Сможет ли Саудовская Аравия победить в нефтяной войне

Весь прошлый год среднемесячная цена нефти марки Brent плавала в коридоре $59-71 за баррель и по году составила около $64. Более того, начав 2019-й на уровне $54, в 2020-й нефть шагнула с ценой выше $67. Для сравнения цены на газ там, где они не регулируются и не имеют привязки к нефти, падали не только сезонно, но и системно. На ключевом в северо-западной Европе хабе – TTF в Нидерландах, цена за год упала на 40% или на $106 за тыс кубометров. В Америке спотовая цена на Henry Hub в течение года сократилась на 36% (до $2,09 за млн БТЕ или $75 за тыс кубометров). И на столько же в процентном отношении обвалилась стоимость спотовых поставок сжиженного природного газа (СПГ) на японский рынок. Если мерить в деньгах, то спотовые партии для Японии подешевели с января по декабрь 2019 года на $137 за тыс кубометров, хотя, как уже отмечалось, средняя цена основной массы поставок в Страну восходящего солнца даже выросла благодаря нефтяной индексации. В результате в начале 2019-го дисконт газа на TTF к нефти Brent составлял 31%, а в конце – 63%, а в среднем по году – более 40%. И это произошло еще до эпидемии COVID-19, загнавшей в глубокий ступор экономику и социальную жизнь многих стран мира.

Объяснение происходившего на газовых рынках в прошлом году самое простое, из учебника по экономике: резкий рост предложения, за которым не поспевал спрос. Друг на друга наложились процессы в разных странах и даже регионах мира. Добыча газа заметно росла в США, Австралии, Аргентине, Египте, Китае и других государствах. Где-то, как в случае с Австралией и Соединенными Штатами, это было следствием ввода новых мощностей по производству СПГ, где-то, как в Латинской Америке, уменьшения спроса на импорт газа. Китай теоретически мог увеличить темпы роста импорта голубого топлива, хотя и так остался мировым лидером по данному показателю – потребление газа в КНР в 2019 году выросло примерно на 12%. В Египте же произошло обратное превращение из нетто-импортера сжиженного газа в нетто-экспортера. В начале прошлого десятилетия Каир был вынужден сначала сократить экспорт сжиженного газа с недавно построенных заводов, затем прекратить его, а после начать закупки СПГ на внешних рынках, чтобы удовлетворить растущий внутренний спрос.

Рекордный рост предложения сжиженного газа сыграл ключевую роль в появлении масштабного дисбаланса. Мировая торговля СПГ выросла в прошлом году почти на 40 млн тонн или примерно на 55 млрд кубометров. Без малого 90% дополнительного предложения обеспечили три страны – США (около 15 млн тонн дополнительного экспорта, Россия (плюс 10 млн тонн, в основном за счет выхода на проектную мощность «Ямал СПГ») и 9 млн тонн добавили австралийцы, ставшие мировым лидером по мощностям СПГ, обогнав Катар.

Всего за три года рынок сжиженного газа прибавил около 100 млн тонн. Но если в прошлые годы большую часть новых поставок абсорбировала Азия, как самый крупный региональный рынок СПГ, то в 2019-м совокупный спрос здесь увеличился всего на 8 млн тонн и только за счет Китая. В Японии и Корее импорт сжиженного газа и вовсе упал на 9 млн тонн. Рост других азиатских импортеров лишь позволил компенсировать столь мощный спад потребления газа в двух главных азиатских экономиках ОЭСР.

Импортные потребности Ближнего Востока с учетом Египта тоже сократились на 3 млн тонн. В результате 35 млн тонн сжиженного газа было просто некуда девать, кроме как в Европу и Турцию, благо там уже много лет простаивали избыточные мощности регазификационных терминалов. В 2018-м они использовались чуть более, чем на четверть. По итогам прошлого года импорт сжиженного газа странами ЕС увеличился на 93% до 110 млрд кубометров в регазифицированном виде.

Впрочем, наличие инфраструктуры не означало, что этот дополнительный СПГ был востребован на европейских рынках. Спрос в Европе в прошлом году, по нашим оценкам, вырос всего на 3% (на 16 млрд кубометров), а в Турции упал на 8% (на 4 млрд кубометров). Отчасти сказалась теплая зима, отчасти структурные проблемы, поэтому приток сжиженного газа вынудил поставщиков давать дисконты и в результате обвалил цены на хабах. Падение цен могло быть более глубоким, но осенью все опасались нового украинского транзитного кризиса, поэтому по минимуму отбирали газ из подземных хранилищ (чтобы в случае чего иметь запас прочности во второй половине отопительного сезона) и, соответственно, поддерживали повышенный спрос на импорт. В частности, он позволил удержать поставки российского газа в Европу почти на уровне рекордного 2018 года. По данным «Газпрома», компания экспортировала в страны дальнего зарубежья 199,2 млрд кубометров, из которых 300 млн кубометров – в Китай по введенному в эксплуатацию в конце прошлого года газопроводу «Сила Сибири».

Если говорить про страны ЕС, то физические поставки трубопроводного газа из России даже выросли на 9,4 млрд кубометров. Но этот рост съело сокращение поставок в Турцию. Кроме того, судя по всему, увеличились остатки газпромовского газа в европейских ПХГ. Другие поставщики трубопроводного газа все же снизили экспорт в Европу. Норвежцы немного, всего на 6% (до 108 млрд кубометров), а Алжир значительно – на 35% (до 22 млрд кубометров).

Когда новой газовой войны на Украине удалось избежать, все выдохнули. Но спокойствие длилось недолго. На рынке разразился «идеальный шторм». Так принято назвать совокупность неблагоприятных факторов, которые провоцируют резкий рост негативного эффекта. 1 января европейские ПХГ были заполнены на 88% (обычный для этой даты уровень около 70%). К этому добавилась вторая подряд мягкая зима в Европе. Общей статистики еще нет. Но, например, в Италии спрос на газ в январе сократился на 9% или на 1 млрд кубометров.

Тут в Китае вспыхнула эпидемия коронавируса, приведшая к ограничению экономической активности и даже попыткам объявить в феврале форс-мажоры по некоторым контрактам на импорт СПГ. Затем появились слухи о сокращении закупок газа в Центральной Азии. Напомним, что Китай все последние годы был локомотивом спроса на импорт природного газа в целом и СПГ, в частности. Так или иначе, часть сжиженного газа предназначенного КНР оказалась на споте, обвалив цены таких партий в Азиатском регионе. В феврале средняя цена поставок СПГ на японский рынок по краткосрочным контрактам упала ниже $200 за тысячу кубометров. Такое за шесть лет публикации этого индикатора случалось только в летние месяцы. Но это было лишь начало крутого пике. В марте, по данным Platts, спотовые цены в Азии упали ниже $100 и в отдельные дни стоили дешевле, чем газ на европейских хабах. Произошло это после объявления карантина в Индии и ограничения работы регазификационных терминалов в этой стране, которая в прошлом году была четвертым после Японии, Китая и Кореи импортером СПГ в мире.

Не стоит также забывать, что производство сжиженного газа продолжает расти за счет выхода на проектную мощность тех заводов, которые были введены в 2019-м, и за счет новых линий. В январе в коммерческую эксплуатацию была запущена вторая линия проекта Freeport LNG на 5,1 млн тонн в год, а всего в течение года планируется старт производств мощностью более 16 млн тонн, в основном в США. Это самый маленький объем вводов в СПГ индустрии за последние пять лет. Но для переполненного рынка в условиях карантина и этого будет достаточно, чтобы энтропия усилилась.

Все это уже ускорило приток СПГ на европейские рынки. За первый квартал поставки выросли на 35%. Между тем, из-за эпидемии жесткие, практически карантинные, меры с конца февраля последовательно введены почти на всей территории Европы. Правда, на спросе, как ни странно, это пока не сказалось. В той же Италии в феврале потребление газа снизилось всего на 6%, а в марте – на 4%, по сравнению с аналогичным периодом 2019 года. А в целом, по нашей оценке, в первом квартале спрос на импортный газ в ЕС с учетом отбора их подземных хранилищ вообще не снизился.

Но поток незаконтрактованного СПГ, который поставщики вынуждены вываливать на европейские хабы, продолжил обваливать рынок. В марте средняя цена на TTF упала почти до $100. А с 24 марта находится ниже этого уровня. В начале апреля котировки падали ниже $85. Стоит ли говорить, что даже цены прошлого года приносили поставщикам СПГ в Европу убытки, если учитывать затраты на сжижение? Сейчас для поставщиков американского сжиженного газа речь идет об операционной убыточности. Цены на европейских хабах не покрывают и затраты на сырьевой газ и доставку СПГ в Европу даже за вычетом фиксированной платы за сжижение, которая сама по себе уже выше цен газа на европейских хабах.

Газ по долгосрочным контрактам, в том числе по контрактам «Газпрома», стоит дороже. Понятно, что в сложившихся условиях потребители сокращают отбор по этим договорам, насколько им позволяют обязательства в рамках правила «бери или плати». По оценкам ФНЭБ, в первом квартале 2020 года экспорт трубопроводного газа из России в Европу и Турцию сократился примерно на 21-22%. Экспорт из Северной Африки сократился на 38%. Норвежцы пока сдерживают сокращение поставок. Но их контракты полностью привязаны к споту, поэтому с апреля следует ожидать ограничения предложения норвежского газа.

Но для того, чтобы убрать переизбыток предложения этого мало. Нужен либо резкий рост спроса на газ, либо падение производства сжиженного газа. Увеличению потребления могло бы способствовать падение цены нефти. Как уже отмечалось, большинство СПГ в Азии продается с нефтяной привязкой. Но пока не побежден вирус, говорить об этом не приходится. Низкие цены в Европе могли бы стимулировать более активный переход с угля на газ в сфере генерации электроэнергии. Но этот процесс с одной стороны достаточно инерционный, а с другой тормозится карантинными мерами.

Пошли даже разговоры о том, что хорошо было бы иметь в газовой отрасли аналог ОПЕК, чтобы решать такого рода проблемы. И сетования, что Форум стран экспортеров газа так и не стал регулятором рынка. Только вот эффективность Организации экспортеров нефти, мягко говоря, неочевидна. Даже без эпидемии для стабилизации рынка понадобились форматы типа ОПЕК+, который в условиях вирусной эпидемии мгновенно развалился. Представить же себе в одной организации по контролю за экспортом газа Россию, Норвегию, США, Катар и Австралию довольно сложно. Да и глобального газового рынка пока нет.

Впрочем, если опыт по стабилизации ситуации на нефтяном рынке с участием широкого круга производителей окажется удачным, нельзя исключать, чего-то подобного и в газовой сфере. Тем более, что здесь этот круг существенно уже.

Автор – заместитель генерального директора Фонда национальной энергетической безопасности