• Не "оборонкой" единой
• Недружественные технологии
• Станок раздора
• Игра со ставкой

Не "оборонкой" единой

Отдадим должное отечественным производителям: после введения антироссийских санкций и ухода иностранных компаний они не стали сидеть сложа руки. Импортозамещение так или иначе коснулось практически всех категорий потребительских товаров: мебель, упаковка, текстильное производство, строительные материалы, деревообработка, бытовая техника, продукция пищепрома.

Вот пара примеров. В начале 2023-го в производстве мебели наметился спад из-за сужения экспортных возможностей и падения внутреннего спроса. Но уже ко второму полугодию дела стали налаживаться. Согласно данным Ассоциации предприятий мебельной и деревообрабатывающей промышленности, за первые шесть месяцев текущего года производство мебели в натуральном выражении выросло на 8,6%, по отдельным позициям рост превысил 40%. Рынок упаковки в прошлом году вырос на 5%, в 2023-м ожидается как минимум аналогичный прирост. При этом около двух третей российских компаний заявляют о переходе на упаковку отечественных производителей.

Невозможное возможно: как экономике России удалось перейти от падения к росту и что будет дальше

Есть определенные заделы и в других отраслях, например, в гражданском авиастроении. В октябре состоялся тестовый полет дальнемагистрального широкофюзеляжного самолета Ил-96-400, а самолеты МС-21 и ТУ-214, по заявлениям производителей, уже готовы для серийного производства. Впрочем, начало серийного выпуска того же МС-21 намечалось еще на 2017 год, но откладывалось из-за санкций. Да и программы по развитию авиастроения у нас принимались не раз. К примеру, весной 2014-го была утверждена госпрограмма «Развитие авиационной промышленности на 2013–2025 годы». Согласно ей, уже сейчас наши заводы должны производить до сотни пассажирских самолетов в год. Остается лишь тяжело вздохнуть…

Тем не менее 2022 и 2023 годы показали: в России есть большое количество производств, способных выпускать продукцию, замещающую ушедший из страны импорт, говорит директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Александр Широв. Да, порой она уступает по качеству зарубежным аналогам, но рынок точно не останется пустым.

В качестве подтверждения успехов российского бизнеса можно привести хорошие прогнозы по динамике промышленного производства: по итогам года его рост может превысить 4%. Конечно, весомый вклад в этот рост внесет «оборонка», но, по словам Широва, переоценивать ее роль не следует. Если посмотреть на объемы оборонных расходов, добавить сюда все расходы на безопасность, в сумме получится около 6–7% ВВП. С учетом «веса» всех оборонных производств их вклад даст менее половины прироста. Остальное – это гражданский сектор.

Мотивации бизнесу добавляет потребительский спрос, который растет с начала 2023-го. Так, по данным Росстата, в первом квартале текущего года он увеличился на 2,4%, главным образом за счет непродовольственных товаров – спрос на них по сравнению с последним кварталом 2022-го вырос на 4,7%. По итогам же девяти месяцев этого года покупательский спрос в годовом исчислении вырос на 9% год к году, а объем потраченных на покупки денежных средств – на 11%, такие данные приводит аналитическая служба «Продажи.рф».

Недружественные технологии

Разумеется, есть направления, где дела у нас идут не ахти. По словам доцента кафедры корпоративного управления и инноватики РЭУ им. Г.В. Плеханова Максима Максимова, отечественная экономика не способна сейчас и не сможет в ближайшей перспективе производить продукцию ряда высокотехнологичных отраслей. Это касается современных микрочипов, медицинского оборудования, многих позиций в станкостроении.

Военная модель роста: что помогло остановить падение российской экономики

Вообще, доступ к необходимым технологиям является едва ли не самым серьезным сдерживающим фактором не только для импортозамещения, но и для развития отечественной техносферы в целом. Многие отрасли народного хозяйства оказались критически зависимы от импорта технологий, комплектующих, оборудования. Эксперты считают это одним из главных вызовов, связанных с антироссийскими санкциями.

Нравится нам это или нет, но более 70% мировых технологий создаются и контролируются недружественными странами – такие данные привел Александр Широв. Поэтому, несмотря на усилия бизнеса и государства, на внутреннем рынке существует дефицит как необходимого оборудования, так и технологических решений. По словам эксперта, в некоторых видах деятельности (например, в оборонно-промышленном комплексе) рост производства сейчас достигает 20–30%. «Это предполагает полную загрузку существующих мощностей, следовательно, дальнейшее наращивание выпуска возможно лишь при расширении производственных площадок», – говорит собеседник «Профиля». А для расширения этих производственных площадок нужны инвестиции и оборудование, которого и не хватает.

Собственными силами, то есть за счет внутреннего производства, решить данную проблему пока нельзя. Дружественные страны тоже не всегда могут помочь. Поэтому приходится прибегать к изощренным способам, добывая необходимое оборудование окольными путями, используя механизмы параллельного импорта и сложные логистические цепочки. «Значительная часть расходов на оборону идет не на финансирование закупок для вооруженных сил, а на то, чтобы снизить остроту проблемы с производственными мощностями, то есть на приобретение оборудования», – пояснил Широв. Аналогичной битвой за оборудование занимаются многие гражданские производители.

Станок раздора

Надо заметить, что станкостроение считается давнишней проблемой российской промышленности. Представители машиностроительных компаний не раз отмечали, что сложности с производственным оборудованием, комплектующими и запчастями к нему – одно из главных препятствий для расширения производства, а следовательно, и импортозамещения. Как говорил еще в нулевые доктор экономических наук Дмитрий Сорокин, после распада СССР станкостроение оказалось одной из наиболее пострадавших отраслей экономики, оно было почти мертво.

Низкая база: что происходит в отечественном станкостроении

Сейчас ситуация ненамного лучше: по экспертным оценкам, на сегодняшний день продукция отечественных станкостроительных предприятий покрывает порядка 8% внутренних потребностей. Причем, как признал представитель одной из крупных российских компаний, «отечественным оборудованием» часто называют станки, собранные на наших площадках, но из импортных комплектующих.

К слову, подобное автор «Профиля» наблюдал лично еще до начала санкций. На одном из отечественных оружейных производств, оснащенном если не по последнему, то по предпоследнему слову техники, демонстрировались «оригинальные станки собственной разработки» из… южнокорейских узлов.

Сегодня лидером в мировом станкостроении является Китай – на его долю приходится около четверти мирового производства (в денежном выражении). Следом с заметным отрывом идут Германия, Япония, Италия, США. Но это обычные станки, а если мы говорим о многокоординатных прецизионных станках, то группа лидеров уже выглядит по-другому: США, Германия, Швейцария, Япония, Тайвань, Южная Корея. Все это недружественные страны, которые вряд ли захотят делиться оборудованием и технологиями с Россией.

Что до продаж оборудования в нашу страну, то в 2022-м структура стран-поставщиков, по словам Максима Максимова, претерпела значительные изменения: на 30–50% выросли поставки из Китая, Турции и ряда других стран.
Важный момент: в СССР проблема станкостроения тоже не была окончательно решена. То есть строительство массовых, условно рядовых станков обычной точности наладить удалось. Но там, где требовалось высокотехнологичное и прецизионное оборудование, работали станки из Японии, Швейцарии, Австрии и других капстран.

Небольшая ремарка. Весной 2022-го мне довелось побывать на Донецком металлургическом заводе – во времена СССР он считался одним из крупных и высокотехнологичных металлургических предприятий. Здесь производят чугун, сталь, сортовой и листовой прокат. Теперь завод напоминает больного гигантского монстра: многие здания обветшали, часть построек разрушена, стекла выбиты. Но всё работает: огромная домна, конвертор, гигантский прокатный стан, по которому медленно ползут и перекатываются красные стальные заготовки. Я подошел к приборному стенду, пригляделся: там были надпись Genova-Italy и дата – 1987 год.

Разумеется, государство принимает меры по исправлению ситуации в станкостроении. В начале этого года правительство анонсировало федеральный проект «Развитие станкоинструментальной промышленности» – он предполагает субсидии на НИОКР, льготные займы, набор таможенно-тарифных и регуляторных мер. Проблема в том, что с 2012-го власти уже трижды принимали программы по развитию отечественного станкостроения и несколько планов по импортозамещению в данной области. Так, в 2020-м правительство утвердило «Стратегию развития станкоинструментальной промышленности на период до 2035 года». Увы, наличие проектов и стратегий само по себе ситуацию не меняет.

Тем не менее, как уверяет Александр Широв, сегодня у России есть возможность массово получать машиностроительное оборудование из дружественных стран. Что же касается высокотехнологичного оборудования, то, по словам эксперта, «и при советской власти наша страна была под санкциями, но это не мешало закупать станки, в том числе и для оборонных предприятий». Вероятно, и сейчас способы будут найдены.

Игра со ставкой

Один из больных вопросов в развитии станкостроения (и не только) – доступ компаний к финансовым ресурсам. «Оценочно, маржинальность станкостроения не превышает 10%, следовательно, классическое кредитование с учетом текущей ключевой ставки для отрасли неприемлемо», – говорит Максим Максимов. Необходимы адресные инвестиции, в первую очередь государства и частного банковского сектора.

Чудеса статистики: как Россия запрыгнула в пятерку ведущих экономик мира

Ключевая ставка 15% (как, впрочем, и 10%) для большинства отраслей превращает кредит в инструмент совершенно недоступный. Конечно, есть бизнесы, которые смогут вполне эффективно функционировать и при высокой ставке. Некоторые эксперты относят к таковым розничную торговлю. Возможно. Но в этом секторе дела и так идут неплохо: по прогнозу Минэкономразвития, оборот розничной торговли по итогам 2023-го увеличится на 5,3%, в следующем году – еще на 3,5%.

А вот в машиностроительных производствах ситуация гораздо сложнее, и маржа здесь может быть на уровне 5–6%. Но надо понимать, что у нас по рыночным ставкам кредиты получают отнюдь не все предприятия. Значительная часть компаний имеет доступ к финансированию по ставкам ниже рыночных. Это практически все крупные промпредприятия, многие из которых к тому же аффилированы с государством. Плюс особые условия кредитования имеют предприятия, подпадающие под те или иные государственные программы поддержки, т. е. производящие товары или услуги, которые в настоящий момент особо востребованы экономикой.

Подобное целевое финансирование может быть очень эффективным инструментом для ускоренного развития. Китайцы благодаря целевым кредитам по ставке ниже 1% смогли буквально за пару лет создать на границе с Россией целый комплекс лесоперерабатывающих предприятий, которые чуть ли не подчистую скупали продукцию российских лесозаготовительных компаний.

Есть, конечно, и риск. По словам экономиста Сергея Хестанова, чудес в экономике не бывает: если какие-то компании получают деньги на льготных условиях, значит, другие платят повышенный процент или вовсе не могут получить кредит. Когда в одном месте прибавляется, в другом обязательно убавляется. Относительно свежий пример: льготная ипотека должна была помочь многим семьям приобрести жилье. Но эта же льготная ипотека спровоцировала ускоренный рост цен на недвижимость. Кроме того, возможность получения денег на нерыночных условиях – прекрасная почва для злоупотреблений и надувания пузырей.

Впрочем, особого выбора нет. Пока у государства имеется возможность финансировать развитие промышленности, этим нужно воспользоваться, ведь время сейчас играет против нас и другого шанса может не представиться.