Российские власти и бизнес готовятся к новым враждебным выпадам США, которые в ближайшие дни должны огласить очередной пакет экономических и персональных санкций. Пока известна лишь дата их объявления – до 29 января. Об этом на прошлой неделе сообщил посол США в Москве Джон Хантсман. Во что на деле они выльются – в новые серьезные проблемы или, наоборот, в победу российских властей (если все ограничится пустыми декларациями), остается загадкой.

Кого и как новые санкции могут затронуть, будет изложено в специальном докладе администрации США, который она должна подготовить, согласно принятому 2 августа прошлого года закону «О противодействии противникам США посредством санкций». Он предусматривает широкий набор ограничительных мер в отношении российских компаний, менеджеров, чиновников и физических лиц, так или иначе связанных с конфликтами на Украине и в Сирии, со скандалом о вмешательстве в выборы и коррупцией. Предусмотрены запреты на их финансирование и кредитование, совершение сделок с ними и аффилированными с ними структурами, ограничение въезда-выезда и т. д. Однако закон оставил поле для маневра президенту США и его администрации, поскольку по многим пунктам лишь дал им право применять такие санкции. А как именно – уже по их усмотрению. То же касается и тех, кто может подпасть под санкции. Список таких лиц и организаций (уже прозванный «кремлевским») тем же законом было поручено подготовить Минфину США и ряду других ведомств. В него среди прочих должны попасть сведения об активах и доходах российских политиков, олигархов и их родственников, а также об их близости к Владимиру Путину и правящей элите РФ.

Поскольку экономические и финансовые санкции в отношении России Евросоюз, США и их союзники начали вводить еще с 2014 года, то их продолжение большой неожиданностью не стало. Больше всего взволновал обещанный «кремлевский» список, поскольку там речь пойдет не только о российских чиновниках (многие из которых и так давно значатся в санкционных списках), но и об их родственниках и о приближенных к Кремлю олигархах. Именно это, как полагали эксперты, может стать для элиты самым болезненным – до сих пор многие ее представители, включая записных патриотов, на деле спокойно ездят по делам и на отдых в Европу и те же США, отправляют туда на учебу детей и владеют через посредников и родственников недвижимостью и бизнесом. В конце прошлого года в такую историю попал член Совета Федерации Сулейман Керимов, задержанный во Франции по подозрению в уклонении от уплаты налогов на недвижимость, а на прошлой неделе СМИ рассказали о любви к отдыху в «загнивающей» Европе другого сенатора, Алексея Пушкова.

Однако и тут пока толком ничего непонятно. Никаких утечек или даже намеков о масштабности «кремлевского» списка администрация Дональда Трампа и Минфин США не дают. Слухи же в Москве появляются самые разные – одни уверенно сообщают о 50 первых «героях» этого списка, другие – о 500, третьи – о нескольких тысячах или даже десятках тысяч. Но в любом случае пока обсуждение это идет скорее в азартном (кто же окажется прав?), нежели в пессимистическом ключе. Опыт последних 3 с половиной лет жизни в России в условиях международных санкций, по наблюдениям экспертов, оказался для властей и бизнеса весьма неоднозначным – конечно, неприятно, но и не смертельно, а в некоторых вопросах и вполне сносно.

Главное – приспособиться

«Общий позитивный результат заключается в том, что экономика России довольно быстро приспособилась к негативному влиянию санкций. А общий негатив связан, как всегда, с тем, что основное бремя ложится на плечи народа, – отметил инвестиционный аналитик Global FX Иван Карякин. – В целом запрет на кредитование российских банков и компаний на Западе резко сократил доступ к «дешевым» деньгам. В докризисном 2013 году только на рынке еврооблигаций российские эмитенты привлекли $46,4 млрд, а в 2015‑м – в 10 раз меньше, лишь около $4,9 млрд».

Однако тут, признают все эксперты, достаточно эффективно сработал ЦБ РФ. За короткий срок были организованы аукционы валютного РЕПО на различные сроки, от недели до года, которые стали для многих организаций источником валютного финансирования и рефинансирования. «Дороже, да. Но это практически свело на нет финансовую составляющую санкций, и к концу 2015 года задолженность наших банков и других организаций перед западными банками резко снизилась, – отметил Карякин. – Кроме того, российским компаниям пришлось искать альтернативные каналы дешевого финансирования и выходить на азиатские финансовые рынки, что раньше было редкостью».

«Давление рублевой массы на валютный рынок исчезло, поток обернулся вспять – постепенно возник уже избыток долларов, что привело к стабилизации рубля, – отметил, в свою очередь, шеф-аналитик ГК TeleTrade Петр Пушкарев. – И как только это стало ясно и внешним инвесторам, удалось заместить прежние каналы поступления финансов новыми – через размещение больших объемов рублевого госзайма. Облигации федерального займа (ОФЗ) Минфина приобрели такую популярность, что доходность эталонных 10‑леток не просто отступила от пиков в 15–16% годовых, но и дошла до нынешних 7,5%».

Теперь, по мнению Пушкарева, деньги России дают даже охотнее, чем до введения санкций: «Не далее как 17 января при размещении бумаг на 40 млрд. рублей спрос превысил 98 млрд. рублей. Фантастика, если вспомнить, что происходит это накануне обсуждения в конгрессе США специального доклада, где будет обсуждаться целесообразность санкций, как раз касающихся наших суверенных долговых бумаг».

Впрочем, не стоит излишне радоваться успехам стабилизации валютного баланса – ведь теперь в Россию приходит совсем другая валюта: в отличие от докризисного периода, это «короткие», или, как еще говорят, «горячие» деньги, которыми распоряжаются иностранцы, а значит, в любой момент могут ринуться «на выход» со всеми негативными последствиями возникшего вдруг валютного дефицита – прежде всего падения курса рубля. Да и покупки ОФЗ перед возможным запретом можно рассматривать как последний шанс для иностранцев по-участвовать в российском «празднике» с невероятными 7,5% фиксированного дохода (для сравнения: 10‑летние госбумаги США дают сейчас всего 2,6%, а немецкие – 0,6%). Ведь будущие санкции могут запретить именно покупку, а не владение российским долгом.

Эксперты признали печальным фактом, что за эти годы Россия исчерпала весь Резервный фонд, но вместе с тем отмечают, что это не последние деньги. «Денег в Фонде национального благосостояния при нынешних параметрах еще хватает на покрытие двух с половиной лет бюджетного дефицита, еще и золота физического купили на $8,8 млрд за последний год и в целом резервы на $50 млрд смогли восполнить, хотя, конечно, не до уровня $500 млрд, который был до санкций и при других нефтяных ценах», – сказал Пушкарев.

Однако стабилизация в финансовой сфере, признают специалисты, не смогла остановить падения реальных располагаемых доходов населения более чем на 11% за последние 4 года. Это на несколько лет заставило людей отказаться от кредитов и ипотеки. «Не будь санкций, рубль все равно бы обвалился прилично, но доллар все-таки не скакнул бы выше 85 рублей», – рассуждает Пушкарев. По его мнению, неприятный момент от санкций, по сути, один: финансовые потоки извне стали еще более замкнуты на госструктуры и на приближенные к ним компании. Это делает неизбежным развитие и дальше модели государственного капитализма, а важная опора в виде частной инициативы сильно ограничена в свободных средствах.

Глава аналитического департамента Dominion-World Станислав Вернер, в свою очередь, видит проблему в росте присутствия нерезидентов на рынке ОФЗ, которых привлекли высокие процентные ставки и укрепление рубля. По оценкам ЦБ, им принадлежит $51 млрд российского госдолга, на которые, возможно, будет распространен новый пакет ограничительных мер США. «Это грозит новым шоком для финансовой системы, – говорит он. – Для рубля последствия могут носить меньший масштаб, а основной удар могут взять на себя банки, которые обладают относительно высокой долей ценных бумаг в активах».

Очевидные технологии

Еще в сентябре 2015 года главный экономист Citigroup по России и СНГ Иван Чакаров связал с санкциями всего 0,4% падения ВВП – намного меньше, чем предполагал Запад. Тем не менее санкции в ограничении поставок в РФ новых технологий сделали свое дело. «Дело не в валовых цифрах производства, которые достаточно абстрактно характеризуют реальное состояние дел в экономике, – отметил Пушкарев. – Страшнее другое – санкции не столько ухудшают положение, сколько его консервируют. Нужен инструментарий для подъема, а санкции мешают быстро подниматься и расти, «оберегают» Россию от прорыва в технологиях. Идут задержки по срокам, проекты оказываются дороже».

Хотя и тут катастрофы все же нет. Самый известный пример – скандал с поставкой турбин Siemens из-за размещения их после небольшой доработки в Крыму. «Пример характерный, но не единичный, – говорит Пушкарев. – Тем не менее турбина стоит там, куда ее поставили, жизнь и сотрудничество с той же Siemens продолжается».

Также сравнительно «мягкими», по наблюдениям экспертов, оказались последствия технологических санкций в других сферах. Так, когда они вводились, тревожные прогнозы давались по нефтяной отрасли, поскольку Запад ввел эмбарго на поставки бурового оборудования, которое у нас не производится. Партнер консалтинговой компании RusЕnergy Михаил Крутихин согласен, что эти меры оказали воздействие, и наиболее ощутимо оно по двум направлениям – трудноизвлекаемые запасы нефти на суше и нефть, которая находится на глубине 150 метров в Арктике. Все эти проекты тоже приходится откладывать. «Но я бы не сказал, что это очень сильно отбросило отрасль назад, – заметил Крутихин. – Оно начнет сказываться, если начнут исчерпываться запасы легкоизвлекаемой нефти и останется только трудноизвлекаемая». На газовую же отрасль, по словам эксперта, санкции повлияли минимально, если не считать несколько отдельных проектов, таких, как далеко не самый крупный проект «Газпрома» – Южно-Киринское месторождение (часть проекта «Сахалин‑3»).

Как уверен экс-инженер ОКБ им.Сухого, кандидат технических наук Вадим Лукашевич, прямого отношения санкции не имеют и к последним неудачам российской космонавтики. По его наблюдениям, влияние только косвенное: после 2014 года из-за дефицита средств космическая программа России была пересмотрена и урезана в два раза. Если до кризиса и санкций российские ученые отказывались от проектов, связанных с полетами на Марс, но с перспективой смотрели на лунные программы, то после экономического падения были вынуждены «забыть» и о Луне. Перспективы по созданию новинок – сверхтяжелой ракеты-носителя и пилотируемого корабля – туманны: на период после 2027 года, на который даже не распространяется текущая программа. «Любая тема за горизонтом планирования – это маниловщина, считайте, что этого нет, – сказал Лукашевич. – В новом году ряд стран реализует важные космические проекты – США, Европа, Япония, Китай, Индия и даже Новая Зеландия. У России в этом плане практически ноль. Нашу космонавтику ожидают только два события – это запуск модуля «Наука» к МКС, который мы уже семь лет запустить не можем, и первый коммерческий пуск с космодрома «Восточный», что даже достижением сложно назвать. Но самое печальное, что в долгосрочной перспективе Россию больше не рассматривают как надежного партнера».

Самыми же болезненными, по мнению экспертов, действия санкций оказались для России в военно-промышленном комплексе, в том числе из-за прекращения сотрудничества с Украиной. «Россия не может завершить постройку нескольких кораблей для ВМФ из-за приостановки поставок украинских газотурбинных агрегатов, – напомнил Карякин. – Другой пример – двигатели для вертолетов, которые нам поставлял запорожский завод «Мотор-Сич». Много неопределенности и технологических проблем по другим направлениям».

Как отметил военный эксперт Александр Гольц, предприятия ВПК, которые в значительной части производят и гражданскую продукцию, не могут рассчитывать ни на счета в зарубежных банках, ни на иностранные инвестиции, ни на иностранные технологии. А любой международный бизнес старается держать с ними дистанцию. «Не случайно Альфа-банк поспешил заявить, что он совершенно не участвует в российском гособоронзаказе, – сказал эксперт. – Точно так же российское руководство занято созданием внутреннего банка, который будет осуществлять платежи и транзакции по оборонзаказу».

Ни себе, ни людям

Также, говоря об эффективности западных санкций, нельзя обойти стороной ответные контрсанкции в виде запрета на ввоз в Россию разных видов продовольствия из США, стран ЕС и их союзников – фруктов и овощей, мяса, молочной продукции и т. д. Сначала их просто объявили вне закона, но, поскольку наказание за контрабанду «вражеской» еды было условным, с лета 2015 года российские власти постановили, что такие продукты должны нещадно уничтожаться, чтоб никому не досталось, а Европу таким образом наказать рублем за потерю рынка. С тех пор российские чиновники регулярно отчитываются о тысячах тонн уничтоженной еды. Так, по данным Россельхознадзора на 15 января 2018 года, за все время действия контр-санкций было задержано 19,6 тыс. тонн запрещенной к ввозу продукции – 18,9 тыс. тонн растительного и 723,7 тонны животного происхождения. Из них уничтожено 19,3 тыс. тонн.

Не дремлет и Роспотребнадзор, который выискивает «запрещенку» на полках магазинов. По данным ведомства, с введения запрета в магазинах, на рынках и ярмарках было изъято и уничтожено более 600 тонн санкционных товаров – в основном овощей. По ТВ же власти нередко рапортуют об уничтожении под гусеницами огромного бульдозера пары венгерских гусей или украинских утят.

«Суммарная стоимость подпадающих под все волны эмбарго товаров составила на 2017 год около $10 млрд в год, – отметил руководитель департамента аналитики компании «Аналитика Онлайн» Глеб Задоя. – Реальный ущерб от российского эмбарго странам ЕС оказался небольшим. Всего к лету 2017 года ЕС выделил фермерам на ликвидацию его последствий только около 330 млн евро». И еще год назад европейские политики объявили о почти полной переориентации своих производителей продовольствия с российского на другие рынки.

Впрочем, подобные заявления тоже надо делить как минимум на два. С начала действия продовольственных контрсанкций на российском рынке начали происходить и продолжаются удивительные процессы. Так, в какой-то момент выяснилось, что Белоруссия, например, оказалась одним из крупнейших производителей и поставщиков (понятно, только на российский рынок) креветок и тропических фруктов. А маленькая Сербия, например, стала крупнейшим поставщиком яблок и других фруктов, внешне ничем не отличимых от тех, что некогда продавались под видом польских. Подобные истории, причем нередко, становятся поводом для выяснения отношений со странами – членами Евразийского экономического союза и Белоруссией, с которой у России действует еще договор о союзном государстве и свободе перемещения товаров. На деле все прекрасно знают, что в дружеских странах местный бизнес зарабатывает на том, что просто переупаковывает европейские товары. Но что-либо противопоставить этому, кроме рассуждений об импортозамещении, российские власти не в состоянии. Само же импортозамещение нередко выливается в откровенное издевательство над собственными гражданами, как это происходит с производством сыров, – согласно даже официальным исследованиям, подделкой признается чуть ли не половина российской продукции в этом сегменте.