина обвинили в неуважении к цирковым традициям и нецелевой трате средств.

Мели, Емеля

«Я начинал с пантомимы, потом попал в клоунаду, потом перешел в уличный театр, потом в карнавал. И стал думать: а что дальше? В карнавале актеров уже практически нет, все люди становятся актерами. Значит, после карнавала театра уже нет? И тут я вспомнил о Николае Евреинове и его фантастической концепции театрализации жизни. Это то, что я хочу и чем я теперь живу», – говорит Полунин.

Евреинов – режиссер, драматург и теоретик театра начала ХХ века. При жизни он был известен не меньше Станиславского, но со временем его имя стали забывать. Театрализация значит, что каждое, даже самое мелкое действие можно произвести автоматически, «как обычно», а можно – как-то неожиданно для себя, нетривиально, творчески.

Семен Альтов: "Люди с одинаковым чувством юмора всегда найдут общий язык"

О стирании границы между искусством и жизнью размышляли многие, но далеко не у всех хватило духу и ресурсов воплотить эту концепцию в жизнь, да еще с таким размахом, как у Полунина.

В начале 2000-х он купил участок в четыре гектара в получасе езды от Парижа. Раньше там была мельница, но желающих жить в этом месте, кроме Славы, не нашлось: расположено оно в низине, и каждую весну при разливе реки там случается потоп. Однако Полунин и ежегодный потоп сумел превратить в праздник. Таким образом круг замкнулся: Слава, как и в детстве, живет на природе, только теперь он взял с собой на природу театр.

«Я устроил это место таким, о каком в молодости мог только мечтать, как об идеальном месте творчества. Я не ограничиваю здесь никого никаким определенным видом искусства. Ты можешь печь пирожки или выращивать клубнику, не важно. Важно, чтобы человек имел возможность разобраться в себе, соединившись с природой», – говорит Полунин.

Обустраивать Желтую мельницу помогали десятки художников-добровольцев со всей планеты. Она окружена десятью садами, гуляя по которым, можно обнаружить юрту, пагоду, старый дом на колесах и много другого неожиданного.

Вся жизнь на мельнице – перформанс. Попадая в эту утопию, люди раскрепощаются, стараются как-то по-новому проявить себя. Иногда там бывает до 1500 человек, включая артистов интернациональной полунинской труппы.

Хозяин дает гостям задания. Например: в понедельник готовят еду только желтого цвета, во вторник – синего, и так далее. Нужно уметь выкрутиться. Человек, которому поручили красную еду, просто раздал всем очки с красным фильтром – такое тоже считается.

Полунин говорит: «Как другие артисты и поэты, я раньше других людей узнаю что-то о мире, например, раньше клоуны делали красные волосы, а теперь так ходят на улице… Когда-нибудь весь мир будет жить так, как сейчас живут артисты, и весь мир будет, как наша мельница».

Счастье не проблема

Лет 10 тому назад Полунин читал лекции о счастье, потому что его признали большим специалистом в этом вопросе. Но потом перестал, возможно, заметив, что рецептами счастья сегодня торгуют все кому не лень, – это большая индустрия. В свое время Тарковский просто шалел от простодушных американских студентов, спрашивавших его, как стать счастливым. Он им о душевных муках, прорыве к бесконечности, а им, оказывается, хотелось поскорее получить рецепт и успокоиться.

Счастье по Полунину – не легкая жизнь без проблем и трагедий, а умение ценить и восхищаться всем, что встречаешь на своем пути. К его оригинальным рецептам счастья относится такой: «Занимайся только тем, от чего внутри дзынькает. И делай это только с теми, кого хочется обнять».

Полунин говорит, что коллекционирует счастливых, радостных людей. Он обозначил внешние признаки счастья: когда человек насвистывает, напевает, подпрыгивает во время ходьбы.

«Не взрослей, это ловушка» – гласит одна из табличек у Желтой мельницы. Основу счастья Полунин видит в том, чтобы оставаться ребенком, а цельности – в том, чтобы следовать своим детским мечтам. Быть ребенком в его понимании – значит сохранять непосредственность и способность удивляться всему на свете, свежесть взгляда. Без этого, считает клоун, мир полюбить невозможно, поскольку, говоря по-взрослому, он малоприятен и несправедлив. Но детский взгляд все меняет.

Сторониться зла

В солнечном мире Полунина проблема зла решена нехитрым способом: его всеми силами избегают. Не смотрят телевизор, не следят за новостями, на дружеских посиделках не говорят ни о плохом, ни о тревожном. Кто-то упрекнет хозяина Желтой мельницы в том, что он прячется от жизни, Полунин не станет спорить.

Просто он хорошо знает себя, свою меру – какие вещи его живят, а какие убивают. Многие люди не замечают, как саморазрушаются, впуская в себя все, что предлагает им окружающий мир. А Полунин понял, насколько хрупки человеческое счастье и радость, как легко их может разрушить одно дурное слово. Поэтому он не впускает в свой мир «циников с нытиками».

Его рецепт борьбы со злом таков: «Чем больше ты занимаешься хорошим, тем меньше места остается для плохого. Чем больше ты находишься в чем-то прекрасном, тем меньше возможности чему-то другому попасть на эту территорию. Не бороться, а создавать очаги, оазисы гармонии, копить радостное и прекрасное».

Его друг художник Михаил Шемякин, сам тяготеющий, наоборот, к изучению темной стороны бытия, объясняет: «Это не бегство, не дезертирство от трагедий и жестокости окружающего мира. Слава, возможно, как никто остро воспринимает и чувствует боль и страдание, присутствующие в нашем веке, но, чтобы своим талантом и творческими озарениями хоть как-то облегчить мучения уставших душ, он должен в своем замкнутом мире создать то, что приносит людям радостные и светлые часы и минуты и именуется большим искусством».

Полунин даже не критикует актеров за промашки. Всегда только хвалит. Потому что от критики скисают, а от похвалы расцветают. Некоторые работавшие с ним говорят, что Полунин не всегда такой белый и пушистый, каким его часто представляют, но ветеран «Лицедеев» Антон Адасинский утверждает, что «более мягкотелого добряка трудно себе представить. Он прощал нам все. Он держал нас в узде – компанию из 12 мужиков-клоунов – только потому, что был круче нас. На все наши всплески и выкрики: «Слава, а покажи!» – он показывал и был реально круче».

Дурак дурака

Из клоунады Полунина выросла концепция дурака. Объявить себя дураком – это шаг к свободе. Какой спрос с дурака? Значит, он может позволить себе все. Людей часто сковывает боязнь сказать глупость, показаться смешным. Сколько гениальных идей не было высказано, воплощено из-за этого страха! А ведь если посмотреть на многие открытия и многих первооткрывателей, которых человечество теперь чествует как героев, они вполне могли показаться, и казались кому-то, нелепыми.

Боль скомороха: 95 лет со дня рождения Ролана Быкова

В 1988 году Полунин вместе с Роланом Быковым провели фестиваль «Конгресс дураков», а четыре года спустя Слава основал Академию дураков, назначив себя пожизненным президентом. Академиков несколько десятков, и получить это звание не так-то просто – абы кого не берут, да и не каждый человек имеет столько свободы и самоиронии, чтобы публично признать себя дураком. Среди тех, у кого этих качеств хватило, Георгий Данелия и Юрий Норштейн, Олег Янковский и Валентин Гафт, Инна Чурикова и Юрий Рост.

Русский клоун Слава Полунин стал интернациональным явлением. Его биография показывает, что, с одной стороны, для смеха не существует границ, а с другой – что в каждой стране он имеет свой оттенок. Его команда многонациональна, сам он рос, подражая Чаплину и Марсо, но для восхищенных зрителей разных стран его спектакли – это прежде всего искусство человека из России, проявление той самой загадочной русской души.

Но мы-то знаем, что в нашей культуре, при всем почтении к юродивым, интересе к скоморохам и симпатии к Ивану-дураку, веселых и смеющихся людей принято одергивать: «смех без причины – признак дурачины», «сегодня смеешься, завтра будешь плакать», – а на потеху выделяется не больше часа.

Но тот успех, который был у его «Лицедеев», и та любовь, с которой этого вечного бродягу встречают на родине, наводят на мысль, что вся эта русская суровость – лишь оболочка, а под ней всегда таится жажда праздника. Но мы привыкли ждать кого-то, кто первым отпустит свои тормоза, хлопнет шапкой об пол и начнет веселье, поведя за собой остальных. И Полунин как раз такой человек.